Печальный финал неравного боя за любимый нами канал НТВ
не может не заставить задуматься о его начале.
Одни наблюдатели считают, что несчастья НТВ начались с разоблачения
«семьи» и поддержки Лужкова-Примакова на думских выборах-99. Другие
– с раскрутки «дела писателей» осенью 1997-го, сделавшей Чубайса
и Коха смертельными врагами Гусинского и Киселева. Третьи – с
морального компромисса, совершенного весной 1996-го, когда НТВ
превратилось в отдел предвыборного штаба Ельцина...
Рискну предположить, что нынешняя буря – следствие ветра, посеянного
гораздо раньше. А именно – восемь лет назад.
Помните, какой был год тогда? Ах да – недоброй памяти 1993-й,
на протяжении которого «четвертая власть» была сознательным, добровольным
и могущественным союзником «второй», помогая ей бороться с «первой».
И едва ли не ежедневно телевидение, радио и большинство центральных
газет старательно разъясняли народу никчемность представительной
власти – депутатов всех уровней – по сравнению с исполнительной,
возглавляемой всенародно избранным президентом.
Времена «заказной» журналистики тогда еще не наступили, и те,
кто поддерживали идеологию «сильной исполнительной власти», восхищались
опытом генерала Пиночета, пропагандировали лозунги типа «Советы
и демократия несовместимы!», соревновались в поиске наиболее уничижительных
эпитетов для парламентариев, видимо, искренне верили в то, что
их дело – правое. Что они защищают демократию и реформы. Что стоит
только избавить Ельцина и его правительство от контроля со стороны
тупых, косных, реакционных депутатов, и страна семимильными шагами
двинется к светлому будущему...
Во имя этой благой цели стоило ли обращать внимание на средства?
Например, на создание пропагандистской структуры, монополизировавшей
государственные электронные СМИ – Федерального информационного
центра во главе с Михаилом Полтораниным? На формирование, говоря
современным языком, «единого информационного пространства», в
котором оппонировать президенту позволялось только одиозным фигурам
типа Макашова или Анпилова (чтобы потом сторонники Ельцина могли
сказать: видите, кто против нас?). На разучивание «Да, да, нет,
да!» по всем ТВ-каналам одновременно? На объявление депутатских
требований соблюдать равные и честные условия дискуссии покушением
на свободу слова? На разъяснение гражданам: все, кто не согласен
с правом Ельцина игнорировать законы, – пособники коммунистов,
желающие вернуть страну в прошлое?
Ничуть не склонен идеализировать представительную власть, и тем
паче – ее отдельных представителей. Но среди ее недостатков нет
и не может быть одного: стремления к установлению единомыслия,
ибо это противоречит ее внутренней природе. Депутаты (естественно,
избранные демократическим путем, а не назначенные из Кремля в
нерушимый блок «Единства» и беспартийных) всегда будут придерживаться
РАЗНЫХ взглядов и всегда будут заинтересованы в существовании
реального разномыслия, в возможности донести до общества разные
точки зрения на происходящее. Для власти же исполнительной в силу
ее внутренней природы именно единомыслие – единственно возможная
форма существования, и она ВСЕГДА будет стремиться его установить.
И всегда будет понимать свободу слова как возможность совершенно
свободно хвалить себя, любимую, и столь же свободно ругать своих
оппонентов...
Не позволить исполнительной власти установить в стране желанное
единомыслие могут лишь три силы, над которыми она не властна:
законодательная (представительная) власть, независимые СМИ и гражданское
общество. Ключевая роль здесь принадлежит именно законодателям.
Ибо лишь они, в отличие от двух других сил, – власть, имеющая
право принимать решения. Формулировать законы, которым обязана
подчиняться исполнительная власть, контролировать ее работу, требовать
от нее действий в интересах общества.
Хорошо известно, что осенью 1993-го традиционная для демократии
система «сдержек и противовесов» была сломана, равновесие властей
было катастрофически нарушено – и во многом потому, что гиря «четвертой
власти» легла на чашу весов «второй» и помогла перевесить чашу
«первой». Ни в чем с тех пор представительная власть не может
«сдержать» исполнительную, а тем паче – президента, превратившегося
в ни перед кем не отвечающего самодержца.
Еще до того, как это случилось, мне не раз приходилось говорить
знакомым журналистам: «Поймите, следующая очередь – ваша! Когда
это произойдет – за вас уже будет некому заступиться, потому что
вы сами способствовали устранению с политической арены той силы,
которая могла бы встать на вашу защиту. И когда, оставшись один
на один с исполнительной властью, вы окажетесь перед совершенно
«свободным» выбором – умереть стоя или жить на коленях, – не говорите,
что вас не предупреждали...»
Тогда, восемь лет назад, таких, как я, уверяли, что все это –
надуманное, пустые страхи. Что сейчас надо добить коммунистов,
сделать реформы необратимыми, пусть даже для этого и придется
слегка пожертвовать демократическими процедурами. Что Ельцин,
конечно, не ангел, но свобода слова для него – безусловный приоритет.
И так далее, и тому подобное.
Увы, пустыми оказались не страхи, а упования на «гаранта Конституции».
И грустно, что многие защитники независимых СМИ не поняли этого
до сих пор. Они все еще пишут президенту коллективные прошения,
пытаются усовестить, предостеречь... Словно наш президент-самодержец
обязан заботиться не о себе, а о своих критиках. Где вы видели
таких самодержцев?
