| Несмотря на “вспыхнувшую” между Америкой и Россией дружбу после событий 11 сентября, в отношениях двух государств по-прежнему остается немало проблем. Одна из важнейших — выход США из договора по ПРО. Весь мир обсуждает, чем в перспективе может обернуться этот шаг и последовавшее за ним известие о возобновлении американцами подземных ядерных испытаний. Российские специалисты в области военных и международных отношений разделились на два лагеря. Одни — как, например, зампред Комитета по обороне Госдумы Алексей АРБАТОВ, считают, что выход США из договора представляет для России угрозу и, чтобы избежать ее, наша страна должна предпринять “защитные меры”. Другие — в их числе зампредседателя Комитета по международным делам ГД Константин КОСАЧЕВ — утверждают, что шаг американцев закономерен и никакой опасности для России не несет...
Алексей АРБАТОВ: “Америка плюнула в протянутую руку”
— В ответ на заявление Буша о выходе из договора по ПРО Владимир Путин заявил, что “уже сегодня Россия имеет все средства для преодоления противоракетной обороны”. Это действительно так?
— Безусловно. Президент имел в виду стратегические силы страны, большей частью оставшиеся нам в наследство от Советского Союза. Но главное-то в другом: сегодня у США нет никакой ПРО, и преодолевать нам нечего. Противоракетная оборона может появиться у американцев не раньше, чем через десять-пятнадцать лет. И, соответственно, вопрос надо ставить так: а будут ли через десять-пятнадцать лет у России такие стратегические силы, которые бы в ответном ударе смогли преодолеть оборону, созданную США? Ответ на этот вопрос пока не известен никому: ни Путину, ни Квашнину... Что касается собственной ПРО, то у нас она есть. Россия — единственное государство во всем мире, которое имеет ограниченную противоракетную оборону стратегического назначения, которая на сегодняшний день защищает только Москву и окружающий ее район. Это разрешено нам в соответствии с договором по ПРО.
— Ну так стоит ли осуждать американцев — если у России есть элементы ПРО, то почему бы ее не иметь и США?
— Весь парадокс в том, что с точки зрения создания ПРО США не нужно было выходить из договора. Они вполне могли бы еще много лет оставаться в его рамках, поскольку так нужно их стратегическому партнеру — России, но вместе с ней вносить соответствующие поправки, которые позволили бы Америке проводить испытания. И ведь мы предлагали США вносить свои предложения, но они в ответ говорили, что не знают, какую ПРО собираются создавать, потому что еще не испытали технологии. Но если они этого не знают, то зачем же денонсировать договор?
— Действительно, зачем?
— Это произошло потому, что в США вновь победила группировка крайне консервативных деятелей, которые исповедуют философию, названную сенатором Фулбрайтом “высокомерием силы”. Именно эта группировка, в которую входит, к примеру, министр обороны США Дональд Рамсфельд, толкнула президента Буша на необдуманный шаг. Плюс ко всему появилась эйфория после успешной операции в Афганистане и желание вновь самоутвердиться в качестве единственной сверхдержавы мира, которая может поступать так, как ей заблагорассудится, не считаясь ни с чем — ни с интересами России, ни с мнением союзников по НАТО, не говоря уже про Китай, Индию и другие государства.
— Чем чреват для России выход США из договора?
— Если Америка создаст в одностороннем порядке достаточно эффективную ПРО, сохранив при этом мощные стратегические наступательные ядерные силы, то безопасность России будет коренным образом подорвана. На сегодняшний день образуется непонятная, аморфная ситуация в области всего процесса сокращения и уничтожения стратегических наступательных и оборонительных вооружений, а также нераспространения ядерного оружия, ограничения его испытания, ограничения ракетных технологий. Этот процесс — как большой дом, который строился, расширялся в течение тридцати лет. И договор по ПРО был одним из главных элементов фундамента. Сейчас он вынимается, и непонятно, как быть с остальными соглашениями. Этот правовой нигилизм США, который ведет к международно-правовому беспорядку, серьезно скажется на политических взаимоотношениях государств, на том, какие меры они будут принимать в области своей обороны.
— Какие шаги должна предпринять сейчас наша страна?
— Прежде всего мы должны пересмотреть решение об одностороннем свертывании своих стратегических ядерных сил. Но это не означает, что мы начнем наращивать их. Это значит, что через десять лет у нас будет меньше боеголовок, чем сейчас, но больше, чем планировалось оставить. Если, скажем, в планах было 1500 боеголовок, то мы должны пересмотреть программу так, чтобы иметь 2500 с учетом возможной американской ПРО. Также нужно отменить решение о свертывании ракетных войск наземного базирования и, наоборот, расширять их, с тем чтобы на них основывалась наша ядерная мощь. Если бы мы не совершили этих ошибок, то Америка скорее всего не вышла бы из договора по ПРО. И еще Россия должна сказать США, что в условиях их выхода мы не считаем себя связанными ни с договором СНВ-1, ни с договором СНВ-2, ни с рамочной договоренностью СНВ-3, которая была достигнута в 97-м году. Однако при этом нужно добавить, что мы открыты для переговоров, и если американцы предложат нам что-то конструктивное, то мы будем это рассматривать всерьез.
