Уважаемый господин Чуров!
Вы участвовали когда либо в сборе подписей в чью-нибудь поддержку? Я имею ввиду – лично ходили от квартиры к квартире, просили у граждан избирателей подписи? Я думаю, что если Вы и занимались этим делом, то давно. Поэтому надумала поделиться своими свежими впечатлениями с человеком, который хоть и не является автором избирательного законодательства, зато служит начальником всех российских правоприменителей, то-есть, членов великого множества избирательных комиссий. И, что существенно, Вы вхожи к законодателям, то-есть, в теории, можете донести до них голос простого российского сборщика подписей. Я бы никогда не осмелилась просить Вас об этом, если бы это касалась одной меня. Но нас, по моим неофициальным подсчетам, в каждую избирательную кампанию набираются сотни и сотни тысяч! А ни своих депутатов, ни лобби во власти, у нас нет и не предвидится – не те заработки. Когда в январе стоишь перед закрытой металлической дверью подъезда в ожидании, когда кто-нибуь входящий или выходящий впустит тебя в подъезд, невольно в голове возникают разные непрошенные мысли, которые за весь период избирательной кампании складываются почему-то в сериал вопросов без ответов. А ответы получить очень хочется хотя бы до начала следующей избирательной кампании.
Получается, что мы с Вами в некотором смысле коллеги по избирательному процессу, правда, Вы находитесь на самой вершине пирамиды, а я в самом низу. Ну так тем более, нам с Вами есть что обсудить и дополнить друг другу вИдение проблем. Не все видно снизу, но и от взгляда с вершины многое скрыто.
Собиралась я написать о своих зимних эмоциях, и не только о них, попозже, ближе к окончанию взявшей разгон городской избирательной кампании по выборам Думы города Ставрополя шестого созыва. Поделиться с народом ощущениями непосредственного участника выборной гонки, так сказать, изнутри процесса. Помните, журналист меняет профессию. Я тоже затеяла что-то вроде этого, только с поправкой: не журналист, а пенсионер меняет свой статус на статус городского депутата. Размечталась дама получить трибуну для напоминания властям о нас, не статусных, а обычных гражданах, на правах депутата. И решила: а соберу-ка я подписи граждан в сою поддержку сама, прочувствую на своей шкуре все прелести процесса добывания у граждан собственной поддержки. Когда ходила по подъездам многоэтажек и просила избирателей дать свою подпись в свою поддержку, говорила: давайте хоть одного пенсионера введем во власть. Я противница писать жалобы начальству по двум причинам: во-первых, дело это, не имеющее никакого практического разрешения для жалобщика; а во-вторых, от самих слов «жалоба», «жалобщик» чем-то безнадежно жалобным, жалким, униженным веет, что тошно становится от реальности, в которой обычному гражданину из всех гражданских прав только одно это и осталось – вымаливать у хозяев жизни подачки. Именно поэтому я идеей своей избирательной кампании хотела сделать мысль: «Хватит жаловаться, пора требовать».
И, представьте, моя «программа» вызывала сочувствие и практически полное понимание у граждан! Я ощутила искреннюю готовность людей не только подписать листы, но отдать свой голос за меня в день голосования. Увы, не они, избиратели, решают, за кого им голосовать. Но, несмотря на то, что собранные мною с таким трудом честные подписи признаны чиновниками НЕДОСТОВЕРНЫМИ, я благодарна тем сотням людей, которые выслушали меня, и с которыми у меня установилось взаимопонимание. В конечном счете я получила от своих несостоявшихся избирателей подзарядку оптимизмом, за что им и благодарна.
К слову, наслушалась о властях!... Не приведи, Господи, такого о себе узнать – спать до конца дней не будешь. Ну, думаю, и об этом начальникам расскажу, когда стану депутатом, а то они, возможно, и не догадываются, что народ о них думает.
