Член партии «ЯБЛОКО», экологический активист про свою борьбу, экологию и страусиную политику Таймураза Мамсурова
– Ацамаз, какие у вас были первые мысли, когда вы увиделизапись выступления Таймураза Мамсурова, в котором он не очень лицеприятно отзывался о вашей персоне?
– Я подумал о крайне низкой информированности нашего руководителя об «Электроцинке» (далее – ЭЦ). Оказывается, даже глава республики находится в поле дезинформации, несмотря на то, что он инженер по образованию и окончил наш прекрасный вуз.
– То есть, вы допускаете, что у главы республики может быть недостаток информации? А с чем вы связываете то, что его выступление было столь раздражительным и не совсем логичным? И, кстати, вы лично знакомы с Таймуразом Дзамбековичем?
– Мне кажется, Таймураз Мамсуров или лукавит, или его кто-то обманывает. Нельзя же так сильно заблуждаться?! Он предложил студентам и всем жителям Осетии думать своей головой. Я его поддерживаю в этом. Как сказал китайский философ, не надо с лягушкой беседовать об океане, потому что ее мировоззрение ограничено тем болотом, в котором она провела всю свою жизнь. То есть, если человек не читает и не занимается темой экологии, он не может быть объективен. Есть еще прекрасная иллюстрация ситуации, облаченная в слова: невежество порождает гордыню.
С Таймуразом Дзамбековичем мы никогда не встречались. А его раздражение обусловлено, на мой взгляд, инерционностью мышления. Возьмем, к примеру, тот же Чернобыль. Прекрасное предприятие и – вдруг – катастрофа. Целых 5 дней, в течение которых нужно было принять самые решительные меры, власти СССР скрывали информацию о катастрофе планетарного масштаба. В то же время, врачи Польши в первый же день аварии поголовно дали детям йод. И у польских детей не было ни одного случая рака щитовидной железы, а у советских произошел скачок этого заболевания.
– Другими словами, у главы Осетии осталось мышление прошлых лет?
– Да, раз наверху сказали молчать, значит лучше подстраховаться. Более того скажу, что после всех пикетов на протяжении 5 лет я встречаю людей, которые искренне удивляются: а что «Электроцинк» еще работает? Или, например, встречаю доктора, кардиолога, которая пытается спорить со мной — мол, завод работает на 30%, фильтры стоят. А я спрашиваю: а вы когда были последний раз на заводе? Она отвечает: никогда. Так что, глава Мамсуров прав: нужно верить своим глазам и думать своей головой. И тогда я не понимаю такого врача, который при этом же рассказывает истории детей, которых отправлял в Москву с патологиями сердца. Ведь не только в онкологических центрах удивляются, спрашивая: да что у вас там, в Осетии, происходит? Или, например, взять недавнее выступление профессора Батышевой, которая сказала, что за 10 лет детская инвалидность в республике выросла на 400 %, в т о время как по России это же показатель увеличился на 60%...
– Ну, с Батышевой не все понятно, если честно. Власти республики в срочном порядке опровергли эту информацию. Сама Батышева тоже вроде потом изменила «показания»...
– Конечно, все могут оговариваться, зная мощь УГМК. Тем более, учитывая, что в феврале 2012 года заместитель генерального директора Григорий Рудой был арестован за дачу взятки представителю Роспотребнадзора. Он просидел 2 месяца в «Матросской тишине», потом был отпущен под залог в 5 млн рублей и даже восстановлен на прежней должности. У этой компании огромные материальные ресурсы, и много вопросов решает она на самом высоком уровне. Владельцы УГМК входят в список Forbesи влияют на политику в государстве. Это же ни для кого не секрет. Они лоббируют своих людей в руководители регионов, и не только в такие мелкие, как Осетия, но и в более крупные территории. Об этом много пишут.
– Ацамаз, вы выступаете за полное закрытие ЭЦ. То есть вы не верите в то, что предприятие может и хочет минимизировать вред от своей деятельности?
