7 декабря в центральном офисе «Яблока» прошла траурная церемония прощания с координатором Федерального политкомитета Борисом Григорьевичем Мисником. Он скончался 4 декабря после тяжелой болезни на 84 году жизни. Проводить Бориса Григорьевича в последний путь пришли десятки людей, в основном коллеги по партии «Яблоко» и Горно-металлургическому профсоюзу, который Мисник возглавлял в начале 1990-х. Политик был похоронен на Хованском кладбище.
Запись церемонии прощания
Николай Рыбаков, председатель партии: 25 октября 2021 года:
«Вроде я всю жизнь шел вверх.
А сейчас ухожу на глубину.
Надеюсь вынырнуть.
Всем привет, надежды и удачи!»
(здесь и далее стихи Бориса Мисника – прим.)
Сергей Викторович Иваненко, председатель московского отделения партии, заместитель председателя партии, член Федерального политкомитета.
Сергей Иваненко. Фото: пресс-служба партии
Сергей Иваненко: Тяжелый день. Ушел Борис Григорьевич. Здесь собрались его соратники, коллеги, друзья, ученики, те люди, которые, через жизнь которых прошел Борис Григорьевич, как всегда, очень добрый, очень порядочный, очень дружелюбный... Борис Григорьевич – человек необычный. Он пришел в «Яблоко» уже сложившимся, зрелым человеком. На 20 лет... основного косяка той партии, которая была в Государственной Думе. При этом он уже состоялся как человек, как личность, он работал в системе Горно-металлургического профсоюза, он был классификатором, это один из крупнейших, напомню, профсоюзов России.
И перед выборами 1993–1995-х гг. за этот профсоюз, за его влияние шла борьба между почти всеми тогда политическими силами, партии власти... Но Борис Григорьевич пришел к нам. Почему? Я уже сказал, что... человек необычный. Он человек, который умел общаться не только с обычным народом, с простыми людьми, что называется, как сейчас любят говорить, глубинным народом, но он совершенно на равных беседовал и был своим среди той классической интеллигенции, которая к нам приходит в голову, когда мы вспоминаем..., в очках, в шляпах...
Борис Григорьевич был человеком абсолютно идейным, и с этой идеей свободы и справедливости он прошел на протяжении всей своей жизни, всей своей жизни, всей той работы, которую... в очень сложных условиях. И он этой идеи не изменял никогда. И когда он был в Думе председателем комитета по вопросам Севера, он был очень влиятельным и очень заметным... Да он еще, кстати, многое сделал и по северным коэффициентам, надбавкам, и в целом профсоюзам очень много сделал. То есть он помогал... При этом, подчеркну, он был человеком, для которого идеалы свободы, справедливости, прав человека, демократии были не пустым звуком, не то что..., и не громкой фразой, он с этим прошел всю свою жизнь. Спасибо, Борис Григорьевич. Мы вас будем помнить за то, чему вы нас научили, и то, что вам удалось сделать. Спите спокойно.
Николай Рыбаков:
Ушла эпоха девяностых –
Благих надежд безумный сон.
И снова стало всё непросто,
И вновь – фанфары в унисон!..
Народ творит себе кумира,
На грабли встав – в который раз?!
Порвём полмира за Пальмиру!!
А если что, – отключим газ!!!
Я жду, чтоб спины разогнулись,
Чтоб вновь кружилась голова,
Над Красной площадью взметнулись,
Звеня, чеканные слова:
Свобода, Равенство и Братство!...
Недостижимая мечта?!
Но, братцы, если не пытаться,
Так и не выйдет ни черта!
Виктор Леонидович Шейнис, член Федерального политкомитета партии.
Виктор Шейнис: Вот пришел день, когда мы прощаемся с нашим другом, с моим личным другом. Он тяжело и сильно болел, можно было ждать самого скорбного, самого печального. Но все время была надежда, была надежда, и сейчас... Свершилось невозможное, невосполнимое, непоправимое – умер Борис Мисник. Нам, мне будет тяжело без него, потому что он был очень светлым, очень умным, очень достойным человеком.
Я вспоминаю первые дни наших бурных событий 1990-е гг., когда впервые увидел Бориса Мисника, и нас связала сама судьба. Он был человеком в высшей степени достойным, в высшей степени благородным. Он был светлым человеком. И очень трудно представить, что происходит последнее прощание, что здесь собрались его друзья, его почитатели, его соратники. Нужно сказать, что... сейчас, наверное, далеко не в лучшем из тех вместе прожитых лет, но Борис Мисник был человеком в высшей степени достойным, благородным, умным. Те, кого он... своей любовью, своим..., сегодня отмечают... Мне трудно было представить, что этот день настанет, но он... И очень трудно, очень трудно представить, чтобы Борис Мисник был...
Я хотел бы сказать, что да, действительно, он с нами. В памяти он останется навсегда для нас... Он умер, но то, что он делал, то, что он... для очень многих людей, то, что... и близких... тех, с кем он работал, с кем он... Сегодня... грустный день. Борис Мисник, ты всегда... бессменный столько, сколько будем мы, сколько будем, сколько хватило... Мы сохраним память.
Виктор Шейнис и вдова Бориса Мисника Любовь Григорьевна. Фото: пресс-служба партии
Николай Рыбаков:
В зыбких чертогах странных
Гаснут под утро свечи.
Лики в старинных рамах
Плавно вплывают в вечность.
Тают в прозрачной дымке
Призрачные корветы.
В тёмном бокале льдинки
Горького ждут ответа.
Дел нерешённых ворох,
Чаек безумных стоны,
Листьев опавших шорох
С осиротевших клёнов...
Оксана Генриховна Дмитриева, депутат Госдумы.
Оксана Дмитриева: Добрый день, друзья, коллеги. (Ну, вы извините, я вас так всегда называю.) Борис Григорьевич был удивительный человек. Он действительно пришел в «Яблоко» уже сложившимся государственным деятелем, и он был примером прекрасных руководителей, которые видели перспективы развития промышленности. Он не только занимался социальными вопросами, он прекрасно понимал законы развития экономики, развития промышленности. К сожалению, таких руководителей, таких политических деятелей, таких депутатов практически не осталось.
Он был действительно прекрасным, светлым человеком, который до последних дней интересовался и высказывал свое мнение по всем критическим вопросам. Я помню, как мы здесь 3 года назад собирались на юбилей Бориса Григорьевича, он нас всех собрал. Сейчас много говорят о скрепах, так вот такие люди, как Борис Григорьевич Мисник, – это именно вот скрепы, скрепы демократических принципов, принципов любви и заботы об Отечестве, которые действительно нас всех своей личностью объединял.
И я понимаю, что для семьи это огромная утрата, потому что я помню... Бориса Григорьевича молодыми, спортивными, очень любящей парой, очень дружной парой. Они всегда были вместе, он всегда ссылался на ваше мнение, он всегда передавал от вас привет. Поэтому действительно это личность не только профессиональная, но и в своем отношении к любимой супруге, к своей семье, к жизни он, конечно, был для нас примером. И в последние, буквально последние месяцы мы не встречались, но на фейсбуке я все время видела его комментарии, его оценки, то есть он все время был вот в курсе событий и приободрял, сам глубоко уже человек больной, наверное, предчувствовал, недаром он с нами опять же этим стихотворением простился. Но тем не менее он считал необходимым еще высказать какие-то знаки одобрения, советы, комментарии своим очень давним коллегам.
Поэтому это был действительно глубоко порядочный, благородный, светлый человек, и память о нем сохранится в наших сердцах. И мы счастливы, что мы работали вместе с ним, что нам посчастливилось с ним вместе работать. Спи спокойно, дорогой Борис Григорьевич, светлая вам память.
