В своей заметке , посвященной Д.Ф. Трепову, Борис Акунин вывел традиционный образ «тупого служаки», слепо преданного престолу и своим упорством доведшего страну до революции. Послужной список Трепова до 1905 года описан с точностью. Но автор никак не упомянул эпизода – справедливости ради, довольно малоизвестного, – без которого биографию Трепова нельзя назвать полной. Речь идет о его попытке убедить царя в необходимости компромисса с кадетским большинством Первой Думы весной–летом 1906 года.
Приведу отрывок из своей книги «Реформы или революция: к истории попытки образовать ответственное министерство в I Государственной Думе», вышедшей в прошлом году в Москве:
«Наиболее активным сторонником соглашения с Думой в ближайшем окружении Николая II неожиданно оказался комендант императорских дворцов ген. Д.Ф. Трепов – «душа реакционной партии», бывший петербургский генерал-губернатор, запомнившийся в дни революционных событий 1905 года приказом «патронов не жалеть, холостыми не стрелять!». Убежденный монархист, искренне преданный правящей династии, после 1905 года Трепов пришел к выводу о том, что единственный способ сохранить монархию – это принять требования либеральной оппозиции, в том числе и в земельном вопросе. По воспоминаниям С.Ю. Витте, дворцовый комендант поддержал кадетский проект аграрной реформы, признав, что самое верное средство положить конец крестьянским волнениям – это «немедленное и широкое отчуждение помещичьих земель в пользу крестьянства». «Я сам… помещик, – говорил комендант, – и буду весьма рад отдать даром половину моей земли, будучи убежден, что только при этом условии я сохраню за собой вторую половину». С открытием Думы Д.Ф. Трепов начал убеждать императора и его окружение в необходимости компромисса. Уже 6 мая дворцовый комендант поинтересовался отношением министра финансов В.Н. Коковцова «к идее министерства, ответственного перед Думой и составленного из людей, пользующихся общественным доверием». Брат Д.Ф. Трепова и убежденный противник уступок А.Ф. Трепов рассказывал, что комендант «твердит одно – „все пропало и нужно спасать государя и династию от неизбежной катастрофы”». «Этот „дилетант”, – вспоминал о ген. Трепове П.Н. Милюков, – был, очевидно, дальновиднее официальных политиков». Попытки дворцового коменданта имели немалые шансы на успех, ибо Трепов, по свидетельству гр. Витте, оказывал на Николая II «подавляющее» влияние.
В середине июня 1906 года ген. Д.Ф. Трепов попросил о встрече с П.Н. Милюковым. В роли посредника, передавшего кадетскому лидеру просьбу коменданта, выступил «корреспондент американской газеты» (в других источниках упоминается «некто Ламарк»). По всей видимости, речь идет о Генри Ла Марке, петербургском корреспонденте американской газеты «The Chicago Daily News». Посоветовавшись с председателем думской фракции кадетов И.И. Петрункевичем, Милюков дал согласие. «Уклониться от встречи я считал невозможным, – вспоминал он, – когда речь шла о нашем главном требовании». Беседа лидера Конституционно-демократической партии и коменданта императорских дворцов проходила в петербургском ресторане «Кюба» на Большой Морской улице, 16. По свидетельству Милюкова, «свидание протекало в очень любезных тонах». «Затруднения... чрезвычайно велики. А потому и меры для преодоления их должны быть чрезвычайными, – заявил дворцовый комендант в самом начале беседы. – Когда дом горит, то выбор может быть только один: или сгореть в нем, или рискнуть на скачок с пятого этажа, хотя бы и с риском сломать себе ноги». «Таким рискованным, но неизбежным прыжком, – вспоминал П.Н. Милюков, – и казалось генералу обращение к кадетам». На предложение Трепова назвать условия, на которых партия конституционных демократов согласилась бы составить министерство, Милюков ответил, что условия эти носят не персональный, а политический характер. «Обращение к более или менее популярным лицам – бесполезно, если им придется делать старое дело, – подчеркнул кадетский лидер. – В таком случае, к числу бюрократов старой школы лишь прибавится несколько новых, которые немедленно же потеряют всякое влияние на общественное мнение. Если хотят в интересах укрепления власти использовать то влияние, которое имеют эти люди, то необходимо взять вместе с лицами и их программу». В качестве условий вхождения кадетов в правительство Милюков перечислил семь пунктов: всеобщая амнистия, отмена смертной казни, снятие исключительных положений, замена высшего состава провинциального чиновничества, реформа Государственного Совета, введение всеобщего избирательного права и аграрная реформа по программе кадетов с отчуждением земель в пользу крестьянства.
