Судебное оспаривание фальсификаций

В отличие от всех других административных избирательных технологий, банальные фальсификации документируются расхождениями данных в копиях протоколов и официальных данных. Поэтому они легче всего оспариваются по сравнению со всеми другими видами административных технологий. Раньше даже бывали случаи, когда суд признавал такие фальсификации. Так, в 2000 году Люблинский районный суд города Москвы признал фальсификацию 19-ти протоколов об итогах голосования в территориальной комиссии района Марьино. В 2004 году Хорошевским судом города Москвы были признаны фальсификации итогов голосования по трем избирательным округам на выборах депутатов муниципального собрания района Строгино. Несколько выигранных судебных дел заставляют организаторов выборов постепенно отказываться от прямых фальсификаций.

Тем не менее, несколько участковых избирательных комиссий не смогли удержаться от банальных фальсификаций итогов голосования. Хотя расхождения между цифрами в копиях протоколов и официальными данными в части голосов, поданных за партии, наблюдались в 2% случаев (то есть приблизительно у 45 участковых избирательных комиссий), многие из этих случаев легко объясняются невнимательностью при составлении и заверении копий протоколов. Понятно, что не имело смысла оспаривать те случаи, когда копии протоколов не удовлетворяли контрольному соотношению, требующему, требующему чтобы число действительных бюллетеней было равно сумме голосов, поданных за партии: в этих случаях следует предположить, что либо наблюдатель при переписывании протокола сделал ошибку, ошибку либо неумышленно ошиблась сама комиссия. Не оспаривались также те случаи, когда копии протоколов были явно заверены ненадлежащим образом (если отсутствовала печать комиссии или подпись председателя). В судебном порядке были оспорены только те случаи, которые касались значительных отклонений по партиям, и по которым имелись заверенные хотя бы печатью и подписью председателя комиссии копии протоколов. Таких набралось около десятка.

Тактика оспаривания была приблизительно одинакова во всех случаях. Первоначальные требования были одинаковыми: внести изменения в сводные таблицы и протоколы избирательных комиссий, вышестоящих по отношению к тем участковым комиссиям, официальные итоги голосования в которых оспариваются.

Логика ходатайств заявителя (регионального отделения РДП ЯБЛОКО в городе Москве) очевидна: имеется два различных протокола об итогах голосования – заверенная копия и «официальный» протокол участковой избирательной комиссии, представленный территориальной избирательной комиссией. Ясно, что один из них не соответствует действительности, то есть его данные не соответствуют данным, содержащимся в избирательных бюллетенях.

Бюллетени хранятся в территориальной избирательной комиссии. Казалось бы, что проще: взять, да и пересчитать бюллетени. Поэтому первым ходатайством всегда было ходатайство об обеспечении доказательств: о том, чтобы бюллетени, хранящиеся в территориальной комиссии, заинтересованной в исходе дела, были дополнительно опечатаны, чтобы обеспечить возможность проверки по ним итогов голосования. Ни в одном из рассматриваемых случаев это ходатайство не было удовлетворено! Ни в одном из случаев суд не удовлетворил и последующего ходатайства о пересчете бюллетеней. (Между тем, известны случаи «криминального» вскрытия опечатанных пачек с бюллетенями с целью фальсификации результатов. Такие случаи зафиксированы на муниципальных выборах в районе Крылатское города Москвы. В другом районе Москвы – Дмитровском – при вскрытии пачек с бюллетенями в суде оказалось, что в пачках одной комиссии находится часть бюллетеней с печатью другой комиссии, что, скорее всего, также свидетельствует о попытках фальсификации уже после подведения итогов).

Другим важнейшим ходатайством было ходатайство о вызове в качестве свидетелей председателей участковых комиссий, в которых обнаружились расхождения. Председатели участковых комиссий могли бы дать пояснения о причинах расхождений между копиями протоколов и официальными данными. Такое ходатайство было удовлетворено в некоторых случаях, но реально допросить смогли лишь одного председателя участковой комиссии: остальные в суд просто не явились.

Третье, о чем естественно было ходатайствовать в этих процессах – представление увеличенных форм протоколов участковых избирательных комиссий и увеличенных форм сводных таблиц территориальных избирательных комиссий. Эти вещественные доказательства содержат те же данные, что и в протоколах участковых комиссий и их естественно было бы сравнить со спорными протоколами. Хотя в некоторых случаях такое ходатайство было удовлетворено, ни одна из увеличенных форм представлена не была: по утверждениям представителей избирательных комиссий, увеличенные формы не являются официальными документами комиссии, а потому уничтожаются сразу после подведения итогов.