Николай Рыбаков:
Я ненавижу поезда:
Они уносят
От нас любимых,
Может, навсегда…
Уходят поезда
Багряной осенью
Бесповоротно,
как идут года.
А мы любимых
Сами провожаем,
На пыльных стёклах
Пишем имена.
И в суете вокзальной
3амирает
Печалью зазвеневшая
Струна.
Валерий Васильевич Борщев, член Федерального политкомитета партии.
Валерий Борщев. Фото: пресс-служба партии
Валерий Борщев: С Борей я познакомился еще до того, как возникла партия «Яблоко». Мы с ним были в Конституционном совещании, это был 1989 год, начало 1990-го, там были страсти. И он окунулся в эту стихию и действительно был заметной и яркой личностью. И мы с ним нашли общий язык, нашли общий язык. Я знал, что он профсоюзный деятель, но я в нем почувствовал родственную душу правозащитника. Вот профсоюзный деятель, а все-таки прежде всего правозащитник. И вот начало правозащитное, оно всегда ощущалось.
Но удивительным образом, понимаете, политика, участие в политической деятельности, оно, как правило, деформирует личность, ну, во всяком случае изменяет, многое меняет. А вот он не изменился, вот удивительно. Каким я его знал в 1989-м, таким он был и до конца своей жизни: доброжелательным, но твердым, принципиальным. Вот это вот сочетание доброжелательности и твердости принципов – это редкое сочетание, это, как правило, в общем-то, у политиков редко встречается, а вот у Бориса это было, было, и он выделялся. И когда вот на политкомитете у нас там разгорались бурные страсти, он своим выступлением, своим участием, своим присутствием мог внести такую ноту миротворчества, ноту диалога, а не такой битвы политической.
Он очень влиял на атмосферу «Яблока». Вот, понимаете, такие люди, как он, они привносят какой-то очень важный фермент в организацию, вот в партию «Яблоко», утрата которого будет настолько остро ощущаться... Я думаю, мы все это ощутим. Его утрату мы почувствуем... Эта боль не затихнет. Все понятно, болезнь, ну, у нас с ним общая онкология, я его связал с хирургом в Израиле, который делал мне операцию. Он поехал, тот сказал, что нет, операцию делать не надо. Ну, вроде бы положительные, вроде бы дали надежду, вроде бы все, и он приехал так приободренный, действительно работал, действовал как бы. А вот... А вот все-таки болезнь, болезнь взяла свое.
Понимаете, потери бывают невосполнимые, так же невосполнима потеря Бориса Григорьевича. Я думаю, мы это будем ощущать и партия «Яблоко» это почувствует, почувствует, что мы потеряли очень важного человека, очень нужного партии человека, человека, который определял ее атмосферу, который определял характер взаимоотношений. Конечно, мы будем помнить тебя, Боря, конечно, но боль, она не утихнет, она не утихнет. Царствие небесное тебе.
Николай Рыбаков:
Заполярье, белые ночи
Солнце розовым красит горы.
Опрокинут в озеро Монче
Мой прекрасный любимый город
Край суровый, сосны да ели
По пологим сбегают склонам,
На вершинах снега белеют
Окаймленные мхом зеленым.
Михаил Васильевич Тарасенко, с 1996 по 2012 год председатель Горно-металлургического профсоюза России.
Михаил Тарасенко и Григорий Мисник, сын Бориса Григорьевича. Фото: пресс-служба партии
Михаил Тарасенко: Дорогая Любовь Егоровна, Григорий Борисович, Ольга Борисовна, родные, близкие, коллеги, друзья, товарищи. Здесь присутствует много моих коллег из Горно-металлургического профсоюза России, которые работали с Борисом Григорьевичем, и они пришли сюда, чтобы сказать ему последние «прости» и «прощай». Борис Григорьевич был первым председателем нашего профсоюза. В 1990 году создавался профсоюз, в очень непростое время, когда разделялся Советский Союз, разделялся и профсоюз металлургов России. И многие очень хотели, чтобы это было просто частью профсоюза, который как занимался, так и дальше бы занимался всеми теми вопросами спортивной, культурно-массовой работой, соревнованием.
А Борис Григорьевич был сторонником того, что в новых условиях профсоюз должен заниматься другими вопросами, они должны выйти на первый план. И люди поверили ему, более миллиона членов профсоюза поверили, и именно первым Горно-металлургический профсоюз России принял те изменения в свои нормативные документы, которые сделали этот профсоюз авторитетным, рыночным, в этом его громадная заслуга.
Он вообще был очень цельный человек, он действительно, здесь предыдущие коллеги говорили, он никогда не скандалил, но в нем чувствовался характер, в нем чувствовались убеждения, и он умел их отстаивать, свои убеждения. Вот все непростые вопросы в нашем профсоюзе принимались демократическим путем. Иногда требовалось несколько заседаний, несколько пленумов, прежде чем проходило то решение, которое Мисник считал справедливым. И он очень многое сделал для профсоюзного движения России в целом.
Вы знаете, у Хемингуэя есть замечательные слова о том, что человечество – это остров, и когда маленький камушек от острова откалывается, то остров, дескать, меньше не становится. Нет, утверждает Хемингуэй, остров становится меньше с потерей каждого камушка. Сегодня мы не камушек потеряли, сегодня от нашего острова отвалилась глыба. Прости и прощай, Борис Григорьевич.
Николай Рыбаков: Преемник уже Бориса Григорьевича на этом посту, БезымянныхАлексей Алексеевич, руководитель профсоюза.
Алексей Безымянных: Уважаемые родственники, дорогие друзья. Ну, Михаил Васильевич как председатель, второй председатель нашего профсоюза, уже охарактеризовал Бориса Григорьевича как создателя нашего профсоюза. Я просто хочу добавить, что все эти годы несмотря ни на что, где бы он ни находился, он постоянно был с нашим профсоюзом. Он участвовал во всех наших мероприятиях, и даже очередное, которое будет проходить через неделю, наш IX съезд, он был приглашен, потому что он был всегда очень уважаем людьми, востребован. Он всегда участвовал в каких-то мероприятиях, где нужно сказать добрые слова. Вообще его по жизни отличают глубокая порядочность, целеустремленность, вдумчивость и безотказность по сути дела.
Алексей Безымянных. Фото: пресс-служба партии
Поэтому от нас уходит очень хороший человек, и я могу это подтвердить в его сыне, которого я знаю достаточно долго и давно. Я могу это подтвердить тем, что очень много скорбных слов и различных посланий пришло со всей России, для того чтобы почтить память Бориса Григорьевича. Я присоединяюсь ко всем словам, которые были сказаны до меня, но хочу сказать, что вечная память об этом человеке в наших сердцах будет однозначно. В истории профсоюзного движения, в истории нашего профсоюза он был яркой страницей и навсегда в ней останется. Вечная ему память и царствие ему небесное.
Николай Рыбаков: Уход Бориса Григорьевича Мисника - это для нас тяжелая, невосполнимая потеря. Он был скромным, умным и абсолютно честным человеком, твердым и в то же время интеллигентным и деликатным соратником, мужественным, сдержанным и одновременно добрым и чутким товарищем. Именно таких людей нам надо бы побольше и в Партии, и в окружающей жизни.
У меня с ним сразу сложились и много лет сохранялись особые, доверительные и близкие по взглядам и жизненным устоям отношения. В последние месяцы мы часто общались по телефону, он с необыкновенным мужеством переносил тяжелую болезнь и оставил нам пример стойкости и выдержки.
Мне лично и, уверен, всем нам будет его очень не хватать.
Прошу передать мои искренние соболезнования семье и близким Бориса Григорьевича», – Алексей Арбатов, академик РАН, член Федерального политкомитета «Яблока».
