|
Вольно или невольно люди ощущают, что законодательные органы власти представляют собой реальный институт власти. Еще один показатель: сократилось число указов президента, которые подменяют законы. Этому способствовал ряд решений Конституционного суда, который прямо указал, что президент не должен указами регулировать определенные отношения и подменять законодательные органы. Вспомните: все рыночные реформы начинались и проводились на основании указов. Сейчас эта практика полностью еще не исключена, но она существенно сократилась.
- Главная основа правового государства - принцип "закон един для всех". Он разве у нас действует?
- Давайте вспомним, что было раньше. Действовали различные нормативные акты, существовало одно право для членов партии (постановления ЦК КПСС, партийная дисциплина) и другое - для всех остальных: законы, инструкции, Конституция. И при этом и законы, и Конституция без приводных ремней партийных норм работать не могли. По сути получалось, что члены партии, особенно руководство, имели свою "эксклюзивную" правовую базу, а для всех остальных членов общества действовали общепринятые, традиционные нормы законодательства. Сегодня такого нет. Сегодня партийные нормы коммунистов или "яблочников" не распространяются на других членов общества.
Другой вопрос: устраивает ли нас качество нынешних законов? Нет, не устраивает. Сегодня общество должно осознать, что важен не закон сам по себе. Нужны законы, которые не предоставляли бы преимуществ в процессе их применения каким-то категориям граждан. Как правило, преимущества получают люди, наделенные какими-то властными полномочиями. Какой закон ни возьми, когда его начинают применять, то простой человек оказывается бесправным и беззащитным. Он все время оказывается в ситуации, когда его могут просто "отфутболить", пустить по бюрократическому кругу. А чиновник, который обязан применять этот закон, оказывается как бы на высоте. В качестве примера можно привести ситуацию с Центризбиркомом, когда в процессе применения закона технический орган превращается во властный, так как он определяет: разрешить - не разрешить. И закон ему это право предоставляет. Поэтому перед нами стоит задача предложить обществу такую идеологию закона, где механизм его исполнения не зависел бы от чиновника.
- Какой закон можно назвать хорошим, качественным? Много ли таких законов вышло из стен Государственной Думы?
- Нет таких законов, я не могу назвать ни одного. Хорошим, качественным является закон, в котором нет отсылочных норм, предоставляющих правительству, ведомству самому определять механизм исполнения закона. В законе не должно быть норм примерно такого содержания: "порядок лицензирования определяет правительство", "перечень предприятий, находящихся в государственной собственности, акции которых не подлежат продаже и последующей приватизации, определяет правительство". Вроде бы маленькая норма, но очень существенная, так как в ней заключается механизм исполнения закона.
У меня есть принципиальные расхождения по идеологии закона с председателем Комитета по законодательству Анатолием Ивановичем Лукьяновым. Он считает: неважно, какой закон. Пусть даже плохой закон, но он закон. А я возражаю: нет, плохой закон хуже отсутствия закона. Потому что когда нет закона, человек может обратиться в суд и доказывать свою правоту. Есть такой механизм разрешения спора о праве в суде. А перед лицом закона суд бессилен. Судья, соглашаясь даже с логикой человека, видя его правоту, скажет: я ничего не могу сделать, потому что есть закон. Исправить закон гораздо сложнее, чем его принять. Анатолий Лукьянов утверждает также, что законы не должны быть инструкциями. А я говорю: должны. В законе не должно быть никакой отдушины для чиновника. Там обязательно должен содержаться жесткий перечень всего, что должен сделать чиновник: последовательность действий, недозволенные действия, определение некачественного исполнения его обязанностей и ответственность, наступающая при отказе выполнить эти обязанности или при некачественном выполнении. Причем механизм ответственности не должен быть отсылочным, как сейчас - "в соответствии с действующим законодательством". Каким? Где? Обыщите все уголовное, административное законодательство. Вы не найдете нигде ответственности должностных лиц, которые вас просто "футболят".
Сегодня в Думе сталкиваются два принципиально разных подхода, разные идеологии закона, представляемые с одной стороны коммунистом Анатолием Лукьяновым и с другой стороны мной как представителем "Яблока". К сожалению, у Анатолия Ивановича с точки зрения численности весовая категория в Думе гораздо больше. Вот они и проводят такого рода законы, где очень много отсылок, развязывающих руки чиновнику, и масса всяких ограничений в отношении гражданина. Это связано еще и со стереотипами депутатов от КПРФ. Они же выступают с тезисом: давайте примем закон об исполнении закона! Тогда как механизм исполнения должен быть заложен в каждом законе. Мы говорим, что в России сильно развита коррупция. Она связана не в последнюю очередь с тем, что в наших законах нет детального, исчерпывающего перечня обязанностей чиновника и механизма его ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение. В результате чиновник становится всесильным. Когда встает вопрос о коррупции, я замечаю: извините, разве мы принимаем антикоррупционные законы? Опять рудименты коммунистического мышления: давайте примем закон о борьбе с коррупцией и коррупции не будет. Ничего подобного. При наличии законов, которые позволяют чиновнику безнаказанно делать все, что угодно, никакой закон по борьбе с коррупцией ничего ровным счетом не изменит.