Судебное разбирательство, не исследовавшее главных доказательств, трудно назвать добросовестным и объективным. К каким же аргументам оппонентов (территориальных комиссий и Московской городской избирательной комиссии) прислушались судьи?

Главный контраргумент заключался в том, что копии протоколов оформлены ненадлежащим образом. Как мы уже говорили выше, все копии протоколов были заверены печатью комиссии и подписью председателя или секретаря комиссии. Однако на копиях протоколов действительно отсутствовали один-два реквизита из тех, которые указаны в законе:

«лицо, заверяющее копию документа, на указанной копии делает запись: «Верно» или «Копия верна», расписывается, указывает свою фамилию и инициалы, дату и время заверения копии и проставляет печать соответствующей комиссии».

На каких-то копиях отсутствовала запись «Верно», на какихто не были проставлены дата или время заверения копии, на каких-то – не указана фамилия и инициалы заверяющего. Отсутствие этих записей нарушало порядок заверения, за невыполнение которого в большей степени несет ответственность заверяющий, а не наблюдатель. Но отсутствие этих записей не делает этот документ ненадлежащим доказательством, поскольку основные реквизиты заверения там присутствуют: подпись и печать. В противном случае следует полагать, что проставление печати и подписи было сфальсифицировано, что, собственно, в некоторых случаях и утверждалось.

Второй аргумент оппонентов состоял в том, что указанные в заявлениях изменения данных протоколов не нарушают прав заявителей. Изменилось, мол, только количество голосов, поданных за партию «Единая Россия», а количество голосов, поанных за ЯБЛОКО, не менялось. Строго говоря, на основании этого аргумента, если он принимается судом, дело должно быть прекращено. Суд, упоминая в своих решениях об этом аргументе оппонентов, дело, однако, не прекращал, а просто отказывал в требованиях.

В конечном итоге, в судебных решениях оказывалось утверждение, что «доводы заявителя о том, что протоколы основаны на несоответствующих действительности данных, не подтверждены доказательствами и опровергаются материалами дела».

Таким образом, все судебные решения основаны на некоторых формальных обстоятельствах, не содержат необходимого и представляющегося возможным исследования реальных доказательств. Подобный подход к делу определенно говорит о необъективности проведенных судебных разбирательств.

Чтобы читатель мог в полной мере представить ситуацию, опишем некоторые конкретные судебные дела, возбужденные по заявлениям ЯБЛОКА.

Зябликово. В этом районе были оспорены итоги голосования по пяти участковым избирательным комиссиям (УИК).

УИК №1702, №1703, №1716. По какой-то причине в первой из этих комиссий официальные данные приписывают «Единой России» на 18 голосов больше, а партии ЖИЗНИ, «Зеленым», «Свободной России» и ПСС – на столько же голосов в совокупности меньше. Во второй комиссии по официальным данным «Единая Россия» получила на 44 голоса больше, чем по копиям протоколов. При этом такое же количество голосов потеряли в сумме партии КПРФ, ЖИЗНИ, «Свободная Россия», «Зеленые», «Народная воля» и ЛДПР. В третьей комиссии количество голосов за «Единую Россию» увеличилось по сравнению с копией протокола на 70, на такое же количество в сумме уменьшились голоса КПРФ, «Зеленых» и ЛДПР.

УИК №1705. В этой комиссии количество голосов, поданных за «Единую Россию», на 90 больше, чем по копии протокола. Часть этих голосов появилась за счет уменьшения голосов у «Свободной России», «Зеленых» и ЛДПР, но большая часть – за счет появления из недействительных бюллетеней 56-ти действительных.

УИК №1713. В этой комиссии количество голосов за «Единую Россию» увеличилось в официальных данных на 50. При
этом также незначительно увеличилось количество голосов за «Свободную Россию», «Народную волю» и «Зеленых». Все эти голоса возникли из бюллетеней, которые в копии протокола отмечены как «погашенные».

Итак, в указанных пяти участковых комиссиях наблюдались очень существенные, бросающиеся в глаза различия между копиями протоколов и официальными данными. Могли ли заверяющие не заметить такую разницу? Очевидно, не могли. Представитель территориальной комиссии Зябликово заявила, что повторных протоколов вообще не составлялось, а подписи и печати на копиях – неизвестно откуда. Нагатинский суд (судья Н.С.Расторгуева) не стал выяснять подробности и поверил этой стороне на слово. Мосгорсуд не удовлетворил кассационную жалобу.