Николай Рыбаков. Фото: пресс-служба партии
Евгений Бунимович, член Федерального политкомитета партии, депутат Мосгордумы: «Зачем идти в политику? Политика – это грязное дело! Опровергают этот расхожий обывательский штамп не слова, а люди.
Люди, для которых моральный выбор, верность принципам становятся смыслом деятельности, смыслом жизни. Настоящие люди, настоящие политики, такие, каким был Борис Григорьевич Мисник.
Борису Григорьевичу не надо было демонстрировать, доказывать свою абсолютную порядочность, благородство, деликатность, интеллигентность и вместе с тем спокойную твердость, надежность и принципиальность – эти качества личности были очевидны, они сквозили в любой его реплике, взгляде, интонации. Он не старался учить, поучать, потому и научил многому и многих.
Собственно, на таких людях Россия держится, и это не красивые слова, а констатация факта.
Уход Бориса Григорьевича – невосполнимая потеря для семьи, для друзей, для соратников, для «Яблока», для всех нас и для каждого из нас».
Пятьдесят –
в нашем бешеном веке
Не рубеж,
не итог, не предел,
Разве только
предательской вехой –
Сединою –
висок забелел.
Разве что,
отгремевшие бури
Светлой болью
ушли в глубину,
А военные
песни вернули
Позабытого
детства весну:
Там май качал
и гнул рябину тонкую,
Там до рассвета
пел аккордеон,
О чём-то ветер
шелестел негромко
Девчонке
за распахнутым окном.
Незаметны морщинки
у глаз и у губ,
Не забыты мелодии
старые.
Словно волны за катером
годы бегут
Под гитарный напев
Окуджавы.
Вьются тропы оленьи
над Чуна-рекой,
Пахнет первой
осенней порошей.
Не напиться никак
родниковой водой,
Не наслушаться
песен хороших.
Пусть нам споёт
печаль о синих крокусах, –
Не всем идущим
суждено дойти, –
Их души – светлой
россыпью над пропастью,
Чтоб легче было
верный путь найти.
Мы не будем завидовать
им – молодым,
Сожалеть об ушедших
годах.
Мы мгновенья прекрасные
в сердце храним:
Пряный запах
морошковых трав,
Гладь уснувших озёр
в полуночной тиши
И хрустальный
Ручья перезвон,
Тихий шёпот в ночи:
«Подожди, не спеши,
Не спугни
зачарованный сон»...
Вот доживём мы
снова до рассвета,
Опять уйдём
в дела и суету,
А в глубине души
минута эта
Пусть нам хранит
тепло и доброту!
Александр Владимирович Шишлов, руководитель фракции «Яблоко» в Заксобрании Петербурга.
Александр Шишлов: Сегодня тяжелый день, прощаемся с Борисом Григорьевичем. И потеря была неизбежна, ожидаема, но боль от этого не меньше. И конечно, прежде всего я к вам обращаюсь, к семье Бориса Григорьевича. Мы разделяем вашу боль, может быть, вам будет чуть полегче. А Борис Григорьевич для меня и для многих, я думаю, всех, кто в «Яблоке» с ним работал, был не только политиком, не только лидером профсоюза, он был замечательным человеком с качествами, которые нужны настоящему политику. Он был мудрым, честным, ироничным. У него была четкая нравственная основа. И когда я приезжал в последние годы на Пятницкую, я всегда поднимался на третий этаж в его маленький кабинетик, и мы говорили об очень сложных и драматических вещах, относящихся к стране, к партии. Но вот его ирония, его мудрость, точность его нравственных оценок, его спокойствие, оно всегда помогало, помогало нам всем.
Сегодня из Петербурга не смогли приехать мои коллеги, они просили вам передать слова сочувствия, соболезнования, но обстоятельства не всегда позволяют, они бы были здесь с нами, они бы были здесь с нами... Бориса Григорьевича нет, но в нас осталось то, что он нам приносил, передавал, и теперь нам нести его оценки, его точность, его спокойствие, его мудрость. Спасибо, Борис Григорьевич, что был с нами.
Николай Рыбаков:
Стылый ветер мартовских бульваров,
Золото кремлёвских куполов...
В перекрестье переулков старых
Заблудился звон колоколов.
Я твои холодные ладони
Бережно держу в своих руках,
И шальные вороные кони
Нас уносят ввысь под облака.
Ты же знаешь сама:
Это просто зима
Лишь на миг уступила права,
Это ранней весны
Сумасшедшие сны,
Это песни забытой слова.
Я не знаю, где остановиться –
Не люблю загадывать судьбу.
Я хочу влюбиться и забыться
И не верю в злую ворожбу.
Только кони в шаг пошли устало,
Только песня вдруг оборвалась,
Только с куполов воронья стая
В небо над Москвою поднялась...
Ты же знаешь сама:
Вновь вернётся зима,
Этот март – не для нашей любви;
И увянут цветы,
И растают мечты,
Всё исчезнет: зови – не зови.
Стылый ветер в мокрых переулках,
Карих глаз непрошеная грусть;
Чьей-то клятве в переходах гулких
Нежно вторит скрипка: «Я вернусь...»
Владимир Александрович Рыжков, депутат Мосгордумы от «Яблока».
Владимир Рыжков. Фото: пресс-служба партии
Владимир Рыжков: Я хочу добавить к тому, что уже было сказано. Мы с Борисом Григорьевичем познакомились в Государственной Думе, и он был депутатом Государственной Думы, он возглавлял один из ключевых комитетов. И он показал, что парламент может проделывать огромную работу, парламент может определять политику страны, парламент может создавать современное российское законодательство, законодательство, отвечающее общественным интересам, развитию страны, интересам людей. И вот сегодня его коллеги из профсоюза говорили о том, что он стоял у истоков профсоюзного движения, а я хочу сказать, что я был свидетелем того, как Борис Григорьевич стоял у истоков российского парламентаризма.
И в те годы, когда была фракция «Яблоко» в Государственной Думе сильная, когда члены фракции «Яблоко» возглавляли комитеты и вели огромную работу по созданию основ российского законодательства, Борис Григорьевич был одним из ключевых людей российского парламента и российского парламентаризма. И безусловно, его огромная работа в парламенте войдет также в нашу историю как прекрасный мир настоящего парламентария, настоящего депутата, который служит не корпоративным интересам, не интересам государства, а интересам российского гражданского общества.
Я знаю, что Борис Григорьевич вел гигантскую работу в партии «Яблоко» до последних дней. Я знаю, как он важен был для «Яблока» как для коллектива единомышленников. Мне он запомнился как человек, сегодня об этом Александр Шишлов говорил, мне он запомнился как человек мудрый, уравновешенный, ироничный, с прекрасным чувством юмора, с очень острым умом, с очень острым и тонким пониманием ситуации. Поэтому это, конечно, и для меня лично огромная потеря, я думаю, что для всех, и для партии, и для страны огромная потеря. И я периодически встречал его здесь на Пятницкой, мы перебрасывались какими-то фразами, и всегда это общение оставляло очень теплое, такое дружеское ощущение.
Поэтому, уважаемые близкие и родные, огромное вам сочувствие, огромные вам соболезнования. Понимаю боль утраты, но, поверьте, огромное количество людей любят Бориса Григорьевича, помнят Бориса Григорьевича, и для нас он действительно нравственный и человеческий ориентир. Самые искренние слова сочувствия и соболезнования. Светлая память прекрасному человеку.
Николай Рыбаков: «Не стало Бориса Григорьевича Мисника, очень и очень жаль. Он был моим старшим товарищем...» – Александр Гончаренко, член федерального Бюро партии, председатель Алтайского «Яблока», Барнаул.