Как видите, вопрос о правовом государстве в России напрямую упирается в борьбу идеологий. К сожалению, в Государственной Думе пока еще господствует марксистско-ленинская идеология права. И выборы в новую Думу - это практически борьба за то, чтобы обеспечить перевес идеологии правового государства, направленной на защиту простого человека, не наделенного властными полномочиями, освобождение его от страха перед законом и устранение неясностей в законе или на их минимизацию.
- Все вокруг только и говорят об изъянах Конституции. Может быть, напрасно на нее грешат и дело не в Основном законе, а в общей правовой культуре?
- То, что к ней предъявляют претензии, это вообще-то не напрасно. В Конституции есть изъяны. Но то, что на нее столько нападок - это действительно связано с общей правовой культурой. Носители марксистско-ленинской идеологии видят в ней идеологического оппонента, причем реально работающего. Парадокс заключается в том, что никогда право и Конституция в России не были такими популярными, как сейчас. И признаком популярности, то есть того, что закон признается (в данном случае Конституция), являются кроме всего прочего и нападки на нее, либо степень цитируемости. В 1995 году было принято постановление Верховного суда, касающееся Конституции, после чего она заработала особенно эффективно. В том постановлении прямо было сказано, что суды применяют Конституцию непосредственно. До 1995 года такого не было и в помине. Суды получили право толковать Конституцию. Они не могут ссылаться на то, что Конституция им непонятна в процессе применения. Если по какой-то причине она непонятна, и суд считает, что нужно толкование, то суд должен приостановить дело и обратиться с запросом в Конституционный суд для получения соответствующих разъяснений. Но уклоняться от рассмотрения спора и применения Конституции суды не могут. И суды повсеместно стали ссылаться на Конституцию, сыграв большую роль в том, что она стала востребована обществом. В Думу приходило много писем, особенно года два назад, с вопросом: почему не продается текст Конституции? Люди хотели иметь его дома, и я думаю, что у многих он теперь есть. И это, кстати, тоже признак правового государства. Мы начинаем привыкать к тому, что есть объединяющий нас всех документ. Возьмет ли его доктор наук или человек, имеющий 4 класса образования, министр или простой пенсионер - закон никем не может быть прочитан иначе. Этим и должна отличаться Конституция.
- Можно ли охарактеризовать как правовое государство страну, в которой вопрос отставки и назначения Генерального прокурора превращен в фарс?
- Эти два момента никак не соотносятся. Такая ситуация может возникнуть и в самом демократичном государстве. Вопрос упирается опять-таки в недостатки Конституции. При всех ее достоинствах она написана людьми, которые обучались в марксистско-ленинской школе права. Мы заложили право Президента вносить кандидатуры на пост Генпрокурора, заложили право Совета Федерации согласиться либо не согласиться, а до конца ситуацию не предусмотрели. А если Президент вносит одну и ту же кандидатуру, а Совет Федерации все время отклоняет, каков выход из тупика? Правовая идеология, вообще, контекст права требует, чтобы не только заложить норму, но и предусмотреть все возможные варианты отступления.
- Чтобы тупиков не возникало?
- Не просто тупиков. Чтобы властные лица не могли уклониться от исполнения должностных обязанностей. Если властный орган не хочет исполнять свою обязанность ("кого бы вы ни вносили, я всех отклоняю") или один отклоняет, а другой вносит одну и ту же кандидатуру - это и есть отказ от исполнения своих обязанностей. Один должен внести, а другой должен назначить. Все варианты, возможные в жизни, должны быть в законе прописаны. Тогда начинает работать право как механизм, который не создает конфликтов, а их предупреждает. Механизм строится на чем: если ты отказываешься исполнять свои обязанности или уклоняешься от их исполнения, то это право переходит к другому органу власти, который от тебя не зависит. Это и есть механизм сдержек и противовесов. Тогда и Совет Федерации, и президент начнут взвешивать. У них будет альтернатива. Если президент будет упрямо вносить одну и ту же кандидатуру, может оказаться, что и без него назначат. Так же и с Советом Федерации: если он будет всех подряд отвергать, то он лишится в данном случае полномочий назначить Генерального прокурора. Без него решат. Тогда согласие будет достигаться на 100 процентов. И президент, и Совет Федерации будут идти на взаимные уступки.
