В четверг 31 января в Нью-Йорке откроется Всемирный экономический форум. На протяжении более 30 лет он собирался в Давосе в Швейцарских Альпах, но после терактов 11 сентября было решено в знак солидарности провести форум в США. Ключевой темой, естественно, будут последствия активизации международного терроризма для мировой экономики и безопасности. В Нью-Йорк съедутся около 30 глав государств и правительств и более 1100 видных бизнесменов, руководителей СМИ, общественных деятелей и ученых. На пленарных заседаниях и семинарах речь пойдет, как следует из программы, о “лидерстве в хрупкую эпоху”, а также о роли бизнеса, правительств и гражданского общества в условиях глобализации. Положение в Европе будет обсуждаться под углом зрения предстоящего расширения ЕС и введения евро, а российская тема – в контексте проблем безопасности, борьбы с терроризмом и роли НАТО. Кроме того, на форуме будет продолжена начатая два года назад дискуссия о совершенствовании корпоративного управления в российских компаниях. Но главное содержание Давоса, как всегда, - возможность полуофициальных и неофициальных встреч и кулуарных договоренностей мирового политического и экономического истэблишмента. И то, что на этот раз в нем планируется широкое участие американской администрации, наверняка будет использовано многими, чтобы попытаться решить спорные вопросы в неформальной обстановке.

the Russians are coming

Первый российский десант высадился в США еще в субботу: 26 января туда прилетела делегация, возглавляемая Сергеем Кириенко (в качестве председателя Госкомиссии по химическому разоружению), которая намерена представить американцам новую российскую программу химического разоружения. Кириенко должен встретиться с вице-президентом США Диком Чейни, старшим заместителем Государственного секретаря Джоном Болтоном, заместителем Государственного секретаря по вопросам нераспространения оружия массового поражения Ависом Боленом, старшим заместителем министра обороны США Дугласом Фэйдом, рядом сенаторов. Затем Кириенко поучаствует в работе форума и 3 февраля отбудет в Канаду.

Вслед за Кириенко во вторник в Штаты прилетает замминистра иностранных дел России Георгий Мамедов, которому предстоит продолжить консультации по вопросам стратегической стабильности, начатые неделю назад, а потом присоединиться к свите Михаила Касьянова. Российского премьера ждут в Вашингтоне 31 января. Предполагается, что его примет президент Буш (разговор, по данным ряда источников, пойдет о российских долгах), потом состоятся встречи с вице-президентом Чейни, другими руководителями американской администрации, включая министров “экономического блока”, и лидерами конгресса. После чего российская делегация отправится в Нью-Йорк на Давосский форум, как говорят эксперты, “поддерживать эффект нашего присутствия и разъяснять нашу экономическую политику”.

на туркестанском фронте – без перемен

Между тем фон российско-американского общения в последнее время быстро меняется не в лучшую сторону. Как утверждает The Times, комментируя сделанное на минувшей неделе Джорджем Бушем заявление о предстоящем увеличении на $ 48 млрд. ассигнований для Пентагона, “новой дружбе между Москвой и Вашингтоном пришел конец”. По мнению некоторых западных и российских СМИ, новые союзнические отношения, которые начали было складываться между Россией и Западом после 11 сентября, так и не переросли в нечто долговременное и определенное. Слишком быстро проявились разные интересы сторон, и слишком быстро и успешно проходила афганская операция.

Москву беспокоит американское военное присутствие в Центральной Азии и общее изменение геополитической обстановки. Жесткость американцев усиливает позиции “ястребов” в Кремле: негативные последствия участия в контртеррористической операции для России явно перевешивают возможные дивиденды, которых, впрочем, пока и не видно. В январе о военных базах и американском присутствии в Центральной Азии заговорили все, но если западные СМИ констатируют свершившийся факт, то российские выражают самые разнообразные чувства - от досады и разочарования до надежды, что еще можно что-то исправить. Возмущаются военные, беспокоятся депутаты, шумят патриоты.

