Руководитель фракции «Яблоко» в Законодательном собрании Петербурга, заместитель председателя партии обсудил в программе «Особое мнение» готовность города к эпидемии коронавируса, предстоящее голосование по поправкам в Конституцию, а также разрастающийся экономический кризис.
Т. Троянская― Здравствуйте, в студии 11.06, программа «Особое мнение». Нет сегодня гостя в студии, поскольку он по Skype. У нас Борис Вишневский, депутат Законодательного собрания, лидер фракции «Яблоко». Борис Лазаревич, добрый день!
Б. Вишневский― Танечка, доброе утро! Доброе утро, дорогие слушатели!
Т. Троянская― Борис Лазаревич, вы не в студии – я полагаю, вы прислушались к призыву Александра Дмитриевича Беглова, и решили не выходить на улицу. Да?
Б. Вишневский― Нет, я не прислушался к этому призыву, мне всё-таки иногда приходится выходить на улицу: сейчас я на работе, в своём рабочем кабинете. В 10 утра был совет фракции Законодательного собрания, у меня ещё тут пара совещаний, поэтому, хотя и с изменениями, но ритм работы прежний. Правда, часть работы я, естественно, стараюсь делать из дома также, как и помощники. Всё, что можно удалённо – удалённо.
Т. Троянская― Но почему вы всё-таки не бережёте себя?
Б. Вишневский― Берегу, уже сегодня, приехав на работу в начале десятого, трижды вымыл руки. В ходе всего была измерена температура – докладываю, 36.2. Полёт нормальный. Да и работа депутата не допускает запереться дома и общаться только по интернету: часть работы я должен делать непосредственно у себя в кабинете. Хотя приёмы посетителей, на Пушкинской 14, мы сейчас приостановили: к нам ходят много пожилых людей – конечно, мы заботимся о их здоровье. Всё принимаем либо по обычной почте, либо по электронной. Также всё регистрируется и обрабатываются – граждане могут быть уверены, что без ответа они не останутся и будет делано всё, что можно. Как раз перед эфиром я занимался срочным обращением, связанным с получением медицинского препарата – как закончится эфир, я это письмо отправлю. Буду стараться помочь.
Т. Троянская― Вы сказали, что вам измерили температуру – как я понимаю, это в Законодательном собрании все меры предусмотрены? И санитайзеры тоже имеются?
Б. Вишневский― На входе с 9 до 17 дежурит медсестра. У всех измеряют температуру, прикладывая ко лбу интересный приборчик. Санитайзеры тоже стоят. Все меры принимаются, как я понимаю, для снижения уровня опасности. Также мы как-то резко ограничили уровень посетителей: стараемся в онлайн-режиме проводить совещания рабочей группы, но пленарное заседание в среду состоится, потому что должен выступать с докладом Уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Александр Владимирович Шишлов.
Троянская― Мы поговорим о том, какие меры предосторожности соблюдают в Петербурге. Но сейчас вы в Facebook напечатали ответ от губернатора по поводу увольнения главного врача больницы Боткина Алексея Яковлева. Вот давайте об этом: я правильно понимаю, что его можно было уволить без указания мотивов?
Б. Вишневский― Да, это крайне странный ответ. Я хочу сказать нашим слушателям, что я необычайно высока ценю Алексея Авенировича: я с ним знаком не первый год, специалист высочайшей квалификации, может быть, самый знающий в Петербурге в этой сфере. И конечно, когда его уволили, был шок – группа депутатов, в том числе и я, написали обращение к губернатору, требуя вернуть его обратно, указать причины увольнения. Сегодня получили крайне странный ответ – оказывается, можно уволить человека, даже не объясняя за что. Но позвольте, если бы шла речь об увольнении специалиста какой-нибудь 18-й категории, то нужно было хотя бы человеку объяснить за что его уволили. А когда увольняют крупнейшего специалиста накануне эпидемии (а мы все видим, какая сейчас ситуация), то это кажется грубой ошибкой.
Т. Троянская― Но с этим ничего поделать нельзя? Пришёл ответ, вы будете на него реагировать?