За 11 дней, отведенных «маргинальным» партиям и таким же кандидатам-одномандатникам на сбор подписей, я протопала подъезды двух десятков многоэтажных домов, произнесла более двух тысяч спичей-обращений за поддержкой, получила согласие почти 400 избирателей, благословивших меня на выборный марафон.
Ну, думаю, депутатский мандат у меня в кармане!
Ведь за небольшим исключением (30-40 подписей для меня собрали помощники) я ЛИЧНО обратилась к каждому избирателю и получила из рук в руки необходимые по закону сведения о каждом из них, удостоверенные личной подписью. Я не буду останавливаться на степени добросовестности «помогавших» мне, а поделюсь своими оценками и впечатлениями только от результатов моих личных контактов с избирателями и государством в лице организаторов выборов – избирательных комиссий. Постараюсь быть предельно объективной, хотя сами понимаете, как обидно было Сизифу, когда, почти докатив камень до вершины, катишься с ним в обнимку с горки вниз.
Так и мою эйфорию и полет кандидатско-в-депутатских фантазий прервал суровый вердикт экспертов, которые, оторвавшись от важных государственных дел, вдоль и поперек проштудировав каждую подпись, каждую цифру и букву, постановили: из 367 подписей 62 признать недействительными.
Сказать, что я была ошеломлена, не сказать ничего.
Нет-нет, я признаю, что в подписных листах были ошибки, в том числе и по моей личной вине. Но согласиться с тем, что мои (я как была, так и остаюсь уверенной), реальные встречи с реальными людьми, держала в руках их реальные паспорта, на самом деле НЕ СООТВЕТСТВУЮТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, не получается. Получается, что 38 человек, данных о которых не оказалось в какой-то таинственной базе, не существуют вообще! А с кем же я тогда общалась? С привидениями, фантомами? Не знаю. Один член избирательной комиссии даже высказал версию о моей встрече с покойниками. Ну, не знаю, я, конечно, сильно уставала к концу дня, но чтобы до такой степени…
По размышлении я начала понимать, что представления о действительности у меня и у государства сильно разнятся. Для меня действителен человек, которого я вижу своими глазами, с кем говорю, которого даже потрогать могу при необходимости, он действителен.
А для государства в лице его экспертов, в частности, миграционной службы, если о человеке нет сведений в их базе данных, то и человек вместе со своей биографией и подлинной собственноручно совершенной подписью НЕДЕЙСТВИТЕЛЕН. Он Никто и звать его Никак. Раньше народ хохмил по этому поводу: без бумажки ты букашка…Теперь мы продвинулись – база-то виртуальная, бумажка ушла в темное прошлое. А еще почему-то вспоминалось о верблюде и его справке. Пора бы как-то осовременить поговорки, например:…………………………
Отдельную главу хочу посвятить организаторам и вдохновителям выборов, их героической борьбе с разного рода посягателями на священную корову российской власти. В деле сбора подписей я не новичок – собирала их в поддержку Явлинского на Президентских выборах, за партию «ЯБЛОКО» на выборах депутатов ГД РФ и т.д. Но такого ощущения абсурдности процесса, в котором была вынуждена участвовать в этом году, я не испытывала никогда прежде.
Мы ведь, наша партия, загодя знали, что играть придется на чужом поле и по чужим правилам, в которые изначально заложено поражение всякого, посягнувшего на всевластие «едросов». Зачем ввязались в эту бездарную игру? Ну, хотя бы затем, чтобы еще раз показать всю бессмысленность процесса доказывания поддержки непарламентских партий и их кандидатов со стороны избирателей в надежде на то, что законодатель наконец-то тоже избавится от иллюзий и ликвидирует эту процедуру, пожирающую время, силы, ресурсы огромного количества вовлеченных в это действо людей, в итоге на выходе выдающую задолго до его начала известный результат – отказ в регистрации.
