17-18 октября в Берлине прошел Второй европейский Форум «В поисках утраченного универсализма», организованный при поддержке Совета Европы.
Форум собрал около 200 ученых, политиков, журналистов, правозащитников из Албании, Армении, Австрии, Азербайджана, Бангладеш, Беларуси, Бельгии, Болгарии, Хорватии, Чехии, Эстонии, Финляндии, Франции, Грузии, Германии, Греции, Венгрии, Италии, Казахстана, Киргизстана, Латвии, Литвы, Македонии, Молдовы, Черногории, Марокко, Польши, Румынии, России, Словакии, Словении, Туниса, Турции, Украины, Великобритании, США.
Форум обсуждал проблемы морали и этики в политике, войны и мира, борьбы с коррупцией, верховенства права, гражданского образования, безопасности и свободы, исторической памяти и современной политики.
В работе форума принял участие депутат Псковского областного Собрания, член Федерального политического комитета партии «Яблоко», выпускник Московской Школы политических исследований Лев Шлосберг.
По приглашению организаторов он выступил при открытии Форума с докладом «Кризис ценностей и кризис государств».
Публикуем видеозапись и стенограмму выступления.
Уважаемые коллеги, дамы и господа!
Большое спасибо, Михаил, за теплые слова. Именно Школа познакомила нас с Михаилом Сульманом, тогда исполнительным директором Нобелевского фонда, на знаменитых семинарах в Голицыно. Я надеюсь, что эти семинары вернутся, в том числе в Голицыно, в том числе в Псков и Псковскую область.
Я очень благодарен Елене Михайловне [Немировской] за приглашение на форум. Год назад у меня не было возможности приехать и участвовать в этой работе, сегодня эта возможность есть, и меня это очень радует.
Школа и Ассоциация школ – мы все равно это называем Школой: несмотря на то, что имя собственное звучит в единственном числе, мы понимаем, что идет речь о множественном числе, о большом сообществе людей, которые находятся на территории притяжения Школы.
Школа является сегодня одним из важнейших в Европе общественных институтов, которые принимают участие в формировании и разрешении той повестки дня, которая во многом стихийно и очень драматично появляется на наших с вами глазах в начале XXI века.
Мы с вами по существу находимся в ситуации кризиса ценностей. Именно кризис ценностей является первопричиной кризиса государств и кризиса надгосударственного управления.
Именно поэтому новые глобальные конфликты, которые появились в последние годы, до сих пор не нашли своего разрешения. Государства и надгосударственные институты, которые находятся в конфликте с ценностями, не могут найти оптимальные решения и не могут выполнить оптимальных решений.
По существу главной антитезой, которую сейчас обсуждает общество, является антитеза войны и мира. Снова – войны и мира. Было много иллюзий, что в XXI веке развитые государственные и надгосударственные институты, развитые общественные отношения смогут избавить мир от угрозы новых мировых войн. Но вот уже несколько месяцев главной проблемой, которую мы обсуждаем, является проблема возможности или невозможности новой глобальной войны. Для многих это стало неожиданностью. Сегодня политики ищут, но не находят ответа на вопрос, что делать, и общественные институты тоже находятся в некоторой растерянности.
Ценности рождаются из больших потрясений – государственных и общественных потрясений, глобальных потрясений. Ценности рождаются как ответ на эти потрясения, как некая система связей, система отношений, которая позволяет добиться снятия угрозы, добиться ситуации, когда повторение угрозы будет невозможно никогда.
Когда возникала объединенная Европа, она появилась на руинах Второй мировой войны, которая до сих пор остается самой кровожадной, самой разрушительной, самой трагической в истории человечества. Но сегодня существуют технические возможности превзойти эти ужасы.
Во многом корни сегодняшних событий заключаются в том, что общая система ценностей после Второй мировой войны не коснулась одной из стран, которые победили во Второй мировой войне, – Союза Советских Социалистических Республик и тех государств, которые находились в зоне его влияния. То есть новая система ценностей не стала общей системой ценностей для всех участников войны.
Парадоксально, но государство, инициировавшее эту войну, несущее на себе основную часть ответственности, оказалось в лоне этих новых ценностей, а Советский Союз и многие другие с ним связанные государства, победившие в войне, не оказались.