– Однозначно! На современном этапе развития не существует никаких технологий, позволяющих это сделать. Об этом говорит и доктор технических наук Владимир Голик, который был деканом ГМИ. Профессор кафедры металлургии цветных металлов того же вуза Николай Свистунов считает, что из труб ЭЦ идут выбросы сернистого газа в 21 212 раз превышающих ПДК для населенных мест. Он же подтверждает, что на территории города очень много ртути. И за эти выступления Свистунова и его студентов не пускают на территорию завода.
Нам показывают не специалистов, а фантики. Меньчинская, Ревич, Антипанова, Авалиани, Яблоков — имена мирового уровня. Но осетинская власть их не знает и не хочет о них слышать. В Осетии тоже есть свои имена – Заалишвили, Бериев, Кусова, Кокаева, Цаллагова, Бурдзиева, Алборов, Чопикашвили. Забейте эти фамилии в Интернете и почитайте, там все есть, цифры, факты. Я, например, именно так обнаружил, что 92% всех промышленных отходов Северной Осетии — это плод деятельности именно ЭЦ. И это не Хадиков пишет, Хадиков только читает и озвучивает. И именно как врач прежде всего. 95% сырья привозят из стран, где его переработка запрещена на государственном уровне. Вячеслав Дзапаров, один из нынешних деканов ГМИ, в одном из научных журналов написал, что минимум на 5-7 лет увеличилась бы продолжительность жизни нашего населения, если бы ЭЦ закрыли. По моему мнению, этот показатель может быть больше – 15-20 лет.
– Ацамаз, вы почти 10 лет занимаетесь проблемой ЭЦ. Изменилось ли что-нибудь за это время на самом заводе, в экологической обстановке вокруг него? Ведь нам сообщают о многомиллиардных затратах, которые пошли на реконструкцию завода и установку очистных сооружений?
– В обществе особенно ничего не изменилось, потому что большинство загружено бытовыми проблемами, безработицей и выживанием. Об экологии люди даже не думают.
– То есть, чем ниже уровень жизни населения, тем меньше оно озабочено проблемами экологии?
– Конечно. Об этом говорят все социологические исследования. Проблема в том, что пока Россия достигнет соответствующего уровня экономического развития, думать о "высоком" – экологии – будет просто некому. Путин еще в 2003 году сказал: «Тема экологии должна быть прозрачной и не ассоциироваться с государственной тайной». При советских временах кто шел работать на такие производства, как ЭЦ, подписывал особые бумаги...
– Но ЭЦ ж не такое режимное предприятие...
– Ну, не скажите. Недавно я встречался с бывшим деканом ГМИ Владимиром Голиком, который на конференции в Грозном говорил, что ЭЦ — опасное предприятие, а кто живет рядом с ним, на улице Маркова, например, – это вообще смертники. А когда я ему сказал, что за 10 лет на заводе увеличилось в 10 раз производство кадмия, который токсичнее ртути, он сказал, что даже не это самое страшное. Все годы советской власти скрывалась информация о том, что свинцовые руды всегда радиоактивны. Свинец – продукт радиоактивного распада урана. Но как советская власть это скрывала, так и нынешняя предпочитает об этом молчать.
У члена-корреспондента Академии Наук Алексея Яблокова есть труд «Россия: здоровье среды и людей». Почти цитирую: «У жителей Владикавказа, проживающих в окрестностях кадмиевого производства «Электроцинка», обнаружены самые высокие уровни содержания кадмия из обнаруженных у россиян». Причем, в Осетии кадмия никогда не было в достаточном для промышленных разработок количестве. Очень важная деталь, кстати. Многие думают, что ЭЦ работает на местном сырье. «Электроцинк» стал «Электроцинком» в 30-е годы, до этого он был «Кавцинк». Построен был, как мы знаем, бельгийцами, и тогда он работал на местных рудах. С 30-х годов 95% сырья стало привозное и поставляется из 40 стран мира. Мы фактически являемся металлургический помойкой планетарного масштаба. Сейчас нам преподносят, что сырье везут с Урала, но у меня есть косвенная информация, что это все-таки импорт. Вообще, вокруг ЭЦ очень много лжи...