Эмилия Слабунова, член Федерального политкомитета «Яблока», депутат Заксобрания Карелии: «Не хватает слов, чтобы выразить боль утраты такого человека как Борис Григорьевич Мисник! Совестливый, честный, прямой и принципиальный! Очень требовательный к себе, добрый и всё понимающий к другим! Прошедший становление в суровой горнопромышленной сфере, в жестких северных условиях и подлинный демократ и либерал. Демократия потеряла своего защитника, партия потеряла своего преданного товарища. Борис Григорьевич, Вы всегда будете среди нас! Светлая память!»
«Я встретил Вас...». Поэта гений
Чужую боль предвосхитил.
И для грядущих поколений
В печали радость озарил.
Мы вас встречаем ежечасно:
В косичках, в бантиках смешных, –
В тебя влюбляется полкласса
Моих товарищей лихих.
Как дерзко мы тогда мечтали
Тебя спасти из вражьих рук.
И деревянными мечами
Крушили боль сердечных мук.
Потом взрослели понемногу
И шли, смятенье поборов,
За Несмеяной-недотрогой –
Царицей школьных вечеров.
Стихи бросали и надежды
К ногам избранниц дорогих.
И в подвенечные одежды
Согласье наряжало их.
А годы мчатся, словно в трассе,
Летишь – до финишной черты;
И дочь уже в десятом классе,
И кто-то дарит ей цветы...
И встречи в прошлом, и улыбки,
И вальс: «В лесу прифронтовом»...
Все безболезненней ошибки
В воспоминаньях о былом.
Но как мольбу, как заклинанье
Я повторяю вновь и вновь:
«Все то же в Вас очарованье,
Всё та ж в душе моей любовь...»
Лев Маркович Шлосберг, член Федерального политкомитета партии, председатель Псковского «Яблока».
Лев Шлосберг. Фото: пресс-служба партии
Лев Шлосберг: Уважаемые родные, уважаемые коллеги по партии, мы сегодня прощаемся с частью нашей жизни, с человеком, который для каждого из нас был человеком лично близким. В политике очень нечасто бывают личные отношения между людьми, и это часто не зависит от каких-то желаний, вот либо случится, либо не случится.
Почему у таких разных людей были такие добрые личные открытые отношения с Борисом Григорьевичем Мисником? Потому что он, как мне кажется, был человеком, который жил без иллюзий и который был при этом романтиком. Он помогал каждому из нас верить в лучшее, в то, что возможна лучшая жизнь, лучшая судьба, что каждый человек имеет право на счастье. В самые сложные минуты он разговаривал спокойно, со знанием жизни. И вот это удивительное сочетание знания правды и великолепных представлений о человеке отличало Бориса Григорьевича Мисника. Он видел в каждом из нас лучшую часть каждого из нас, и это он делал лучше нас. Поэтому мы сегодня расстаемся с частичкой себя.
Он знал, по какой жизни он идет; он никогда не отклонился от понимания правды жизни. Это требует огромного мужества от человека, и каждый разговор с ним был подтверждением этого его личного мужества. Эту правду, это мужество, эту любовь к нам он оставил каждому из нас, и поэтому в той части сердца, где мы будем его помнить, всегда будет очень тепло. Низкий поклон, Борис Григорьевич.
Николай Рыбаков:
…Это же совсем не много,
И не надо, ради Бога,
С грустью на морщинки
любоваться.
Мы всю жизнь прожить
спешили.
Мы мечтали и любили,
Вечно утра не могли
дождаться.
Нам давно уже не двадцать –
Продолжаем сомневаться,
Продолжаем мучиться и
верить.
Каждый день встречать с
надеждой,
Тундры белые одежды
Строчками следов счастливых
мерить.
Мы своё недолюбили,
Мы ещё не ощутили
Холодок осеннего ненастья,
И не надо прятать слёзы -
Ведь полярные берёзы
Тоже плачут по весне от
счастья.
Игорь Алексеевич Николаев, экономист.
Игорь Николаев: Мы с Борисом Григорьевичем земляки. Но, конечно, то огромное уважение, которое я испытывал к нему, связано в первую очередь не с этим. Хотя это, конечно, нас объединяло, безусловно, и когда встречались, то не могли не вспоминать Мурманскую область, Борис Григорьевич – Мончегорск, я – Оленегорск. Но, как я сказал, конечно, это не главное, это роднило нас, а главное, что, конечно, наши, я считаю, очень близкие взгляды на жизнь, на политику. Ну и я не мог не испытывать огромного уважения к этому человеку. Вот как говорят «наша совесть», вот Борис Григорьевич из таких, конечно, людей.
Посмотрел... Мы общались, конечно, и в последнее время наши последние слова в фейсбуке, это уже было после сентябрьских выборов в Госдуму, последние слова, Борис Григорьевич пожелал выдержки. Мы выдержим в том числе благодаря таким людям, как Борис Григорьевич, потому что есть пример и мы никогда не забудем. Искренние соболезнования родным, близким. Спасибо, Борис Григорьевич, вы в нашей памяти, конечно, будете навсегда. Низкий поклон.
Николай Рыбаков: «Ушел из жизни человек, стоявший у истоков Партии «ЯБЛОКО», чей вклад в ее развитие просто не оценим. Представить без Бориса Григорьевича партию было невозможно, он прошел с ней десятилетия и до конца остался верен своим идеалам.
От себя лично и всего Ингушского регионального отделения партии, выражаю соболезнования родным и близким Бориса Григорьевича. Сил вам и терпения перенести тяжесть утраты», - Руслан Муцольгов.
«Я мало знала Бориса Григорьевич. Успела, однако, при встречах немного подпитаться исходящей от него какой-то лёгкой энергией. Перед тем, как идти на первую встречу в Яблоко я позвонила Сергею Адамовичу. Мы поговорили о том, что сейчас происходит в партии. Назвал он только одного человека и просил передать ему привет. Это был Борис Мисник. Я привет передала, и Бориса Григорьевич это порадовало. И вот нет и х обоих. Страшный год, ушло столько людей, ме стошг которых в нашей жизни никто и никогда не займёт. Грустно и тревожно думать о будущем», – Светлана Ганнушкина, правозащитник, член Федерального политкомитета «Яблока».
И опять в небесах синь,
И опять не идёт сон.
Только вечный трамвай: «дзинь…»
«Дзинь» да «дзинь» – ночной перезвон.
Мне как будто опять – вверх!
А на скалах – натечный лёд.
Я прописан в минувший век,
Мой давно оборван полёт…
Звездопадом мелькнул год
И размыли снега дожди.
Но не нужен годам счёт,
Если всё ещё впереди:
В серебристом ручье – форель,
И олень на лесной тропе…
За апрелем тает апрель
Под гитары струнный напев.
Кирилл Гончаров, член федерального Бюро «Яблока».
Кирилл Гончаров: Имя Бориса Григорьевича всегда будет ассоциироваться с искренней и бесконечной добротой, которую он излучал всем тем, с кем он общался, дружил, работал. Несмотря на внешнюю строгость, он был человеком очень чутким, тактичным и мягким. Он всегда давал советы, всегда знал, как найти подход к каждому конкретному человеку. Несмотря на то, что он очень много времени посвятил общественной деятельности и политике, я не знаю людей, которые на него обижены, которые с ним в ссоре. Он умел объединять, он умел находить подход и умел находить общий язык и старался сделать так, чтобы люди, которые работают с ним и дружат, могли дружить и между собой и работать между собой. Это очень исключительное качество, как сейчас говорят, это его суперспособность и суперсила.
Он был человеком энциклопедических знаний, и всегда можно было посоветоваться; даже когда он тяжело болел, он был доступен и на фейсбуке, и в личных сообщениях. И самое главное, он всегда излучал оптимизм, даже в самые трудные и сложные времена. И во времена политические и личные, и когда в стране были темные времена, и когда лично он болел, он всегда давал надежду. Нам будет вас не хватать, Борис Григорьевич. До свидания.
