На фоне экономического кризиса, скорее всего, пройдет малозамеченной невеселая годовщина – пятилетие «черного октября». Тогда, осенью 1993-го, президентским указом № 1400 от 21 сентября был разогнан российский парламент, и двухнедельное противостояние «ветвей власти» завершилось кровавыми событиями 3–4 октября.

Впрочем, мы не будем обсуждать вопрос о том, кто тогда был прав, а кто нет, хотя точка зрения автора была и остается неизменной: Борис Ельцин совершил государственный переворот, растоптал Конституцию, отрекся от своей президентской присяги и узурпировал власть в стране, установив существующий и по сей день авторитарный режим. Поговорим о другом: пять лет назад сторонники президента, даже и признавая незаконность использованных им средств, оправдывали их применение величием цели. И как тогда, так и сейчас от них можно слышать: не было иного способа обеспечить продолжение необходимых стране экономических реформ, проведение которых блокировал реакционно-консервативный парламент. Только устранение парламента с реформаторской дороги и принятие новой Конституции, развязывающей руки президенту и правительству, способно обеспечить эффективное построение «светлого капиталистического будущего» с рыночной экономикой, свободной конкуренцией, широким слоем собственников и, естественно, высоким благосостоянием граждан.

Что же, по прошествии пяти лет можно «остановиться, оглянуться» и попытаться оценить, насколько оказались достигнуты цели, во имя которых были применены столь сомнительные средства. И платой за применение которых стал длящийся до сей поры раскол бывших соратников по демократическому движению на два непримиримых лагеря. По одну сторону политической баррикады встали те, кто осенью 1993-го поддержал линию исполнительной власти и одобрил разгон и расстрел парламента. Впоследствии именно они составили ядро «Демократического выбора России». По другую – те, кто отказался оправдать действия президента «революционной целесообразностью» и «интересами проведения реформ». Впоследствии именно они составили ядро «ЯБЛОКА».

Однако чем закончилось противостояние – известно, и к декабрю 1993 года все «стартовые условия», о которых мечтали сторонники радикальных реформ, были выполнены. Старый парламент устранен и заменен новым с весьма ограниченными полномочиями, новая Конституция сосредоточила почти абсолютную власть в руках Ельцина, «реформаторский семафор» открыт – наш паровоз, вперед лети! Дорога реформ отныне свободна, никто не может помешать президенту и правительству твердой рукой проводить все необходимые преобразования. Закончить приватизацию, подавить инфляцию, стабилизировать рубль, и... остается только дожидаться экономического роста, который, согласно учебникам, обобщающим передовой опыт других стран мира, неминуемо наступит. Надо только заглушить в себе жалость и не обращать внимание на неразумные массы, не готовые по указанию врача принимать горькие лекарства и терпеть лишения во имя грядущего рая.

Правда, оппоненты либерал-радикалов (в том числе, и автор статьи) еще тогда предупреждали: Не верьте, что подавление инфляции автоматически гарантирует экономический рост! Не верьте, что неудачи реформ проистекают исключительно от недостатка властных полномочий у реформаторов! Не верьте, что лечить надо не от той болезни, которая есть, а от той, лекарство от которой очень нравится врачу, как самое передовое в мире!

Однако воспитанные на аксиомах имени Милтона Фридмена и Андерса Ослунда либерал-радикалы отвечали нам: курс верен и ему нет и не может быть альтернативы, а все, кто его критикует, тем самым льют воду на мельницу коммунистов и сознательно или несознательно стремятся вернуть нас к прежним временам, к очередям, дефициту и пустым полкам. И поскольку большинство СМИ (особенно, электронных) на долгие годы стали чем-то вроде агитационно-пропагандистского департамента при тех, кто проводил радикальные реформы, указанная дилемма прочно заняла свое место среди так называемых «общепризнанных точек зрения».

Что же, понадобилось пять лет и нынешний невиданный по масштабам кризис, чтобы понять – дорогой ценой – ложность этой дилеммы. Ведь именно то, чем нас пугали в случае возвращения к власти консерваторов – очереди, дефицит и пустые полки, – мы получили при неизменном политическом режиме и при неизменном сохранении у политической власти людей, которых принято называть реформаторами.

Оказалось, что подавление инфляции путем невыплаты зарплаты и перевода трех четвертей экономики на бартер, векселя и взаимозачеты – это еще не финансовая стабилизация. Потому что маниакальное «сжатие денежной массы» любой ценой ведет не столько к снижению инфляции, сколько к росту неплатежей, спаду производства и, как следствие – снижению доходов бюджета и к бюджетному дефициту.

