Оценивая восемь лет президентства Барака Обамы, приходится больше говорить не о нем, а о времени, на которое выпало его пребывание в должности. То, что президентом США стал чернокожий политик, казалось, открывало новую эпоху в американской, да и всей мировой истории, учитывая положение Соединенных Штатов в современном мире. При взгляде из сегодняшнего дня качественных сдвигов заметно все больше, но далеко не все они воспринимаются позитивно. Мир становится неустойчивым, малопредсказуемым. Все линии развития, которые еще недавно казались естественными и определенными, сегодня как минимум находятся под вопросом. Все попытки построить надежные среднесрочные прогнозы, обрести практичный и эффективный инструментарий управления экономикой и создать предсказуемый миропорядок на основе американского лидерства после завершения «холодной войны» в конце XX века оказываются неудачными.
НЕ ПРЕОДОЛЕВШИЙ РАСКОЛ
Нельзя сказать, что Обама не чувствовал духа времени. Он пришел в Белый дом с проектом масштабной реформы здравоохранения (хотя эффект от принятия Obamacare был нивелирован не соответствующей всей грандиозности замысла реализацией). Его второй срок был ознаменован проектами двух глобальных торговых соглашений: транстихоокеанского и трансатлантического партнерства, — а также проектом миграционной амнистии. Он вывел большую часть американских войск с Ближнего Востока, при нем было заключено соглашение с Ираном об отказе от ядерной программы в обмен на снятие санкций.
Однако Обама не стал лидером, обладающим глобальным видением настолько, чтобы быть способным убедить в перспективности этого видения других. Дело даже не в том, что проект миграционной амнистии, решающий судьбы почти 5 миллионов человек и определяющий вектор политики страны, столкнулся с сопротивлением штатов и разделением восьми судей Верховного суда надвое при отсутствие девятого, которого Обама хотел, но не смог назначить. Миграционный вопрос — только одна из тем, очевидно раскалывающих нацию. Главная проблема в том, что традиционные политические механизмы двухпартийной, но единой американской системы с расколом не справляются, рождая вместо этого такие «странности», как Дональд Трамп, чья победа на выборах стала важнейшим итогом президентства Барака Обамы. Ведь именно по тому, что будет происходить в США и в мире в дальнейшем, история в конечном счете и оценит Обаму.
В целом уходящий президент, безусловно, оставляет после себя более расколотое общество, чем то, каким оно было восемь лет назад (здесь и социальный, и расовый раскол, и раскол между сторонниками и противниками ужесточения контроля за оружием, между сторонниками и противниками миграционной амнистии или возведения стены на границе с Мексикой и так далее). Усилилось недоверие к политике и политикам, которое еще в 2008 году казалось наследием правления Буша и тяжелого, так и не пережитого до конца финансово-экономического кризиса. Недоверие, которое Обама должен был преодолеть.
Даже то достижение, которое навсегда останется в истории — первый афроамериканский президент, — омрачается явным обострением расовых проблем, возможно, даже возвращением к тому, что казалось давно изжитым, ушедшим в прошлое. Накануне выборов восемь лет назад высказывались предположения, что американское общество не сможет, не найдет в себе сил выбрать «черного» президента, потому что корни проблемы расового разделения очень глубоки, а модель общества расового равенства действует исторически недолго. Тем не менее Обама был избран, что тогда посчитали свидетельством зрелости общества. Однако сегодня очевидно, что все не так просто. Обама был избран, во-первых, благодаря позиции элит, а во-вторых, на фоне недовольства Бушем-младшим и экономического кризиса. Теперь, вероятно, всем приходится иметь дело с фундаментальным разочарованием и отсроченной реакцией, как оказалось, не столь «продвинутого» общества, влияние на которое элиты стремительно утрачивают.
То, что именно при Обаме проблема полицейской предвзятости и насилия в отношении чернокожих прочно вошла в повестку дня, что это сопровождается широкой общественной реакцией, — с одной стороны, шаг вперед (привлечено всеобщее внимание к давно существовавшей проблеме), а с другой — серьезный вызов. Да, президент реагировал, говорил правильные слова, но решения проблемы по-прежнему нет.
Что касается экономических договоров последних лет, то с их помощью Обама пытался заглянуть в глобальное будущее, выстроить вокруг США новую систему взаимоотношений, альтернативную ВТО. Однако конкретное воплощение вызвало острые противоречия. Трансокеанское соглашение спровоцировало раскол внутри США. При этом с критикой выступили как демократы, так и республиканцы. Противоречия возникли и внутри стран ЕС.
И здесь, в контексте отношений Соединенных Штатов и Евросоюза, можно сказать, что одной из причин европейского кризиса, одной из причин Brexit стало недостаточное внимание к европейским делам со стороны администрации Обамы.