— Они и предлагают — переговоры о совместном сокращении стратегических наступательных вооружений.
— Я думаю, что в ближайшее время договор о сокращении СНВ вряд ли будет заключен, потому что США сейчас по-настоящему в этом не заинтересованы. Возможны только какие-либо декларации, которые не будут иметь реальной силы. Если же мы пересмотрим программу развития своих стратегических сил, которые являются материальной базой дипломатии, тогда можно надеяться, что администрация США изменит свой подход и будет вести с нами серьезные переговоры.
— Как вы считаете, было ли заявление Буша на нынешнем этапе неожиданностью для Путина?
— На мой взгляд, да. Хотя американцы и до этого заявляли о выходе из договора, Владимир Путин, я думаю, надеялся, что после трагических событий 11 сентября они поведут себя по-другому. Ведь в последние месяцы российский президент беспрецедентно далеко пошел навстречу США. Впервые с 45-го года мы оказались в одном “окопе”, по одну сторону баррикад. И когда американцы в ответ на все наши конструктивные жесты фактически плюнули в протянутую руку, Путин, конечно, посчитал политически неправильным стучать кулаком по столу и резко менять курс. Он пытается максимально смягчить ущерб, сохранить наши отношения в русле взаимодействия, а не перейти к конфронтации, которая для нас крайне нежелательна и для которой у нас реально нет сил. Но для того чтобы в общем умная и взвешенная политика президента опиралась на прочный фундамент, нужно его создать. И прежде всего за счет разумной военной политики, смелой военной реформы и нашей внутренней политики. Потому что не секрет, что одна из причин нежелания Запада форсировать сближение с Россией — процессы, которые происходят в нашей стране в последнее время. Это давление на СМИ, вранье на официальном уровне или в лучшем случае невнятная позиция по таким национально значимым вопросам, как гибель “Курска”, ограничение власти парламента и превращение его в машину для голосования...
— Вы согласны с мнением, что гонка вооружений не повторится?
— Гонка вооружений — журналистское понятие, которым все время пугали людей. Если говорить профессиональным языком, то программы развития и модернизации стратегических наступательных и оборонительных вооружений, конечно, пойдут сейчас более быстрыми темпами. России придется делать то, чего в ином случае она делать бы не стала: например, оснащать наземные ракеты разделяющимися головными частями. В известном смысле это гонка вооружений, но не такая, как была в годы “холодной войны”, когда огромными темпами увеличивалось количество и беспрерывно обновлялись арсеналы сверхуничтожения.
— Насколько велика вероятность того, что после выхода США из договора Россия в вопросах стратегического вооружения станет более тесно сотрудничать с Китаем?
— В общеполитическом плане возможное ухудшение отношений с Вашингтоном безусловно будет подталкивать Россию и Китай к более тесному политическому и военно-техническому сотрудничеству. Но в области стратегических вооружений сотрудничество должно быть полностью исключено. Нужно учитывать, что ядерное вооружение Китая до настоящего момента было всецело направлено сначала на СССР, а потом на Россию. В будущем, когда китайцы станут наращивать межконтинентальные средства большой дальности, как минимум половина из них все равно будет направлена на нашу страну. Более того, сотрудничать с Китаем в области стратегических вооружений мы не можем в соответствии с теми договорами, которые подписывали раньше. Но даже если они утратят свою силу, то национальные интересы России не утратят ее никогда.
Константин Косачев: “Претензий к США быть не может”
— Вы одним из первых заявили, что выход США из договора по ПРО не несет для России никакой угрозы. Откуда такая уверенность?
— Она основана на моих многочисленных разговорах с военными специалистами, которые в один голос заверяли меня, что, во-первых, сам по себе выход из договора не означает, что система национальной ПРО возникнет в принципе. Сейчас из нескольких испытаний, которые провели американцы, только три оказались успешными. Но и они проводились в абсолютно тепличных, заранее просчитанных условиях. Это уже дает повод судить о том, в какой степени проработки находится сейчас американская ПРО. Во-вторых, если США все же создадут свою противоракетную оборону, то даже через десять-пятнадцать лет она вряд ли будет эффективной. По оценкам специалистов, чтобы уничтожить территорию США, достаточно двух-трех попаданий ядерного оружия. Это значит, что американская ПРО должна иметь почти стопроцентную надежность. Но, по самым оптимистичным их прогнозам, система будет надежна примерно на 80%, так что чисто теоретически часть боезарядов все равно будет ее преодолевать. А Россия как раз единственная страна в ядерном “клубе”, которая обладает технологиями преодоления ПРО.
