Все, кто пришел на несогласованную акцию на Марсово поле, автоматически оказались нарушителями – участниками несанкционированного митинга. Полиция, предложив им уехать в Удельный парк (его изначально отвергли организаторы), начала массовые задержания.
Первый автобус, набитый задержанными, отправили в 15-й отдел полиции на Лужской улице – куда я вслед за ними и направился. К задержанным меня впустить отказались – не помогло и депутатское удостоверение. Сумел только передать воду тем, кого еще не выгрузили из автобуса, но полиция кинулась закрывать стекла автобуса, чтобы не дать возможности контакта.
Фото прислано Кириллом Воронцовым из 64-го отдела полиции
Из бесед с самой полицией выяснилось, что привезли около 40 человек, 10 из них несовершеннолетние (их обещали передать родителям), а остальным вменяют сразу две статьи КоАП: 20.2 (нарушение правил проведения митингов) и 19.3 (невыполнение законного требования сотрудника полиции).
– В чем выразилось неповиновение?
– Им трижды предлагали уехать в Удельный парк, а они отказались, – отвечает начальник отдела полиции.
Статья 20.2 предусматривает только штраф (хотя и немалый – от 10 тысяч рублей), но держать в полиции тех, кому его вменяют, можно не более трех часов. А по статье 19.3 можно арестовать на срок до 30 суток и держать в полиции 48 часов. Разница существенная. Отказ покинуть место пусть даже несанкционированного митинга (ст. 20.2) не образует самостоятельного нарушения по статье 19.3. Это лишь отягчающее обстоятельство при определении наказания (проще говоря, за это можно увеличить штраф). Но за это нельзя арестовать на сутки и нельзя держать в полиции больше трех часов.
Такую трактовку еще пять лет назад, отвечая на мой депутатский запрос, дала Генеральная прокуратура РФ. Теперь, как выяснилось, разъяснения Генпрокуратуры прочно забыты. «А пусть решает суд!» – говорили мне в одном отделе полиции. «Ничего не знаем, нам велели составить протоколы по обеим статьям – мы и составили!» – отвечали во втором. «Пусть решает начальство!» – ссылались в третьем. В итоге почти везде, где я был, задержанным вменяли обе статьи – и 20.2, и 19.3, – что грозило административным арестом...
По отделам полиции мы ездили вместе с Натальей Сивохиной из группы помощи задержанным и Григорием Михновым-Вайтенко – епископом Апостольской православной церкви, на его «Ладе-Калине», которую он называет «БМП» – «боевая машина попа».
В 6-м отделе полиции на Гражданском проспекте к задержанным пустили. Разрешили передать еду, воду и другие необходимые вещи. Почти все задержанные очень молоды, а один из них – студент Борис Стругацкий-младший, внук знаменитого писателя. К этому времени они провели в полиции около четырех часов, но никого не отпускали – даже тех, кому вменяли только статью 20.2. Руководство отдела сперва шутило: «Они у нас в гостях», – потом обещало ускорить оформление протоколов. Но после часа ночи выяснилось, что задержанных так и не отпускают. Сперва очень долго составляли протоколы, потом по одному вызывали писать объяснения... «Ночь в отделе обеспечена», – грустно написал мне Стругацкий-младший. А на следующий день у него экзамен...
Заехав в штаб помощи задержанным к Александре Крыленковой и ее товарищам, мы выяснили, что есть проблемы с несовершеннолетними.
17-летнего Захара не отпускают из 33-го отдела полиции на проспекте Космонавтов, потому что мать в отъезде, 17-летнюю Евгению из Тульской области – потому что родители далеко. Явный абсурд: 17-летние девушки и юноши – отнюдь не дети, но их нельзя отпустить, а можно только передать родителям. Что делать, если родители в другом городе? Хорошо, что в Тульской области, а если бы в Читинской?
В 33-м отделе, куда мы приехали в поисках несовершеннолетних, нам сказали, что их уже увезли в центр временного содержания на улице Седова. Мы помчались туда (кстати, там нас встретили наиболее внимательно) и выяснили, что там было четверо задержанных на Марсовом поле. При этом уже одного забрала мама, другого завтра заберет опекун, к Евгении уже едет мама из Тульской области, и проблема только с Захаром, потому что с мамой никак не связаться.
Наконец, завершающий аккорд – 12-й отдел полиции на Пражской улице, куда мы приехали, чтобы попытаться выручить журналистку из «Собаки.Ру» Ксению Морозову, которую задержали и не отпускали, невзирая на пресс-карту. Вышедшая к нам дежурная в чине старшего лейтенанта никак не хотела понимать, что журналист – не участник митинга, что он выполняет свой профессиональный долг, сообщая читателям о происходящем, и задерживать его нельзя. «А у нее пресс-карта в кармане!» – заявила нам дежурная. «Но она же ее показала у вас в отделе – почему не отпустили?» – «Завтра прокурор будет решать, как с ней поступить!»
При чем тут прокурор – мы не поняли, но тут вышел еще один старший лейтенант и изложил другую версию: у Морозовой, оказывается, «не было аккредитации на митинг», к тому же он был несанкционированным.
«Как вы себе представляете аккредитацию на несанкционированный митинг? – спросил я. – И кто должен ее выдавать?» Молчание было ответом. Отпустить Морозову отказались, и она осталась в полиции до утра. Притом что 23 мая 2017 г. на встрече с главными редакторами петербургских СМИ в союзе журналистов заместитель начальника полиции по охране общественного порядка ГУВД СПБ и ЛО Виктор Подколзин заявил, что для работы на массовых мероприятиях достаточно пресс-карты.
Резюме: 12 июня все было совсем иначе, чем 26 марта (тогда после пяти часов в 60-м отделе полиции удалось добиться того, что всех отпустили): по статье 19.3 не обвиняли вообще никого. Сейчас спущена более жесткая установка – это было видно и по действиям полиции, и по разговорам. А надежды некоторых политиков и комментаторов на то, что большое число участников снижает решимость властей на задержания, явно не оправдались.