Николай Рыбаков: Анатолий Голов: «Более 25 лет назад в дружную команду Яблоко пришел Борис Григорьевич Мисник - человек большого жизненного опыта, по северному спокойный, вдумчивый. К нему всегда можно было прийти за советом, он всегда был готов поддержать тебя, подсказать, поправить! В любых жарких спорах он не терял выдержки. и очень часто его выступление ставило точку в дискуссии. Он был социал-демократом и по своему профсоюзному опыту, и по убеждениям! На него всегда можно было положиться, он был человеком, с которым можно пойти в разведку! Светлая память! Пусть земля будет Вам пухом!»
Сергей Митрохин, депутат Мосгордумы, член Федерального политкомитета «Яблока».
Сергей Митрохин. Фото: пресс-служба партии
Сергей Митрохин: Тяжелая потеря для всех нас. Сколько помню свою жизнь в партии, всегда была такая надежная опора Борис Григорьевич Мисник, человек твердых взглядов. Часто с ним спорили о разных вещах политических, и это было очень интересно и важно, так сказать, это обогащало. Человек надежный. Такое ощущение, что потеряли какую-то опору. Его нам будет очень не хватать, но он навсегда останется в нашей памяти. Пусть земля ему будет пухом.
Николай Рыбаков:
Сергей Адамыч, Вы – большой учёный,
В геномоведеньи познавший толк,
Но в прошлом Вы – советский заключённый,
И Ваш товарищ – хмурый пермский волк…
За что Вас брали – знаем понаслышке
Из вражьих закордонных голосов:
Вы, говорят, не те читали книжки
И не ценили ленинских «Основ…».
Вам были чужды гены коммунизма
Искали Вы свободы рудимент.
Но знали "Там", какие катаклизмы
Способен вызвать мягкий диссидент…
На зоне стали Вы авторитетом,
Продвинув зеков в тайны хромосом.
Нормальный зек и знать не знал об этом
И думал, что всё зло – «от водки» в нём.
С главой «конторы» Вашу переписку
С времён застоя помнит наш народ.
«Прошли года, как люди в чёрном списке»,
Контора здравствует, а мы – наоборот…
Сергей Адамыч, добрый просветитель,
Убить дракона может Ланселот;
Да вот беда, что не учёл Святитель:
Дракон внутри у каждого живёт.
Убить в себе дракона – вот задача
Для рыцаря, поэта, мудреца!
Но как, простите, жизнь прожить иначе
В моей стране, не потеряв лица?!
Максим Круглов, руководитель фракции «Яблоко» в Мосгордуме, член федерального Бюро.
Максим Круглов. Фото: пресс-служба партии
Максим Круглов: Мне кажется, что для молодого человека, студента, который решил прийти в партию, в организацию, в партию «Яблоко», встретить на своем пути такого человека, как Борис Григорьевич Мисник, – это большое счастье. Потому что сразу понятно, что ты пришел в нужное место, ты пришел к своим единомышленникам, ты пришел к себе домой и в этом месте можно прожить свою жизнь. Мне сложно что-то добавить про Бориса Григорьевича, я лишь скажу, что, когда уходят такие люди, наверное, я уверен, Борис Григорьевич прожил счастливую, долгую, прекрасную жизнь, наверное, здесь не о чем жалеть и сожалеть. А вот мне жалко очень нас, нас, которые остались без Бориса Григорьевича. Нам придется как-то жить дальше без него. И вот нас мне очень жалко.
Николай Рыбаков: Галина Михайловна Михалева, руководительница Гендерной фракции партии.
Галина Михалева: Я продолжу то, что сказал Максим. Конечно, Борис Григорьевич прожил очень долгую, насыщенную, важную жизнь. Я с ним познакомилась, когда он еще руководил комитетом по Северам, как тогда говорили, в Государственной Думе, и нас связывала очень долгая совместная работа. И я видела, что он всю свою душу, всю свою жизнь, я бы так даже сказала, отдает партии «Яблоко». И все, кто с ним работал, все, кто его знал, все, кому выпало счастье с ним быть знакомым, беседовать долго, подробно, все очень-очень ему благодарны. Вечная память, и пусть земля ему будет пухом.
Николай Рыбаков: Владимир Петрович Лукин, со-основатель партии.
Владимир Лукин: Ну, что можно сказать в эти траурные дни, минуты, секунды? – что мы его очень любили и уважали. Конечно, Борис Григорьевич является исторической фигурой, без всякого преувеличения, потому что он один из активных участников третьей русской революции XX века. Его имя наряду с именами других активных участников этого очень противоречивого, грандиозного, но великого события, останутся не только в наших сердцах, но и в истории.
По-человечески, я думаю, о нем уже многое было сказано. Он был очень симпатичный, очень легкий в общении человек. Его отличительная черта по отношению ко многим людям из его круга была в том, что он был провинциальным интеллигентом в самом хорошем смысле этого слова. Он чувствовал биение пульса провинции, он чувствовал колебания, ее подземные толчки на этой великой территории, которая окружает Москву.
Есть такая молва, что Москва вообще-то очень неплохой город, у нее одна проблема – она со всех сторон окружена провинцией. Так вот не все хорошо это представляют, а он это представлял очень хорошо. И поэтому потеря его – это не только чисто человеческая потеря, но и потеря чего-то из нас, что мы должны чувствовать, жить, на что обращать внимание. Он был прекрасным товарищем, прекрасным борцом, без преувеличения, и человеком, который хотел счастья для своей страны, для своих друзей. Мир его праху.
Николай Рыбаков:
Спуск – словно выстрел,
Старт – как пружина.
Бросит «Омега»
Сына с вершины:
Белые искры –
Огненной строчкой,
Как в диско-баре
Ритмы грохочут,
Мечутся ритмы
в мире бесшумном,
Хватит для счастья
сотой секунды!
Белым потоком
время струится;
Надо сдержаться
и не раскрыться!
Темным провалом
справа – ущелье:
Ярятся скалы,
зубы ощеря,
Кованой дробью
бьёт по тефлону,
Надо не
оторваться от склона!
В жизни обычной –
это неважно,
Правда, девчонки
любят отважных,
Как истребитель
стонешь на взлёте,
Надо сгруппи-
роваться в полете!
Надо собраться,
надо закрыться;
Робкому в спуске –
не утвердиться!
Пляшут колени
бешеный танец,
Напрочь слетает
фирменный глянец!
В спуске к удаче
каждый стремится,
Спуском, как жизнью,
можно гордиться,
В спуске, как в жизни,
можно сломаться,
Только себя обмануть
не удастся...
Ольга Власова, экс-член федерального Бюро партии.
Ольга Власова: Борис Григорьевич всегда был нравственным камертоном нашей партии. Наверное, мне повезло: когда я переехала в Москву в 20 лет и осталась в этом городе по сути один на один с этой огромной махиной, столицей, у меня на пути повстречались очень добрые люди. И они по сути дела взяли меня под свое крыло. Борис Григорьевич был одним из этих людей. Я с такой теплотой вспоминаю те минуты, когда захотела к нему в кабинет и могла поделиться самой разной чушью, которая у меня тогда творилась, и он меня поправлял. Поправлял настолько деликатно, что мне не было стыдно и страшно с ним этим делиться. Он меня поправлял, и я по-настоящему воспитывалась. Мне кажется, что вот этот нравственный камертон, который Борис Григорьевич заложил во все мое и остальное поколение яблочников, мы не должны, главное, его растерять, мы должны нести его дальше, и мы обязательно должны его сохранить и следовать в течение всей нашей жизни этому нравственному камертону.
