Прошедшие 14 сентября выборы губернатора Петербурга, победителем которых стал действующий градоначальник Георгий Полтавченко, стали яркой иллюстрацией известного принципа «формально правильно, а по существу — издевательство».
Возвращая отмененные в 2004 году выборы губернаторов, Кремль одновременно ввел пресловутый «муниципальный фильтр»: к выборам допускались только кандидаты, сумевшие собрать определенный (от 5 до 10%) процент подписей муниципальных депутатов, да еще и не менее чем в трех четвертях муниципалитетов.
Поскольку подавляющее большинство муниципалов контролируется «Единой Россией», она фактически получала и право отбора будущих соперников на губернаторских выборах, после чего они превращались в «выборы без выбора». Все равно как если бы Российский футбольный союз отбирал участников чемпионата мира 2018 года — уж в этом-то случае в победе отечественной сборной мы бы не сомневались…
Ровно это — выборы без выбора — и случилось в Петербурге, где к выборам были допущены только безопасные для градоначальника кандидаты, игравшие роль его спарринг-партнеров, а вовсе не соперников. А поскольку интерес к таким «выборам» оказался очевидно мал — пришлось еще и приписывать показатели явки избирателей, доводя их до вполне пристойных 38,2% (реальные показатели, как уверяет оппозиция, почти вдвое ниже).
Параллельно с губернаторскими выборами в Петербурге прошли и выборы муниципальные. И выбрали почти поголовно единороссов — но вовсе не потому, что они так популярны, а совсем по другим причинам.
«Дмитриеву на выборы не пустим!»
Для регистрации на губернаторских выборах кандидатам было необходимо пройти через «муниципальный фильтр», собрав подписи не менее 156 депутатов муниципальных советов не менее чем в 84 из 111 муниципалитетов.
О намерении участвовать в выборах заявили представители семи политических партий — «Единой России», КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России», «Яблока», «Родины» и «Зеленых». Зарегистрированы были пятеро — Георгий Полтавченко от «Единой России», депутаты Законодательного собрания Ирина Иванова (КПРФ) и Константин Сухенко (ЛДПР), предприниматель и представитель «Луганской республики» в Петербурге Андрей Петров («Родина») и бывший таможенник Тахир Бикбаев («Зеленые»).
Последние четверо — в чем мало кто сомневался — получили подписи муниципальных депутатов от «Единой России» (собственных муниципальных депутатов у КПРФ в городе — около 30, у ЛДПР — не более 10, у «Родины» и «Зеленых» их вообще нет). Зато депутат Госдумы от «Справедливой России» Оксана Дмитриева смогла собрать только 116 подписей, а экс-депутат Госдумы Анатолий Голов («Яблоко») собранные подписи (каковых набралось только 7) передал Дмитриевой.
Почему так произошло — секрет Полишинеля. Опыт выборов мэра Москвы в 2013 году, где к участию допустили целый ряд оппозиционеров, и Сергей Собянин еле-еле перевалил за желанные 50% в первом туре, был явно учтен питерскими единороссами: рисковать они категорически не хотели. И с самого начала кампании уверенно говорили: «Дмитриеву на выборы мы не пустим». Их опасения понятны: у Дмитриевой были шансы если не обыграть Полтавченко (который никогда в жизни публичным политиком не был и в прямой дискуссии выглядел бы бледно), то уж точно довести дело до второго тура. И потому было сделано все, чтобы нужного числа подписей Дмитриева собрать не смогла.
Для этого, с одной стороны, на муниципалов (в том числе и на избранных от эсеров) оказали беспрецедентное давление, требуя не подписываться за «неправильного» кандидата, а с другой — применили тактику «блокирующего пакета». Смольный и «Единая Россия» собрали подписи всех депутатов из примерно 30 муниципалитетов за Полтавченко и упомянутых выше спарринг-партнеров. После этого никто больше даже теоретически не мог выполнить условие сбора подписей муниципальных депутатов в не менее чем 84 муниципалитетах.
Досрочное голосование «мертвых душ»
На этом выборы как таковые завершились — их результат был понятен. Во время избирательной кампании якобы конкуренты Полтавченко, кажется, больше боялись выиграть, чем он проиграть, — и потому теледебаты не представляли ни малейшего интереса. Непонятно было только, какими окажутся формальные показатели: малая явка (как и недостаточно убедительный результат Полтавченко) могла повлечь за собой оргвыводы. И в ход пустили привычные технологии — возвращенное на этих выборах досрочное голосование и переписывание протоколов с избирательных участков.
«Досрочка» на питерских выборах официально составила почти 10% от общего числа избирателей (351 тысяча человек из 3,73 миллиона). И хотя работников бюджетных учреждений и ветеранов на досрочное голосование везли целыми автобусами, как показывают подсчеты оппозиционеров, чьи наблюдатели следили за досрочным голосованием, реально проголосовать досрочно пришло значительно меньше 10% избирателей. Однако все условия для фальсификации были созданы: досрочное голосование на протяжении 10 дней перед выборами проходило в территориальных избиркомах, которые все поголовно находятся в районных администрациях, и конверты с бюллетенями «досрочников» все это время находились в полном распоряжении властей и вне какого-либо общественного контроля.
Не запечатанные, не подписанные членами комиссий и наблюдателями, эти конверты открыто путешествовали по кабинетам администраций, и с ними можно было делать что угодно. Доложить часть новых конвертов (увеличивая явку) или заменить часть старых (изменяя результат голосования) было чисто технической задачей. И судя по всему, ее успешно решили. Доказательством фальсификации является разница данных о явке на губернаторские и муниципальные выборы, которые введены в ГАС «Выборы», на одних и тех же избирательных участках (куда приходили одни и те же избиратели, получая сразу два бюллетеня).
