На минувшей неделе в Нижнем Новгороде состоялось совещание Центральной избирательной комиссии РФ с председателями избирательных комиссий субъектов Северо-Западного и Приволжского федерального округов и представителями политических партий.
Темой совещания были заявлены итоги мартовских региональных выборов и подготовка «единого дня голосования» в октябре. Встреча на берегах Волги так и осталась бы очередным протокольным мероприятием, если бы не представители партий.
Все они (за исключением «Единой России», которая не прислала своего делегата, и «Правого дела», возвышенно благодарившего избиркомы за тесное сотрудничество) выступили с резкой критикой выборной практики последних десяти лет.
Северо-Западный округ на совещании представлял член регионального совета «ЯБЛОКА» и депутат Муниципального совета Финляндского округа Кирилл Страхов. И именно его выступление вызвало у руководителей избирательных комиссий настоящий взрыв эмоций. Каждый из шести председателей региональных избиркомов, которые выступили после «яблочника», посчитали необходимым дать отпор ему и всей оппозиции в целом.
Председатель избирательной комиссии Самарской области Ольга Соломатина даже предложила ужесточать законом ответственность не членов избиркомов, а представителей партий. А руководитель оренбургской комиссии Юрий Андреев – проверить, честно ли сам Страхов избран депутатом муниципального совета?
По правде говоря, в выступлении представителя «ЯБЛОКА» не было ничего особенного – только констатация общеизвестных фактов и предложения о том, как наладить избирательную систему. Но во времена всеобщего безмолвствия даже они были восприняты высокой аудиторией как экстремистская вылазка.
Публикуем текст выступления Кирилла Страхова на совещании в Нижнем Новгороде.
Н.Е. Конкин, секретарь Центральной избирательной комиссии РФ: Слово предоставляется Страхову Кириллу Александровичу, члену регионального совета Санкт-Петербургского регионального отделения Российской объединённой демократической партии «ЯБЛОКО». Пожалуйста.
К.А. Страхов:
Уважаемые коллеги!
Хочу начать со слов благодарности: нечасто нам приходится оказываться с вами в такой тёплой компании. Для «ЯБЛОКА» это приятно. Понятно, что в нашей аудитории довольно бессмысленно говорить о законодательных инициативах. ЦИК РФ правом законодательной инициативы не обладает, поэтому речь не о необходимых, на наш взгляд, изменениях в законодательстве, а о тех проблемах, которые нуждаются в уточнениях со стороны ЦИК как правоприменителя с помощью его подзаконных актов. Хочу настроить вас на откровенный разговор. Надеюсь, что обид не будет. Просто потому, что мы с вами лучше всех представляем, что у нас сейчас происходит с избирательной системой. А вы – даже лучше, чем мы.
В последние годы у нас есть сложные проблемы с правоприменением в тех сферах, где раньше этого не было. Например, считаю, что нуждаются в регулировании решениями ЦИК вопросы публикации информации об избирательных округах и избирательных участках. Мы в Петербурге и других регионах Северо-Западного округа уже неоднократно сталкивались с ситуациями, когда избирательные комиссии публиковали эти данные тайно…
Шум в зале.
…Так, чтобы кандидаты не могли выдвинуться в избирательных округах. Как эта технология работает? Очень просто. В течение трёх созывов в некотором муниципальном образовании есть четыре округа, которым присвоены номера по общегородской нумерации. Допустим, 77, 78, 79 и 80. В течение трёх созывов в этих округах проводятся выборы. А накануне очередного четвёртого созыва избирательная комиссия собирается, переименовывает округа в 1, 2, 3 и 4. Решение публикует в газете, которая распространяется таким образом, чтобы её никто не получил. И когда приходят кандидаты с заявлениями на выдвижение в 77-й или 79-й округ, они получают отказ. Просто потому, что таких округов нет. Надеюсь, я никого не научу здесь этой технологии? Считаю, что Центральная избирательная комиссия должна дать чёткие указания, чтобы такая тактика не могла повторяться.
Второе – это территория избирательных участков и размещение помещений для голосования. Мы периодически сталкиваемся с тем, что помещение для голосования не находится на территории избирательного участка, отдалено от него. Понятно, что это возможно в сельской местности или в регионах, где тяжело организовать участки вблизи от всех жителей. Но на густо населённых территориях, в областных центрах, в крупных городах – эта ситуация совершенно недопустима. Тем не менее, есть такие участки! И если мы посмотрим результаты голосования на участке, который находится в двух километрах от жилого массива, на региональных выборах явка там составляет 16%, а на выборах Президента Российской Федерации – 86%. О чём это говорит? О том, что избиратели строем побежали голосовать? Это вызывает большие сомнения.