Б. Вишневский― Я ещё не успел обсудить это с коллегами. Единственное, что могу сказать, что сейчас Администрация думает, как использовать опыт Алексея Авенировича в этой ситуации. Я надеюсь, что его опыт и знания, окажутся востребованными и он получит возможности (в том числе и организационные), чтобы помочь справляться с эпидемией. Я не уверен, удастся ли нам вернуть его на место главного врача, но я буду настаивать, чтобы то, что он умеет, могло быть использовано для охраны здоровья граждан. Я общался с ним на прошлой неделе – то, что он рассказал, крайне важно. Я часть говорил с трибуны Законодательного собрания в прошлую среду, в частности, это объясняет, почему у нас так мало официально диагностированных больных. Проблема в том, что у нас система, которая определяет наличие коронавируса, срабатывает при концентрации 100.000, а европейские системы срабатывают при 1000, что в 100 раз меньше. Наши системы фиксируют, только на поздней и более сложной стадии заражения. Поэтому, чем раньше выявлено, тем раньше можно принимать меры – с этим связано, я полагаю, небольшое число зараженных в России. Надо закупать более точные системы. Я хотел это спросить с трибуны нового вице-губернатора по здравоохранению Олега Николаевича Эргашева, но он не приехал.
Т. Троянская― Вам ответили, есть ли шансы с ним пообщаться?
Б. Вишневский― Не знаю, в прошлую среду нам было сказано, что он вместе с губернатором объезжает больницы и проверяет, как всё устроено. Мы были недовольны, потому что можно найти полтора часа, чтобы приехать и выступить. Ответы на эти вопросы очень ждут: меня уже продавщицы, узнав в магазине, начинают спрашивать, что делать, что будет, какие принимаются меры и т.д.
Т. Троянская― У нас на YouTube тоже спрашивают: сколько лабораторий в Петербурге? когда будут маски? Удивляет безответственность продавцов без перчаток, без масок.
Б. Вишневский― Я ещё в прошлый понедельник отправил Олегу Эргашеву запрос: в какой системе готовности находится наша система здравоохранения? Что происходит? Достаточно ли аппаратов искусственной вентиляции легких? Достаточно ли коек? Что происходит масками и другими средствами индивидуальной защиты, со средствами дезинфекции? Ответа не получил и на пленарном совещании его не было. Речь идёт не о неуважении к депутатам, а к жителям города, их избравшим, которые лишены информации. Когда я слышу, как губернатор, отвечая на вопрос журналиста, говорит, что у нас есть план, но мы о нем не скажем, потому что вам это не надо, – остаётся только развести руками. Может, и нет никакого плана? Почему руководитель города не хочет говорит о том, что делает власть? Я читаю утром закон мэра Москвы, который предписывает всем лицам старше 60 лет не выходить из дома, обещая компенсации. У нас же, насколько мне известно, сегодня собирается Малое Правительство, без депутатов, журналистов, которые будут обсуждать тайно. А этого не должно быть, должно быть публично, чтобы люди понимали, что делается и почему.
Т. Троянская― Видимо, мы об этом узнаем только через некоторое временя. Но Беглов кое-что говорит, в частности, что город закрывать не будут, но порекомендовал не ехать в Санкт-Петербург жителям других городов. Как вы относитесь к этим словам?
Б. Вишневский― Закрыть Петербург – это довольно сложно. А насчет жителей других городов – мне кажется, сейчас такая ситуация, что никто сам, без крайней необходимости не поедет. Действительно, у нас сейчас не работают музеи, концертные залы, прекращены все досуговые мероприятия – остается только по городу гулять. Причем, как мне кажется, город если не опустел, то людей можно встретить гораздо меньше, никаких пробок и мало машин. В общественном транспорте количество пассажиров тоже значительно сократилось. Закрыть город – это крайняя мера, которую можно принимать только при ухудшении эпидемии. Но что делать с общественным транспортом, метро? В Москве обсуждалось, но Собянин не разрешил, потому что, если метро остановить, его потом не запустить. Давайте подумаем, ограничивая массовые мероприятия (мои коллеги из оппозиции ещё неделю назад добровольно отказались от проведения каких-либо митингов, связанных против действия властей), но, когда человек пользуется метро, угроза подцепить вирус точно не меньше, чем на митинге.
Т. Троянская― В этом и смысл. С одной стороны, мы закрываем кинотеатры, но вот метро опаснее.
