Мы завершаем цикл публикаций по юбилеям трагических событий, лёгшим пятном на историю нашего государства. Все здоровые силы России должны признать факты бесчеловечных действий наших властей во все времена. Среди них были те, что отличались масштабами и вынашивались в «коридорах власти» ради её сохранения любой ценой. К ним относятся и события 1948-1953гг., публикации о которых начались в предшествующих номерах нашей газеты.
Стойкий тоталитарный синдром
Есть абсурд, слившийся с жутью. Наш великий народ-мученик испытал и его. Не было ни социального слоя, ни национальности, ни вероисповедания, которые при сталинском режиме избежали преследования. Всё очень просто: не налаживается что-то и где-то, срывается какой-то грандиозный и немыслимый план – значит, этому помешали. Стало быть, тех, кто помешал, надо вскорости найти, изобличить - «…и непременно расстрелять!» (В.И.Ленин в одной из записок). И появилась зловещая поговорка: «Был бы человек, а статья найдётся». Это про статью уголовного кодекса. И было выражение, что при Сталине живёшь, как в трамвае: кто сидит, а кто трясётся. Но вот ведь парадокс: до сих пор находится немало людей, считающих именно период правления Сталина и его приспешников прямо-таки звёздным часом нашего государства. Главный козырь таких апологетов бесчеловечного режима – заверение, что «нас все уважали и боялись». Насчёт «нас» тут чистые враки. Уважали наш героический народ, проявивший неслыханную стойкость в невзгодах, самоотверженность и умение в невероятно сложных условиях мобилизовать все ресурсы на победу. Но отнюдь не сталинский режим. А он, действительно, внушал опасения. Как главарь шпаны во дворе: может ни за что привязаться, да ещё с финкой. С нашим режимом считались – как с фактором опасности. Но это явно не то, чем можно гордиться.
Не так давно в терминологии психологов появилось выражение «стокгольмский синдром»: это когда психика от жуткого стресса ломается, и жертва террориста, заложник, вдруг начинает проявлять симпатию к своему мучителю. За десятилетия грандиозного государственного терроризма – с 1918 года – в народной толще укрепился тоталитарный синдром советского образца: когда мучитель и истребитель народа, главарь тоталитарного режима, становится предметом народного же культа. Это как надо сломать психику людей, чтобы услышать от детей раскулаченных и погибших от рук карателей, что, мол, правильно поступил товарищ Сталин, что приказал расстрелять наших родителей! И это после того, как их дела были пересмотрены, выявлена их фальсификация, и жертвы были реабилитированы!
Абсурдность такого явления поклонники перевода людей в разряд щепок, которые летят при лесоповале, прячут за, как им кажется, оправдательную формулировку: «время было такое». Это какое «такое»? Когда можно кого угодно и в чём угодно облыжно обвинить, а потом без суда и следствия уничтожить? Ради чего? Какая польза государству, стране, была от десятилетий ужасающих гекатомб, от стирания «в лагерную пыль» миллионов людей? Знающих, умелых, трудолюбивых, которые так были насущно нужны стране! Какая польза от того, что карательная машина плодила миллионы вдов и сирот, уничтожая, как выяснилось, в подавляющем большинстве совершенно ни в чём не виновных? Рассуждать о «пользе» такого гигантского изуверства может только предельно аморальный человек, палач по натуре. И таких, увы, ещё предостаточно. Для них всегда готовы телестудии на государственных каналах. Оправдывай геноцид, сколько угодно!
Время творится людьми. Чем они руководствуются – такое и время. Если ненавистью, местью и завистью – одно время. Если милосердием, состраданием и участливостью – другое.