Удивительная вещь: заходишь к Борису Григорьевичу в кабинет, а он то английский учит, то футбол смотрит, и все время работает, работает, и на все у него хватает времени. Он все всегда успевал, и все всегда было на самом достойном, спокойном, высоком и благородном уровне. А как он прожил последние годы, по крайней мере с моей отдаленной точки зрения, насколько это было достойно, насколько это было без какой-то паники, истерики... Он с нами делился всем, что было, продолжал делиться дальше, продолжал оставаться тем камертоном того, как, наверное, это и должно быть достойно. Спасибо, Борис Григорьевич, спасибо.
Николай Рыбаков:
Ты со старта рванулся вниз,
А навстречу вздыбился склон.
В скоротечной схватке сошлись,
Как в бою; только ты – и он.
Всё исчезло разом вокруг:
Лица тренеров, крики друзей,
Пусть у склона характер крут –
У тебя спортивней и злей!
Склон швыряет в тебя бугор,
Аж колени взлетели вверх!
Ничего, бугор – не в укор,
Так бугров не хватит на всех!
Он пригнул тебя в вираже,
И слегка рыскнул «Россиньолл».
За тобой полтрассы уже.
Надо выстоять: боль – не в боль.
Атакуя, идёшь на флаг.
Да победы – трое ворот!
Подождите! Что-то не так!
Ты же должен «войти» в поворот!
Покачнулась небес бирюза...
Ты прижался к склону лицом,
Слез обиды полны глаза, –
Как же трудно расти бойцом!
Все. Ты должен собраться и встать,
Зубы сжать и боль затаить,
Чтобы завтра снова начать
Жить, бороться и победить!
Вячеслав Владимирович Игрунов, политик, советский диссидент.
Вячеслав Игрунов: Вы знаете, мне о Борисе Григорьевиче трудно говорить. Трудно говорить потому, что у меня нет нужных слов, возможно, их вообще в нашем нынешнем лексиконе нет, потому что то, что ими описывается, в значительной степени выветрилось из нашего мира. А в Борисе Григорьевиче оно было, и было, на мой взгляд, самым важным и стержневым. Все мы в жизни делаем ошибки, все мы оступаемся, ну вот так оступились и пошли дальше. А когда ты имел дело с Борисом Григорьевичем, то было видно, что в нем постоянно происходит мучительная работа, осмысление каждого его шага, осмысление того, что происходит вокруг. Он чувствовал свою ответственность за происходящее. Он не жил в этом мире, а он жил с этим миром, это была такая спайка, делавшая его и мир, в котором он живет, единым целым, за которое он отвечал.
Некоторое время назад... Мы с ним были близки, мы с ним достаточно хорошо дружили, не так часто у меня это получается... Но вот в последние годы мы не так часто с ним говорили, потому что в какой-то момент у нас произошло недопонимание. И вот это расстояние, которое возникло между нами, с одной стороны, постоянно мучило меня, я постоянно хотел прийти к нему, да все как-то вот не случалось. Мне очень нужно было с ним поговорить. И вот сейчас, когда его нет, я думаю, до конца моих дней у меня останется это чувство вины, чего-то недополученного мною.
Я, конечно, как бы у нас ни расходились в том или ином взгляды, у нас почти ни в чем они не расходились, но все же я никогда не мог бы заподозрить его в неискренности, в корыстности и еще в чем-нибудь таком суетном, мелочном. Я всегда понимал, что то, чем он живет, выше этого мелкого мира. Он, безусловно, руководствовался идеалистическими ценностями, стремился к идеалистическим целям, и очень больно сознавать, что с его уходом вот этих качеств в нашем мире станет на крохотку меньше. Вот разве что мы сами постараемся быть лучше... Я надеюсь, что все, кто его знал, так же как и я, будут помнить его всегда.
Николай Рыбаков: Борис Вишневский, заместитель председателя партии, член Федерального политкомитета, депутат Заксобрания Петербурга: «Борис Григорьевич Мисник - один из самых уважаемых для меня членов "Яблока", начиная с далекого 1995 года, когда мы познакомились. Честный и открытый человек, мужественный и мудрый, с безупречной нравственной позицией. Уважение к нему в нашей партии было высочайшим - даже среди тех, кто в чем-то с ним не соглашался. Рядом ним было спокойно и надежно, на него всегда было можно положиться, и он всегда был образцом для подражания. Нравственность в политике - это как раз то, что олицетворял Борис Григорьевич, не терпевший фальши, обмана, лицемерия, и всегда говоривший то, что думал. Проживший много лет, обладавший колоссальным жизненным и профессиональным опытом, он видел дальше многих и понимал больше. Его будет очень не хватать и "Яблоку", и мне лично. Но я всегда буду его помнить».
Александр Владимирович Ефимов, член федерального Бюро партии.
Александр Ефимов: Очень умных людей много. Честных много. Знающих много. Добрых тоже много. Но чтобы все эти качества совпали в одном человеке – это огромная редкость. Принадлежать к «Яблоку» большое счастье, потому что в «Яблоке» за последние годы, вот сколько я с «Яблоком», много таких людей. Несчастье видеть, как они уходят, и на их место не приходит, к сожалению, никто, время действительно какое-то другое, таких людей больше нет.
Борис Григорьевич был еще исключительным среди всего этого ряда людей, потому что он был еще и доступным. Этот человек, когда он присутствовал в нашей жизни, когда он был здоров и присутствовал на Пятницкой, был не только центром притяжения. Он был человеком, с которым можно поговорить, посоветоваться, но он был человеком, которому… Наверное, все вели какие-то разговоры с ним, кто-то рассказывал о чем-то сокровенном. Но у меня такого не случилось, мы просто беседовали, но у меня была всегда мысль и ощущение, что я могу прийти к нему исповедоваться.
На сегодня среди тех людей, кто остался в «Яблоке», есть люди, к которым я могу прийти исповедоваться, но они крайне редко бывают в этом здании. Они в «Яблоке», с «Яблоком», но не так близки к той работе, к той нашей повседневной жизни партийной. А Борис Григорьевич жил партийной жизнью, его мысли, его идеи были для нас, да, и морально-этическим камертоном, и смысловым. Но он был не только про то, что делать, про сущностное, но и как. Да, это невосполнимая потеря, и, я надеюсь, то, что он делал последние годы, то, к чему призывал, останется с нами, войдет в нас и мы сможем быть достойными его наследия. Вечная память и огромные соболезнования родственникам.
Николай Рыбаков: Светлана Соломанидина, член регионального совета московского «Яблока».
Светлана Соломанидина: Я очень коротко хотела бы сказать. Я всегда считала нашу партию семьей. Сейчас мы потеряли члена семьи. Я соболезную семье, соболезную всем нам. Спите спокойно, Борис Григорьевич. Спасибо.
Николай Рыбаков: Ольга Аркадьевна Колоколова, член федерального Бюро, председатель Пермского «Яблока».
Ольга Колоколова: Борис Григорьевич был удивительным человеком со стальным характером и душой поэта. Наверное, у каждого из нас была такая история: если вы не знали, как поступить в наше сложное время, потому что мы живем в агрессивной среде, у нас очень мало друзей, еще меньше соратников, еще меньше единомышленников, мы шли к Борису Григорьевичу, задавали вопросы. И он так тонко на них отвечал, потому что каждый раз, когда ты выходил от него, думал: надо же, я прозрела, мне кажется, что действительно, как мудро... А на самом деле это он так интеллигентно, с душой поэта, но со стальной волей нам говорил, как поступить. Никогда ничего не навязывал, никогда не давил, никогда не настаивал, но ты выходил с полной уверенностью, что ты сам принял решение.
