В Дмитровском районе в максимальной степени проявилась сплоченность московской номенклатурной корпорации. Здесь в изнасиловании Конституции принимал активное участие местный суд. Результатом длившихся почти год разбирательств было не только узаконивание наполовину сфальсифицированного состава муниципального собрания, но и изгнание из ТИК инициатора разбирательств (см. дело Дронсейко, с. 85).

В определенной степени дмитровское дело было делом престижа для московской власти. Некоторые советники Дмитровского районного собрания входили в так называемый Конгресс муниципальных образований – независимую от московской исполнительной власти организацию муниципальных советников. Выступая 17 марта 2004 года (через три дня после выборов) перед депутатами Мосгордумы, А.В. Петров особо отметил победу в Дмитровском районе (см. раздел «Роль московских законодателей», с. 110).

В территориальную комиссию Дмитровского района случайно попал честный, квалифицированный и активный член. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Лариса Николаевна Дронсейко являлась муниципальным служащим (то есть, вообще говоря, должна была бы соблюдать правила корпоративной «этики»), работала в муниципалитете, имела дело с нормативными актами и документацией. Поэтому Л.Н. Дронсейко была поначалу назначена секретарем ТИК.

Дмитровское дело отличается замечательной документированностью. Обычно в избирательных спорах трудность представляет отсутствие документов и предварительных обращений в избирательные комиссии. В данном же случае свидетельская база была в идеальном порядке, имелась даже видеозапись трансформаций сводной таблицы ТИК, которая свидетельствовала о фальсификациях. Кроме того, Лариса Николаевна фиксировала практически каждую фальсификацию подачей особого мнения (которое, как известно, должно доводиться до сведения вышестоящей комиссии) и заявлениями в МГИК и ЦИК РФ. Именно из-за убедительности представленных доказательств, судье С.В. Севостьяновой пришлось имитировать тщательное и длительное судебное разбирательство.

Муниципальные выборы в Дмитровском районе проводились по одномандатным округам. Каждый из 11 округов включал в себя два избирательных участка. К 9 часам утра 15 марта все участковые комиссии сдали протоколы в ТИК, они были введены в ГАС «Выборы» и занесены в увеличенную форму сводной таблицы ТИК. По итогам голосования получалось, что в муниципальное собрание избрано только пять депутатов (что означало неправомочность муниципального собрания). В шести округах (№ 1, 3, 5, 7, 8, 9) количество голосов, поданных против всех кандидатов, превышало количество голосов, полученных лидером.

В 11 утра 15 марта председатель ТИК В.М. Рубченков (кстати, одновременно являющийся руководителем аппарата управы) отпустил членов ТИК отдыхать. В 17 часов того же дня комиссия опять собралась, но, по утверждению Рубченкова, итоговые протоколы по муниципальным выборам не были готовы, поэтому их подписание было отложено до 18 марта.

Л.Н. Дронсейко дважды, 16 и 17 марта, обращалась в Московскую городскую комиссию с призывом пресечь проводившиеся в это время фальсификации. Эти заявления МГИК направляла в ...ТИК, как бы предупреждая ее о том, что за фальсификаторами следят.

Собравшиеся 18-го марта члены ТИК вдруг обнаружили, что протоколы по трем участковым комиссиям совсем не совпадают с теми, которые были сданы 15 марта, а именно: во всех трех комиссиях резко уменьшилось количество голосов, поданных против всех кандидатов, и увеличилось количество недействительных бюллетеней. В комиссии № 341 (округ № 3) было «перекинуто» 60 голосов, в комиссии № 351 (округ № 8) – 67 голосов, в комиссии № 352 (округ № 9) – 80 голосов. Этих голосов было достаточно для того, чтобы «избрать» еще трех депутатов и сделать муниципальное собрание правомочным.

Наглость, с которой была проведена эта операция, поражает любого честного человека. Фальсификаторы знали, что у наблюдателей есть копии протоколов, что все видели числа, занесенные в увеличенную форму сводной таблицы (а Дронсейко даже сфотографировала эти числа), что 15-го утром все присутствовавшие были осведомлены, по какой причине не состоялись выборы в округах № 3, 8 и 9. Надо быть очень уверенным в том, что за спиной стоит «старший брат», чтобы так нахально идти на уголовное преступление. Но аппаратные «братки», по-видимому, даже не считали это серьезным преступлением. По свидетельству Л.Н. Дронсейко, 15 марта ее «предупредили», что протоколы будут переделаны.

