22 октября председатель Псковского «Яблока», депутат Псковского областного собрания депутатов Лев Шлосберг рассказал в эфире программы «Разворот» на «Эхе Москвы» об убийстве псковского блогера по заказу людей, работавших с близким к Кремлю бизнесменом Евгением Пригожиным.
Станислав Крючков: Итак, Марин, «Повар любит поострее». В материале «Новой газеты» приведено расследование Дениса Короткова, сделанное на основе рассказа 61-летнего Валерия Амельченко: этот человек утверждает, что выполнял грязную работу по заданию людей, работавших на Евгения Пригожина – человека, имя которого связывают и с Федеральным агентством новостей, и с ЧВК Вагнера, и «Фабрикой троллей» и так дальше, и так дальше, так дальше.
Марина Максимова: Как ты сказал? Доктор Зло, да?
Станислав Крючков: Доктор Зло, да. Но, собственно, эта фигура встречалась сегодня: мы вспоминали и про Стрейнджлава вместе с Олегом Кашиным. Одна из акций вот этих, по словам Амельченко, произошла летом 2016 года во Пскове, и, собственно говоря, Амельченко описывает там дом, в котором проживал…
Марина Максимова: Местный блогер, да.
Станислав Крючков: Блогер из этого города. И тут выясняется, что речь идет о фигуре, в городе довольно хорошо известной. С нами на связи Лев Маркович Шлосберг, председатель Псковского регионального отделения партии «ЯБЛОКО». Мы выясним у него некие детали и совпадения, которые имеют место по итогам этого расследования. Лев Маркович, добрый день.
Лев Шлосберг: Уважаемые коллеги, здравствуйте.
Станислав Крючков: Лев Маркович, вызывает ли у вас сомнения естественность псковского блогера Сергея Скобаря, о котором написал Коротков в своей статье?
Лев Шлосберг: Мы были знакомы с Сергеем Тихоновым несколько лет, это был очень активный, неравнодушный человек. На момент своей смерти ему только что исполнилось 50 лет: он родился 16 апреля 1966 года, и его смерть случилась 29 июня 2016 года.
Станислав Крючков: То есть не июля, да?
Лев Шлосберг: В статье у Короткова ошибка, да, ошибка в месяце. Сергей несколько раз присылал мне материалы для запросов депутата, как правило, когда люди страдали от насилия или несправедливости, и он присылал мне информацию о том, что необходимо защитить людей и помочь людям. В Пскове он был известен как Сергей Тихонов только своим друзьям и близким, намного более известен он был как блогер Сергей Скобарь. У него есть «Живой журнал», он и сейчас доступен – skobars.livejournal.com, и последняя запись в этом журнале сделана вечером 28 июня буквально за несколько часов до гибели. И вот как Сергей Скобарь он был известен в блогосфере, кроме того, он активно участвовал в дискуссиях на форумах псковских информагентств.
Вообще, информация в статье в «Новой газете» достаточно шоковая, потому что сказать, что Сергей был персоной общероссийского масштаба, которая могла быть замечена такими варварскими людьми, как люди, работавшие в структурах «Тролля» и структурах Пригожина, очень трудно.
Я не могу сейчас предположить, где и как он мог с ними пересечься. Единственная моя гипотеза связана с тем, что, будучи активным участником интернет-дискуссий, он мог где-либо вступить с ними в прямое столкновение.
Другое дело, что нужно было найти человека, узнать, кто он такой, уточнить адрес его места жительства – это Завокзальный район Пскова, частный сектор, там нужно найти конкретный дом. Для того чтобы подготовить убийство такого человека, было необходимо узнать очень много деталей, и эти детали, судя по всему, были найдены.
Марина Максимова: То есть это не дилетант какой-то, да? Потому что мы тут в эфире предполагали, что, может быть, это занимаются те…
Лев Шлосберг: Нет, совершенно очевидно…
Марина Максимова: Подобными вещами могут заниматься люди, которые хотят выслужиться, чтобы их потом куда-то взяли потом.
Лев Шлосберг: Нет, вы знаете, даже по тексту статьи Короткова очевидно, что для покушения на жизнь, которое завершилось смертью Сергея Тихонова, была задействована целая группа, которая была на автомобиле, она приехала, она выследила человека, знала, когда он выйдет из дома – из частного дома, где он жил. Дальше, очевидно, к нему подбежали, сделали эту смертельную инъекцию, и инъекция вызвала инфаркт.
Я на следующий день узнал о его смерти от супруги, и все были в шоковом состоянии: человеку 50 лет, ничто не предвещало. Но инфаркты – страшно жестокая вещь, две трети смертей в Псковской области – и в целом по России почти столько же – происходит от сердечно-сосудистых заболеваний, поэтому в тот момент версии о криминальных обстоятельствах смерти Сергея никто не высказал, все просто были шокированы самим этим обстоятельством.
Могу только сказать, что для такого рода точечного действия было необходимо, на мой взгляд, чтобы Сергей пересекся с кем-то лично. Вряд ли физически – скорее всего, в Сети такое пересечение произошло.
Я направил сегодня заявление в Следственное управление Следственного комитета по Псковской области с просьбой проверить все обстоятельства смерти Сергея Тихонова в рамках доследственной проверки по статье 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, конкретно – по убийству, совершенному по найму, группой лиц по предварительному договоренности и по мотивам политической вражды: там целых три основания произвести эту проверку. Он в Сети действовал именно под этим ником – ни под каким другим.
Я предполагаю, что если эта следственная проверка будет вестись качественно, то сообщения на различных форумах должны были сохраниться и, может быть, объединив усилия с коллегами из других следственных управлений, псковские следователи смогут найти те или иные доказательства.