– Вы привели уже несколько исследований, которые прямо или косвенно связывают рост числа некоторых заболеваний с деятельностью ЭЦ. Как вам кажется, почему власти не верят этим документам, а ждут каких-то специальных исследований, которые никто не собирается проводить? Я не понимаю: если в мире есть неопровержимые доказательства того, что производство свинца приносит вред экологии и здоровью населения, зачем проводить 1005-ое исследование?
– Это игра по штампам советских времен. Ложь, которую переняли современные политики. Я вынужден был уйти из Роспотребнадзора из-за определенного давления. Я был участником прокурорской проверки завода в 2005 году и провел на ЭЦ полтора месяца. В отличие от других проверяющих, которые ушли через 3-4 дня максимум — экологи, МЧС, трудинспекция. Кстати, до этой проверки я, как и все обыватели, только абстрактно знал, что завод вредный. А тут я специально повторил раздел профпатологии, который изучает каждый студент-медик, чтобы разобраться. И мне тогда наша картина заболеваемости открылась в более простом и ярком свете. Не будет преувеличением, если я скажу, что моя жизнь перевернулась. И не только от осознания правды. У меня пошли конфликты со знакомыми, близкими, на работе. Давили на мое руководство. Понятно, кто.
Тогда замеры параллельно проводились лабораториями завода и Роспотербнадзора. И вдруг у них пошли расхождения по определенным параметрам. У нас на работе произошел конфликт. Руководство Роспотребнадзора пообещало нам, что проведут дополнительные, внеплановые замеры, чтобы результаты проверки были более объективными. Но этого не произошло. И я тогда понял, что на моих руководителей оказывалось давление. Наша лаборатория стала меня обманывать, мол, у них нет методики замеров мышьяковистого водорода и что ее надо откуда-то ожидать. Я тогда попросил заместителя главного энергетика «Норильского никеля» Николая Кайтмазова, которого нашел через его сестру, прислать эту методику. Мы ее получили, но шло время, и никто не собирался ее использовать. Ни через неделю, ни через месяц. Потом пришла аналогичная методика из Москвы, но сами исследования так никто и не провел. И тогда я все понял.
– Ацамаз, на ваш взгляд, какой аргумент нужен Таймуразу Мамсурову, чтобы он поверил, что ЭЦ – это зло?
— Мне кажется, что любые неопровержимые аргументы будут всегда опровергнуты. Причем, только словами. Такими словами, как мы уже слышали. Наш руководитель, например, сказал, что из космоса видно, что наш город самый зеленый в России. Но при этом не дал никаких ссылок. Где искать эти снимки? То есть, получается, что мы должны опять поверить словам. И это притом, что сам глава тут же учит нас думать своей головой. Где логика? В отличие от главы, я называю имена: профессора Антипановой, например, которая в своей работе «Риск развития рака репродуктивных органов у жителей центров черной металлургии» делает вывод о том, что рак молочной железы является наиболее экологически обусловленным злокачественным новообразованием. А мы как раз лидируем по раку молочной железы. Это уже никто не может опровергнуть.
Люди устроены примерно одинаково во всем мире, и даже если свинец или кадмий – осетинский, он на нас будет также пагубно влиять. Есть нормативы, ПДК, как для атмосферы, так и для человеческого организма. Цинковые руды всегда содержат мышьяк и ртуть. В истории сохранилось много примеров преступных отравлений тяжелыми металлами: талием, кадмием, ртутью, мышьяком. Человек умирает в своей кровати, смерть приходит медленно, но верно.
Осетия лидирует в России еще и по раку кожи. Мышьяк является по международной классификации канцерогеном первой группы опасности для кожи и легких. Это написано во всех учебниках профпатологии. Но этот очень нужный и важный для Осетии раздел медицины почти запрещен, как некогда учебники по генетике.
– Когда вы говорите о том, что мы лидируем по некоторым заболеваниям, вы основываетесь на официальных данных?