Б. Вишневский― Представьте, если мы остановим метро, автобусы, троллейбусы, трамваи, как люди, которые не могут перейти на удалёнку, будут добираться до работы? На велосипедах? Неужели тот уровень угрозы, при котором и общественный транспорт надо останавливать, наступил? Я сегодня спрашивал у представителя губернатора и члена городского Правительства Юрия Шестерикова, что планирует правительство города, если в массовом порядке будут не работать торговые точки и другой малый бизнес, в плане компенсации, как это сделано в Израиле или Европе. Он ответил, что будем думать, но никакие планы не анонсированы. Но, я должен отметить, что продолжаются религиозные службы и, мне кажется, что тут наконец разум должен сработать (вот у католиков все публичные богослужения в Москве и Петербурге со вчерашнего дня остановлены).
Т. Троянская― Но у нас же появилась молитва против коронавируса.
Б. Вишневский― Мне не хотелось бы проявлять неуважение к чужим религиозным чувствам, но я лично не очень верю в то, что молитва спасает от вируса. Но понимаете, что продолжение публичных богослужений способствует распространению вируса – это дополнительная опасность. И мне кажется, что обязанностью Русской Православной Церкви и Петербургской епархии было бы сейчас сделать для прихожан эту опасность меньше. Но нет, продолжаются службы в Спасе-на-крови, в Исаакиевском соборе – нельзя же так не заботиться о здоровье людей. А когда я читаю, как московский священник говорит, что зараза бессильна против Божьей благодати – я думаю, ну хорошо, но почему вы решили, что благодать распространяется на вашу религиозную организацию. И при этом, на улице хватают людей, проводящие одиночные пикеты – уж от них опасность меньше, чем от общественного транспорта, магазинов, религиозных служб. Меры должны быть соразмерны. Хоть опасность существенна и особенно для пожилых людей – я их призываю к осторожности. Прошу тех, кто молод, делать всё возможное сейчас, чтобы помочь пожилым людям, чтобы они реже выходили из дома, помочь обеспечить их всем необходимым.
Т. Троянская― Службы не прекращаются, но каждому, кто туда собирается, нужно подумать о своём здоровье прежде всего. Никто же нас не заставляет ходить на службы, как я понимаю?
Б. Вишневский― Понимаете, ведь у тех, кто ходит на службы, есть братья, сёстры, дети, внуки, с которыми они общаются. Они ведь их могут заразить. Это вопрос самоограничения и разумности епархии. В конце концов, сделайте так, чтобы какие-то службы можно было по интернету смотреть.
Т. Троянская― Что конкретно можно сделать для этого? И что могут сделать депутаты?
Б. Вишневский― Мы можем это сделать, если губернатор вынесет такую инициативу, срочно внести изменения в городской бюджет, пересмотреть выплаты и компенсации для тех, кто будет вынужден не работать и сидеть дома или, кто лишился работы, в связи с этим, чтобы поддержать бизнес, который сейчас практически закрыт (туристический, торговля и др.). Я понимаю, что на это нужны средства, и если предложение о срочной корректировке бюджета поступит к нам, то депутаты его решат в кратчайшее время. Сейчас это намного важнее чем стройки.
Т. Троянская― Но если в Смольном скажут, что денег нет, то как вы, депутаты, сможете повлиять на Смольный? Что конкретно?
Б. Вишневский― Мы можем сформулировать свои предложения и потребовать от губернатора в срочном порядке изменить бюджет. Повторяю, Федеральное Законодательство не позволяет нам инициировать самим изменения в бюджете, но мы можем на этом настаивать перед городским Правительством. Я постараюсь такой запрос сегодня такой запрос сформулировать и отправить губернатору.
Т. Троянская― А другие коллеги других фракций, например, из «Единой России» вас поддерживают в этом?
Б. Вишневский― Мне бы хотелось верить, что поддержат. Я на эту тему с ними пока не общался, но думаю, когда речь идёт о здоровье, то на решение людей в меньшей степени влияет их политическая принадлежность.
Т. Троянская― Давайте о Конституции в свете последних событий. 22 апреля, сейчас уже не понятно, будет ли это голосование в течение недели, на дому или народ пойдет голосовать. На ваш взгляд, чем всё это закончится и на чем остановятся?