Когда в конце восьмидесятых и начале девяностых годов ХХ века новые ценности пришли в СССР, то возникла иллюзия, что эти ценности станут всеобщими, что огромная ценностная лакуна, которая располагалась на территории СССР и Восточной Европы, будет восполнена и это откроет новые возможности, которые создадут пространство для новых решений.
Но этого не произошло, к сожалению.
Все хотели изменений в Советском Союзе – и никто не был готов к этим изменениям: ни внутри Советского Союза, как показала наша политическая практика, ни вне Советского Союза, в том числе в Европе.
Все сидели и радовались. Потом эта радость очень быстро прошла, и стало понятно, что новые ценности не стали всеобщими.
Люди, которые основывали архитектуру и ценности новой Европы, безусловно, выстрадали эти ценности: они были участниками войны, у них погибли близкие, они видели разрушенные города и государства – и это были для них личные ценности, они создали их для себя.
Люди, которые пришли им на смену, по совершенно понятному закону поколений стали потребителями этих ценностей. Это было нечто благоприобретенное, как на рынке: мы родились, мы пришли в этот мир – а здесь свобода и демократия.
Каковы причины этой свободы и демократии, как дорого она стоила? Насколько все это хрупко и насколько легко может быть утрачено? Люди в массе своей не задают себе этих вопросов, и не нужно думать, что они должны их себе задавать. Так называемый обычный человек – он и есть потребитель, в том числе демократических ценностей.
Политики являются самой опасной категорией людей, которая пользуется демократическими ценностями и является потребителями демократических ценностей, потому что как только из носителей ценностей они становятся потребителями, то всё разрушается.
Эта угроза сегодня в полной мере воплощена в нашей стране, в России. Мы находимся сейчас в очень сложной ситуации, когда отсутствие свободы и демократии неизбежно ставит в повестку дня вопрос о жизни и смерти очень многих людей.
Мало с какой страной, как с Советским Союзом, всего 25 лет назад были связаны в Европе и мире такие надежды, и мало какую страну – и нас, граждан России, и тех, кто общается с нами и смотрит на нас со стороны – постигли такие сильные разочарования. Сила ожиданий вполне равна силе разочарований.
К сожалению, ни в конце восьмидесятых, ни в начале девяностых годов ХХ века Российское государство и российское общество не сделали необходимых действий для того, чтобы эти ценности – ценности свободы и ценности демократии – у нас укоренились. Мы их только увидели – но они не стали ценностями государства и, к сожалению, ценностями большинства общества.
Для того чтобы ценности конвертировались в государственные и общественные институты, необходим совершенно решающий рычаг. Этот решающий рычаг везде один, в любой стране мира – в любое время, во всяком случае, в XX веке и после ХХ века – это общественные институты. Именно этого не произошло в нашей стране, именно этого мы не смогли построить, именно этим объясняется наше недогосударство и все те последствия, которые наступили и для российских граждан, и для Европы и, возможно, для всего мира в связи с тем, что уже произошло и происходит сейчас в России.
Главное понимание, которое постепенно приходит ко всем тем, кто пытается осознать происходящее, заключается в том, что эти ценности – ценности свободы, ценности человеческой жизни, гуманизма – не являются константой. Они не могут быть достигнуты, как Эверест, и вы будете находиться на этой вершине, думая, что если вы преодолели это расстояние однажды, то оно уже навсегда является вашим достижением – это не так.
Эти ценности, ценности свободы и демократии, нужно поддерживать каждый день. Это не неизменный продукт. Стоит только вам отвернуться – и уже кто-то другой использует эти ценности в абсолютно противоположном предназначении тому, что было задумано вами или теми, кто трудился до вас.
Для поддержания жизни этих ценностей нужны постоянные усилия. Для этого после Второй мировой войны государства создали надгосударственные институты в надежде, что они будут справляться с этой задачей. Но это тоже оказалось значительной иллюзией, потому что внутригосударственная, внутринациональная повестка дня не может противоречить наднациональной повестке дня.