– Да, это данные Минздрава. Я повторю, что в рудах цветных металлов содержится мышьяк, который провоцирует онкологические заболевания кожи и легких. А кадмий — канцероген первой группы опасности для почек и предстательной железы. Кадмий вызывает и многие другие патологии. Он также является конкурентом кальция и способствует выведению его из организма, что ведет к образованию камней в почках, хрупкости костей. Кадмий еще и ведет к нарушению толерантности к глюкозе, а это – прямая дорога к сахарному диабету. В прошлом году в нашей республике число заболевших диабетом резко выросло на 1000 случаев. То есть, почти все наши патологии обусловлены криминальными выбросами тяжелых металлов и диоксинов из трубы ЭЦ.
А знаете, почему еще наши руководители открещиваются от этих очевидных и объективных данных? Потому что в Уголовном Кодексе существует статья за экоцид. Там сроки идут от 12 до 20 лет. Этот экоцид у нас идет давно, он может быть не такой явный во времени. Многие привыкли руководствоваться поверхностными явлениями, как скажем черная пыль, которая видна в районах шахт Донбасса. У нас часто идет дождь, и пыль в глаза не бросается. Даже люди, приезжающие из Новокузнецка, где работают несколько металлургических предприятий, лично мне говорили, что во Владикавказе труднее дышать.
Кроме органических патологий нельзя не сказать и об особенностях психики, которые появляются у людей при хроническом отравлении тяжелыми металлами, сернистым газом и диоксинами. Была бы моя воля, я бы наказал всех руководителей Северо-Кавказского региона и особенно министров здравоохранения: у нас ничего не делается по устранению йододефицита. А Кавказ на первом месте по йододефициту, на втором — Алтай и на третьем — Тува.
Люди постарше помнят, как в советские времена раздавали антиструмин, был рыбный день. Сегодня проблеме йододефицита никто не уделяет должного внимания. Например, в Грузии несколько лет назад в тюрьму посадили несколько человек за то, что в страну ввезли 20 тонн нейодированной соли. В Северной Осетии по йододефициту лидируют Пригородный и Правобережные районы и Владикавказ, которые как раз в первую очередь подвержены выбросам ЭЦ. А все тяжелые металлы являются антагонистами йода, то есть, они мешают усвоить организму йод и селен. Как пишут ученые, чем больше в организме селена, тем меньше он подвержен влиянию тяжелых металлов. Но никто же об этих фактах в нашей псевдопросвещенной республике не говорит!
В сентябре — октябре 2010 года мы проверяли овощи, выращенные на территории Владикавказа, на содержание в них тяжелых металлов. Я взял пробы у себя во дворе, на улице Тельмана. И в укропе, и в бураке, и тмине превышение ПДК по свинцу было в 6 раз, а по кадмию – в 12 раз. На улице Заводской, рядом с ЭЦ, в листьях хрена уровень ПДК кадмия превышал в 35 раз. На улице Ростовской в сельдерее превышение кадмия было зафиксировано в 23 раза. И эта страшная информация тоже не была доведена до жителей города.
Бывший руководитель Роспотребнадзора Таймураз Бутаев прошлым летом заявил, что у нас во Владикавказе есть дети, у которых уровень свинца в крови превышен до 30 раз. Так вот, если уровень свинца в крови превышается в 5-7 раз, то в мире начинается паника. Недавно смотрел документальный фильм про Гану. В этой беднейшей стране трудно найти компьютер, но там находится международная свалка электронной аппаратуры. И в фильме с ужасом рассказывали о детях, у которых превышение свинца в крови составило в 5 раз. А Бутаев говорил про 30-ти разовое превышение. Чувствуете разницу?
В Америке есть район Бункерхилл в штате Айдахо. Там были предприятия, аналогичные ЭЦ, которые проработали несколько десятилетий и отравляли население. Жители долгое время боролись за экологию, обращались к властям, но на них обратили внимание только тогда, когда на заводе произошли пожары. Правительство вынуждено было провести расследование, в ходе которого выяснилось, что превышение ПДК по тяжелым металлам было в 6-7 раз. И это стало основанием для закрытия предприятия. За несколько лет после закрытия этих производств уровни свинца в крови детей почти не изменились. И только после проведения масштабной рекультивации земель, которой подверглись даже частные земельные участки, уровни свинца в крови стали снижаться. А в нашем, гораздо более загрязненном соединениями тяжелых металлов городе, рекультивация почв проведена только лишь в двух или трех детских садах.