«К своему удивлению, – вспоминал П.Н. Милюков, – я не только не встретил со стороны моего собеседника принципиальных возражений, но нашел полное согласие с принципами [аграрной] реформы, и речь шла лишь о подробностях ее выполнения». Комендант, в частности, высказал пожелание, чтобы наделение крестьян землей было осуществлено не думским законом, а царским манифестом «как особая Монаршая милость». Всеобщее избирательное право, по свидетельству лидера кадетов, также «никакого сопротивления не встретило». Согласился комендант и на замену губернаторов; реформу же Государственного Совета посчитал «излишней», поскольку «эти старички пойдут за всяким правительством». Серьезное возражение вызвал лишь вопрос о всеобщей амнистии: Трепов высказал мнение, что «неполную амнистию провести было бы возможно; но амнистия полная, включающая бомбистов, встретила бы самое решительное противодействие» царя. После обсуждения программных вопросов дворцовый комендант, по словам Милюкова, «потребовал от меня списка кандидатов в министры и... записал некоторые мои соображения». Отдельно был затронут вопрос «об особом положении министров военного и морского»: лидер кадетов дал понять, что его партия не станет возражать против того, чтобы эти министры и впредь назначались по усмотрению императора, «так как это была неприкосновенная и для к. д. территория царской прерогативы». «Общее впечатление, произведенное на Трепова нашей беседой... не исключало дальнейших переговоров, – вспоминал лидер Партии народной свободы. – Как признак возникшего между нами взаимного доверия, Трепов дал мне, на прощанье, номер своего телефона в Петергофе и предложил сноситься с ним непосредственно».
Через несколько дней дворцовый комендант представил Николаю II записку с предполагаемым составом будущего министерства, в которое намечались: П.Н. Милюков (министр внутренних дел), В.Д. Набоков (министр юстиции), И.И. Петрункевич (министр земледелия), Н.Н. Кутлер (министр финансов), А.А. Мануйлов (министр народного просвещения), Н.Н. Львов или кн. Е.Н. Трубецкой (обер-прокурор Св. Синода), кн. Г.Е. Львов, Ф.Ф. Кокошкин и Н.Н. Щепкин (товарищи министра внутренних дел). Кандидатура военного министра оставлялась на усмотрение императора; в записке лишь указывалось, что кадеты «добиваются замены генерала Редигера другим лицом». Для назначения на пост председателя Совета Министров в списке ген. Трепова указывались три возможных кандидата из числа руководителей кадетской партии: Милюков, Петрункевич и С.А. Муромцев».
*** Назначение думского министерства, которое могло провести давно назревшие социальные и политические реформы и предотвратить катастрофу 1917 года, сорвал не «реакционер» Трепов, а «великий реформатор» Столыпин, настоявший на роспуске Первой Думы. Об этом – подробно в IV главе книги. Думается, что дворцовый комендат – не «тупой служака», но один из тех трудно объяснимых, парадоксальных персонажей, коими полнится наша русская история. А умер Д.Ф. Трепов в том же 1906 году. Как говорят, не пережил отдаления от государя, который после истории с кадетами заподозрил его в нелояльности. Причиной смерти записали «разрыв сердца».
Приведу отрывок из своей книги «Реформы или революция: к истории попытки образовать ответственное министерство в I Государственной Думе», вышедшей в прошлом году в Москве:
«Наиболее активным сторонником соглашения с Думой в ближайшем окружении Николая II неожиданно оказался комендант императорских дворцов ген. Д.Ф. Трепов – «душа реакционной партии», бывший петербургский генерал-губернатор, запомнившийся в дни революционных событий 1905 года приказом «патронов не жалеть, холостыми не стрелять!». Убежденный монархист, искренне преданный правящей династии, после 1905 года Трепов пришел к выводу о том, что единственный способ сохранить монархию – это принять требования либеральной оппозиции, в том числе и в земельном вопросе. По воспоминаниям С.Ю. Витте, дворцовый комендант поддержал кадетский проект аграрной реформы, признав, что самое верное средство положить конец крестьянским волнениям – это «немедленное и широкое отчуждение помещичьих земель в пользу крестьянства». «Я сам… помещик, – говорил комендант, – и буду весьма рад отдать даром половину моей земли, будучи убежден, что только при этом условии я сохраню за собой вторую половину». С открытием Думы Д.Ф. Трепов начал убеждать императора и его окружение в необходимости компромисса. Уже 6 мая дворцовый комендант поинтересовался отношением министра финансов В.Н. Коковцова «к идее министерства, ответственного перед Думой и составленного из людей, пользующихся общественным доверием». Брат Д.Ф. Трепова и убежденный противник уступок А.Ф. Трепов рассказывал, что комендант «твердит одно – „все пропало и нужно спасать государя и династию от неизбежной катастрофы”». «Этот „дилетант”, – вспоминал о ген. Трепове П.Н. Милюков, – был, очевидно, дальновиднее официальных политиков». Попытки дворцового коменданта имели немалые шансы на успех, ибо Трепов, по свидетельству гр. Витте, оказывал на Николая II «подавляющее» влияние.
