Односторонний выход США из Договора по ПРО 1972 года идет вразрез с усилившейся в последнее время тенденцией к укреплению международного сотрудничества. О значении и последствиях этого шага для нашей страны и всего мира — интервью с заместителем председателя комитета Государственной думы по обороне Алексеем Арбатовым

— Насколько неожиданно решение Джорджа Буша о выходе США из Договора по ПРО? Каково значение этого шага для системы международной безопасности?

— Неожиданным это объявление не назовешь, так как из Вашингтона уже в течение длительного времени доносились высказывания о намерении выйти из договора и приступить к созданию своей национальной противоракетной обороны (НПРО). Но на фоне событий 11 сентября и беспрецедентной степени взаимодействия между Россией и США в проведении антитеррористической операции многие рассчитывали, что Вашингтон проявит сдержанность и учтет интересы безопасности другой стороны — участницы договора — России. Однако этого не произошло.

Последствия этого шага для международной системы безопасности будут самыми пагубными. И дело не в том, что США, скажем, завтра же развернут НПРО. Наоборот, военно-стратегических и технических причин для спешки не было. Если бы США хотели испытывать какие- то новые системы, чтобы определить возможность создания НПРО, они могли бы еще как минимум лет пять спокойно продолжать испытания, договорившись о поправках к договору. Эта возможность предполагается статьей 14 Договора по ПРО, и Россия могла бы пойти здесь навстречу с тем, чтобы сохранить его как общие рамки ограничения оборонительных и наступательных вооружений. То, что США сделали это именно сейчас, свидетельствует, что для них не столько важна новая система ПРО, сколько нужно покончить с соглашением, против которого республиканцы борются уже более 20 лет.

— Почему же Джордж Буш сделал то, что не смог сделать Рональд Рейган?

— Действительно, почему даже в условиях "холодной войны" Вашингтон не мог сломать договор, а сейчас, когда "холодной войны" нет и мы с США практически союзники в определенных регионах, это произошло? Ответ может быть лишь один. Ранее мы имели мощные стратегические силы с основным наземным компонентом. Затем было принято решение о понижении статуса РВСН с вида до отдельного рода вооруженных сил. Более того, решили провести одностороннее свертывание стратегических сил количественно и "перестроить" в качественном отношении. В результате основа основ наших стратегических сил — ракеты наземного базирования будут численно сокращены как минимум в десять раз. Соединенные Штаты соответственно потеряли интерес к ведению переговоров как по наступательным, так и по оборонительным силам. Когда исчезли эти сдерживающие моменты, США решили действовать так, как им нравится, и решили договор, который в принципе им еще бы длительное время не мешал.

— Что, как вы считаете, должна сделать в этих условиях Россия?

— Урок в том, что в Вашингтоне считаются лишь с мнением тех, кто выступает с позиций равной силы. Россия должна коренным образом пересмотреть пагубные решения, которые были приняты в конце прошлого и начале этого года, и восстановить РВСН как отдельный вид вооруженных сил. Надо сконцентрировать в РВСН все средства, которые идут на эту сферу обороны. Следует также иметь в виду, что ни морская, ни авиационная составляющая нам не сулят больших перспектив, так как это крайне затратные сферы, и здесь мы всегда будем колоссально отставать от США и их союзников. Необходимо сосредоточить наши ограниченные ресурсы на том главном элементе, где мы все еще сильны и, по существу, опережаем весь остальной мир. Это ракеты наземного базирования, а точнее сказать, система "Тополь-М".Она уникальна, не имеет и не будет иметь аналогов в мире еще по меньшей мере двадцать лет. У США нет такой системы. Если бы мы это сделали, то даже без наращивания стратегических сил мы получили бы такой потенциал сдерживания, что США были бы заинтересованы в совместных ограничениях и системе транспарентности и проверки. Это было бы материальным стимулом для их интереса к переговорам.

— Как повлияет решение США на поведение других стран, например Китая?

— Китай, бесспорно, воспримет его крайне негативно. Ведь если на безопасности России такая система скажется не скоро и мы можем с более высокого старта принять ответные меры, то для Китая надолго откладывается обретение потенциала стратегического сдерживания в отношении США. Сейчас Пекин обладает примерно 20 единицами оружия стратегического класса, которое может достигать территории США. В этих условиях Китай, несомненно, пересмотрит свою программу и выделит средства для более форсированного наращивания этих систем. Для России это будет плохой новостью, так как его системы могут быть направлены и на США, и на Россию. Если дело так пойдет и дальше, Китай может через десять лет сравняться с Россией по стратегическим ядерным силам. Это не в наших интересах. Что касается Англии и Франции, то они, безусловно, втайне очень недовольны этим решением США, но в Вашингтоне вряд ли будут с ними считаться. Но вот наращивание стратегических сил Китаем, безусловно, подействует на Индию, так как индийские ракетно-ядерные силы предназначены для сдерживания Китая. А это далее отразится на ядерных программах Пакистана и пороговых стран.

— Есть ли возможности сотрудничества между Россией и США в деле создания систем противоракетной обороны?

— Я думаю, что США вычеркнули их из повестки дня. Если вы хотите сотрудничать в таком важном вопросе, как создание систем оружия, то вы тем более должны сотрудничать в области договорно-правового режима регулирования. Когда американцы так бесшабашно сметают со стола весь этот режим, нельзя рассчитывать, что они пойдут на взаимодействие с нами в тех деликатных сферах военной техники, в которых они не сотрудничают даже со своими ближайшими союзниками по НАТО.

Россия должна принять собственные меры для обеспечения своей безопасности. Другое дело, что мы должны действовать рационально и не поддаваться эмоциям. Следует заявить, что мы не считаем себя связанными ни Договором СНВ-1, ни Договором СНВ-2, ни рамочными соглашениями 1997 года о СНВ-3. Это вовсе не значит, что мы должны свертывать сотрудничество с США по другим направлениям, например в борьбе с терроризмом, в действиях в Афганистане, в миротворческих операциях в других районах мира. Везде, где мы в этом заинтересованы, мы, безусловно, должны идти на сотрудничество и использовать его для укрепления своей безопасности. Это касается и нераспространения оружия массового поражения, и экономической тематики. Мы не должны махнуть на все рукой.

Чем спокойнее мы будем говорить о стратегических вооружениях и больше будем делать практически, тем больше американцы начнут задумываться над тем, правильно ли они поступили. И тогда может наступить момент, когда они вернутся за стол переговоров и скажут: "Давайте договоримся, чтобы в этой области были какие-то правовые взаимные ограничения и меры контроля".

Между тем

Неудачей закончилось очередное испытание элементов будущей американской Национальной системы противоракетной обороны. По данным агентства Рейтер, через 30 секунд после старта с базы ВВС Ванденберг (Калифорния) ракета-носитель отклонилась от заданного курса. Это произошло в ночь с четверга на пятницу. По словам представителя базы Ллойда Конли, причины неудачи расследуются.