Нельзя вот так просто взять и не замечать российские космодромы, решили псковские парламентарии и с восторгом лишили оппозиционера Льва Шлосберга мандата депутата
О, это была славная охота. Кто на кого охотился, кто хищник, а кто жертва, кто умный, а кто дурак — это совершенно неважно, тем более что все знают, кто умный, а кто — дурак.
Все 44 с лишним месяца, которые Лев Шлосберг работал в псковском парламенте, его коллеги с обидой пеняли «яблочнику», что он считает себя умным, а других — дураками. Какой дурак, простите за тавтологию, будет это терпеть? Конечно, «дело Кашина» и возможная причастность губернатора Псковской области Андрея Турчака к избиению журналиста — штука серьезная, обидная, и она ускорила процесс отторжения демократа. Но самое главное — это то ощущение, когда Шлосберг смотрит на тебя, как непонятно на что.
Быть дураком при губернаторе — одно дело, почетное, но не при Шлосберге же, в самом деле?
Душка Милонов
В общем-то ликвидации этого «интеллектуального бугорка» и были посвящены эти (да и предыдущие) потуги псковских депутатов, подкрепляемые и ободряемые чиновниками команды Турчака. Теперь никто не выделяется, не выпирает — гладь хоть по шерсти, хоть против.
Изгонять из регионального парламента одного из самых известных оппозиционеров в России прямо в разгаре скандала вокруг Турчака — это, конечно, политически очень умно, это, надо сказать, подсказывает, почему Лев Шлосберг думает о коллегах именно так, а не эдак, если он вообще о них думает. Впрочем, прокуратура Псковской области накануне сессии тихонько «слилась», отдав всю инициативу выкорчевывания Шлосберга в руки депутатов. Те не отказались. Не впервой.
На сессию Псковского областного собрания задолго надо было продавать билеты — они бы ушли, как горячие пирожки, а чиновники потом бы смело могли рапортовать, что лишали Шлосберга мандата для того, чтобы пополнить нищий и дырявый региональный бюджет. Но билеты не продавали, в качестве зрителей прибыли лишь несколько десятков представителей СМИ.
В этом-то и состояла главная беда для парламентариев — в нескольких десятках представителей СМИ. И здесь вопрос стоял вроде того, в какой руке держать нож — правой или левой? Лучше промолчать и сойти за умного (как сделала в полном составе фракция «Справедливой России», правда, не уверен, что цель «сойти за умного» была достигнута) или по-шукшински срезать умника Шлосберга?
Депутаты решили не париться, в какой руке держать нож, и стали жрать руками.
Это был тот день, когда репутация Виталия Милонова, скажем мягко зашаталась. Милонов, говорите? Да у нас своих милоновых навалом. Толстый вон, носатый есть, седой, вот еще седой, вот лысый — говорящие эпитеты в Пскове липнут не только к губернатору.
И перекрыли Енисей
Шлосберг терял союзников в Собрании постепенно. У одного сорвало гайки на Крыме и Донбассе, у другого — на собственной значимости, у третьего — от страха, большинство остальных прибыли в парламент уже с заводскими настройками «антишлосберг».
В итоге их, союзников, практически не осталось. В этом Льва Марковича обычно и попрекают даже лояльные демократу коллеги и журналисты. Дескать, как так можно, считать себя умным, а всех... Ну вы поняли. Как сказал года два назад герой и нынешней истории единоросс, актер и палач Алексей Севастьянов, «Лев Шлосберг не может понять, что 42 депутата различных политических взглядов не могут заблуждаться». Вот так. Не могут, и все тут.
Режиссер Дмитрий Месхиев точно знал, кого брать на роль палача в фильм по сценарию известного российского министра второй половины XIX века Владимира Мединского.
24 сентября, в день (временной?) потери депутатского мандата, Лев Шлосберг снова начал поступать подло — говорить красиво, умно, без запинок, клише и не экая. «Областное Собрание стоит перед вызовом. Может создаться прецедент, когда депутаты, мнение которых расходится с мнением официальных лиц, будут изгоняться из парламента. Прошу вас голосовать по совести и по закону», — высказался Шлосберг.