«Дело врачей»
13 января 1953 года советские люди открыли газеты – и ужаснулись. Надо же – какой кошмар открылся! Раскрыт жуткий заговор. Какая-то организация «Джойнт» подкупила видных врачей-специалистов, а те строили козни с целью погубить вождей и самого товарища Сталина. В газете были названы фамилии тех, которые изобличались как верховоды этого гнусного деяния – шесть евреев и трое русских. Однако это уже был вброс информации в широкую общественность. Дело, которому дали прозвище «дело врачей», началось раньше. Его даже приберегали для удобного случая. Корни этой провокации тянутся из 1948 года, когда умер один из главных партийных идеологов - А.Жданов. После войны немало человек скончалось от перенапряжения военного периода. Поэтому случай со Ждановым мог остаться незамеченным, но в министерство госбезопасности (МГБ) пришёл донос от кардиолога Кремлевской больницы Л.Ф.Тимашук. Она обвинила лечащих врачей, видных специалистов, в халатности, в результате которой Жданов умер. Министр В.С.Абакумов отнёсся к этому письму с подозрением. Он расценил его как либо провокацию с целью уничтожения ценных кадров специалистов, обслуживающих обитателей Кремля, либо как паникёрство. И положил в долгий ящик. Но весь документооборот контролировался, так что про этот донос, где надо, помнили. И держали для случая.
А он представился. Сталин не признавал сантиментов и решительно менял своё окружение, если начинал думать о возможности заговора. Логика простая: долгая работа вместе обязательно, по мнению «вождя народов», рано или поздно, пробуждает соблазн занять высшее место. Особенно часто Сталин менял кадры, отвечающие за безопасность. Сначала Менжинского сменил Ягода, этого «железного наркома» - Ежов, затем настал черёд Берия. После войны Сталин разделил НКВД на НКВД и НКГБ, поставив во главе нового министерства Абакумова. Тот на этом посту надолго не задержался, наркомат (преобразованный в министерство) возглавил Игнатьев. Частенько некогда всесильные наркомы выслушивали обвинительные приговоры и получали пулю в затылок. При очередном приступе подозрительности Сталин решил избавиться от Абакумова. И тут «всплыл» документ за подписью Тимашук. Быстро состряпали легенду, что продвигаемому по службе следователю по особо важным делам («особисту») Рюмину Абакумов помешал раскрыть заговор террористов-сионистов по неправильному лечению и умерщвлению крупнейших советских руководителей и военачальников. В разработку был взят видный терапевт, консультант Лечебно-санитарного управления (Лечсанупра) Кремля Этингер.
На него «повесили» смерть руководителя Московской городской парторганизации Щербакова. Профессор оказался стойким, долго всё отрицал, но, не выдержав пыток, «признался». Однако не дал никаких ниточек следствию, поскольку от пыток скончался. Это тоже вменили в вину Абакумову: дескать, тот специально довёл до смерти подследственного, чтобы замести следы заговора. Абакумова арестовали, а особисту Рюмину приказали, под угрозой снятия с поста, «копать» энергичней. Для министра, Игнатова, стимул выбрали посильней, пообещав отправить вслед за Абакумовым в камеру. «Кремлёвский горец» дал конкретное задание – искать врачей-убийц, наймитов иностранных разведок. Теперь осталось только выколотить признание – «царицу доказательств», как заявлял идеолог государственного терроризма, дружбан Сталина ещё по Бакинским воровским делишкам Вышинский. И стали брать врачей Лечсанупра, других важнейших медучреждений, чтобы собрать «урожай» доказательств, обрабатывая арестованных. Однако, как и с Этингером, лубянские костоломы натолкнулись на стойкость. И евреи, и русские врачи не давали долгое время состряпать желанную для Сталина картину всесоюзного заговора с целью уничтожения вождей под видом лечения. Дошло до того, что потерпевшего фиаско Рюмина убрали с высокой должности. Потом, уже после смерти Сталина, на него многие спишут допущенные на следствии зверства.
К добыче признаний от арестованных врачей во всякого рода преступлениях подключился известный заплечных дел мастер, приятель Берия Гоглидзе. Не все арестованные выдержали издевательств, оговорили себя и некоторых своих коллег. К началу января Сталину доложили, что для представления картины заговора широкой общественности всё готово. Тут было всё, как заказывали: и связь врачей с сионистами - Михоэлсом (главный терапевт Красной Армии Вовси был его родственником), поэтом Фефером, расстрелянным как «космополит», Шимелиовичем, и зарубежные разведки, и др., и пр. «Вождь народов» дал санкцию обнародовать картину.