В середине июня 1906 года ген. Д.Ф. Трепов попросил о встрече с П.Н. Милюковым. В роли посредника, передавшего кадетскому лидеру просьбу коменданта, выступил «корреспондент американской газеты» (в других источниках упоминается «некто Ламарк»). По всей видимости, речь идет о Генри Ла Марке, петербургском корреспонденте американской газеты «The Chicago Daily News». Посоветовавшись с председателем думской фракции кадетов И.И. Петрункевичем, Милюков дал согласие. «Уклониться от встречи я считал невозможным, – вспоминал он, – когда речь шла о нашем главном требовании». Беседа лидера Конституционно-демократической партии и коменданта императорских дворцов проходила в петербургском ресторане «Кюба» на Большой Морской улице, 16. По свидетельству Милюкова, «свидание протекало в очень любезных тонах». «Затруднения... чрезвычайно велики. А потому и меры для преодоления их должны быть чрезвычайными, – заявил дворцовый комендант в самом начале беседы. – Когда дом горит, то выбор может быть только один: или сгореть в нем, или рискнуть на скачок с пятого этажа, хотя бы и с риском сломать себе ноги». «Таким рискованным, но неизбежным прыжком, – вспоминал П.Н. Милюков, – и казалось генералу обращение к кадетам». На предложение Трепова назвать условия, на которых партия конституционных демократов согласилась бы составить министерство, Милюков ответил, что условия эти носят не персональный, а политический характер. «Обращение к более или менее популярным лицам – бесполезно, если им придется делать старое дело, – подчеркнул кадетский лидер. – В таком случае, к числу бюрократов старой школы лишь прибавится несколько новых, которые немедленно же потеряют всякое влияние на общественное мнение. Если хотят в интересах укрепления власти использовать то влияние, которое имеют эти люди, то необходимо взять вместе с лицами и их программу». В качестве условий вхождения кадетов в правительство Милюков перечислил семь пунктов: всеобщая амнистия, отмена смертной казни, снятие исключительных положений, замена высшего состава провинциального чиновничества, реформа Государственного Совета, введение всеобщего избирательного права и аграрная реформа по программе кадетов с отчуждением земель в пользу крестьянства.
«К своему удивлению, – вспоминал П.Н. Милюков, – я не только не встретил со стороны моего собеседника принципиальных возражений, но нашел полное согласие с принципами [аграрной] реформы, и речь шла лишь о подробностях ее выполнения». Комендант, в частности, высказал пожелание, чтобы наделение крестьян землей было осуществлено не думским законом, а царским манифестом «как особая Монаршая милость». Всеобщее избирательное право, по свидетельству лидера кадетов, также «никакого сопротивления не встретило». Согласился комендант и на замену губернаторов; реформу же Государственного Совета посчитал «излишней», поскольку «эти старички пойдут за всяким правительством». Серьезное возражение вызвал лишь вопрос о всеобщей амнистии: Трепов высказал мнение, что «неполную амнистию провести было бы возможно; но амнистия полная, включающая бомбистов, встретила бы самое решительное противодействие» царя. После обсуждения программных вопросов дворцовый комендант, по словам Милюкова, «потребовал от меня списка кандидатов в министры и... записал некоторые мои соображения». Отдельно был затронут вопрос «об особом положении министров военного и морского»: лидер кадетов дал понять, что его партия не станет возражать против того, чтобы эти министры и впредь назначались по усмотрению императора, «так как это была неприкосновенная и для к. д. территория царской прерогативы». «Общее впечатление, произведенное на Трепова нашей беседой... не исключало дальнейших переговоров, – вспоминал лидер Партии народной свободы. – Как признак возникшего между нами взаимного доверия, Трепов дал мне, на прощанье, номер своего телефона в Петергофе и предложил сноситься с ним непосредственно».
Через несколько дней дворцовый комендант представил Николаю II записку с предполагаемым составом будущего министерства, в которое намечались: П.Н. Милюков (министр внутренних дел), В.Д. Набоков (министр юстиции), И.И. Петрункевич (министр земледелия), Н.Н. Кутлер (министр финансов), А.А. Мануйлов (министр народного просвещения), Н.Н. Львов или кн. Е.Н. Трубецкой (обер-прокурор Св. Синода), кн. Г.Е. Львов, Ф.Ф. Кокошкин и Н.Н. Щепкин (товарищи министра внутренних дел). Кандидатура военного министра оставлялась на усмотрение императора; в записке лишь указывалось, что кадеты «добиваются замены генерала Редигера другим лицом». Для назначения на пост председателя Совета Министров в списке ген. Трепова указывались три возможных кандидата из числа руководителей кадетской партии: Милюков, Петрункевич и С.А. Муромцев».
*** Назначение думского министерства, которое могло провести давно назревшие социальные и политические реформы и предотвратить катастрофу 1917 года, сорвал не «реакционер» Трепов, а «великий реформатор» Столыпин, настоявший на роспуске Первой Думы. Об этом – подробно в IV главе книги. Думается, что дворцовый комендат – не «тупой служака», но один из тех трудно объяснимых, парадоксальных персонажей, коими полнится наша русская история. А умер Д.Ф. Трепов в том же 1906 году. Как говорят, не пережил отдаления от государя, который после истории с кадетами заподозрил его в нелояльности. Причиной смерти записали «разрыв сердца».
Материалы в разделах «Публикации» и «Блоги» являются личной позицией их авторов (кроме случаев, когда текст содержит специальную оговорку о том, что это официальная позиция партии).