Возникает ощущение, что само государство всей своей мощью и всеми своими структурами, начиная от законодателя и заканчивая самой маленькой участковой избирательной комиссией, навалилось на решение проблемы закрепления и сохранения действующей власти. При этом существовавшее и худо-бедно, но развивавшееся еще лет десять тому назад в избирательной системе партнерство всех без исключения участников избирательного процесса как-то резко перешло на конфронтационную модель отношений. При этом по одну сторону баррикад, воздвигнутых при активном участии избиркомов всех уровней, оказались организаторы выборов (практически полностью представляющие администрацию или правящую партию) в полном согласии с «правильными» партиями и кандидатами, а по другую – не прошедшие сито правящей партии кандидаты и, что совсем уж невозможно в мало-мальски нормальном демократическом обществе – избиратели! Именно комиссии решают, что избиратели не вправе сами определять, из кого им делать свой выбор. Что это, если не грубое ограничение избирательных прав, причем как активного (избирателя), так и пассивного (кандидатов)? До 80% кандидатов по мнению комиссий не заслуживают права встретиться с избирателем на избирательном участке.
Избирательные комиссии спрятались от кандидатов и партий, не входящих в пул правящих, за стеной из законов, всевозможных объемных инструкций и … Интернета, к которому отсылают всех пытающихся получить разъяснения или консультации по конкретным вопросам, естественно возникающим у многих кандидатов. Как заученные звучат ответы: все есть в Интернете, мы консультаций не даем. Некоторые совестливые шепчут: нам запрещено консультировать. Приехали? Или это в рамках новой просветительской программы? И кто же эти новоявленные просветители?
Издевательски звучат также стандартные нотации: идёте, дескать, во власть, а избирательного законодательства не зна-а-а-ете, Стыдно! Интересно бы провести эксперимент, предложив одному из балующихся поучительством члену избирательной комиссии выдвинуться и зарегистрироваться на общих основаниях и без костылей адмресурса. Я думаю, их самоуверенность сильно сникла бы.
Мало того, что само избирательное законодательство громоздко, запутано и по сути своей носит скорее дискриминационный (по отношению к непарламентским партиям, их выдвиженцам, а также самовыдвиженцам), запретительный и ограничительный характер, так еще и местные законотворцы и правоприменители стараются не отстать от «федералов», сооружая собственные пороги преткновения в самых неожиданных местах. На идущих сейчас выборах наши краевые законодатели постарались урезать и так сокращенную за счет каникул и праздников продолжительность сбора подписей до минимума, запретив собирать подписи за 4 дня до срока их сдачи в избирательные комиссии. Краевому избиркому тоже захотелось внести лепту в процесс обрезания, и он согласовал такой график работы Сбербанка с политическими партиями, что у партий, которым надо было собирать подписи, усохло из срока сбора еще 6 дней. Фактически получилось, что собирать подписи мы могли только 11 дней вместо возможных 20. Для такой работы, кто знает, это несерьезно.
Именно в эти 11 дней января мы ощутили в полной мере, что такое дискриминация по партийному признаку.
В пользу сохранения института сбора подписей тремя из семи российских партий чаще всего звучат два аргумента:
Первый – непарламентские партии должны подтвердить свое право участвовать в выборах свидетельством поддержки этого права со стороны избирателя.
Второе: если партия (или кандидат) не в состоянии организовать и провести сбор подписей, то на что же они способны во власти?
О доказательстве поддержки избирателей: тот, кто реально собирал такие подписи, знает, что львиную долю времени и сил занимают не агитационная в пользу кандидата или партии составляющая, а усилия по проникновению в подъезды за металлической дверью, оборудованной домофоном или кодовым замком. Следующее по затратам времени и сил занимает убеждение открывшего дверь избирателя (по моей статистике – из 10 человек, находящихся в это время дома, открывают и вступают в диалог двое-трое) в том, что перед ним не мошенник, не аферист, которому его паспортные данные нужны вовсе не для того, чтобы, как только он их получит, бежать в банк и получить кредит, или продать его квартиру вместе с хозяином. Вариантов страхов много, и, увы, к тому жизнь подбрасывает слишком много оснований. Ну скажите пожалуйста, почему я должен доверять человеку, которого я вижу в первый и, возможно, в последний раз? Да ведь и недавнее принятие закона о защите персональных данных (которые сборщики и вынуждены просить у граждан) подтверждает опасение, что дело чревато неприятностями в случае легкомысленного обращения с ними. Люди наслышаны об этом законе и на фоне общей криминальной напряженности обоснованно опасаются неприятностей. Именно поэтому многие опасаются сообщать свои личные паспортные данные, хотя от подписи в поддержку кандидата или партии они бы не отказались.