А через неделю после опубликования передовицы об «убийцах в белых халатах» вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Ленина врача Тимашук за проявленную бдительность и помощь в разоблачении коварных злодеев.
Справедливости ради скажем, что кардиолога сделали игрушкой в грязной политической игре. Она вовсе не рассчитывала на награду и даже не «копала» под видных медиков. Судя по отзывам некоторых специалистов, произошёл так называемый каузальный случай, когда клиническая картина выглядит обычной, симптомы на месте, они укладываются в типовой диагноз. Однако затем могут быть проявления и скрытых процессов, и даже других заболеваний, симптомы которых были заглушены. Со Ждановым произошло нечто подобное. Кардиограмма стабильно показывала одну и ту же картину – не наталкивающую на тревогу. Но при более частых снятиях она могла заметно варьироваться. Соответственно и назначения врачей поэтому могли меняться. Но врачи ориентировались на собственные наблюдения, которые не вызывали опасений. Больному разрешили прогулки, однако Жданов, решив, что врачи преувеличивают опасность, переусердствовал с ними, что вызвало летальный исход. Тимашук же, которая чаще прибегала к снятию ЭКГ, высказывала врачам своё мнение. Ближайшее наблюдение ничего особенного не показало, и светила медицины успокоились. Бывает и такое.
Однако этот случай постарались неимоверным образом раздуть, превратить в злонамеренный, как фрагмент широкого заговора. Началась истерическая кампания. Она ударила по всем врачам. Народ чуть ли не в каждом докторе усматривал что-то подозрительное. Некоторых медиков больные заставляли в их присутствие принимать прописанные им лекарства: а вдруг отраву подсовывают?
Писатель и краевед Г.Китайгородский раздобыл материалы о том, как из посёлка Лечсанупра близ Пушкино на «чёрных воронах» приезжали оперативники – забирать очередные жертвы «дела врачей». К сожалению, кончина помешала ему подробно осветить этот период в истории нашего края. Появились газеты и журналы со злостными карикатурами на врачей, купленных иностранными разведками. Бдительные службы безопасности срывали с них маски «доброго доктора Айболита», под которыми прятался оскал бездушного убийцы. Истерия с «убийцами в белых халатах» по размаху превзошла «охоту на ведьм» в средневековой Европе.
Я помню эту кампанию, находился тогда на лечении в детском костно-туберкулёзном санатории. Нянечки, тыча пальцами в сторону врачей, нам, детишкам, шептали: бойтесь их, это отравители. Мы в удивлении и испуге таращили глаза, поскольку не один год врачей знали и симпатизировали им. Никто из нас истерики не закатил, бойкот врачам не объявил. Видно, детское чутьё помогло.
Дело шло, скорее всего, к массовой депортации евреев «на просторы Родины чудесной» - Севера, Сибири и Дальнего Востока. Крупный чиновник от идеологии Михайлов даже подготовил текст письма «вождю народов» от видных представителей советского еврейства, где были слова благодарности за честь – освоить их народу эту бескрайнюю ширь. Проект письмо просочился в партийные круги. Они вызвали протесты Кагановича (он хотел отдельного письма от себя лично) и писателя Эренбурга, который возражал против этой затеи: он был советским представителем во всемирном движении за мир, а такая фальшивка могла свести на нет всё советское влияние в этом движении.
Сталину бесхитростный и чрезмерно пафосный текст тоже не понравился. Он поручил приготовить новый текст – с более сдержанными словами, но не меняя сути, Шепилову, который был относительно образован и начитан. Для этого потребовалось время. А уже на исходе был февраль. Пока готовился заключительный акт «дела врачей», Сталина хватил удар.
После его смерти «антиврачебную» и антисемитскую кампанию тут же прервали. Тех, кто выжил в лубянских застенках, выпустили, признав невиновными. У Тимошук отобрали орден Ленина. Народ перестал видеть в медиках врагов. Но угли антисемитизма за пять лет раздули так, что последствия чувствуются до сих пор.
