Владимир Милов в своем комментарии для «Эха Москвы» полагает, что «День Государственного флага, как и День России, – праздники, которые действующей власти отмечать страшно неуютно.
При этом, «духовными отцами нынешних правителей» Владимир Милов считает ГКЧП.
Так ли это?
Хорошо известно, кто является «духовным» и не только отцом нынешней власти. Это вовсе не ГКЧП, а Борис Ельцин, наградивший Россию после августа 1991 года последовательно: кровавым завершением конфликта в верхах в октябре 1993 года (совместно с руководством Верховного Совета), войной в Чечне, сфальсифицированными выборами президента в 1996 году и, наконец, введением института «преемника». Последний возник, вероятно, для защиты «семьи», члены которой по большей части не бедствуют до сих пор. «Преемник» и продолжил вслед за «духовным отцом» демонтаж тех скромных достижений, которых добились граждане в конце 80-х-начале 90-х годов.
Это при Борисе Ельцине, а не при ГКЧП, после уничтожения так называемой «августовской республики» была построена авторитарная система, с которой Путин, по меткому выражению известного российского политолога Дмитрия Фурмана, всего лишь «снял леса».
Сам же конфликт в верхах в сентябре-октябре 1993 года был вызван борьбой за собственность между вчерашними победителями в августовском противостоянии двух отрядов номенклатуры – отряда ГКЧП, который пытался сохранить свои привилегии в рамках старой системы и группой Ельцина, почувствовавшей, какие возможности сулит им перевод России на рельсы капитализма.
Лозунгом последней группы могла бы стать мечта брежневской номенклатуры – «жить в роскоши и воровать как можно больше, а ответственности никакой». И последующие события подтвердили, что мечта стала реальностью. Не здесь ли лежат истоки, по выражению Григория Явлинского, «олигархического капитализма»?
И почему же это сегодняшним российским правителям, которые до падения СССР «были никем, а стали всем», не отметить и «день Государственного флага», и «день России»?
Эти самые дни оказались в конечном итоге их счастливой картой. Кем бы были сегодня Путин, Сечин, Якунин, Устинов и другие, если бы СССР существовал и сегодня? И как же не отмечать «день России», когда союз с республиканской номенклатурой явился для Ельцина интересной политической комбинацией, поскольку раздел находившейся под властью коммунистов страны был инструментом, позволившим получить власть в республике под названием «РСФСР»?
Если Владимир Милов полагает, что «большинство россиян так и не одобрили ни отмену губернаторских выборов, ни запреты и разгоны демонстраций оппозиции», то где находится это большинство?
Откуда известно, что «не одобрили»? После отмены губернаторских выборов в 2007 году избиралась Государственная Дума России. На этих выборах были представлены силы, не согласные с решением о ликвидации прямых выборов глав регионов. Но «большинство» предпочло не придти на избирательные участки, не принимать участия в контроле за голосованием, не помогать демократической оппозиции. На мероприятия последней годами приходят десятки, иногда сотни людей. Участие 4-5 тысяч считается огромным достижением, но такие примеры за прошедшие годы единичны…
Почему же так получается?
Куда же исчезли десятки тысяч граждан, которыми была запружена московская площадь Свободы после завершения противостояния ельцинской номенклатуры и отряда ГКЧП?
Дело здесь не просто в том, что те или иные политики или партии «не оправдали доверия».
Ответ, вероятно, в том, что прошедшее с августа 1991 время было годами постепенного отчуждения людей от власти, недоверия к ней как к институту. Здесь посткоммунистическая номенклатура постаралась «на славу» … Люди быстро ощутили, что в августе 1991 года ими холодно воспользовались ради чуждых им целей и никакой демократии либерального (европейского, американского) толка в России не возникнет. Были только ложь, лицемерие и бесконечная череда слов о демократии и рыночной экономике, которой пытались оправдать любые неприглядные дела – от «залоговых аукционов» до уничтожения независимого от властей телевидения.
Иного результата, кроме как отчуждение от «демократической власти», в растоптанной коммунистами стране, при систематическом уничтожении свободной мысли, слова, действия ожидать, вероятно, и не стоило. Жадной номенклатурой у граждан в итоге было украдено почти все – от трехцветного флага до названия «Единая Россия».
Это под трехцветным русским флагом дрались против коммунистической диктатуры армии Деникина и Врангеля, с надписями «Единая Россия» на броне шли в бой против «девятого вала» красной орды (и последующих коммунистических концлагерей) бронепоезда и танки белых. Многие ли знают о том, какая трагическая история у нашего флага? Не только в годы Гражданской, но и Второй мировой войны? Люди у нас не только от власти отчуждены, но и от истории…
Праздновать гражданам России 22 августа нечего. Потому что, вопреки тому, что считает Владимир Милов, никакого «произвола, насилия, танков» мы в своей стране не победили. Последовавшие события подтвердили это с очевидностью. А то, что мы остановили у «Белого дома» танки и боевые машины, с одной из которых затем выступил Борис Ельцин, может пониматься в символическом смысле совсем иначе – мы услужливо позволили номенклатуре встать на броню и править страной силой. Движение танков возобновилось в тех же местах очень быстро, уже в октябре 1993-го. И что же здесь праздновать?
К августовским событиям 1991 года правильно относиться не как к «празднику», а как к поучительному опыту.
Его правильно усвоить, чтобы не повторять в будущем совершенных ошибок. Нельзя отдавать свою свободу в чьи-либо руки. Нельзя быть в политике доверчивыми. Нельзя считать, что одним насильственным актом можно на веки вечные установить в России либеральную демократию подобную европейской и американской. Нельзя быть отчужденным от власти и полагать, что кто-то «наверху» обеспечит все – независимый и профессиональный суд, эффективную политическую систему, высокий уровень здравоохранения, образования, пенсионной системы. Нельзя, наконец, быть рабом в душе и создать свободное, открытое общество.
Либеральная демократия – это постоянный процесс делания гражданами своей политической жизни и власти здесь созидаются и уничтожаются гражданами в ходе честных, конкурентных выборов, не имея никакого другого, «сакрального» и «вертикального» содержания. Власти при либеральной демократии такая же утилитарная вещь, как зубная щетка, заменяемая по истечении срока своей службы на новую.
Чем менее пафосным будет наше отношение к августу 1991 года, тем лучше. Никакого флага у нас в руках нет, его у нас украли другие и он плывет высоко над нами, а мы пока его не заслужили и достойны лишь того, чтобы жить в его серой тени.
