О том, что появляется закон, который, во-первых, неконституционен: выделяя верующих в привилегированную группу, чьи чувства подлежат особой защите, тем самым нарушается принцип светского государства.
Во-вторых, что этот закон юридически абсурден, ибо чувства вообще нельзя оскорбить.
А в-третьих, что этот закон будет использоваться не только как «дубина» против конституционных принципов свободы мысли, слова и выражения убеждений, но и как обоснование репрессий против тех, кто посмеет критиковать РПЦ или возражать против ее планов.
Задержание защитников парка «Торфянка», борющихся с нарушающим их права «храмостроительством», и обвинение их в «оскорблении чувств верующих» — не только наглядное доказательство правоты упомянутых опасений.
И не только вопиющий произвол «правоохранителей» — когда у людей, подозреваемых в преступлении небольшой тяжести, устраивают издевательские утренние обыски и задержания, врываясь в квартиры с собаками и изымая ноутбуки и телефоны, которые точно никого не оскорбляли («37-й год пришел с крестом и в рясе», — заявил глава московского «Яблока» и один из защитников «Торфянки» Сергей Митрохин).
Это еще и акция устрашения: отныне любой, защищающий свой парк от поповских планов застройки, будет опасаться попасть под уголовную статью.
Наверное, нет в действиях РПЦ более раздражающей граждан линии, чем стремление церковников захватить для строительства храмов не просто лучшие земельные участки, но еще и расположенные в зеленых зонах.
Десятки (если не сотни) конфликтов в больших и малых городах связаны с попытками уничтожить места отдыха горожан ради возведения очередного стандартного храма «шаговой доступности». Нередко — в районе, где не наблюдается дефицита религиозных объектов, но есть дефицит школ, детских садов и поликлиник. Но власти упорно протежируют церковникам, легко выделяя им приглянувшиеся участки, не обращая никакого внимания на общественное мнение.
При этом церковники, как правило, категорически отказываются рассматривать другие варианты, а защитников парков демагогически обвиняют в том, что они «безбожники», «ненавистники православия» и вообще «выступают против духовного возрождения русского народа». Звучат обвинения и в стремлении «устроить майдан» и чуть ли не приготовиться к силовому свержению власти.
Патриарх Кирилл недавно договорился даже до утверждений о том, что строительству храмов противостоят «в основном представители сектантских и языческих сообществ». Это откровенно оскорбительно для защитников парков, среди которых как верующие (в том числе и православные), так и неверующие. Но даже будь они язычниками — они имеют в Российской Федерации точно такие же права, как гражданин Гундяев и его единоверцы. И их мнение значимо для принятия государственных решений ровно в той же степени.
Тем не менее на практике мы видим, что «одни более равны, чем другие»: планы церковников получают «зеленый свет», а борьба против этих планов может тянуться годами и с переменным успехом. Хотя конституционное право на свободу вероисповедания ничуть не важнее других конституционных прав, в том числе на благоприятную окружающую среду. И оно не означает ни выделения верующих в привилегированную группу, ни права религиозной общины получать любой приглянувшийся ей земельный участок для строительства очередного храма.
Однако когда граждане светского государства начинают возмущаться «церковной уплотнительной застройкой», то кроме упомянутых обвинений в «язычестве» и «ненависти к православию» нередко появляются хорошо организованные и весьма агрессивные группы «защитников веры», которые готовы не только профессионально «оскорбляться» всем на свете, но и кулаками отстаивать «духовное возрождение народа» наподобие печально известного движения «Сорок сороков», противостоящего защитникам «Торфянки».
На помощь церковникам приходят государственные пропагандистские СМИ. Недаром в истории с «Торфянкой» активно участвовали корреспонденты НТВ, показавшие защитников парка в привычном формате изображения оппозиции, а также охотно цитировавшие аргументы гражданина Гундяева о «сектантстве» и «неоязычестве» в качестве обоснования правильности задержания активистов, отстаивающих «Торфянку»…
Чем закончится эта история — пока неясно (на момент написания статьи большинство задержанных, кроме двоих, имеют статус свидетелей, но он может в любой момент измениться). Но если защита парков от агрессивного «храмостроительства» (то есть отстаивание конституционного права на благоприятную окружающую среду) будет отныне трактоваться как «оскорбление чувств верующих», то о каком светском государстве можно будет вообще говорить?
И не следует ли немедленно ставить вопрос об отмене абсурдной статьи об уголовном наказании за «оскорбление чувств», пока церковники не объявили «оскорбительным» для своих чувств сам факт существования граждан, в чем-то с ними несогласных? Не говоря уже об атеистах?