С одной стороны, Россия в силу экономических и внутриполитических причин (Чечня) взамен американского военного присутствия в Центральноазиатском регионе предложить ничего не может. С другой стороны, западные СМИ, в частности New York Times, обращают внимание на начавшуюся между Россией и США большую политическую игру, в центре которой – центральноазиатская нефть. Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, Киргизия и Азербайджан располагают нефтегазовыми месторождениями, общий объем которых равен оставшимся резервам Саудовской Аравии и Ирака. По мнению британской The Guardian, Соединенные Штаты осуществляют грандиозный стратегический захват власти в Средней Азии. В прежние времена такой вид экспансионизма был бы назван колониализмом или империализмом. В наше же время эта экспансия называется просто “войной против терроризма”.

Соблазны для принимающих сторон очевидны. Получив разрешение строить базы, Соединенные Штаты обычно для начала соглашаются обучать и экипировать местные вооруженные силы. Затем следует экономическая помощь и торговые соглашения. Так, Узбекистан, на который раньше не обращали внимания, получил в 2001 г. $64 млн. от американского правительства и еще $136 млн. кредита Эксимбанка США. В 2002 г. администрация Буша планирует предоставить помощь в размере $52 млн. Казахстану (частично эта сумма пойдет на оплату военного оборудования). Предлагаемый американцами зонтик предоставляет защиту от других “хищных держав” и эффективно укрывает группу самых непопулярных режимов региона. Авторитарное правление, отсутствие демократии и уважения к правам человека, наличие политзаключенных в данном случае никого не смущает. У создающих империю Штатов всегда готов контраргумент: сотрудничество с Западом якобы будет подталкивать эти страны к более цивилизованным нормам поведения.

Потенциальные выгоды для Соединенных Штатов огромны: растущее военное господство в одной из немногих частей света, которая еще не находится под влиянием Вашингтона, рост стратегического влияния за счет ослабления позиций России и Китая и - самое важное - доступ к огромным запасам среднеазиатских нефти и газа, не находящихся под контролем ОПЕК. А если афганцы будут себя хорошо вести, то через территорию Афганистана можно будет даже протянуть трубопровод, замышлявшийся американскими стратегами еще в те времена, когда их надежды были связаны с Талибаном.

500 боеголовок – наш предел

Положение России весьма неприятное: по сути, Кремль пытается о чем-то говорить с американцами, когда говорить уже почти не о чем. Американские базы уже развернуты в Средней Азии, и никаких существенных уступок от Кремля в Белом доме уже не ожидают – все они уже сделаны. И сам факт продолжения переговоров выглядит утешительным призом. По мнению экспертов, никакая самая умелая дипломатия не может преодолеть военно-технических и военно-стратегических реальностей.

Раньше Соединенные Штаты были больше, чем Советский Союз (а потом и Россия) заинтересованы в сокращении стратегических наступательных вооружений, потому что опасались, в частности, тяжелых ракет, которых у России было более чем достаточно. Но год назад в целях экономии средств в результате затяжной внутриведомственной борьбы между министром обороны Сергеевым и начальником Генштаба Квашниным было принято решение сократить в одностороннем порядке в течение 10 лет стратегические наступательные вооружения примерно в 5 раз и радикально перестроить их структуру. Будет создано некое подобие американской триады, но “триады для бедных”, где каждый элемент будет уступать американскому аналогу. После этого американцы потеряли интерес к серьезным переговорам. Практически им нечего у нас попросить, а нам нечего дать им в ответ. Переговоры ведутся только об американских сокращениях, а это им не интересно.

Кроме того, американские ракетоносители наземного и морского базирования могут спокойно оставаться в строю еще лет 20, и просто нет смысла сокращать их вместе с боеголовками. Проще и дешевле снять боеголовки; в результате, общее количество боеголовок снизится с нынешних 5000 до примерно 2000, а новые ракетоносители останутся. В России ситуация совершенно иная. Большинство наших носителей устарело и, хотим мы этого или нет, мы все равно вынуждены снимать и носители, и боеголовки вместе. Эксперты считают, что преодолеть это противоречие можно было бы только при одном условии: если наша программа развития военно-стратегических сил была бы такой, что американцы были бы заинтересованы чем-то ее ограничить. То есть если бы Россия пересмотрела программу развития стратегических сил, вернувшись к традиционной компоновке и сделав основной упор на ракеты наземного базирования, за счет развертывания большего количества “Тополя-М” и оснащения их разделяющимися головными частями. Но пока такого решения не принято, даже опытный и находящийся, как говорит наш президент, “в теме” дипломат Георгий Мамедов не сможет переломить ситуацию.