Бирюлево-Восточное. В УИК №1606 официальное количество голосов, поданных за «Единую Россию» на 200 превысило количество голосов, указанное в копии протокола. 151 голос возник из ранее погашенных бюллетеней, 49 – из ранее недействительных. Любому непредвзятому наблюдателю ясно, что подобного рода «ошибка» не могла бы остаться незамеченной в участковой комиссии. Это – очевидная фальсификация. Явное отклонение по количеству голосов у «Единой России» на этом участке по сравнению с результатами на других участках подтверждает такое предположение. Тем не менее, суд, следуя предположениям представителя территориальной комиссии, полагает, полагает что копия протокола была составлена наблюдателем самостоятельно. По поводу того, почему на этой копии есть печать УИК и подпись председателя, суд в своем решении ничего не полагает. Нагатинский суд (судья Н.С.Расторгуева), а вслед за ним и Мосгорсуд отказал в удовлетворении требований жалобы.

Заметим, что в этой же участковой комиссии имелись большие расхождения по итогам голосования по одномандатному округу. округу Депутат Орлов по официальным данным набрал на 151 голос больше, чем по копии протокола. Однако этот вопрос суд вообще не стал рассматривать, как не нарушающий прав избирательного объединения «ЯБЛОКО».

Якиманка. В УИК №214 официальный результат «Единой России» на 67 голосов превысил данные копии протокола; 57
голосов «перешло» от КПРФ и 10 – от «Зеленых». Замоскворецкий суд (судья М.А.Петренко) благополучно отклонил ходатайства заявителя и записал в решении версию представителя территориальной комиссии: оказывается, участковая избирательная комиссия, обнаружив ошибки в протоколе, составила повторный протокол. Судью не смутило то, что без ответа остались важные вопросы, озвученные представителем заявителя: почему и на основании чего вдруг потребовалось пересчитывать бюллетени и почему копия повторного протокола не была выдана наблюдателю от ЯБЛОКА?

Стоит отметить, что в этом случае территориальная комиссия (в отличие от случаев в Зябликово и Бирюлеве-Восточном) не стала отвергать наличие выданной копии протокола. Полностью оправдалось всегда считавшееся абсурдным предсказание эксперта Леонида Кириченко, который уже давно предупреждал о возможности такого развития событий: избиратель ная комиссия составляет повторный протокол, не имеющий
отношения к делу, делу и он объявляется официальным, поскольку составлен избирательной комиссией!

Пресненский. УИК №105 Пресненского района является лидером по количеству голосов, приписанных «Единой России»
(218) и кандидату от этой партии – И.Ю.Святенко (238). Однако в этой комиссии копии протоколов заверять просто отказались. Уехавшие из помещения для голосования руководители УИК №105 до территориальной комиссии не доехали и обратно не вернулись. Поэтому остальные члены УИК и наблюдатели разошлись по домам около 5 часов утра. На следующий день оказалось, что данные в сводной таблице территориальной комиссии отличаются от данных, подсчитанных (и зафиксированных в черновиках наблюдателей) на указанные рекордные числа. Таким образом, оспаривание фальсификации в этой участковой комиссии могло основываться только на показаниях свидетелей. Но это оказалось не последней трудностью в этом деле.

В отличие от других судов, Пресненский отказал в приеме заявления. В определении суда значилось:

«Как усматривается из заявления, оно подписано представителем Регионального отделения политической партии «Российская демократическая партия ЯБЛОКО в городе Москве Суворовым Андреем Дмитриевичем, а заявление подано от избирательного объединения «Региональное отделение политической партии ЯБЛОКО в городе Москве». Так же не представлено документов, подтверждающих полномочия Председателя регионального отделения политической партии ЯБЛОКО Митрохина Сергея Сергеевича и выдавшего доверенность на имя Суворова Андрея Дмитриевича»⁹¹.

Этот шедевр то ли юридической казуистики, то ли юридической безграмотности до заявителя дошел. А вот якобы отосланные обратно заявителю документы бесследно пропали. Дело не разрешено до сих пор.

Способы ухода судов от добросовестного рассмотрения дел, связанных с возможными фальсификациями, как видим, довольно разнообразны. Результаты оспаривания по Южному Бутово (УИК №2304 и №2305) и Люблино (УИК №1364 и №1-376) были аналогичны описанным выше.

⁹¹ По определению, прописанному в Избирательном кодексе города Москвы, избирательное объединение на выборах в Мосгордуму и региональное отделение партии – суть одно и то же. Никаких документов, подтверждающих полномочия Митрохина, в данном случае (как и в других случаях, когда заявления были приняты к рассмотрению) не требовалось. Что и было установлено определением Мосгорсуда, отменившим определение Пресненского суда о возврате заявления. Принимает же Мосгорсуд иногда справедливые решения!