Тут же коммунисты назвались демократами — ну, как демократами: как настоящие коммунисты могут быть демократами. «Мы посовещались и приняли единогласное и вот даже демократическое решение: не связывать себя партийными путами и проголосовать так, как каждый посчитает правильным», — провозгласил персек КПРФ Александр Рогов, который обычно любит поворчать, но — не сегодня.
«Я читал, что это практически позор Псковского областного собрания. Наш коллега — любитель навешивать ярлыки, — шлепнул Шлосбергу ярлык руководитель фракции ЛДПР Сергей Макарченко (за лютую оппозиционность не так давно отхвативший не как Кашин, а пост директора регионального фонда по капремонту). — Для меня позор, когда рассказывают о потерях 76-й Псковской дивизии несуществующую информацию! Повторюсь — несуществующую информацию!»
Кажется, Макарченко намекал, что гибель псковских десантников — это несуществующая информация. Да, кажется, именно так он и сказал.
«Я изучил интервью с нашим, прости господи, коллегой, в котором он признает нарушение, и это нарушение сознательное… И не надо говорить про совесть, я со своей совестью хорошо живу!» — с ненавистью и восторгом от собственного красноречия покричал в микрофон Макарченко, рассказав о своей совести несуществующую информацию.
Юмор «жириновца», правда, к осени стал опадать вместе с листвой: летом, когда рассматривался перевод командировочных поездок чиновников с купе на плацкарт, Макарченко сообщил, что после таких поездок «вместе с дембелями придется оплачивать декретные», на что уйдет гораздо больше средств, чем удастся сэкономить на билетах. Как отрезал.
Ну, а актер-палач Севастьянов напомнил коллегам, что он уже один раз доносил на Шлосберга, когда про того рассказывал на «России-1» сам Дмитрий Киселев. Речь Льва Шлосберга Севастьянова традиционно не вдохновила. «Я еще больше после этого стал горд за нашу отчизну, за нашу историю. Мы ошибаемся, где-то признавая ошибки. У нас были победы, но не было поражений на этом пути! Как говорится, «Умом Россию не понять, в Россию можно только верить», — представил краткое изложение Тютчева Севастьянов. — «Я могу вам сказать прямо и открыто: вы для меня не политическая единица и не партийная глыба. Для меня вы просто рупор…»
Севастьянов сделал театральную паузу. Как палач на замахе. «Госдепа?!» — зашушукались мы с коллегами?
«…Госдепа на территории Псковской области», — выдохнул Севастьянов.
«Он так искусно свою речь готовит, так трагично, — включился еще один любитель Шлосберга, сын друга Путина, главы Великих Лук Александр Козловский. Не так давно он говорил, что за свои слова «яблочник» может получить арматурой, как селедкой, по лицу. — Вы всегда недовольны, вы постарались собрать весь негатив — ну, чем вы и занимались все свое свободное время и рабочее время. А мы, мы пережили Олимпиаду, мы много строили, строили космодромы, а вы этого не замечаете! Открывается свиноферма — вы собираете негатив. Вы приносите не пользу, а вред!»
Еще один единоросс, Виктор Антонов, бывший депутат Госдумы, а теперь первый вице-спикер псковского парламента (должность выдумали, потому что очень уж этот Антонов «уважаемый человек», это прям термин в областном Собрании такой — «уважаемый человек») попенял Шлосбергу за «связи с Госдепом». «Вы, будучи депутатом Госдумы, имели опыт массы поездок заграницу, и, наверное, ни от одной из них не отказались. Не думаю, что вам с таким опытом стоит задавать такие вопросы. Мне за вас стыдно», — огорченно отозвался Шлосберг. «Вы еще спросите, «как вы будете с этим спать», — зло огрызнулся Виктор Антонов.
«Ну посмотрите, человеку тесно, он хочет и в суде свои организации представлять, давайте дадим свободу, давайте подарим Добби носок!» — обрадовался новой шутке либерал-демократ Макарченко.
Не беспредельщики мы, он сам пришел
К микрофону вышла еще одна интеллектуальная неровность по имени Дмитрий Гудков: он приехал поддержать Шлосберга и, как Гудков сам выразился, «остатки российского парламентаризма». «У меня возникает впечатление политического дежавю, когда из Госдумы незаконно выгнали Геннадия Гудкова. Высосанные из пальца обвинения, замечательно разыгранный спектакль, чтение по бумажке всех обвинений. Происходит очевидное судилище, политическая месть, внесудебная расправа над одним из самых ярких, порядочных депутатов не только Псковской области, но и всей России», — слишком дипломатично, словно на другом языке, выражался Гудков.