— Но если ПРО будет “дырявой” и все равно полностью не защитит США, то какой был смысл выходить из договора?
— Я думаю, что американцами двигали в большей степени экономические интересы. Их экономика находится сейчас в предкризисном состоянии, и 60—70 млрд. долларов, которые предстоит потратить на создание ПРО, — огромный лакомый кусок и для военно-промышленного комплекса США, и для смежных научных отраслей. Также это демонстрация всему миру: мы пришли к однополярной модели, в которой американцы могут действовать, сообразуясь только с собственными интересами. Они не остановятся даже перед такими радикальными шагами, как выход из международных документов. Это еще и демонстрация внутри страны того, что республиканская партия действует более решительно, чем демократы, и только в последнюю очередь — это жест военный. Причем направленный не против России — я в этом убежден, — а против Китая. Договор действовал в глобальном плане, и китайцы могли пользоваться его преимуществами, выстраивая свои стратегические ядерные силы. Представьте, что чувствуют они сейчас, имея всего двадцать носителей, соответственно, двадцать боеголовок, и не имея технологии преодоления ПРО.
— Тем не менее многие расценивают выход США из договора как провал внешней политики России...
— Да, мы немного проиграли политически, потому что вплоть до дня объявления о выходе из договора занимали по этому вопросу достаточно жесткие и непримиримые позиции. Поэтому не подготовили к случившемуся общественное мнение. А между тем мы могли бы быть гораздо гибче и год, и два назад, если уж знали, что рано или поздно США окончательно объявят о выходе. Но, с другой стороны, я понимаю, почему Россия не проявила гибкости, — чтобы максимально оттянуть по времени американский шаг. Почему столь важно было его оттягивать? Потому что еще год-полтора назад мы не сумели бы среагировать на этот шаг США так спокойно, как среагировали сейчас. У нас не было достаточной информации о том, насколько перспективна система ПРО в военном, конструкторском, научном отношении, у нас не было того опыта, который появился сейчас благодаря результатам проведенных испытаний. Год или полтора назад нам казалось, что грядет чуть ли не катастрофа, которая полностью закроет Америку от наших ядерных сил, уничтожит баланс взаимного сдерживания... Сейчас мы прекрасно понимаем, что это не так. И конечно же, после 11 сентября сложились совершенно иные условия в отношениях между Россией и США, когда мы можем, не боясь поступиться национальным достоинством, сказать, что считаем этот шаг ошибочным, но не будем реагировать на него жестко. Раньше такая реакция с нашей стороны была невозможна, потому что США воспринимались общественным мнением как противник, враг.
— Но сейчас общественное мнение вновь начинает меняться. Например, слышны упреки в адрес политиков, которые в свое время заявляли, что единственная возможность удержать США от выхода из договора по ПРО — ратифицировать договор СНВ-2, в соответствии с которым мы теряем ракеты с разделяющимися головными частями. Договор ратифицировали, но это не помогло. То есть Россия осталась в дураках?
— Мнение о том, что после ратификации договора СНВ-2 мы приступили к непосредственной ликвидации части наших вооружений — абсолютный миф. Ни одной гайки ни с одной ракеты по договору СНВ-2 мы не открутили. Разделяющиеся головные части были сняты с наших ракет еще по договору СНВ-1, а по договору СНВ-2 мы должны были сократить число ракет в два раза. Но только при условии, что то же самое сделают американцы. Они договор не ратифицировали. Так что для России эта ситуация была беспроигрышной.
Для нас была бы предельно опасной ситуация, если б американцы стали сокращать свои боезаряды не по соглашению с Россией и без какого-либо контроля с ее стороны — как это было заявлено во время встречи Владимира Путина и Джорджа Буша в Техасе. Однако после недавних переговоров Колина Пауэлла и Игоря Иванова стало известно, что достигнуто соглашение о разработке нового договора о сокращении СНВ. Я думаю, между этим событием, с одной стороны, и нашей спокойной реакцией на выход США из договора по ПРО, с другой, существует прямая связь. Мы вновь сумели убедить американцев в том, что они должны сокращать свои стратегические наступательные вооружения, и это огромная победа президента Путина, российских военных и дипломатов.
— Можно ли было предотвратить шаг Америки?
— Я думаю, нет. Вспомните, ведь Россия неоднократно пыталась понять, в каких конкретно позициях договор перестал устраивать США, и не раз предлагала им диалог по его модернизации. Но все дело в том, что договор по ПРО не устраивает Америку как институт. Я немного посвящен в ход российско-американских переговоров. США никогда не снимали с повестки дня свое решение о выходе из договора, несмотря на то что в последнее время об этом не говорилось публично.
Я отдаю американцам должное — они вели себя как нормальные, адекватные партнеры, которые официально предупредили Россию о своем выходе за шесть месяцев. Ни с юридической, ни с политической стороны претензий к ним быть не может.
|
|
|
"Московский комсомолец", 16 января 2001
|
 |