- А в данном конкретном случае со Скуратовым, на Ваш взгляд, следует согласиться с мнением Совета Федерации и оставить Скуратова на должности Генерального прокурора?
- Вообще, получается, что так. Особенно в условиях, когда есть решение суда о том, что уголовное дело было возбуждено незаконно. В любом случае, здесь надо подчиняться решению суда. И в первую очередь, это должен демонстрировать президент. Скуратов должен вернуться, а возобновится ли уголовное дело - это другой вопрос. Скуратов, надо отдать ему должное, выиграл этот судебный процесс. Он должен бы вернуться на свой пост и подать в отставку как порядочный человек.
- Как часто Вам приходится отстаивать законные права Ваших избирателей?
- Ежесекундно. Я этим занимаюсь практически все время. На уровне обсуждения и принятия законов это происходит на каждом заседании. По работе, проведенной у себя в округе, я публикую отчеты, указываю фамилии. И я могу сказать, что у нас действительно имеет место массовое нарушение прав граждан со стороны почти всех органов власти и местного самоуправления, тех, кто и должен выполнять законы. Например, часто приходится защищать права пенсионеров. То неправильно рассчитают пенсии, то бестактно обойдутся с людьми, вызывая с их стороны подозрения в обмане. Не соблюдается график выдачи пенсий, нет ясности в суммах. И приходится заниматься тем, чем должны заниматься чиновники. Как бы заставлять их быть добросовестными. Пенсии я привела в качестве примера. Но это шестой по объему обращений вопрос. На первом месте - жилье и получение жилья. Я очень многим людям помогла с получением жилья. Парадокс в том, что даже то, что положено человеку по закону, он не может получить. Нет общественного контроля. Случается, одна-две квартиры уходят налево, и ситуация становится еще более напряженной. Я в случае необходимости подключаюсь, начинаю контролировать, интересоваться, почему очередь движется назад, а не вперед. В общем, держу под контролем, заставляю представителей администрации не быть формальными. Это неприятно, потому что контроль со стороны начинает их "удушать": ни одну квартиру нельзя передать налево. Более того, когда есть сомнения, я начинаю прокуратуру "долбить": давайте проводить проверку. Мое преимущество в том, что ни с кем из них ни в каких делах я не завязана: ни с одним мэром, ни с одним главой администрации. У меня нет никаких личных корыстных интересов, и аргументация - всегда чисто юридическая. Я прилипаю как банный лист, не сбросишь. Это раздражает, вызывает негодование, но они вынуждены со мной работать. Люди нуждаются в защите прав. Если бы мы имели подробные, обстоятельные, прозрачные законы, где все обязанности чиновника расписаны, и постоянно проводился бы публичный общественный контроль, ситуация не была бы такой запущенной.
- Вы участвовали в подготовке нового законопроекта по формированию Совета Федерации. В чем претензии к Совету Федерации?
- Совет Федерации в нынешнем его виде разрушает российскую государственность, за счет того что туда входят региональные руководители, располагающие гигантской властью. Они ведают вопросами бюджета у себя в регионах, решают вопросы приватизации, банкротства, предоставления налоговых льгот, распределения государственных кредитов. Административный и финансовый механизмы в регионах находятся под их контролем. Это действительно магнаты, могущественные люди. Они имеют все рычаги власти на федеральном уровне: назначают всех судей, Генерального прокурора, ни один закон не может быть без них принят, в том числе и потому, что они участвуют в преодолении вето президента. Они недосягаемы, так как сидят на чужом денежном мешке и знают: если они из этого денежного мешка украдут, то их не накажут. Расчет делается на то, что они чистоплотные, порядочные люди, и ничего плохого не сделают. Возможно, такие и есть, но государственное строительство не может основываться на благодушных предположениях. Для того, чтобы изменить эту ситуацию, нужны, во-первых, профессиональная основа в деятельности Совета Федерации и, во-вторых, выборная модель. Члены Совета Федерации должны избираться, а не совмещать автоматически эту должность с губернаторской. Когда губернаторов выбирают, то делают это не для того, чтобы они писали законы, тем более федеральные. Нигде в мире нет аналогов того, чтобы палата парламента формировалась таким образом и имела такие полномочия. Их можно сравнить с полномочиями американского сената, но сенаторы в США - в отличие от наших членов Совета Федерации - избираются и профессионально работают.
Беседу вел Усам Оздемиров
|