Отдельный вопрос – процедура сбора подписей. Здесь мы можем долго говорить, что её необходимо отменять. Но пока она есть, существует решительная необходимость строже её регламентировать. Прежде всего, считаю, что Центральная избирательная комиссия должна чётко определить, какие недочёты в оформлении подписного листа и подписей избирателей являются существенными, а какие нет. Потому что очень часто мы получаем ситуации, когда из-за несущественных нарушений, описок и помарок (когда комиссии непонятно, что «улица М. Жукова» - это «Маршала Жукова») партии и кандидаты не могут реализовать своё избирательное право. В то же время известны противоположные ситуации, когда существенные нарушения не учитываются.
Реплика: Это написано в законе!
Это не написано в законе. Я отсылаю всех к закону, и именно поэтому прошу Центральную избирательную комиссию внимательно просмотреть это. Потому что в законе – довольно пространная формула. Там написано: «если это не препятствует однозначному восприятию данных». Кто-то однозначно понимает так, кто-то – по-другому. Поэтому нужна чёткая регламентация.
То же самое касается и экспертных заключений при проверке подписей. Мы с вами знаем, что с помощью экспертов подписи теперь проверяют очень часто и на выборах всех уровней. И вот здесь есть серьёзная проблема. Вывод относительно достоверности подписи гражданина делается вне рамок экспертной процедуры, вне рамок закона о судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации. Этот закон чётко устанавливает процедуру, а мы действуем без процедуры и какой-то чёткой регламентации. И на деле получается, что специалист министерства внутренних дел не предупреждается об ответственности за заведомо ложное заключение. Он не обязан указывать, какими методическими источниками пользовался. Не обязан соблюдать требования, необходимые для экспертизы: соответствующее количество образцов подписей и почерков разного типа, необходимое число образцов подписей и так далее. Но, однако, заключение – это основанием для принятия решения избирательной комиссии, которое является обязательным. Механизма законного оспаривания этого заключения нет. В Санкт-Петербурге зафиксирован прецедент, когда на муниципальных выборах в суд явились все 20 избирателей, чьи подписи в подписных листах были признаны недостоверными. Однако федеральный суд отказался заслушивать их свидетельские показания, сославшись на то, что это не предусмотрено ни законом, ни подзаконными актами, а Санкт-Петербургский городской суд оставил решение районного суда без изменения. Термин «проверка» в отношении подписей избирателей вообще, по сути, никак не определен законодательством – и именно поэтому нуждается в четкой регламентации в подзаконных актах ЦИК РФ. Мы полагаем, что проверке подлежат только данные об избирателях, указанные в подписных листах, которые являются объективными (данные паспорта, адрес регистрации). В конечном итоге мы нарушаем принцип экспертизы, заложенный в законе – этот эксперт не имеет второй подписи избирателя для сличения. Он осматривает только одну подпись, а это прямое нарушение той процедуры и той методики, которой эксперты пользуются в своей экспертно-судебной деятельности.
Я хочу затронуть вопрос семейственности в составе избирательных комиссий. Понятно, когда близкие родственники, например, муж и жена, являются членами участковой избирательной комиссии. Тем более, где-нибудь в сельской местности, где население небольшое. Но мы периодически сталкиваемся с тем, что близкие родственники являются членами территориальной избирательной комиссии, избирательной комиссии муниципального образования. Да ещё на той территории, где само количество избирателей говорит о том, что есть все возможности найти других людей. Конечно, эти люди могут быть высокими специалистами. Но совершенно необязательно, чтобы они реализовывали свои таланты в одном округе. Потому что, будучи даже очень честными и порядочными людьми, они связаны иными связями, которые могут помешать исполнять свои обязанности. Некоторые комиссии так связаны узами брака, что их не развязать! Я Александру Валентиновичу Гнётову (председатель Санкт-Петербургской избирательной комиссии – ред.) с удовольствием приведу такие примеры из своей практики.