Ни он, ни другие гости так и не поняли до конца, что в Пскове говорят свой диалект русского — «от сохи-патриотический».
А еще Гудков вздумал и так не шибко бодрых депутатов Гайзером пугать. «Вы что, думаете, Гайзер не прошел тест на лояльность?» — намекнул он и назвал претензии псковских депутатов к Шлосбергу надуманными и незаконными.
Депутату Госдумы попытались задавать вопросы. «Ну вы видите, что нам отвечают, не глядя в закон! — вскипел один из главных антагонистов «яблочника» спикер парламента Александр Котов. — Сегодня наши гости перед камерами пытаются сказать, что Псковское областное собрание действует вне рамок закона, что не соответствует действительности. У нас есть закон о статусе депутата, который предусматривает ответственность за нарушения как областного, так и федерального законодательства. Мы не беспредельщики, как говорит депутат Гудков, а действуем в рамках правового поля!»
Кстати, губернатор Андрей Турчак в зале отсутствовал.
Депутат питерского Закса Борис Вишневский был тоже не по-псковски высокопарен: «О вас в будущем будут судить по тому, какое решение по Шлосбергу вы примите сегодня!» — провозгласил он, вызвав смех в стане фракции «ЕР».
Как-то не так давно депутаты отменяли свое же решение по высотности застройки, потому что инвестор поставил дом в 2,5 раза выше, чем можно, и положил на мнение депутатов прибор. А еще если депутаты псковского парламента голосуют неправильно, то в перерыве осознают, что у них произошел сбой аппаратуры, после чего голосуют правильно.
Так что вполне обоснованный смех
Алексей Севастьянов, который по традиции вещает последнее слово, даже если кто-то вне очереди покашлял, вновь обвинил Шлосберга в «скачках по могилам» и фотографировании мест захоронения десантников. Какое отношение это имело к нарушениям, которые (то ли по беспределу, то ли нет) шили Шлосбергу, было не очень понятно, но тот честно признался: «Не могу это не сказать».
«Все, что было опубликовано о гибели российских граждан, было сделано по просьбе военнослужащих, их родственников, — посерел Лев Шлосберг. — Вам, человеку публичному, должно быть стыдно, ведь десяткам тысяч людей известна правда. Задумайтесь, есть родные, матери, которые знают всю правду, с некоторыми из них мы до сих пор общаемся!»
Это было, конечно, слишком, потому что в этот день господин Севастьянов (о чем он сообщил ранее) еще больше стал горд за нашу отчизну. «Я тоже все знаю, но я могу сказать: вы переступили через святое. И матери эти вам не благодарны. Запомните это и не делайте из себя правдолюба. Ваше сердце не бьется в такт с жителями города».
Нет, претензии к сердцу, бьющемуся «не в такт с жителями города» (хоть не с «лучшими жителями города») — это, разумеется, сильно, но больше всего журналистов зацепил момент согласия с тем, что в Пскове существуют «эти матери».
Но ни Севастьянов, ни Макарченко пикантности ситуации не поняли.
Под конец слово попытался взять председатель партии «Яблоко» Сергей Митрохин. «Вы не являетесь депутатом Госдумы, поэтому слова я вам не предоставлю!» — отказал ему в выступлении Александр Котов.
А потом было голосование, тайное. 41 депутат из 44 отправил Шлосберга подальше от «боевых действий». Что было лучше: терпеть до конца года или вот так, за один день, порвать, чтоб год без Шлосберга вспоминался еще больше, чем год с Шлосбергом? Кто его знает, но если региональные чиновники хотели сделать из псковского «яблочника» звезду, а своего босса выставить заказчиком еще одной политической расправсы (слава богу, теперь бескровной), то это был несомненный успех.
Вместе с покинувшим зал Львом Шлосбергом зал покинули по крайней мере 2/3 собравшихся, что дало Сергею Макарченко возможность попенять федеральным СМИ, что те, дескать, жизнью провинции не интересуются, только, мол, политика и пиар. Странно, но местные СМИ почти в полном составе тоже ушли.
