Смотреть хорошие российские фильмы – тяжёлое занятие.
Правда у нас в стране всегда больная, неприятная. После её вкушения поднимаешься с больной головой. Так уж устроена наша Россия – такой мы её наследовали, другой не создали.
«Левиафан» Андрея Звягинцева – не шедевр киноискусства, несмотря на все заслуженно полученные награды, а также, вполне возможно, новые признания, которые этому фильму будут выражены. Однако, я бы рекомендовал посмотреть «Левиафан» всем, читающим эти строки.
Символом перемен этому фильму не стать. Это не «АССА» Сергея Соловьёва. Но в этом, ни в коем случае, не вина режиссёра «Левиафана», это исключительно по причине подлости времени, в котором мы живём.
Наверное, триумф в западном мире вызван и содержанием - удачным сочетанием русского алкоголизма и демонстрацией изнанки путинской системы.
В политическом смысле момент удачный – вслед за войной В.В. Путина против западных ценностей из России пришёл фильм, подводящий итог его 15-летнему безраздельному правлению. Ничего он не сделал.
Вот они - результаты его «модернизации» страны, его «вертикали», «расцвета веры». Конечно, правы те, кто считает «Левиафан» убийственной критикой российской общественной системы. Её институтов, порядков, действующих лиц.
Фильм Андрея Звягинцева можно понимать как неожиданный, но вдруг случившийся ответ романтике российского бандитского патриотизма в балабановском «Брате-2». Последний торжествовал в захвате Крыма и «русской весне», а вот «Левиафан» — это то, что как бы наступило после. И одновременно это изнанка бандитского «не брат ты мне».
Конечно, художественное произведение — это не жизнь. Как бы убедителен не был фильм. А он очень убедителен.
Фильм Андрея Звягинцева в некотором смысле скучно смотреть – потому что замечательные актёрские работы (все, второстепенные в том числе!) дают зрителю типы, хорошо известные нам в российской действительности.
Кажется, дальше в правдивости и двигаться некуда. Будто сама действительность шагает к нам с экрана и смотрит мы не художественное кино, а трансляцию скрытой камеры, установленной в кабинетах, судах, домах, квартирах.
Но пусть не торопится наша примитивная политическая оппозиция записывать «Левиафана» в свой актив. Пусть не ставит напротив слова «Левиафан» плюса.
Художники вообще ничьи, как и их произведения. Их не стоит приватизировать – во всяком случае, политикам либеральных взглядов. В том числе и потому, что это как-то слишком похоже на тоталитаризм – выстраивание всех в одну политическую линию – награждение каждого щлемом, копьём и щитом в битве за что-то. Настоящая культура и, между прочим, настоящая журналистика – всегда оппонент политики. Всегда.
Но наш политический оппозиционный класс устроен иначе – если он чего себе и не присвоит из культурного мира, то лишь по причине своего невежества.
Но если захочет, то пусть примет такой подход: «Левиафан» — это вызов не начальству, а вам — оппозиция.
Что вы можете сделать с такой страной? Сожжённой в топке собственной истории? Где начальством уничтожается память поколений? Где люди — мусор? Где царит всеобщая грубость, пьянство, развал? Где всё слилось в кучу-малу – и начальство, и подданные? Где стоят сплошные лицемерные фасады, за которыми чистое поле, усыпанное чёрными воронами? Где виноваты все?
Ничего не может предложить оппозиция. И сама ничтожна. И опереться ей не на что. И страна наша живёт по инерции. На надрыве и падениях. Потому и талантливый фильм Андрея Звягинцева не несёт надежды.
Один из ключевых его образов, которым можно наслаждаться – мрачное, бушующее, грозное, придавленное низким небом тёмное море. На волнах его, вблизи кипения белой пены, у диких прибрежных скал, в наступающей ночи качается оторвавшаяся от человеческого тепла красная бочка – капля крови в хаосе первобытного, варварского, набегающего яростной смертью вселенского океана.
