Интервью главы администрации президента России С.Б. Иванова пропагандному каналу Russia Today, в котором изложены представления одного из высших чиновников России о Второй мировой войне, можно было бы публиковать в советских газетах – это гербарий советских идеологических незабудок, всё ещё хранящих запах застойных брежневских лет.
С.Б. Иванов полагает, что «переписыванне истории» далёкой войны это что-то неприемлемое.
Наверное, вместо «переписывания», на прочную советскую нитку следует нанизывать как бусы открывшиеся факты, отбирая лишь согласное с тем, что сегодняшнее российское начальство усвоило в 70-е на высших курсах КГБ и в его краснознамённых институтах. И носить затем это лживое монисто на накаченной шее бандитских времён.
Но «переписывание истории», т.е. открытие нового это и есть то, чем занимается историческая наука. Чиновникам лучше не соваться в её дела со своими убогими представлениями, как не лезут служивые элементы с поучениями к физикам, химикам и математикам, что, мол, нечего «переписывать историю» этих наук. Вот и с историей также. Без вас академики разберутся.
С.Б. Иванов говорит: «Необходимо, чтобы большинство россиян имели правильное представление о сути фашистской идеологии, бесчеловечной идеологии, — тогда у народа будет иммунитет против этой чумы. Эти меры необходимы для защиты истинной истории, чтобы все знали, что же на самом деле произошло 70 лет назад».
Судя по нацистским «русским маршам», рождению концепции «русского мира», реваншизму с подлым захватом Крыма и войной против Украины, фашизации российского государства и общества, событий (убийство Б.Е. Немцова), которые словно слеплены с далёких лет правления Муссолини (убийство Джакомо Маттеотти), «иммунитета против чумы» В.В. Путин и его подчинённые не создалн.
Просто чуму назвали другими именами и выпустили этих чудищ доктора Моро из ментальных отстойников во встающую с колен современность.
Речь С.Б. Иванова, как обычно сухая, скучная, напоминающая скрип высокой сосны в русском лесу, состоящая из словесных штампов, принесла вдруг слова об «истинной истории». Что это такое, по мнению начальства?
Вот, допустим, воспоминания о войне Л.Н. Рабичева «Война всё спишет», напечатанные в разгульные нулевые годы в журнале «Знамя» (2005, № 2). Эпизод, относящийся к наступлению Красной Армии в Восточной Пруссии, на котором должно стоять «18+»:
«Снимаем с повозки мертвого солдата, вынимаем из кармана его военный билет, бирку. Его надо похоронить. Но сначала заходим в дом. Три больших комнаты, две мертвые женщины и три мертвые девочки, юбки у всех задраны, а между ног донышками наружу торчат пустые винные бутылки. Я иду вдоль стены дома, вторая дверь, коридор, дверь и еще две смежные комнаты, на каждой из кроватей, а их три, лежат мертвые женщины с раздвинутыми ногами и бутылками.
Ну предположим, всех изнасиловали и застрелили. Подушки залиты кровью. Но откуда это садистское желание — воткнуть бутылки? Наша пехота, наши танкисты, деревенские и городские ребята, у всех на Родине семьи, матери, сестры.
Я понимаю — убил в бою, если ты не убьешь, тебя убьют. После первого убийства шок, у одного озноб, у другого рвота. Но здесь какая-то ужасная садистская игра, что-то вроде соревнования: кто больше бутылок воткнет, и ведь это в каждом доме. Нет, не мы, не армейские связисты. Это пехотинцы, танкисты, минометчики. Они первые входили в дома».
Конечно, опубликовать в советские времена такое было невозможно.
Но, говоря по совести, неужели, читая это, не возникнет желания пойти несколько дальше сериалов «Щит и меч» и «Освобождение», постараться разобраться в «истинной истории»?
Это правдивый рассказ? Он, между прочим, в этих воспоминаниях не самый чудовищный. Есть и страшнее. Как именно это осмыслено историками? Российскими гражданами?
Никак это не осмысленно.
Торчит на обочине вопиющей развалиной, проходя мимо которой по дороге, ведущей к очередной военной годовщине, большинство опускает глаза, отводит взгляд, стремясь поскорее забыть, выгнать из памяти.
Это, наверное, и есть главная проблема – нет у большинства граждан, растлённых ухарской пропагандной российского начальства, представления, что первое определение Второй мировой войны это человеческая катастрофа - горе, измерения которой разнообразны, бездонны.
В этих лишённых людей, глохлых, немых, плохо изведанных, травенеющих временем долинах следует ужасаться и молчать, а не пускать по ним гордыми парадами горящие на солнце жирной бронёй танки, слепо катящие в новую войну.