Б. Вишневский― Я думаю, что довольно высока вероятность, что 22 апреля никакого голосования не будет, потому что это может быть время пика эпидемии у нас в стране. Причем учтите, что подавляющее количество участком у нас в стране это школы и если школы закрывать, а учащихся переводить на дистанционное обучение, то о каких избирательных участках может идти речь? Вы себе представляете, что десятки миллионов людей отправятся голосовать? Ничего лучше для распространения вируса придумать невозможно. Поэтому скорее всего это голосование будет отложено. Другой вопрос: голосование само по себе является абсолютно незаконным, оно противоречит действующей норме Конституции, которая определяет, как должны вносится изменения. Эти поправки уже вступили в силу и это голосование нужно только для вотума доверия Владимиру Путину. И он настаивает на том, чтобы оно проводилось. И моя позиция (надеюсь, это скоро будет официальной позицией «Яблока»), что, когда это голосование будет обозначено, надо прийти и проголосовать против, чтобы мы видели, сколько нас, сколько людей не согласны с вечно не сменяемым президентом, изоляцией международного права, сколько людей не хотят расширения президентских полномочий, кто не согласен с нынешней политической системой. Те, кто останется дома и будет пламенно призывать, ни на что не повлияют – результат определяется только теми, кто пришел. Поэтому те, кто не хотят пятого и шестого срока Путина должны прийти на голосование и проголосовать против. Мы обсуждаем сейчас способы альтернативного подсчета.
Т. Троянская― Но голосование может быть онлайн и в течение недели. Вы этот вариант не рассматриваете?
Б. Вишневский― Мы рассматриваем все варианты, и прекрасно понимаем, что сейчас делается всё, чтобы облегчить условия для вбросов. Например, голосование неделю, на дому, досрочно. Чуть ли не сами печатайте бюллетени и приносите – будем рады. Хочу сказать, мы много лет участвуем с коллегами, друзьями, единомышленниками на митингах протеста, и нам часто говорят журналисты, что нас немного, что если миллионы выйдут на улицы, то власти придётся отступить и менять решения. Тут работает тоже самое – ни какое онлайн-голосование, досрочное, надомное это не перебьёт – это очевидно. Всё зависит от людей, но сейчас делается всё, чтобы Путин получил, что он хочет.
Т. Троянская― На самом деле у оппозиции нет единого мнения, нужно ли приходить: кто-то считает, что нужно игнорировать. Я понимаю, что мы сейчас рассуждаем впустую, может никакого голосования и не будет, но тем не менее.
Б. Вишневский― Я всё-таки думаю, что это голосование состоится. Вопрос лишь в том, когда. Оно может пройти и 22 апреля, хотя вероятность небольшая, в июне, даже осенью. Но его точно проведут. Сейчас всё больше и больше представителей оппозиции приходят к пониманию, что активная позиция – это прийти и проголосовать, а те, кто останется дома, не повлияют ни на что. Ни разу и никогда это не удалось. Это не значит, что смогут повлиять те, кто придёт. Но истина, что оставаться дома бессмысленно – это истина, которая годами подтверждена голосованиями в разных странах мира.
Т. Троянская― Давайте про то, как мы будем жить после коронавируса, потому что нефть падает, доллар растёт, люди сметают гречку с туалетной бумагой. Я даже не знаю, что страшнее.
Б. Вишневский― У меня уже на уровне чёрного юмора начала появляться мысль, что спонсор создания коронавируса – это производители гречки, туалетной бумаги и медицинских масок. Судя по тому, что я вижу в магазинах, торговый дефицит – это ещё не самое страшное. Страшное – это то, что сейчас будет происходить с экономикой и уровнем жизни. Посмотрите, насколько изменился курс рубля, что происходит с нефтью, но надо понимать, кому за это надо сказать спасибо. Двум конкретным персонажам – российскому Президенту Владимиру Путину и главе Роснефти Игорю Сечину. Именно эти люди сорвали соглашение с ОПЕК, где полагалось рассмотреть ограничения по добыче нефти, что не позволило бы упасть ценам, как сейчас. Но они повели себя по известному принципу – мы будем делать, что хотим, и нам за это ничего не будет – но оказалось, что будет. Оказалось, что наша экономика крайне уязвима, что Саудовская Аравия может себе позволить нефть, которая ей обходится дёшево, дешево и продавать. А мы слишком нефтезависимы.
Т. Троянская― Получается, что Правительству наплевать? Коронавирус – это проверка на прочность этих людей? Или нет?