Оказалось, что сосредоточение некогда общенародной собственности в руках узкого круга лиц – это еще не создание широкого класса собственников.

Оказалось, что передача доходов от использования природных ресурсов страны в руки близких к власти структур – это еще не торжество свободного рынка и конкуренции.

Оказалось, что привлечение на российский фондовый рынок международных финансовых спекулянтов, требовавших за высокий риск не менее высокие процентные ставки – это еще не инвестиционный бум.

И оказалось, что свобода государства от выполнения своих финансовых обязательств – это еще не либеральная экономика.

Однако сегодня, когда выяснилось, что все жертвы, принесенные во имя «борьбы с инфляцией» по сути оказались напрасны, а практически все широко разрекламированные достижения последних лет рухнули, как карточный домик, идеологи радикальных реформ и не думают признавать свои ошибки! Напротив, они продолжают твердить: все дело было в недостаточной решительности и жесткости, надо было проводить реформы еще тверже, и все бы обязательно получилось. Так и хочется привести сравнение: крышку кастрюли с молоком, чтобы оно не убежало, придавили кирпичом. А когда оно все-таки убежало, повар начал сокрушаться: вот если бы положил больше кирпичей... Но ведь нужно-то было всего лишь уменьшить огонь!

Что же, это – типично большевистский стиль поведения: теория была верная, исполнение подвело. Помните, как в свое время нам внушали, что все неудачи в строительстве коммунизма проистекают от извращений верного ленинского пути? Собственно, и коммунизм-то Брежневу, Андропову и Черненко чуть-чуть не дали достроить – вот если бы еще немного народ потерпел во имя светлого будущего...

Очень жаль сегодня тех, кто искренне принимал рухнувшие декорации за прочные постройки. Тех, кто постепенно начал верить государству, привыкать к относительно стабильным ценам, вкладывать средства не в «зеленые», а в отечественные ценные бумаги, планировать свой бизнес и свою жизнь, которая казалась более-менее предсказуемой. Увы, все оказалось блефом. Государство цинично отказалось от своих обязательств, элементарно «кинуло» не только внешних кредиторов, но и собственных граждан. И после всего этого власть снова начинает твердить о неизбежных непопулярных мерах (как будто до сих пор она проводила популярные!) и необходимости вытерпеть снижение уровня жизни, чтобы преодолеть последствия экономического кризиса, который оно же и вызвало. Ведь совершенно очевидно: без непродуманных и безответственных политических решений кризис вряд ли достиг бы такой силы – ничего такого не случилось в России в последний месяц, что объективно привело бы к 3–4-кратному падению рубля! Именно действия высшей российской власти (недаром в гражданском праве они относятся, наряду с наводнениями и землетрясениями, к «форс-мажорным обстоятельствам») спровоцировали кризис. Сперва правительство Кириенко объявило о девальвации и отказалось платить по долговым обязательствам государства, а затем Черномырдин вместо того чтобы немедленно дезавуировать «наперсточные» действия предшественника, занялся переговорами об условиях своего утверждения Думой. При всем этом страна имела бездействующий Центробанк, который, являясь главным продавцом долларов в России, просто устранился с валютного рынка – что же удивляться, что курс «зеленых» начал астрономически расти? И наконец, имелся традиционно запершийся в сложной ситуации в Горках президент, продолжающий повторять, что в отставку, чего требует три четверти россиян, он не уйдет, а другой кандидатуры, кроме Черномырдина, у него нет (как пять месяцев назад не было другой, кроме Кириенко).

«Не теряйте мужества – худшее впереди», – любил повторять император-стоик Марк Аврелий. И все же очень хотелось бы надеяться, что достигнутый с утверждением премьером Евгения Примакова политический компромисс приведет и к компромиссу экономическому: изменению скомпрометировавшего себя экономического курса. Собственно, не так и сложны меры, способные хотя бы в первом приближении восстановить доверие граждан к государству, успокоить валютный рынок, стабилизировать банковскую систему. Нужно лишь одно: проводить реформы, учитывая мнение общества, а не вопреки ему, и не поддаваясь гипнозу простых решений и единственно верных курсов.

Да, мы не в силах переписать заново страницы истории, но мы в силах хотя бы в будущем избежать горьких ошибок прошлого. Еще не раз на нашей памяти, как осенью 1993 года, нам будут пытаться оправдать негодность средств величием цели. Но давайте не будем легковерными – ведь тот, кто не помнит о прошлом, неизбежно обречен на его повторение.