Московская полиция возбудила уголовное дело по факту выброса сероводорода, пишет ТАСС со ссылкой на источник в ведомстве. Нарушителю может грозить наказание от штрафа 80 тыс. руб. до исправительных работ сроком до года. Ведущий "Коммерсантъ FM" Анатолий Кузичев обсудил ситуацию с советником РАН, председателем фракции "Зеленая Россия" в рамках партии "Яблоко" Алексеем Яблоковым и исполнительным вице-президентом "НьюТек Сервисез", профессором РГУ нефти и газа им. Губкина Валерием Бесселем.
В понедельник утром москвичи пожаловались на резкий запах сероводорода в воздухе. Ближе к вечеру по этому факту начались массовые проверки на центральных улицах Москвы, а также в районе нефтеперерабатывающего завода. В итоге в МЧС заявили, что причиной резкого запаха стала неисправность на московском НПЗ. В пресс-службе "Газпром-нефти", которой принадлежит завод, эту информацию опровергли.
Во вторник в Росприроднадзоре сообщили, что в двух точках в районе завода концентрация изопропилбензола превышена в 23 и 30 раз. Предельно допустимая концентрация ксилола превышена в два раза, а пропаналя — в 13 раз. В "Газпром-нефти" заявили, что изопропилбензол и пропаналь в производстве НПЗ не используются. В среду стало известно, что прокуратура проверяет Московский нефтеперерабатывающий завод в Капотне.
А.К.: Алексей Владимирович, мы уже третий день обсуждаем ситуацию с этим неприятным запахом, но причина инцидента до сих пор не выявлена. В чем дело, неужели это настолько действительно сложная, длительная процедура? Или Москва, может быть, не оснащена какими-то экомониторами? В чем проблема?
А.Я.: Вы знаете, несколько издалека: я — член Общественного экологического совета при департаменте и, кроме того, член комиссии по экологической политике в Гордуме. Так вот, у нас в прошлом году на экологической политике главный инженер Московского нефтеперерабатывающего завода представлял схему, как они переработали, как они истратили 1 млрд руб. для того, чтобы сделать все идеально, что вообще никаких выбросов не должно быть в принципе. Приходилось им верить, они приводили цифры, факты и так далее. Кроме того, Мосэкомониторинг поставил две специальных автоматических станции слежения в окрестностях этого завода, эти станции сработали, они показали высокий уровень сероводорода. То есть у меня в том, что выброс был на заводе, сомнений нет.
А.К.: Давайте последовательно. НПЗ презентовал вам в прошлом году программу очистных сооружений и экологической защиты своего предприятия, вам она показалась убедительной, потрачено было на это 1 млрд руб. И после всего этого вы говорите, что, скорее всего, это все-таки НПЗ?
А.Я.: Да.
А.К.: Почему?
А.Я.: Значит, работы были проведены некачественно, значит, нас обманули, потому что главный инженер говорил, что выбросов не должно быть, а автоматические приборы фиксируют выбросы, и концентрация их действительно около завода. Значит, куда деваться? Значит, обманули нас. Либо инженеров обманули те люди, которые делали эти очистные сооружения, либо инженер нас обманул. Значит, где-то обман, потому что факт налицо.
А.К.: Факт, это имеется в виду данные приборов?
А.Я.: Да.
А.К.: Валерий Владимирович, а вы что думаете?
В.Б.: Я, безусловно, не соглашусь с Алексеем Владимировичем. Почему? Потому что московский НПЗ был построен в 1938 году, это один из самых мощных НПЗ в России по переработке 12 млн тонн нефти в год, это завод топливного типа. И, конечно, нахождение такого завода в кольце города Москвы — это опасно.
Я абсолютно уверен, что "Газпромнефть" предприняла все усилия для того, чтобы полностью обезопасить москвичей от разного рода вредных выбросов.
Более того, я абсолютно уверен, что никто никого не обманывал. Думаю, что денег истрачено значительно больше. Просто техногенные катастрофы и при самых совершенных системах защиты происходят всегда. Это неизбежно в таком городе как Москва. Мы прекрасно знаем, что это происходит не только у нас, это неприятно, но выход — это вывести крупные НПЗ за пределы Москвы, потому что, когда город строили, там Москвы еще не было, это было глубокое Подмосковье. Если мы лишаемся 12 млн тонн переработанной нефти в год, то, естественно, у нас дорожают нефтепродукты, потому что логистика будет дорожать.
Решение по переносу завода — это очень дорогостоящее мероприятие. Принимать его должна не только "Газпромнефть", но и правительство Москвы.
Поэтому я бы не стал так резко осуждать и находить виновных. То, что, скорее всего, этот выброс произошел на установках гидроочистки, я не могу этого утверждать. Но больше взяться не откуда сероводороду, если это сероводород, потому что сероводород — это одно, а аромат — это совершенно другое.
А.К.: Есть некоторые противоречия в ваших словах. С одной стороны, вы говорите, что все было сделано как следует и нас не обманывают, что "Газпромнефть" наверняка все работы сделала качественно, осознавая опасность нахождения НПЗ в черте Москвы. После чего вы говорите, что, конечно же, переводить НПЗ за пределы города Москвы совершенно необходимо, и везде случаются такого рода выбросы, никто от них не застрахован.
В.Б.: А в чем противоречие? Абсолютно логичные вещи.
А.К.: В том, что косвенно вы все-таки считаете, что это может быть НПЗ.
В.Б.: Что значит, я косвенно считаю? Понимаете, для этого существуют определенные органы, которые должны в этом разобраться.
