|
Прочитав статью доктора философских наук Ивана Корсунцева
«Слабовики» («Новая газета» № 25, 8—10 апреля 2002 г.),
не могу удержаться от некоторых комментариев.
В части констатации плачевного положения армии статья содержит
много правильных положений, хотя о них уже написано и сказано
очень много: нищета и коррупция, дедовщина, дезертирство
и уклонение от призыва, почти полное отсутствие боевой подготовки
и новой военной техники, невнятная доктрина, архаичная структура
и дислокация и пр. Впрочем, об этом нужно говорить вновь
и вновь, пока военная реформа забалтывается чиновниками
и политиками в мундирах и пиджаках.
Но вот в рекомендательной части статьи, помимо верных и
общеизвестных предложений (о сокращении численности армии,
переходе на контрактный принцип комплектования), присутствует
такая смесь, мягко выражаясь, легковесных тезисов и ошибочных
суждений, примеров неинформированности и непонимания проблем,
что остается только восхищаться смелостью автора, выносящего
все это на публику.
Остановимся только на одном моменте, связанном с ядерным
сдерживанием.
Иван Корсунцев пишет: «И кто, собственно, уполномочивал
именно нас осуществлять эту дорогостоящую международную
деятельность по сдерживанию исключительно за наш счет? Почему
ни ООН, ни, к примеру, Китай, имеющий не меньший, чем Россия,
военно-экономический потенциал, не проводят политику сдерживания?»
Далее автор сетует, что Россию «уже втянули» в новый цикл
дорогостоящей гонки ядерных вооружений, предлагает расформировать
стратегические ядерные силы России — раз «нам никто не угрожает
и мы никому не угрожаем».
Начнем с того, что ООН нас как раз уполномочила проводить
курс стабильного ядерного сдерживания как одну из пяти великих
ядерных держав — постоянных членов Совета Безопасности.
К сведению автора статьи, легитимность нашего ядерного статуса
закреплена в важнейших международных договорах, зарегистрированных
в ООН: о нераспространении ядерного оружия, о запрещении
ядерных испытаний, о сокращении стратегических вооружений
и многих других.
Что касается Китая, то он с середины 60-х годов проводит
активную политику ядерного сдерживания и в настоящее время,
судя по всему, готовится предпринять крупное наращивание
стратегических ядерных сил (СЯС), в том числе придания им
межконтинентальной дальности, чтобы держать под прицелом
как европейскую часть России, так и территорию США. А Вашингтон,
несмотря на все наши уговоры, не соглашается сократить СЯС
ниже уровня 1700 боеголовок да еще несколько тысяч собирается
держать на складах про запас. Ни Англия, ни Франция не собираются
расформировывать свои ядерные силы. А вслед за Индией, Пакистаном
и Израилем еще с десяток государств намереваются при определенных
условиях вступить в ядерный клуб.
Боюсь, что все они не оценят благородства Москвы, если
она пойдет на одностороннее ядерное разоружение, как предлагает
доктор Корсунцев. Ведь никто нас не похвалил за недавние
решения в одностороннем порядке сократить наши СЯС за следующие
десять лет в 4—5 раз. Единственным результатом была потеря
интереса США к соблюдению Договора по ПРО и к новому полновесному
соглашению о сокращении стратегических наступательных вооружений.
Пойди Россия по пути, предложенному Корсунцевым, и откажись
от «особого военного статуса», боюсь, никакие страны не
станут строить с нами равноправные отношения.
Другое дело, что для таких отношений недостаточно особого
военного статуса — нужны также растущая экономика, устойчивая
демократия внутри и разумная политика вовне. Но отбросив
наш особый военный статус, мы никак не поможем формированию
всего этого. Тем более что на СЯС сейчас уходит сравнительно
немного денег — менее 20% военного бюджета. Впрочем, и эти
средства можно было бы, конечно, использовать гораздо более
эффективно.
Да, нам никто сейчас прямо не угрожает, хотя с нашим мнением
не очень считаются США и некоторые другие страны. Однако
угрожают разными путями. Можно грубо в лоб заявить: мы вас
замочим в сортире. А можно говорить, что мы друзья и партнеры,
что взаимное сдерживание есть реликт прошлого, но при этом
«случайно» довести до сведения России, что тысячи ее объектов
остаются в перечнях целей американских СЯС. И при этом настаивать
на сохранении в оперативно развернутых и резервных стратегических
силах США многих тысяч ядерных боеголовок да еще на содержании
многих сотен тактических ядерных средств, в том числе в
Европе.
Вообще говоря, если есть ядерное оружие, то для него возможны
только два способа использования. Один — для сдерживания
его применения другими ядерными державами за счет своей
возможности осуществить ядерное возмездие. Это подразумевает
стратегию и силы ответного удара. Другой — для достижения
победы в войне, просто как более мощного вида оружия — и
это предполагает первый удар. Так что сдерживание, на которое
обрушивается автор, это еще наиболее безобидный способ отношения
к ядерному оружию, особенно если сдерживание закрепляется
договорами на все более низких уровнях при растущей прозрачности
ядерных сил и ограничении программ их модернизации.
Конечно, можно было бы с юмором отнестись к этим и многим
другим новациям автора. (Чего стоит, например, идея о консервации
всех наших атомных подводных лодок, когда и так полторы
сотни их выведено в отстой в большинстве своем с невыгруженным
ядерным топливом и денег катастрофически не хватает для
утилизации этих «плав-Чернобылей». Или о сокращении числа
дивизий до 20, когда на деле их планируется иметь гораздо
меньше. Или о переводе в рядовые офицеров — как, кстати,
насчет перевода в м.н.с. докторов наук?)
Но в конце-то концов каждый имеет свободу слова. Суть,
однако, в том, что вокруг военной реформы бушуют нешуточные
политические страсти. Поэтому отстаивать ее главные аспекты
как переход на контракт и одновременно выдвигать совершенно
несуразные проекты — это значит сильно подставляться под
удар противников реформы и невольно способствовать ее дискредитации.
А вообще, что мы все про военные дела да про ядерное оружие?
Меня лично давно подмывает опубликовать философский трактат
и в нем бросить свежий взгляд на учение Гегеля или Канта.
Да вот все не решаюсь — образования не хватает. Засмеют
ведь доктора и кандидаты философских наук...
|