Я полагаю, что в целом в таких случаях понятен весь перечень следственных действий, которые необходимо произвести. Я не хотел бы все из них называть в эфире, надеюсь, что следствие знает всё, что нужно делать в таких случаях. Нам остается только ждать реакции Следственного комитета на это заявление, и, может быть, в связи с этой публикацией, которая вызвала колоссальный резонанс (уже около 100 тысяч прочтений только на сайте «Новой газеты»), возможно, какие-то люди, обладающие важной информацией о смерти Сергея Тихонова, откликнутся и ее также опубликуют.
Станислав Крючков: Лев Маркович, со стороны родственников Сергея Тихонова какие-то сомнения вот в том, что он умер от сердечного приступа, есть?
Лев Шлосберг: Сегодня после выхода в свет этой статьи я еще не общался с родными: мы, к сожалению, были не на связи последние два года, мы общались только после кончины Сергея, и каких-то постоянных отношений у нас не было. Тогда, в тот момент, у всех было представление о том, что что-то внезапно произошло, и других версий не было. Никто не высказал предположения о том, что смерть могла быть насильственной. Здесь…
Марина Максимова: Правильно ли я понимаю, что он не знал, что за ним следят? И вообще, были ли какие-нибудь?.. Он рассказывал, что озвучивались ли какие-то угрозы или предупреждения в его адрес?
Лев Шлосберг: Нет, никто сейчас об этом не скажет. От него не поступало информации о том, что кто-либо его преследует. Здесь, как мне кажется, если что-то и было, он мог не связывать угрозы в интернете с реальными угрозами жизни. Интернет – такая среда, где угрозы раздаются постоянно, и общение в интернете, как правило, происходит за рамками обычной, нормальной человеческой этики. Дискуссии политические – а Сергей был блогером именно политическим – часто идут за рамками нормы, если можно так сказать.
Станислав Крючков: Ну да, все мы это прекрасно знаем.
Лев Шлосберг: Да, и это общеизвестно. Я предполагаю, что если такие угрозы и поступали, они могли поступать в личных сообщениях, тогда мы о них ничего не знаем. Или если они поступали в какой-то иной форме, Сергей мог не отнести их на свой счет как угрозы реальной гибели. Станислав Крючков: Лев Маркович, а вот если мы допустим, что информация, описываемая в расследовании Короткова, соответствует действительности, то в целом она нам о чем говорит вот о той системе, сложившейся в стране? Если мы допускаем, что у нас люди таким образом гибнут, ведь это совершенно удручающе.
Лев Шлосберг: Вы видите, что это не первая статья с информацией о том, что яд является одним из орудий власти. Практика показывает, что иногда к этим преступлениям привлекаются штатные сотрудники специальных служб, а иногда работают через подручных.
История убийства, если это преступление было именно таковым, которая описана в статье в «Новой газете», показывает, что для преступления привлекались люди, сами бывшие преступниками. История Амельченко очень показательна: он же отсидел, и я не исключаю, что вербовка такого рода людей может происходить в местах лишения свободы, когда они сами доступны для такого рода общения и могут пойти на сотрудничество уже с государственным криминалом с целью получения тех или иных выгод и преимуществ. Здесь, как мне кажется, необходимо очень серьезное расследование Следственного комитета.
Станислав Крючков: Причем не на региональном уровне, очевидно.
Лев Шлосберг: Не на региональном уровне. Это должна быть объединенная следственная группа, поскольку преступления совершаются в различных регионах России. И для этого расследования необходимы очень высокого уровня технические средства, поскольку анализу должны подлежать все контакты этих людей.
В частности, по Сергею Тихонову: известен номер телефона, которым он пользовался. Понятно, что прошло уже свыше двух лет, но способы восстановить многие контакты существуют, все эти системы были известны давно, захотят – найдут. Нужно смотреть всё, что происходило в интернете. Есть еще целый ряд действий, которые должно произвести следствие.
Здесь вопрос заключается в другом: есть всеобщее понимание, что убийцы такого рода действуют, как это говорится на юридическом языке, в ложно понятых интересах государства. То есть все понимают, что за ними стоит власть. Власть – это ведь не только государственные структуры в чистом виде, власть – это люди, принимающие политические решения, а эти люди сплошь и рядом являются преступниками.
И для того чтобы российское государственное следствие качественно работало по таким делам и находило истину, находило доказательства, которые могут быть доказательствами, допустимыми в суде, тоже необходима политическая воля. Вот есть большие опасения, что по таким делам эта политическая воля не будет проявлена.
Марина Максимова: Первый вопрос: будете ли вы держать на контроле это, соответственно, развитие этой истории? А второй – действительно, каковы прогнозы, что это закончится реальным, настоящим расследованием?
Лев Шлосберг: В таких ситуациях невозможно давать никаких прогнозов, но можно внимательно следить за ходом дела. Я направил заявление, в установленный законом срок мне должны сообщить о результатах доследственной проверки. Их может быть только два: первое – уголовное дело возбуждено, второе – уголовное дело не возбуждено.
Если доследственная проверка будет полной и будут проверены все те возможные места расположения доказательств, которые должны быть проверены следствием, то тогда уголовное дело, на мой взгляд, с высокой степенью вероятности будет возбуждено. Если доследственная проверка будет сугубо поверхностной, то тогда будет отказано.
Это не мешает обжаловать такой отказ в федеральных структурах следственного комитета и при необходимости обращаться в прокуратуру. Проблема нашего следствия заключается в том, что политически мотивированные дела требуют допроса лиц, которые в нашей стране считаются неприкосновенными.
Станислав Крючков: Лев Маркович Шлосберг, председатель Псковского регионального отделения партии «ЯБЛОКО». Мы говорили о материале «Новой газеты», в котором проведено расследование об очередных, скажем так, похождениях или связях с именем кремлевского повара Евгения Пригожина.