В беседе с нами депутат Государственной Думы, член комиссии по вопросам выполнения договоров СНВ-2, СНВ-3 и Договора по ПРО и комиссии по рассмотрению расходов федерального бюджета, направленных на обеспечение обороны и государственной безопасности Алексей Арбатов так прокомментировал ситуацию:

- Хорошо, что на переговорах с американцами Балуевского поддержит Мамедов, который и раньше вел эти переговоры, который занимается этим лет 25, знает английский, знает людей. Шансы на достижение хоть какого-то компромисса немного увеличатся.

Я думаю, что Мамедов мог бы договорится о шаге, который позволит нам “спасти лицо”. Предположим, американцы хотят снять 3000 боеголовок, 2000 из них складировать, а 1000 - ликвидировать. Мамедов мог бы договориться, чтобы из 2000, которые подлежат складированию, ликвидировали еще 500 и предоставили бы нам в связи с этим какую-то отчетность. Об этом можно было бы заявить как о нашей серьезной победе. Такого рода дипломатический компромисс, в принципе, возможен, но, конечно, ситуацию не изменит. Потому что раньше, когда мы поддавались американским требованиям пойти на сокращение стратегических наступательных вооружений, они за это оставались в рамках договора по ПРО. Теперь ситуация коренным образом изменилась. Мы не поднимаем шума по поводу выхода американцев из договора, рассчитывая, что они смилостивятся и согласятся хоть немножко сократить свои стратегические вооружения.

Рассчитывать на то, что они нам уступят, скажем, по реструктуризации долга, а мы за это пойдем на новый договор по СНВ на американских условиях, сегодня не приходится. Представьте себе, что мы поменялись местами, и американцы приняли решение в одностороннем порядке в 5-6 раз сократить свои стратегические силы и перестроить их по российскому образцу, а потом сказали бы: давайте вести переговоры о новом соглашении об ограничении и сокращении вооружений. Мы бы тоже ответили: “Да вы что, смеетесь? Вы приняли решение - это ваше дело: сокращайте. А мы будем сами определять свою политику”.

На чисто дипломатическом уровне максимум чего мы можем добиться – это обещания уничтожить еще 500 боеголовок. А большие уступки, более выгодные условия, может быть даже - новый договор по ограничению оборонительных вооружений, который поставил бы американскую ПРО хоть в какие-то рамки, можно получить, только если мы основательно пересмотрим свое решение в области нашей военной политики и военного строительства.

То, что американцы наращивают свое присутствие в Средней Азии, – это стратегия, под которой есть материальная база и которой нам нечего противопоставить. Сопротивляться этому мы не в состоянии, особенно учитывая то, что и Киргизия, и Узбекистан, а теперь уже и Таджикистан очень заинтересованы в американском военном присутствии и по политическим, и по экономическим соображениям. Мы можем оказать на них какое-то давление, но в конечном итоге из этого все равно ничего не выйдет.

Само по себе это не означает ухудшения наших отношений с США, просто американцы проявляют определенную последовательность: где-то мы союзники и даже вместе воюем, но в других областях, там, где они не согласны с тем, что у нас происходит, они теперь снова заявляют о своей позиции. Никакой такой уж особо хитроумной игры здесь нет. Само по себе это не сможет сказаться на наших отношениях. Но если, скажем, американцы начнут наносить удары по другим странам, а мы выступим против этого, если начнется расширение НАТО, если мы ни о чем не договоримся по стратегическим вопросам, и на фоне этого будет нарастать критика нарушения прав человека в Чечне, то это, конечно, добавит керосина в огонь наших противоречий.