А.К.: Алексей Владимирович рассказывал про эти органы под названием "приборы", которые зафиксировали в районе НПЗ этот выброс.
В.Б.: Давайте еще раз поподробнее разберемся в ситуации: то, что Алексей Владимирович сказал, я абсолютно с этим согласен, очень много эмоций сразу: нас кто-то обманул и так далее. Давайте сдержим эмоции и попытаемся разобраться в этом вопросе поподробнее.
Если выброс сероводорода был, то, безусловно, он может произойти на НПЗ, потому что на установках гидроочистки чистят от серы, от сернистых соединений дизельное топливо и керосиновые фракции, и масляный вакуумный газойль, который идет дальше на установки гидрокрекинга и так далее. Это неизбежный технологический процесс. Доказать это никто не может, потому что этим надо заниматься. Не то, что никто не может, для этого есть природоохранная прокуратура, которая должна заниматься доказательными действиями. Вы не поняли главного в моем посыле: что бы вы ни делали с этим НПЗ, этот НПЗ всегда будет бомбой замедленного действия на территории города-героя Москвы.
Вы обратите внимание, я не думаю, что Алексей Владимирович будет сильно возражать: Первым делом, что сделало московское правительство во времена Бориса Николаевича Ельцина? Оно вывело за пределы Москвы такие заводы как ЗИЛ, "Москвич". Я прекрасно помню, как нам объясняли, что ЗИЛ — это экологически грязное производство, "Москвич" — это экологически грязное производство, а МНПЗ — это экологически негрязное производство. Но мы же понимаем, что это совершенно не так, потому что на МНПЗ просто был определенный круг лиц, которые имели с этого очень серьезный экономический интерес, значительно больший, чем это имели люди, которые выпускали "Москвичи" или ЗИЛ.
Я не думаю, что "Газпромнефти" не хватит сил для того, чтобы перевести МНПЗ. Это отдельная тема, и, если вы хотите, я эту тему более подробно освещу, это не так все просто. Это огромные деньги, и, главное, время. А на чем мы ездить-то будем с вами, где мы бензин будем брать? Вы знаете, что в России половину нефти не на чем перерабатывать, мы половину нефти экспортируем как сырую нефть в другие страны.
А.К.: Алексей Владимирович, вот какая-то гипотеза кроме НПЗ, если его все-таки оставить за скобками, у вас есть, откуда могли быть эти выбросы?
А.Я.: Вот смотрите: могли быть выбросы с Московского коксогазового завода. Могли быть выбросы из промзоны "Руднево", но, опять же, не сероводород, а сера там какая-то и так далее. С Курьяновских сооружений неприятный запах тухловатый может идти. С ТЭЦ на северо-востоке города может. Но я бы хотел вот как повернуть, может быть, даже немножко цинично. Не надо надеяться только на контролирующие органы. Нам всегда не хватает прямых доказательств, а вот эти прямые доказательства оказываются очень простые. Человек почувствовал недомогание, он понюхал этот самый сероводород, почувствовал. Я уверен совершенно, что таких было сотни. Так вот, надо бы и сейчас, если кто-то делает, надо просто вызывать скорую помощь и фиксировать это.
И тогда мы по фиксированным вызовам скорой помощи могли бы еще точней, чем эти самые два автодатчика, определить, это бы суд принял.
А.К.: Приблизиться, проанализировав вызовы скорой, таким образом, к эпицентру?
А.Я.: Да-да, понимаете, я много занимался такими ситуациями в Москве, мне 81 год, и 60 лет я активно занимаюсь московскими экологическими проблемами. Мы всегда на этом спотыкаемся, говорим: "А вот нам не померили, а вот нам не уловили. А вот прокурор не сделал". Мы не делаем сами того, что надо сделать: надо вызвать скорую помощь как только вы почувствовали недомогание. Пускай это будет недомогание легкое, пускай вас привезут в больницу и отпустят дальше, но это будет зафиксировано.
По закону, люди должны знать, если вы вызвали "скорую помощь" и зафиксировали недомогание, — это вы можете потом компенсацию получить около 30-45 тыс. руб. за это, а если вы полежали один или два дня в стационаре этой больницы после вызова, там до 200 тыс. можно с этого предприятия отсудить. Тогда бы заработала эта система, которая работает за рубежом, там действительно предприятия работают.
А.К.: Согласен, это правда. Валерий Владимирович, вы можете в двух словах сказать, насколько тяжело и насколько вообще реально вывести НПЗ за пределы города-героя, как вы выразились, Москвы?
В.Б.: Очень тяжело и очень реально, но для этого надо иметь политическую волю и истратить большие деньги. Касаемо замечания Алексея Владимировича, я очень ценю его мнение и слежу за его работами, но я хочу сказать как нефтяник: добывать нефть и газ, извините, друзья, — это очень грязное дело. Это во всем мире грязно, и ссылаться на другие страны мира, извините, нелепо. Плюс к тому я хочу в ответ Алексею Владимировичу сказать, я привожу это в своих лекциях, в своих беседах: любой неконтролируемый выброс вулкана хотя бы в течение недели дает нам выбросов в атмосферу, в том числе и Н2S, то есть сероводорода, на порядок больше, чем мы с вами надышим за год. Все человечество имеется в виду. Поэтому это процесс, с которым надо бороться, но я уверен, что "Газпромнефть" предприняло все усилия для того, чтобы сделать завод безопасным, если что-то произошло, это обычная техногенная авария, которая неизбежна для таких сложных систем.