Б. Вишневский― Этих людей не нужно проверять на прочность. То, что они заботятся о своих интересах, а не граждан – известно последние лет 20. Никаких новых доказательств для этого не нужно. Но сейчас есть интернет, и граждане могут проверить, какие меры принимают Правительства в Европе, Америке, Канаде и какие меры предпринимает наше Правительство. Вместо того, чтобы огромные накопленные деньги с той же нефти сейчас пустить на помощь гражданам, они создают всё новые оперативные штабы и не принимают никаких конкретных решений, которые могли бы помочь. А предлагаемых налоговых каникул недостаточно. Можно рассматривать вопрос о том, чтобы освободить граждан от всех обязательных платежей на время, потому что у людей резко сократятся доходы, а расходы с инфляцией при таком падении рубля вырастут. Поэтому сейчас накопленные деньги с нефти должны быть использованы в качестве подушки безопасности. Но мне что-то подсказывает, что эту подушку будут прикладывать к тому же Сечину, друзьям Президента, спасая их бизнес. И это не коснется граждан.
Т. Троянская― Но разве от того, как страна справится с коронавирусом, не зависит судьба Правительства?
Б. Вишневский― В любой европейской стране, безусловно. В нашей стране, когда на фоне совершенно очевидной эпидемии коронавируса, власть озабочена только продлением сроков действующего президента, этим гражданам показано, что единственная задача Правительства – это править ещё полтора десятка лет, а не борьба с коронавирусом. Уверяю вас, что Президент и Правительство обезопасили себя от заражения. Для того, чтобы было иначе, нужно изменение политической системы. Кстати для этого и нужно голосовать против.
Т. Троянская― Леонид Волков написал статью о том, что могут в связи с экономическим кризисом пострадать фонды. В частности, независимые СМИ, которые живут за счет помощи граждан, могут пострадать. Те же коррупционные расследования. Я от себя добавлю, что и фонды, которые помогают справляться людям с тяжелыми болезнями, детям, в зоне риска. На ваш взгляд, это так?
Б. Вишневский― Пострадают почти все, кроме Президента и его друзей, которых будут спасть за счет наших общих денег, накопленных в кубышке Министерства финансов. Конечно, в тяжелом положении окажутся благотворительные организации, им будет сложнее. Надо стараться самим гражданам им помочь, хотя я понимаю, что, когда у граждан будут резко сокращаться ресурсы, они меньшую часть смогут выделять на благотворительность. Не знаю, что будет с фондами, которые ведут антикоррупционные расследования – наличие коррупции в нашей стране настолько очевидно, что никакое из новых расследований Фонда борьбы с коррупцией не удивит.
Т. Троянская― То есть вам не жалко, если у Навального не будет денег на новые расследования?
Б. Вишневский― Мне жалко, но, если бы эти расследования показали, что, например, экс-премьер Медведев живёт в двухкомнатной квартире, ездит на отечественной машине и получает скромную зарплату – это была бы сенсация. Эти дворцы, роскошная жизнь, сверхдоходы не причина, а следствие. Они имеют эту возможность из-за политической системы, сформированной в стране. Пока Президент может своим друзьям, как вотчину на кормление, отдавать целые отросли экономики, когда он может дать им возможность брать себе в карман доходы с нефтяной трубы, будет коррупция. Я с уважением отношусь к Навальному, но совершенно меньше, и не заслужено, известно об антикоррупционном центре партии «Яблоко»: он недавно обнаружил, что по коррупционной схеме закупаются средства индивидуальной защиты против коронавируса в Москве. Но об этом мало известно, хотя дело не менее громкое.
Т. Троянская― Раскручивайте, Борис Лазаревич, ваши расследования.
Б. Вишневский― Стараемся и просим журналистов тоже рассказывать, что не вся антикоррупционная деятельность в стране связана с Навальным.
Т. Троянская― Короткий вопрос. А вы поощряете, что Владимир Путин помогает итальянцам в борьбе с коронавирусом? Или вы считаете, что это кощунство, когда в своей стране такая проблема, помогать итальянцам.
Б. Вишневский― Я считаю, что помогать – дело благородное. И наши врачи, которые там окажутся, могут получить важный опыт. Но при этом я бы хотел бы быть уверен, что внутри страны тоже делается всё для борьбы с эпидемией: закупаются аппараты искусственной вентиляции лёгких, маски, средства дезинфекции…
Т. Троянская― Спасибо! Борис Вишневский был сегодня у нас в эфире. Берегите себя, Борис Лазаревич!
Оригинал публикации: «Эхо Москвы в Санкт-Петербурге»
