- Сейчас уже поздно что-то менять. Прошлой осенью надо было понять, что режим Саддама Хусейна не выживет, и искать других решений проблем, связанных с оружием массового уничтожения (ОМУ) и сменой режима. Без войны. Предложить альтернативный курс - широкие инспекции с присутствием международных войск для охраны и сопровождения этих инспекций, чтобы иракцы не вздумали чинить какие-то препятствия.

- Что делать России в случае развития событий по военному сценарию?

- Ждать развития событий. Если американцы быстро разделаются с Саддамом, а это почти предрешено, то в Ираке и вокруг него возникнут серьезные проблемы. Скорее всего американцы попросят Россию, Европу и ООН помочь расхлебать заваренную кашу. Если же американцам удастся взять все под контроль, не подорвав умеренные исламские режимы, не подняв волну терроризма по всему миру и сдержав в самом Ираке кровавую свару между кланами, между курдами, иракцами и турками, то надо будет выждать момент и сказать: «Ну что же, мы упустили, а вы сделали. Продолжим сотрудничество...» И продолжить работу с Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), сотрудничество в сфере торговли. Если американцы на это пойдут. Ведь они ожидали от нас более благоприятной для Вашингтона позиции, понимая, что мы зависим от них и очень уязвимы, что мы рассчитываем на их помощь. У нас даже в бюджете сокращается ряд статей в ожидании американской помощи (на ликвидацию нашего ОМУ, демонтаж атомных подводных лодок).

- Но Госдума из-за Ирака отложила ратификацию Договора о СНП.

- Я не считаю этот документ договором. Это «джентльменское соглашение», в котором нет никаких присущих настоящему договору качеств: определения предмета договора, правил зачета, контроля инспекций, процедуры демонтажа и графика ликвидации. Названы потолки в 1700- 2200 боезарядов, но не сказано, что эти потолки означают, как их считать. Поэтому можно ничего не сокращать до последней даты, оговоренной договором, - 31 декабря 2012 года. Графика сокращения нет.

- То есть отсрочка ратификации связана не с иракским кризисом?

- Связана чисто символически. Ценность этого бессодержательного документа не в его влиянии на стратегическую ситуацию, а в том, что он является символом хороших российско-американских отношений. Россия хотела нового договора с США, а США - нет. Но после терактов 11 сентября 2001 года Россия поддержала США в Афганистане, в других вопросах, и они пошли нам на уступку, согласившись заключить новый документ. Они даже не хотели называть его договором и представлять на ратификацию. Мы их уговорили, апеллируя к чувствам дружбы и антитеррористической солидарности. Нехотя они его подписали, и он стал символом наших хороших отношений. И вот в Думе попытались спекульнуть на этом, поставив ратификацию в повестку дня на 21 марта, с тем чтобы потом демонстративно ее снять. Но ряд фракций, включая наше «Яблоко», добился, чтобы вопрос просто не включали в повестку дня пленарного заседания в пятницу. К чему ломать комедию?

- Вопрос зависнет надолго?

- Договор СНВ-2 в Госдуме мурыжили семь лет. Может такое произойти и с этим. Хотя есть интересный нюанс: договор о СНП нас ни в чем не ограничивает. В силу финансовых причин наши стратегические силы будут сокращаться до уровня более низкого, чем предусмотрено договором. Американские же могут оставаться на нынешнем уровне - около 6 тысяч ядерных боезарядов, над ними «финансового пресса» нет. И юмор в том, что это на сто процентов договор о сокращении американских стратегических сил, а мы демонстративно отодвигаем его из-за Ирака, фактически освобождая американцев от необходимости сокращать свои стратегические силы. Они ратифицировали договор, но он в силу не вступит. И через 10 лет, не тратя ни цента, США приобретут над Россией почти пятикратное ядерное превосходство.

- Так ратификация нужна?

- Мой интеллект специалиста по ограничению стратегического вооружения оскорблен этим документом, который нельзя назвать договором ни с какой точки зрения. Но, как политик, считаю необходимым его ратифицировать, выбрав для этого подходящий момент. Нет резона рвать отношения с США из-за Ирака, даже при всем несогласии с их иракской политикой. Ирак - незначительная часть наших отношений, включающих широкий комплекс вопросов. И тем более неразумно, по принципу «назло маме отморожу уши», выбросить в корзину договор, который ограничивает только американцев и ни в коей мере не ограничивает нас. Если бы мы отложили ратификацию договора, рассчитывая на создание через десять лет 6 тысяч ядерных боезарядов, тогда была бы какая-то логика. Но ничего такого нет и не предвидится.

- Какие уроки из иракского опыта теперь извлекут другие страны, Северная Корея например?

- Все сейчас займутся Ираком, и возможностей воздействовать на Корею станет меньше. А Корея получит мощный мотив срочно создавать свое собственное ОМУ, баллистические ракеты, дабы не оказаться следующей после Ирака. Ракеты у Кореи уже есть, она может создать ракеты большой дальности. Возможно, есть и ядерное оружие: говорят о наличии у нее одного-двух боезарядов. Этого достаточно, чтобы придать проблеме совершенно новое качество. Корейцы знают: если у них будет это оружие, США станут разговаривать с ними по-другому. Помните, как невнятно отреагировали американцы на заявление корейского руководства о наличии у них ядерного оружия, сказав, что предпочитают решать проблему политическим путем, опираясь на региональные ресурсы и оставляя военную силу на крайний случай.

- В свете иракского кризиса много говорится о крушении международной системы безопасности.

- Это преувеличение. Войны и раньше начинались без Совбеза ООН или в обход него. Проблема возникла серьезная, но иракский кризис показал, насколько важна ООН. США еще в сентябре грозились убрать режим Саддама Хусейна военным путем. И вот сколько времени, какие баталии в СБ ООН прошли. И только когда американцам не удалось добиться желаемого в Совбезе, они решились на односторонние действия. Но их попытки свидетельствуют: авторитет СБ ООН велик как никогда. Односторонняя акция США, конечно, не на пользу Совбезу и ООН в целом. Но я уверен, что в ближайшее время США вновь поставят вопрос о привлечении ООН к решению проблем, которые возникнут после военной операции. Нам надо прагматично смотреть на ситуацию. Возможно, несмотря на наше несогласие с войной, нам придется в ней участвовать, хотя бы даже ради своих экономических и политических интересов.