Важнейший вопрос – правовая грамотность избирательных комиссии. Знаю, что избирательные комиссии субъектов, Центральная избирательная комиссия много делают для правового обеспечения нижестоящих избирательных комиссий. Но хочу обратиться к вам с просьбой внимательнее отнестись к правовому обучению, прежде всего, председателей участковых избирательных комиссий. В 90% случаев мы, участники избирательного процесса, которые обращаются к ним с вопросами, жалобами и желанием поправить явно незаконные действия, сталкиваемся с двумя ответами. Первый – «мы всегда так делали». Второй – «нам на семинаре в администрации так сказали». Ссылку на статью закона наши избирательные комиссии не воспринимают. Я хочу, чтобы вы донесли до них – это важно! На выборах в Московскую городскую Думу председатель УИК, я даже фамилию назову, Шаева, ТИК Солнцево, пишет в решении комиссии об удалении наблюдателя: «отказывалась выполнять указание председателя участковой избирательной комиссией наблюдать за избирательной урной, бесцельно бродила по участку»…
Оживление в зале
…На основании этого вызывается милиция, которая удаляет наблюдателя! Это горе, горе луковое! Надо с этим что-то делать.
Оживление в зале
Уважаемые коллеги! Массовый характер приобрело переписывание протоколов. Не скажу ничего нового, но должен заострить на этом ваше внимание. Мы неоднократно отмечали случаи, когда участковые избирательные комиссии подводили итоги голосования на участке, подписывали итоговый протокол, наблюдатели получали копии этого протокола и уходили с участка. Комиссия уезжала в вышестоящую комиссию – сдавать протокол. А потом выяснялось, что в ГАС «Выборы» и в итоговом протоколе появляются новые цифры! И в судебных заседаниях, и во время разбирательств в вышестоящих комиссиях мы не раз слышали, что это «пробные» протоколы были выданы. Или «ошибочные». Что были допущены «технические ошибки» и так далее. Но судебная практика по таким делам неоднородна. Если мы посмотрим решения, в одних случаях суды назначают пересчёт голосов. В других – не назначают. И поэтому полагаю, что Центральной избирательной комиссии необходимо документально оформить свою позицию. В случае расхождения итогового протокола с данными в копиях протоколов, выданных наблюдателям, должен назначаться пересчёт голосов по участку. А в случае расхождений по ряду участков – по всему округу. Мы считаем, это честная и законная позиция, и одна должна быть оформлена решением ЦИК.
Необходимо ужесточить ответственность членов избирательных комиссий. Я сам был членом окружной избирательной комиссии, хорошо знаю эту работу. Мы с вами исполняем важнейшее конституционное законодательство, обеспечиваем права граждан, работаем с документами строгой отчётности. И поэтому сама ответственность, безусловно, должна быть жёстче. Петербург долго считался лидером по грязным избирательным технологиям. Это была правда – у нас они всегда первыми применялись. Теперь мы, пожалуй, лидеры по нарушениям, которые допускаются избирательными комиссиями. Скажем, в муниципальном образовании Автово – всё это можно увидеть в интернете, слава Богу, в информационном обществе живём – участковые избирательные комиссии, увидев, что результаты не подходят под то, что планировалось, перемешали бюллетени из стационарной и переносной избирательных урн. И на этом основании признали выборы недействительными. И самое интересное, что ответственности за это никто не понёс! А мы не первый раз с этим сталкиваемся.
К сожалению, мы не можем воспользоваться советом Геннадия Ивановича Райкова (член Центральной избирательной комиссии РФ – ред.) и пойти в суд, чтобы там защитить свои права. Пример выборов 2009 года – муниципальное образование округ Морской. У нас были серьёзные сомнения в результатах выборов, поскольку принципиально расходились протоколы избирательных комиссий и копии, выданные наблюдателям – разные победители в этих документах. И когда кандидаты обратились в суд, суд затребовал у избирательных комиссий бюллетени, но… получить их не смог, поскольку бюллетени были якобы переданы на хранение в администрацию Василеостровского района Санкт-Петербурга и там уничтожены при затоплении подвала.
Шум в зале. Реплика: Странная ситуация!
К сожалению, ситуация не странная.
Шум в зале.
Я советую ближе познакомиться с практикой. Ровно пять лет назад на выборах 2004 года мы столкнулись с аналогичной ситуацией в муниципальном образовании Красненькая речка, которое передало бюллетени в администрацию Кировского района, но там они, правда, оказались не затоплены, а были съедены крысами. И об этом есть официальный документ, который лежит в судебном деле…
Реплика: Голодные в Питере крысы!
