Не дай нам Бог впасть в удобную одностороннюю схему,
удовлетвориться тем, что черное не может быть белым, а белое
- черным, искать один ответ на множество разных вопросов.
Да, в рядах погромщиков торчали красные флаги. Это не
случайное соседство, а глубокое взаимопроникновение коммунистической утопии и насилия, социальной демагогии и мародерства.
Однако остается множество вопросов типа: "Кто виноват?"
Коммунистическая идеология причастна, но в гораздо большей степени мы наблюдали концентрированный выброс продуктов
разложения общества после августа 1991 года. Разложения, отлитого в пули и построенного в шеренги озверевших боевиков.
Разложения в сфере власти, превратившего политику в инструмент издевательства человека над человеком и грабежа государственного имущества.
Москва запомнила этих профессионалов-налетчиков, запомнила и своих подростков, которым взбрендило сыграть в "настоящую войнуху". И огромную толпу праздношатающихся у "Белого дома", что явились полюбопытствовать, как их сограждане
сосредоточенно убивают друг друга.
Множество людей оказалось заложниками этих кровавых эпизодов. Боюсь, по этому случаю объявится туча любителей уличить ближнего в пособничестве мятежникам. Любителей выявить
и заклеймить. Иными словами - измазать самостоятельно мыслящую часть общества пролитой погромщиками кровью.
"Раздавить гадину?" Хорошо, согласен, но необходимы точные объемы и совершенно конкретные адреса этого загадочного
существа. Кто, где, как и когда? Нет, например, никаких оснований считать тысячи членов Больших и Малых Советов в регионах, где не согласились с указом президента, участниками
кровавой авантюры вождей "Белого дома".
Роспуск или бойкотирование Советов как политический прием изобрели те же большевики. В июле 1917 года, когда им не
понравился партийный состав и политика Советов, в 1918 году,
когда Советы были заменены комбедами, потому, что начали
было отстаивать действительные интересы крестьян. Так, что
дело не в том, чтобы распустить данные Советы, и не только в
том, чтобы порушить советскую структуру вообще. Речь идет об
искоренении монопольной власти, которая, действуя помимо закона, маскируется под закон.
Но для того чтобы новый парламент не унаследовал советского всевластия, необходима свободная атмосфера, при которой
происходят выборы. Не совсем ясно, как в ситуации запрета
широкого спектра левых политических партий и движений, вместе с их печатными органами, возможен политический плюрализм
в качестве органического звена демократии?
После 21 сентября мы уже были свидетелями инфомационного
произвола на всех каналах ТВ. Введение цензуры хотя и формально было законным, но необходимости в нем не было. Подстрекательские издания уже приказали долго жить, значит, удар
направлялся по независимым, демократическим газетам.
Похоже, побеждающая государственно-бюрократическая
структура - а именно таковой являются аппараты президента и
правительства - немедленно устремляется на охоту за властью,
стараясь извлечь из чрезвычайного положения максимум чрезвычайных полномочий. Победа демократов из лагеря президента,
судя по всему, выдвигает проблему защиты демократии от самих
победителей.
С самого начала президентский указ от 21 сентября втащил
Россию в слишком знакомую ситуацию двойного права. Права, которое "нам нужно", и права, которое "нам не нужно".
Была нарушена даже конституция, нанесен ущерб такому коренному институту демократической цивилизации, как выборное
лицо и выборный орган. Народных депутатов отправили не просто
в отставку, а буквально в небытие. Лишив социальных функций,
объявили как бы несуществующими физически. Можно сколько
угодно - и убедительно - говорить о необходимости (вынужденности) роспуска Верховного Совета и съезда, но заноза антиправового действия глубоко засела в теле молодой, неуверенной
в себе демократии. И нарывать начала не когда-нибудь потом, а сразу. Искушение к произволу было посеяно. Какими будут всходы?
Правительство получило уникальные возможности дать жить
всем, кто хочет и умеет жить, и дать тихо умереть тем, кто
жить не хочет и не умеет. Понятна радость правительства, над
которым перестал висеть этот съезд и этот псевдопарламент. Но
не живет ли среди чиновников и другая радость - радость свободы от всякого контроля со стороны любых представительных
органов власти? Теперь цена резолюции столоначальника становится абсолютной величиной.
Укоренилось - "победителей не судят". Сегодня было бы
крайне опасным следовать этой пословице. Момент произвола,
заложенный изначально, может вырасти на дрожжах самодовольства победителей в законченное политическое самодурство.
Вообще говоря, можно и не стараться оберегать демократию
от административной атаки победителей. В конце концов экономическая реформа, от которой мы в первую очередь ждем лучшей
жизни, не обязательно впрямую связана с политической демократией. Перебьемся. Но хорошо бы помнить, что президентство в
нашей стране и сам Борис Ельцин возникли на почве мощного демократического подъема. Также известно, что поддержка действий Ельцина главами ведущих держав мира обусловлена расчетом
на демократическое развитие России. Уже не говорю об условиях
поддержки своего президента думающими соотечественниками.
"Московские новости"
№ 42, 17 октября 1993 г.
 продолжение сборника
| 