18 марта результаты выборов были утверждены, а два члена комиссии – Дронсейко и Остроумова – подали особое мнение по этому поводу. Дронсейко и один из проигравших кандидатов – Н.П. Волкова подали в суд заявление об отмене итогов голосования по избирательным округам № 3, 8, 9. Также было подано заявление в Тимирязевскую прокуратуру с просьбой возбудить уголовное дело по факту фальсификации.

Кстати, перед тем как в суд поступило заявление Дронсейко и Волковой, туда поступило аналогичное заявление от проигравшего кандидата В.А. Паницкого. Однако довольно быстро Паницкий отозвал свое заявление. Паницкий, выступавший на процессе Волковой и Дронсейко в качестве свидетеля, сообщил в судебном заседании много интересного. Во-первых, он показал, что секретарь одной из участковых комиссий напрямую, хотя и без свидетелей, рассказывала ему, как переделывались протоколы. Во-вторых, он рассказал, что вынужден был отозвать заявление, поскольку сразу за подачей заявления его бизнесом вплотную заинтересовались налоговые и пожарные органы.

Фальсификацию в Дмитровском районе легко можно было установить по статистике голосования. Дело в том, что голосование является массовым стохастическим процессом, который подчиняется достаточно хорошо изученным законам природы. Фальсифицированные данные не укладываются в рамки разумных статистических отклонений от среднего голосования, и большие отклонения на некоторых участках с очень большой вероятностью (почти достоверно) объясняются фальсификациями. Сфальсифицированные протоколы участковых комиссий № 314, 351, 352 показывали такие отклонения, из которых сразу было очевидно, что произошло.

Законы природы не дано отменить ни суду, ни номенклатурной корпорации в целом. К сожалению, недостаток естественно-научного образования у наших судей и прокуроров не позволяет им принимать подобные рассуждения в качестве аргументов. Довольно выразительная диаграмма, которая иллюстрировала аномальные отклонения, порожденные фальсификациями, не была принята в качестве письменного доказательства. Зато при построении этой диаграммы мы обнаружили замечательный факт: результаты, оказывается, были сфальсифицированы не по трем, а по пяти округам! Однако в двух участковых комиссиях фальсификацию успели провести до того, как выдать наблюдателям копии протоколов. Таким образом, на выборах 14 марта 2004 года в муниципальное собрание Дмитровского района было избрано не 8, а только 3 депутата! Вот вам и «высшее непосредственное выражение воли народа»!

Вернемся к суду, первое заседание которого произошло 21 мая, а последнее – 4 августа 2004 года. Зная, с кем имеют дело, заявители на первом заседании ходатайствовали об обеспечении доказательств, чтобы были предприняты меры для сохранности упаковок избирательных бюллетеней «спорных» комиссий № 341, 351, 352. Однако, учтя возражения ТИК, суд отклонил ходатайство. Заметим, что в дальнейшем решение суда было основано именно на результатах подсчета по этим упаковкам.

Суд отказался опросить в качестве свидетелей членов спорных участковых комиссий. Это и естественно: многие из них наверняка не стали бы врать суду и показали бы, что никакого составления «повторных» протоколов не было. Такое показание было дано единственным допрошенным в суде рядовым членом УИК Очневой. Все допрошенные наблюдатели подтвердили, что на составление повторных протоколов они не приглашались (их якобы не могли найти).

О допросе председателей «спорных» участковых комиссий следует сказать особо. Дело в том, что судья Севостьянова, проводившая процесс, имеет «слабость»: она любит ловить свидетелей на противоречиях. От этой своей страсти она не смогла отказаться и в этом процессе. В результате председатели участковых комиссий давали показания, из которых с очевидностью следовало, что никакого повторного пересчета не было, а протоколы были просто подделаны в ТИК. Из показаний председателей комиссий следовало, что всех их одновременно, около четырех часов утра, после сдачи всей избирательной документации и печатей УИК, «осенила» догадка, что они сделали «описки» в протоколе. Они якобы вернулись в свои комиссии (то есть в уже давно закрытые школы) и «по черновикам» составили повторные протоколы, которые затем были отвезены в ТИК и переданы ее руководству.

Имевшиеся в деле доказательства, свидетельские показания с очевидностью говорили о том, что результаты выборов были сфальсифицированы. Все это убедило даже представителя прокурора Н.М. Журавлеву, которая неожиданно предложила удовлетворить требование об отмене результатов выборов. Сразу после этого (15 июня) вдруг выяснилось, что Дронсейко является ненадлежащим заявителем, и дело было прекращено [32]! Основанием явилось то, что члены избирательной комиссии, каковой являлась и Дронсейко, не упомянуты в Гражданском процессуальном кодексе как лица, которые могут требовать отмены результатов выборов.