Это невосполнимая потеря, конечно же, но в каждом нашем сердце, маленьком уголке, Борис Григорьевич останется навсегда. Он останется в родных и близких, он останется в своих стихах бесподобных. Спорить, конечно, и соревноваться в стихах невозможно с Борисом Григорьевичем. На его юбилее я прочитала ему стихотворение Булата Окуджавы, я его и в этот раз вспомню.
В земные страсти вовлеченный,
Я знаю, что из тьмы на свет
Однажды выйдет ангел черный
И крикнет, что спасенья нет.
Но простодушный и несмелый,
Прекрасный, как благая весть,
Идущий следом ангел белый
Прошепчет, что надежда есть.
Царствие небесное, Борис Григорьевич.
Николай Рыбаков: Григорий Гришин, член федерального Бюро партии.
Григорий Гришин: Я никогда не думал, что такие люди вообще бывают, что этого человека можно встретить в жизни, поскольку человек с таким цельным характером мог быть только в книжках. Вот можно придумать, прописать, а чтобы в жизни случилось так, что человек всегда был равен сам себе, никогда не изменял себе, был удивительно целен, – это вот был только Борис Григорьевич. Единственный пример, который мне удалось встретить.
И наверное, этой цельностью объясняется то удивительное и неповторимое дело, которым он занимался. Он строил общность либеральной партии, он собирал индивидуальности, частности в общность. Это задача, которая... Я не знаю, кто еще мог бы заниматься этим так же, как это делал Борис Григорьевич. Объяснение, наверное, тому, что он мог это делать, кроется в том, что общность для него не была суммой частностей, суммой индивидуальностей. Для него это было то, что проявляется в людях, это то, что в них есть, то, что он в них видел, любил, и этим он создавал не сумму, а сплав. Вот Борис Григорьевич делал сплав всех нас.
Лично меня в огромной степени подкупало то, как Борис Григорьевич знаком с литературой. В его речи постоянно звучали и образы, и цитаты из Грибоедова, из Пушкина, и это были не заученные, это были совершенно естественно возникающие слова, которые подходили всегда к месту, всегда давали какие-то ответы, просто разрешали сложную ситуацию. Вот в этом качестве, в этой особенности Бориса Григорьевича мне видится то, что та история, которую он продолжал, она началась не вчера, и поэтому, наверное, и закончится не завтра. Поэтому на нас ложится огромная ответственность, которой я лично, наверное, побаиваюсь, потому что она действительно очень серьезна, продолжать. Не просто попытаться достойно прожить жизнь, а пронести то, что тебе вручено, не тобой придумано, не тобой сделано, и передать дальше. Вот эта долгая российская история, которую пронес через свою жизнь Борис Григорьевич, должна быть продолжена, и она будет продолжена.
Наверное, я хотел бы сказать, прощаясь с Борисом Григорьевичем, вспомнить один маленький фрагмент из того фильма, который был снят 2 года тому назад. Он начинается, с него, собственно, начинается вторая часть. Спрашивают, как вы ощущаете себя в Москве. Борис Григорьевич говорит: «В командировке я ощущаю себя. Я к этому всему не привык, это все чужое. А дома в Мончегорске…» – человек из Мончегорска. Вот мне кажется, что сейчас командировка Бориса Григорьевича закончилась и он на пути в свой Мончегорск, Мончегорск своей вечности. Я очень надеюсь там с ним встретиться когда-нибудь. Спасибо и до встречи, Борис Григорьевич.
Николай Рыбаков: Виктор Валентинович Коган-Ясный, советник Григория Явлинского.
Виктор Коган-Ясный: Вот что можно сказать? Когда человек уходит, от него либо остается, либо нет, одно и самое главное, одно – любовь. От Бориса Григорьевича осталось очень много любви, много, и она останется с нами. И вечная память о нем, это будет его продолжение и его любовь. Борис Григорьевич, если говорить о работе, о профессии, был замечателен тем, что на фоне нашего фрагментарного времени, когда все хочется попроще, всегда относился к проблемам как к целому. Его не утомляла никакая попытка еще, и еще, и еще, и в десятый, и в сотый раз посмотреть на разные грани одной и той же проблемы. Это очень редко, это надо выращивать в себе именно сейчас. И это было не просто рациональное профессиональное свойство, а это было продолжение его личности, его любви. Вечная память Борису Григорьевичу.
Николай Рыбаков: Ольга Дмитриевна Цепилова, лидер фракции «Зеленая Россия», член федерального Бюро партии.
Ольга Цепилова: Друзья, мы, когда-то «зеленые», экологи, в 2006 году целой толпой пришли в эту партию, и нам было чрезвычайно трудно. Когда сейчас вот 2 дня назад нас накрыло это горе, для нас какое-то почему-то совершенно неожиданное, хотя Борис Григорьевич болел, и я искала слова, которые нужно сказать «зеленым» друзьям. Я написала: «Борис Григорьевич научил нас жить в партии». Это чистая правда. Нас было много очень разных. Были, так сказать, организованные интеллигентно ученые, журналисты, юристы, но было очень много активистов, друзья, и это всегда очень трудный контингент. И Борис Григорьевич, он сумел объяснить нам, что такое партийная дисциплина и партийная ответственность, без всякого занудства.
И он, конечно, не работал с каждым, он объяснял это Яблокову, мне, и мы доносили это до людей, и получилось все замечательно, понимаете. Кто-то сумел встроиться в партию, кто-то нашел себе место в других, так сказать, каких-то общественных организациях и сотрудничает с нами, но это сделал Борис Григорьевич, мы сами как-то к нему потянулись. Удивительные, необыкновенно уважительные отношения были у них с Алексеем Владимировичем. И Алексей Владимирович Яблоков, он даже когда внутренний документ какой-то очень важный наш готовил, он говорит: «Нет, я обязательно должен посоветоваться с Мисником, обязательно». Я говорю: «Ну все же сделали». – «Нет, вот этот совет мне важный». А я когда попадала, уже даже будучи опытным человеком, в ситуацию, когда тупик или цугцванг, ну никуда, я звонила Борису Григорьевичу, и он находил решение. Это удивительно, это просто удивительно.
И сегодня, вы знаете, я... У нас чат есть «Зеленой России», мы 2 дня писали всякие добрые слова. Мне звонили наши, так сказать, ветераны «Зеленой России», и поэтому со мной здесь сегодня рядом Александр Никитин, который мне позвонил из Норвегии из больницы, Дмитрий Рыбаков, Галина Болдырева, Андрей Талевлин, Саша Каравайный и Женя Витишко – они все сегодня рядом, здесь со мной, и все скорбят вместе со мной. И все благодарны Борису Григорьевичу за то, что он сделал для нас, за то, что он сделал для Алексея Владимировича Яблокова.
И не могу не сказать. Вы знаете, я же тоже заходила к Борису Григорьевичу чаю попить иногда, мы беседовали. И однажды (я сама из Петербурга) он пришел в необыкновенный восторг от того, что я живу на набережной реки Фонтанки в доме, который является образцом классического модерна. И мы стали говорить о Петербурге. Вы понимаете, это человек, который ну необыкновенных знаний, глубины знаний, любви к нашей культуре и в провинции, и в столице, и в Петербурге. И вот сегодня, вы знаете, я неслучайно принесла эти цветы, это альстремерии, и мой друг, знаток города, архитектор, он считает их образцом модерна. И поэтому сегодня Борису Григорьевичу частичка Петербурга тоже. Здесь есть Александр Владимирович Шишлов, и мои друзья-коллеги питерские, конечно, здесь с нами рядом тоже. Спасибо, Борис Григорьевич! Вечная благодарная память!
Николай Рыбаков: Игорь Юрьевич Артемьев, член Федерального политкомитета «Яблока», помощник председателя правительства РФ.