Невозможно заниматься демократией во всем мире – и не строить демократию у себя в стране. Если вы хотите построить демократическую Европу, то все участники этого строительства должны заниматься у себя дома тем же самым – и только тогда с этими ценностями выходить на общую сцену. Этого, к сожалению, не случилось.
Очень символично, конечно, что развивающийся и до сих пор неразрешенный конфликт, который стал, можно сказать, нервом последних лет, – конфликт Украины и России – возник на территории бывшего Советского Союза, который не разрешил для себя вопрос о ценностях и вопрос о новом демократическом государственном устройстве. Там, где недоработали, там и порвалось: не состоялись те связи, в том числе общественные связи, которые могли бы остановить войну, остановить правительство, остановить людей, которых мы сегодня можем называть сумасшедшими, но они являются сегодня национальными лидерами, они принимают решения от имени государства и народа.
Всё нарастающее противоречие между объявленными целями надгосударственной политики и фактическими целями внутригосударственной политики является сегодня конфликтом, который возвращает в мировую повестку дня вопрос о том, что такое общие ценности свободы и демократии.
Они должны быть общими внутри – для себя, для человека, в том числе для политического лидера, они должны быть общими для государства и общества. Тогда из этого могут вырасти общие надгосударственные ценности, которые способны в решающий момент остановить такие конфликты, которые внезапно, как рецидивы, возникают между государствами, и можно сказать, что между народами, к сожалению.
Отсутствие этого внутреннего единства, этой цельности на базе ценностей, привело к тому, что на конфликт России и Украины нет сегодня ответа международного сообщества, в том числе европейского сообщества. Ответа нет, и поэтому этот кошмар продолжается.
Этот конфликт свойственен сегодня большинству национальных государств, потому что сегодня большинство политических лидеров (когда я говорю «большинство», я имею в виду, что есть исключения, но их немного, к сожалению) являются потребителями ценностей демократии и свободы, не совсем понимая, из чего эти ценности выросли и как нужно заботиться о том, чтобы они сохранялись.
Распад диалога между государствами, высокая доля политического государственного национального эгоизма, который сегодня является доминантой в мировых отношениях, умножает конфликты.
То, что в эти дни происходит в Сирии, совершенно четко показывает, что никто не намерен останавливаться, никто. И при этом ни у кого нет решения. Этот лист остается открытым. На таких открытых листах и появляются мировые войны как способ глобальных перемен, где каждый надеется победить и каждый надеется на своё личное бессмертие, которого не существует в природе, но в умах есть иллюзия бессмертия.
Что делать в этой ситуации? Кто может быть и что может быть решающим рычагом для того, чтобы изменить происходящее? Потому что нет ничего предопределенного, всё можно изменить.
Ответ может показаться банальным, и, тем не менее, – это Общество. Это общественные институты. Они не связаны многими нормами формального права, они не связаны государственными ошибками, они предполагают большинство горизонтальных связей, в отличие от того, что государства внутри себя, какими бы они ни были, строят связи в большей степени вертикальные. Но если не работают общественные связи по горизонтали, то не будут работать и государственные, межгосударственные связи по горизонтали.
Здесь – некий решающий рычаг, в котором заключается шанс, и этот шанс сейчас в реальном времени – именно у нас в руках. Мы должны сегодня снова, в начале XXI века, задуматься о том, каковы задачи гражданского общества после Второй мировой войны в ситуации, когда ещё не началась Третья мировая война: она не является предопределенностью, она не является неизбежной, хотя очень много конфликтов, которые сегодня происходят в нашей стране, в Европе, в мире говорят о том, что всё может повториться.
Мы с вами являемся участники уникального общественного института, который по-прежнему называем Московской школой политических исследований. И это совсем другое политическое представление о Москве, чем то, которое сегодня доминирует во всем мире.
По большому счету сегодня здесь, в этом зале, мы являемся неким прообразом будущего: мы разговариваем между собой, мы стараемся понимать друг друга, мы стараемся внимательно слушать друг друга, и каждый из нас знает свою личную цену, которую он уже заплатил за свободу и которую, возможно, нужно будет заплатить ещё раз.
В этом уникальном сообществе и в этом замечательном образе я лично вижу залог того, что войны не будет.
Спасибо.