Приблизительно через полмесяца заявление с таким же содержанием подали три избирательницы и московское отделение КПРФ [33]. Фактически было возобновлено слушание предыдущего дела. Представителя прокуратуры, однако, сменили.

Тимирязевская прокуратура все это время, нарушая все процессуальные сроки, выжидала решения гражданского суда. Когда затяжка стала неприличной, прокуратура сделала вид, что она приступила к предварительному расследованию. Решение лежало на поверхности: следовало опросить членов участковых комиссий. Этого сделано не было, зато заместитель прокурора Г.В. Морковина направила председателю ТИК предписание вскрыть упаковки с бюллетенями спорных комиссий и пересчитать бюллетени! Потрясающей силы следственный прием: преступнику поручают проверить, не оставил ли он следов преступления.

Для вскрытия упаковок в ТИК собрались председатель, заместитель председателя, член ТИК с правом совещательного голоса от «Единой России» (все трое представляли ТИК в суде, а последний был юридическим «гуру» фальсификаторов), секретарь ТИК, а также следователь прокуратуры, «ведущая» расследование. Вот эта группа «заединщиков» и собиралась сама себя проверить. На беду поблизости оказалась Л.Н. Дронсейко (она работает в том же здании, где расположена ТИК), и вскрытие упаковок было предотвращено [34].

В конечном итоге судья Севостьянова принимает-таки решение о вскрытии упаковок со спорными бюллетенями. Понятно, что ходатайства о том, чтобы были пересчитаны погашенные бюллетени, о проведении экспертиз и даже заявление о подложности доказательств были оставлены без внимания. «Как можно полагаться теперь на подсчет бюллетеней, которые в течение четырех месяцев были на хранении у ответчиков, тем более, учитывая отказ в ходатайстве обеспечить эти доказательства?» – вопрошали заявители. Все это не смутило судью, по-видимому, уверенную в том, что с бюллетенями уже все нормально.

Пачки бюллетеней были вскрыты на заседании суда. Были пересчитаны только недействительные бюллетени и бюллетени с голосом, поданным «против всех» (заметим, кстати, что для того, чтобы из бюллетеня с отметкой «против всех» сделать недействительный бюллетень, достаточно подставить всего одну галочку). При вскрытии обнаружилось: 1) коробка с бюллетенями комиссии № 351 опечатана печатью комиссии № 352; 2) в пачке недействительных бюллетеней комиссии № 351 находится 59 бюллетеней, помеченных печатью комиссии № 352; 3) имеются значительные расхождения между данными первичного протокола, повторного протокола и данными подсчета, произведенными в суде; 4) большинство недействительных бюллетеней имеют отметку в графе «против всех кандидатов».

Таким образом, суду оставалось только констатировать, что руководство ТИК даже не смогло аккуратно сфальсифицировать итоги голосования. Однако новый прокурор не поддержала требования заявителей, а затем и суд отказался удовлетворить требования заявителей. В своем решении суд утверждает, что «основным носителем, отражающим волю избирателей, являются первичные документы – избирательные бюллетени, исследованные судом». Что правда, то правда. Они как раз и засвидетельствовали, что в ТИК произошла фальсификация избирательных документов.

Очень характерным является еще один пассаж из решения суда: говоря о том, что суд не может исследовать оригинал увеличенной формы сводной таблицы ТИК (она то ли была потеряна, то ли уничтожена), суд отмечает, что он не может «убедиться в достоверности зафиксированных на видео сведений», поскольку «не имеет возможности обратиться к первоисточнику»! Какой широкий простор для творческой деятельности фальсификаторов открывается после такого судебного перла: ведь можно смело уничтожать все избирательные документы, а в протоколе писать то, что требуется.

Московский городской суд терпеливо выслушал получасовое выступление заявителей, лаконичную фразу представителей ТИК о том, что им нечего сказать, и оставил в силе решение Тимирязевского суда.

32 Учитывая жанр этой книги, мы опускаем подробности.

33 Все прекрасно понимали, что речь идет о нарушении конституционных прав большого числа граждан, о социально значимом нарушении закона; тем не менее судья попросила представить обоснование того, что фальсификация результатов выборов непосредственно затрагивает права и законные интересы заявителей. Пришлось подстраховаться еще и партией.

34 Их удалось убедить в том, что вскрытие упаковок возможно только по решению суда.