НАСТИГШИЙ БЕН ЛАДЕНА
Разговор о внешней политике и политике безопасности вообще невыгоден для уходящего американского президента. Да, его правление вошло в историю благодаря ликвидации в 2011 году Усамы бен Ладена. Было заключено соглашение с Ираном, предполагающее снятие с этой страны санкций в обмен на отказ от ядерной программы. Наконец, состоялся исторический поворот в отношениях с Кубой, которые в последние более чем полвека имеют для США большое символическое значение. Но сегодня бен Ладен и угроза, исходившая от него, выглядят весьма далеким прошлым. На смену «Аль-Каиде» бен Ладена в качестве символа террористической угрозы пришло «Исламское государство», которое, в отличие от «Аль-Каиды», имеет не только организационную структуру, но и территориальное воплощение. Наступление на Мосул, начатое перед выборами, должно было создать некоторое впечатление того, что проблема не остается без внимания, но пока из этого мало что получилось. Провозгласив вывод войск из Ирака и Афганистана, Обама не выполнил до конца предвыборные обещания. При этом так и не была выработана ни стратегия, ни хотя бы успешная тактика американского присутствия на Ближнем и Среднем Востоке в условиях радикального сокращения военного контингента.
При Обаме были испробованы два вида тактики действий на Ближнем Востоке. В Ливии было использовано прямое вмешательство, но с одним нюансом: США действовали руками союзников, обеспечивая прежде всего политическую волю (leading from the behind). Успешной эту тактику не назовешь: с наступившим в Ливии хаосом справиться не удалось, США потерпели наибольший имиджевый ущерб — погиб американский посол в Бенгази. Вторая тактическая линия предполагала отказ от активных действий, отстранение на второй план «ястребов», использование дипломатии. Эта тактика была применена в Сирии, однако к решению кризисной ситуации также не привела. Еще в ходе избирательной кампании Трамп несколько раз упрекал Хиллари Клинтон в том, что Путин переиграл Обаму в Сирии.
К повороту же в отношениях с Кубой вел и сам ход истории: исчезновение СССР как самого значимого фактора, определявшего особое положение Кубы, а затем и уход от активной деятельности Фиделя Кастро. Это, безусловно, очень важный символический шаг навстречу всей Латинской Америке, однако за этим шагом должна последовать какая-то новая стратегия в этом направлении, а выработку такой стратегии Обама оставил следующему президенту.
НЕ ЗАЩИТИВШИЙ МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Главный внешнеполитический провал Барака Обамы — это Россия. Перезагрузка отношений, которые серьезно осложнились при администрации Джорджа Буша, не удалась. Конечно, ключевая причина — необъяснимая с точки зрения международного права агрессивная политика России в отношении суверенной Украины. Однако стратегический просчет администрации Обамы — недостаточное понимание значимости европейских проблем — привел к тому, что европейские перспективы практически выпали из зоны его видимости. В результате нестабильность (в том числе из-за политики и действий России) расширяется сегодня и в Европе, и в Азии. А политика санкций, которая в конечном счете (правда, через тридцать с лишним лет) привела американцев к соглашению с Ираном, в случае с Россией за два с половиной года, естественно, не принесла того результата, на который рассчитывали на Западе.
На фоне осложнения российско-американских отношений из-за ситуации в Украине возникла еще одна конфликтная точка: в Сирии сегодня существует потенциальная возможность прямого столкновения американских военных с российскими ВКС. Это при том, что сотрудничество США с Россией могло бы стать важным фактором в поиске средств борьбы с «Исламским государством».
Новое качество внешнеполитических вызовов, в частности проблемы международного терроризма, не новость последних лет. Это очевидно по крайней мере последние полтора десятилетия. Очевидно и то, что ответ на эти вызовы должен представлять не только военно-силовые и даже не только дипломатические усилия. Нужна комплексная стратегия, включающая экономическую, образовательную, культурную составляющие. Понятно также и то, что выстраивание эффективной стратегии не может ограничиться одним географическим или тематическим направлением. В мире все взаимосвязано: политика в отношении России сопрягается с ближневосточной политикой, попытка заключения торгового соглашения с Евросоюзом осложняет внутриполитическую ситуацию в ЕС и так далее. Однако значимых шагов в направлении поиска принципиально нового решения в борьбе с терроризмом за последние восемь лет предпринято не было. В этом смысле политика Обамы осталась вариацией силовой политики.
НЕ СТАВШИЙ СТРАТЕГОМ
Можно, конечно, сказать, что все это проблемы не только и не столько Барака Обамы, сколько мира в целом. Допустимо ли очевидно успешного американского политика, дважды выигравшего президентские выборы, всерьез упрекать в том, что он не справился с проблемами, с которыми никто в мире не может справиться?
При всей сложности сегодняшних проблем жесткой детерминированности истории нет. Коридор возможностей существует, и в рамках этого коридора многое зависит от человеческой воли, а точнее от искусства и ума действующих политиков. Поэтому исторический «спрос» с американского президента лично неизбежен. Качество политического класса и качество политиков определяют качество решений, которые формируют современный мир.
И хотя новый устойчивый миропорядок сформируется (надеюсь, без войны!) еще очень нескоро, первоочередные задачи на ближайшее будущее надо решать уже сейчас. Необходимо, во-первых, начать выработку опорных точек новой мировой организации таким образом, чтобы она смогла охватить большую часть человечества и смягчила конфликт между его богатой и бедной частями, а во-вторых, соединить эффективность с принципиальностью и популярность с осмысленностью и ответственностью.
В этом контексте, думая о безопасном мире, имеющем перспективы развития, невозможно полагаться на так называемое «самоопределение массового сознания». Более того, при всей сложности и даже непредсказуемости его реакций массовое сознание остается управляемым. И если им не сможет управлять настоящая, не имитационная политическая элита и ответственная аристократия, это будут делать популисты и экстремисты.