Очень «кстати» прямо к началу избирательной кампании состоялась популярная передача на 5-м канале, где очаровательная Ника Стрижак обсуждала с гражданами опасности, подстерегающие жителей со стороны разных сборщиков данных под видом представителей социальных служб или, например, сборщиков подписей на выборах. Удивительно во-время прозвучали предостережения, но о чьем-то умысле, конечно, говорить не приходится. Только забота о безопасности граждан, и ничего более!
Но как же получается: наше государство одной рукой (или головой?) принимает закон об охране персональных данных, а другой – требует от целой армии кандидатов и непарламентских партий в лице их помощников по сбору подписей собирать эти самые якобы охраняемые данные с непредсказуемой техникой сбора, хранения и ответственности перед гражданином. В избирательном законодательстве об этих делах нет ни слова, а эти данные огромного количества людей на протяжении длительного времени выпадают из регулирования названного закона. Тогда получается, что и сам закон – сплошная фикция? Избирком отвечает на этот вопрос примерно так: во время выборов главенствует избирательное законодательство, а не другие законы. ??? Как известно, выборы у нас два раза в год, и на этот период закон о защите персональных данных НЕ ДЕЙСТВУЕТ? Так расскажите это КАЖДОМУ гражданину, а не заставляйте сборщиков подписей невнятно толмачить каждому человеку на самом деле необъяснимое никакой логикой противоречие двух законов. Сборщикам приходится без конца извиняться и оправдываться, а зачастую, потратив время, уходить ни с чем, даже если человек готов отдать свою подпись.
Возникает также устойчивое ощущение, что ты, не по своей воле испрашивая и завладевая чужими персональными данными, нарушаешь закон, и не должен исключать, что тебя могут привлечь к ответственности.
Еще одно интересное наблюдение.
Избиратель в страдную пору сбора подписей сталкивается непосредственно со сборщиками подписей, в роли которых выступают чаще всего пенсионерки, студенты или безработные. Но это всего лишь тонкий человеческий ручеек, передвигающийся по просторам нашей родины от подъезда к подъезду, от двери к двери. И, скорее всего, никто даже не подозревает, что над реализацией этого всероссийского проекта трудится, не покладая рук, целая армия народа, тысячи и тысячи государевых людей. Одно перечисление всех категорий участников устрашает: федеральные законодатели разрабатывают и принимают заковыристые законы, региональные законодатели разрабатывают свои законы, «привязанные» к местным условиям, избиркомы разных уровне растолмачивают законы в многочисленных инструкциях, разъяснениях и рекомендациях. Издают бесчисленное множество постановлений, протоколов и справок. К этой массе «нормативов» разрабатываются многочисленные формы и таблицы. Например, одно только «Методическое пособие по организации работы по приему и проверке подписных листов с подписями избирателей на региональных и муниципальных выборах» изложено на 45 страницах плотного текста, к которому приложено более 50 страниц текста с изложением судебной практики на уровне Верховного суда РФ. Это пособие разработано лучшими умами Центральной избирательной комиссии и рекомендовано для руководства всем избирательным комиссиям России. А если попробовать собрать судебную практику всех уровней по России, то никакой бумаги не хватит. При деле суды и милиция, и прокуратура, и члены избирательных комиссий.