Так, по данным Оксаны Дмитриевой, на участке №2035 во Фрунзенском районе на муниципальные выборы (с учетом «досрочки») пришли 16% избирателей, а на губернаторские — 92%. Завышение явки — почти в шесть раз!
Документы, которые Дмитриева направила в ЦИК, Генпрокуратуру и Следственный комитет, доказывают, что в итоговые протоколы на выборах губернатора было вписано более 344 тысяч «мертвых душ»! Значимые приписки при этом (от 100 до 1500 человек) были обнаружены на 578 участках из 1785.
Самые масштабные нарушения по количеству приписанных «мертвых душ» — в Невском районе: на 143 участках из 170 (84%). В Приморском районе «мертвые души» вписывали на 78 участках, во Фрунзенском — на 77 участках, в Калининском — на 67 участках, в Выборгском — на 64 участках, в Адмиралтейском — на 38 участках…
По другим расчетам, которые провел гражданский активист Никита Юферев (добившийся своей регистрации на муниципальных выборах только через ЦИК), на 518 избирательных участках разница в явке на губернаторские и муниципальные выборы превышает 200 человек. При этом на 59 участках вбросы составили более 1000 бюллетеней.
Количественный рекорд — избирательный участок №2155 во Фрунзенском районе, где число «мертвых душ» составило 1985, и в результате в губернаторских выборах участвовало в 5 раз больше избирателей, чем в муниципальных. 1842 «мертвые души» оказалось на избирательном участке №2065 в том же районе, 1644 «мертвые души» — на избирательном участке №2050. На избирательном участке №2061 в губернаторских выборах участвовал 1221 человек, а в муниципальных — 191 человек; итоговая разница — в 7,5 раза. Всего на этих 518 участках оказалось, по подсчетам Юферева, вброшено порядка 313 тысяч бюллетеней. То есть вбросили больше, чем набрали четыре «оппонента» Полтавченко вместе взятые (252 тысячи голосов), и совершенно очевидно, в чью пользу делался вброс.
Можно, конечно, предположить, что на участок пришли полторы тысячи избирателей и взяли только бюллетень для губернаторских выборов, но не взяли бюллетень для муниципальных. Но это проходит либо по категории политической фантастики, либо (если не делать фантастических предположений) — по категории фальсификаций. 344 тысячи человек «мертвых душ» — это 9,2% от общего числа избирателей, или 24,1% от принявших участие в голосовании. И если добавить к ним еще 350 тысяч голосовавших досрочно — получается, что почти половина голосов пришедших на губернаторские выборы весьма сомнительна. Что автоматически делает столь же сомнительной якобы убедительную победу Георгия Полтавченко на выборах.
Из Смольного после выборов запустили «сигналы», что, мол, Георгий Сергеевич огорчен: он не просил обеспечивать ему 80-процентный результат, он вполне удовлетворился бы и 60-процентным, но «ребята перестарались», как начали «рисовать», так уже не могли остановиться. Однако скорее всего — это хорошая мина при плохой игре: если бы губернатор хотел — машина для фальсификаций была бы остановлена мгновенно. И точно так же, если бы он хотел — выборы прошли бы в действительно конкурентной обстановке, с допуском реальных соперников. Кстати, и в этой ситуации у Полтавченко были бы большие шансы на победу, с которой в этом случае его поздравили бы даже оппозиционеры. Потому что она была бы честной и заслуженной. Но в Смольном предпочли другой выбор.
Муниципальные махинации
Точно так же «другой выбор» был предпочтен и на муниципальных выборах — о которых подробно рассказывала «Новая газета» в номерах от 3 и 17 сентября.
Сперва оппозиционные кандидаты не могли найти муниципальные избиркомы, местонахождение которых и часы работы скрывались (или постоянно менялись). Потом доступ в комиссии блокировался откровенными «братками» (зачастую — украшенными свастиками), которые не давали кандидатам сдать документы. Потом не удавалось, по тем же причинам, сдать финансовые отчеты, без чего нельзя было зарегистрироваться. Потом тем, кто все же преодолел эти круги избирательного ада, отказывали в регистрации по надуманным причинам. А когда отказные решения отменял суд — кандидаты вновь шли в избиркомы с решениями судов… и снова не могли туда попасть. Ну а когда им все же удавалось зарегистрироваться — в ход пустили описанный выше механизм «корректировки результатов» при помощи «досрочки».
Доказательство тому — огромная разница (вплоть до противоположности) результатов досрочного голосования и волеизъявления избирателей, пришедших 14 сентября. Якобы «досрочно» единодушно голосовали за кандидатов от «Единой России», а 14 сентября — во многих случаях и за оппозицию. Но в сумме получалось так, что побеждали только единороссы, за редчайшими исключениями.
В итоге в 106 питерских муниципалитетах, где избирали около 1600 депутатов, прошло только 27 эсеров (из 484 выдвинутых), два кандидата от «Гражданской платформы» (из сотни), один представитель РПР-ПАРНАС, один от «Альянса зеленых и социал-демократов» и ни одного «яблочника» (из 109 выдвинутых). При этом не менее половины от общего числа оппозиционных кандидатов уверенно проходили в депутаты, если бы не досрочное голосование. Ведь число «досрочников» в тех муниципалитетах, где удалось зарегистрироваться представителям оппозиции (около половины из них отсеяли еще на этапе регистрации), доходило до 500–600 человек на участке с общим количеством избирателей около 2000. И именно голоса «досрочников» предрешали общий результат.
Вышесказанное означает, что при условии сохранения «муниципального фильтра» станут практически «бесконкурентными» и следующие губернаторские выборы в Санкт-Петербурге.