Игорь Артемьев. Фото: пресс-служба партии
Игорь Артемьев: Я прежде всего хотел бы сказать, что, наверное, наше сообщество, наша партия, она отличается тем, что, в отличие от очень многих других партий, у нас есть душа, и это самое главное. Мы верим в то, чем мы занимаемся, и мне кажется, что мы не ошибаемся в этой нашей вере. Борис Григорьевич был одним из тех людей, который во многом определял нашу душу, наше самое изначальное, главное содержание и стремление. Мы можем быть иногда очень суровыми, строгими, жесткими, но это только потому, что добро должно быть иногда с кулаками, но это редко. Чаще всего наше будущее определяется очень простыми, понятными словами, и вообще любое будущее определяется прежде всего душой, и он действительно был таким человеком.
И я лично всегда знал, что он меня любил, я даже не знаю за что. Мы обсуждали с ним любые вопросы профессиональные или просто жизненные, всегда это было очень легко. Ты уходил с чувством, что ты не просто насладился этим разговором, общением с этим человеком, ты что-то получил, приобрел. Ты даже не всегда понимал, что именно, но знал, что сил у тебя стало больше.
Вот таким человеком был Борис Григорьевич Мисник. Я ему очень благодарен. Вечная память ему, она в наших сердцах будет жить так же, как и в нашей душе, а душа живет, в отличие от сердца, вечно.
Николай Рыбаков: Григорий Алексеевич Явлинский, председатель Федерального политкомитета.
Григорий Явлинский: Я сначала скажу совсем такую другую реплику. Знаете, мне кажется, что, если бы существовала такая другая традиция, отличная от той, в которой мы живем, и человек мог бы услышать, когда он жив, все то, что мы сейчас говорим, он бы прожил гораздо больше. Это всех касается и всей нашей жизни касается. Мы это совсем не умеем.
А еще я хотел бы сказать, что, если бы Борис Григорьевич увидел, сколько людей пришло, кто пришел, как сейчас все понимают друг друга, как вместе чувствуют утрату, как умеют отодвигать в сторону множество различий, споров... Вот Борис Григорьевич был таким человеком, который учил жить. Не просто в партии, не только в политике – просто учил жить. Он к нам пришел с Александром Кузнецовым из настоящей жизни. Он пришел из того, как жила наша страна. Мы, конечно, тоже были частью страны, но его ощущение и то, что представлял он и его товарищи, его профсоюз, – это совсем другое. Это то, ради чего на самом деле мы собрались вместе и все эти скоро 30 лет пытались что-то сделать.
Он для меня и для многих из нас представлял в очень значительной степени то, что называется нашей страной, то, что называется Россией, поэтому его мнение было так важно, оно было так существенно. Потому что его ощущение, его голос, его представление о жизни очень существенно выходили за рамки наших, как сказал Владимир Петрович, московских представлений обо всем. И в этом смысле, представляя Россию, нашу страну и еще ее историю, не было ни одного года, ни одного года, чтобы Борис Григорьевич не пришел к Соловецкому камню. Он всегда приходил к Соловецкому камню. Он был одним из главных инициаторов и осуществлял в партии целое политическое направление по борьбе со сталинизмом.
Я думаю, все, кто сегодня прикасаются к политике, согласятся со мной, что это очень актуально, даже более чем актуально, а он это чувствовал и знал всегда на примере своей семьи. Он любил свою семью, он ее берег, он ее уважал. Он чувствовал ее глубину и связанность с жизнью, он никогда от нее не отступал. Наверное, у него было много сложностей, как у всех в семьях, но он никогда от нее не отодвигался. Вот Борис Григорьевич был в этом смысле просто основой, для меня и для многих из нас основой, на которую мы опирались, принимая те или иные решения политические. Он осуществлял вот ту самую связь. Это было уникальное явление, уникальное мнение, уникальная способность соединить элитарные и верхушечные представления о политической жизни с реальностью, с тем, о чем думают и как живут люди. Вот такой был Борис Григорьевич.
А еще у него было особое качество, наверное, это как-то связано с его поэзией, но он очень умел строить отношения с людьми по-настоящему, с любовью, по-доброму. Он нервничал, обижался, спорил, ругался, взрывался, но в целом внутри себя, и уже через час или полтора он мог всегда вернуться к этому, разобраться, попросить разобраться, протянуть руку, пожать ее. Это особое свойство, это свойство человека, умеющего работать с людьми.
Григорий Явлинский. Фото: пресс-служба партии
От себя могу только вот что сказать. Борис Григорьевич был человеком по-настоящему мудрым, особенно последние годы, очень трудные для нашей работы, да и не столько для нашей работы, сколько для нашей страны, Борис Григорьевич учил меня, что делать, как делать, как разговаривать с людьми, какие принимать решения, что уместно и что не уместно. Ну, для меня это была такая не точка опоры, а просто фундамент, на котором мне удавалось или не удавалось строить отношения и представления о жизни, ну и политику. Боюсь, что никто не заменит Бориса Григорьевича, никто не сможет. Стремиться, может, надо всем, но этого никто не сможет сделать. И это не просто банальность, что все люди уникальные, а это о другом – это о том, что он такой, он с таким жизненным опытом, с таким представлением о жизни, с такой любовью к жизни, которую вы слышите в его стихах, что трудно надеяться, что кто-то еще будет рядом.
А про любовь к жизни я очень хочу сказать вам: это человек очень сильный. Он боролся со своей страшной болезнью с невероятной силой и упорством до самого последнего, просто до самого-самого последнего. Он оставлял силы на то, чтобы думать о нас с вами, он оставлял силы на то, чтобы думать о жизни, о стране, о мире, о войне, которая вот-вот может случиться, о «войне с самими собой», как он выразился. Он сказал: война же с Украиной – это война с самими с собой, это же безумие. Вот такая просто реакция его, вот такие его взгляды, они создавали основу мировоззрения, и он боролся за свои взгляды до самого последнего. Он боролся с болезнью, он не сдавался ей, он участвовал во всем, он интересовался всем. Вот такой Борис Григорьевич.
Заменить невозможно, забыть невозможно. Очень люблю его, очень благодарен ему. Низкий поклон. И очень сожалею, что так устроено все, что он не услышал все, что сегодня говорят, и не увидел, как к нему пришли и как к нему относятся и что он в своей жизни сделал. Очень жаль, но так устроено все. Низкий поклон вам, Борис Григорьевич. Очень большая благодарность за то, что вами сделано. Мы постараемся, я надеюсь, сохранить то, что вам было и останется так дорого. Вечная память.
Николай Рыбаков: Уважаемый, дорогой, любимый Борис Григорьевич! Спасибо вам за то, что вы разрешили быть в вашей жизни, понимать вас, стремиться к тому, чтобы понять вас. Вы действительно человек-глыба, человек-скала. И скала, ведь она не только величественная, мудрая, она еще неприступная, и я по себе знаю, пока на расстоянии общались с вами, многие и в Москве так считали, что вы человек (наверное, это и правда), несильно подпускающий к себе, очень суровый, строгий. Но если уж ты понимаешь Бориса Григорьевича, то ты понимаешь всю широту, которую можно увидеть вместе с этой скалой, вместе с этой глыбой.
Борис Григорьевич, мне кажется, ничему не учил – он показывал пример, пример своей жизни, пример человеческого достоинства, достоинства в политике. И в жизни очень многих людей, безусловно, вы тот человек, на которого мы будем ориентироваться, чтобы нам не было стыдно за наши поступки, за наши действия, за то, как бы вы их оценили, что бы вы по этому поводу сказали. И мы обещаем делать все для того, чтобы то «Яблоко», которым вы его создавали, строили, чтобы оно работало, было и чтобы вы всегда были частью этого «Яблока» будущего, и вы всегда будете частью нашей жизни.
Объявляется минута молчания.
О ком статья?
Координатор Федерального политического комитета партии