И ведь отказом в регистрации всем неправильным партиям и кандидатам процесс не заканчивается. Теперь по материалам экспертизы затеваются расследования фактов фальсификаций. За дело берется прокуратура, милиция, будут опрашивать и допрашивать сборщиков, которые собрали фальсифицированные, по мнению экспертов, подписи. Доберутся и до избирателей, давших эти самые подписи. А там и до судов недалеко. В общем, машина еще долго будет крутиться, производя тонны и тонны докУментов. Дело «наиважнейшее», не сравнить по значимости с проблемами безопасности населения, экономического развития, других насущных дел. Да ведь что пугает: машина сама не крутится, нужны сотни тысяч государственных людей, состоящих на хороших зарплатах за счет тех же избирателей.
Плоды всей титанической деятельности этой обремененной полномочиями массы народа всем заранее известны, так как «заточены» на один результат: расчистить выборное поле от чужаков. Не дороговато ли? А не заняться ли всем этим образованным и облеченным немалыми полномочиями и обязанностями людям чем-нибудь путным? Ну, например, ….. Дальше продолжить может каждый желающий.
Но это я отвлеклась от собственно процесса сбора в высокие сферы законотворчества и правоприменения.
Передвигаясь в течение 11 январских дней от дома к дому, от подъезда к подъезду, от двери к двери, от избирателя к избирателю, я невольно размышляла о том, что должен же быть какой-то смысл в действе, в котором я, вместе с сотнями тысяч людей, чтобы реализовать свое пассивное избирательное право – быть избранной, хоть в какой-то мере соответствующий гигантским масштабам потраченных на это ресурсов и усилий.
Но мне, одинокому сборщику драгоценных подписей, сделанных зачастую в темноте и на коленках, внятные смыслы так и не открылись.
В голове одни версии.
Официальная версия о доказывании поддержки избирателями не выдерживает никакой критики. Гораздо проще и дешевле и, кстати, легитимнее, допустить претендентов до встреч с избирателями непосредственно на избирательных участках.
Зачем ходить в Грецию через Швецию?
Проверить кандидатов и непарламентские партии на уровень их подготовленности к предстоящей бюрократизированной роли во власти. Эта мысль часто звучит из уст членов избирательных комиссий, причем в такой безапелляционной интонации, будто они сами-то – само совершенство, не допускающее никаких промашек.
Конечно, отрицать факт, что администраторы, чиновники, которыми битком набиты избирательные комиссии всех уровней, поднаторели в пользовании бюрократическим инструментарием: буквами законов, инструкций, положений, разъяснений, многочисленными формами, зачастую изгоняя из них дух, до полного выхолащивания смысловой составляющей их бюрократической «продукции». В этом деле тягаться с ними трудно.
Как правильно написать: «….» или «,,,,,,». Вот и поймались! А надо «,.,.,.»!
Формы, таблицы, инструкции из ПОСОБИЙ, то есть из ПОДСОБЛЯЮЩИХ, помогающих материалов превращены бюрократией в силки для ловли на отступлениях от них неосторожных претендентов на властные полномочия.
Смущает одно: среди претендентов, не прошедших сито регистрации, много адвокатов, руководителей разных уровней, преподавателей и вообще образованных людей. Они сильны во владении содержательной частью жизни, формальной же стороне - отдавая ей должное, но не доводя до абсурда и не возводя требование формалистики на высший пьедестал.
Упрекать их в безграмотности, как это часто бестактно и снисходительно делают в избирательных комиссиях, я бы поостереглась.
Но у них одно общее свойство – они не принадлежат к сонму сторонников партии «Единая Россия», и этим почти все сказано и объяснено.
Зачем я все это рассказываю? Кому это интересно? И кто остановит этот цирк?
Всегда где-то глубоко сидит надежда – а вдруг!
Ю.Н. Ляликова., бывшая кандидат в депутаты Ставропольской городской Думы.
Источник: stavropol.yabloko.ru