Да, крысы едят бюллетени у нас!
Шум в зале.
А что удивляться? Вчера говорилось, что молодёжь не ходит на выборы. Да мы же в информационном обществе живём! И потому молодёжь не ходит на выборы, не верит в выборы, не доверяет власти…
Реплики: Ходит! Ходит!
Можете со мной спорить, я сам молодой человек…
Шум в зале.
Коллеги, если хотите, можете спорить. Я всё равно скажу то, что считаю нужным.
Председатель: Не перебивайте, коллеги. Завершайте, Кирилл Александрович.
Спасибо. А я знаю, что это неприятно слушать. Тем не менее, придётся.
Реплики: Регламент!
Понятно, первый раз за совещание слово «регламент» звучит. Молодёжь не верит в выборы и не доверяет власти по одной простой причине – потому что мы живём в информационном обществе. Сейчас достаточно открыть интернет, чтобы посмотреть, как на выборах в Москве после голосования на участке объявляется тревога, и все наблюдатели удаляются. Просто потому, что обнаружен вброс. Можно увидеть, как в Сочи председатель участковой избирательной комиссии отнимает у наблюдателя жалобу и рвёт её у него на глазах – чтобы она не оказалась поданной в избирательную комиссию. Пусть это даже были бы единичные примеры. Но они формируют представление об избирательной системе.
Вчера Владимир Евгеньевич Чуров, выступая перед нами, осёкся на одном слове. Я обратил внимание – повисла мёртвая тишина. Он осёкся на слове «фальсификации». Понятно, что на это слово наложено табу. И, тем не менее, я сегодня это слово произнесу. Просто потому, что фальсификации и нарушения приобрели в нашей стране массовый характер.
Вы наверняка можете иметь об этом представление гораздо большее, чем мы. Просто потому, что лучше знаете ситуацию. И я не стал бы здесь подробно рассказывать о том, как фальсификации происходят. Я бы хотел к причинам вернуться. Давайте аккуратно: есть избирательные комиссии, которые действуют в интересах отдельных кандидатов. Есть, надо это объективно признать. Есть члены избирательных комиссий, которые действуют не по закону. Ну, есть такие люди! Но в ваших силах их уберечь их от этого. Просто потому, что непонятно – а зачем всё это делать? Да, нарушения на выборах дают какой-то статус, возможно, финансовые выгоды, какие-то блага от начальства. Но ведь есть гораздо более важные вещи. История показывает: во всех системах, где государство было отделено от народа, где народ отодвинут от принятия решений, это неизбежно приводило к разрушению такого государства. Мы всё время говорим о патриотизме, и в этом зале это слово уже звучало. Так давайте будем патриотами, и станем беречь своё государство, не будем его разрушать фальсификациями на выборах!
Председатель: Это уже агитация.
Нет, Леонид Григорьевич, никакой агитации.
Председатель: За партию «Патриоты России».
Давайте вспомним о том, что ни на одном плохом деле не может доброе сотвориться. Понятно, что у каждого из нас есть представление о том, кто может быть лучшим мэром или депутатом. Мы сами избиратели. Но оно не должно влиять на выбор людей. Не может на обмане и фальсификациях строиться какое-то доброе дело.
И последнее. Я часто вижу председателей избирательных комиссий, про которых говорят, что они замешаны в фальсификациях. И что-то не вижу счастья на их лице. Не буду говорить о том, что зло каким-то образом связано с судьбой самого человека - со здоровьем детей, с жизнью собственной… Это уже другая сфера. Важнее другое. Сегодня была реплика из зала «Мы должны сохранить честь мундира». Меня пугают эти слова, потому что ложно эту честь мундира понимают. Геннадий Иванович Райков докладывал, что при рассмотрении жалоб главная задача Центральной избирательной комиссии, я точно цитирую, «защитить избирательную комиссию субъекта».
Реплики: Правильно!
Наша главная задача – защитить…
Из зала: Ваша!
Наша с вами! Главная задача членов избирательных комиссий – защитить избирательные права граждан. Вот главная задача! И она прописана в законе. Пусть это тяжело воспринимается, но вы должны это услышать и понять. И защищать не честь мундира, а честь и совесть. Это самое главное. Спасибо.
Шум в зале. Аплодисменты.
Источник: www.spb.yabloko.ru