– Вы понимаете, почему наша власть так держится за этот завод? Долгое время нам говорили про поступления в бюджет и рабочие места. Теперь – про картинки из космоса и одни эмоции...
– А нашей власти больше некуда идти, кроме как в эмоции. Если рассуждать четко, ясно, опираясь на реальные данные и объективную информацию, то мы приходим к конкретным выводам. Еще в 2008 году я отправил 12 писем самым высоким российским начальникам, включая Путина, правозащитников и руководителей федеральных силовых ведомств. Например, тогдашнему руководителю Совета Федерации Миронову два письма занесли лично через знакомых. И в ответ я получил: изложенные вами данные, в основном, подтвердились. Но была и оговорка, мол, если ЭЦ будет закрыт, то Россия попадет в зависимость от Запада. Я не знаю, в какую зависимость может попасть Россия, но пока жители Северной Осетии и соседних регионов в зависимости от лекарств. У нас же люди беспрерывно обследуются, а медицина не может ничего дать – большинство экологически зависимых заболеваний неизлечимы, если не изменить среду обитания.
У нас есть вузы, где учат экологии, но голос специалистов не слышен. Я это связываю с давлением, которое на них оказывают и страхом людей потерять работу. В середине мая была конференция в СОГМА, на которую меня попытались не пустить. Но я все равно пробился. Я заслушал доклад уважаемой Лидии Чопикашвили, которая рассказала о влиянии на ДНК свинца, о питании и лекарствах, которые при заражении организма свинца усиливают патологическое воздействие тяжелых металлов.
— Ацамаз, извините, что перебиваю. Чопикашвили и профессор Цаллагова не впервые выступают с громкими заявлениями. Я вот чего не пойму: если эти доклады звучат на официальных мероприятиях, какие еще нужны доказательства вреда ЭЦ?
– После доклада профессора Чопикашвили один из участников конференции – доктор медицинских наук из Чечни Султан Айсханов спросил то же, что и вы: какая практическая цель этих конференций, если ЭЦ как работал, так и работает? Как отравлял Осетию и соседние республики, так и отравляет. Где ваши власти?
– Кстати, там были представители власти или это был очередной междусобойчик?
– Там были Кесаев и Базров.
– И какой ответ получил гость из Чечни?
– Ответа не было, потому что в президиуме вдруг вспомнили про регламент. То есть, мы видим, что, как на Урале, как в Воронежской области, так и у нас УГМК подавляет всех: и чиновников, и специалистов. Но самое интересное знаете, что? Большинство чиновников, которые публично защищают ЭЦ, в приватных беседах говорят обратное и советуют мне продолжать борьбу.
– Ацамаз, у нас в стране есть природоохранные ведомства, есть соответствующее законодательство. Как вы оцениваете их роль в деле ЭЦ? Вы работали в одной из таких организаций, из которой, как я понимаю, вас «ушли» за то, что вы делали свою работу?
– Природоохранные ведомства почему-то забывают, что работают на деньги налогоплательщиков. На их руководство оказывают давление, поэтому мой бывший начальник просил меня четыре раза переписывать заключение по проверке ЭЦ.
– Если мы не слышим громких заявлений природоохранных ведомств, это значит, что заключения по ЭЦ теперь всех устраивают, или проверки не проводятся в принципе?
– Так длительно и с таким количеством замеров завод ЭЦ ни до меня, ни после меня никто не проверял.
– Даже после аварии 2009 года?
– Да. Нужно же еще учитывать, что такое государственный производственный контроль. На предприятиях такого уровня должны быть круглосуточные замеры. И если Меликов (полпред Президента в СКФО – ред.) приедет, как обещал, на ЭЦ, он должен туда ночью пойти и не один раз. И желательно инкогнито, как тот гоголевский ревизор. Только тогда будет эффект. Все замеры на ЭЦ проводятся днем, когда основная часть производства не готова к работе, там сырье подвозят итд. Основные выбросы идут ночью. Так работают все металлургические предприятия в России. Но во всех таких регионах хотя бы предупреждают о выбросах. В Омске, например, я сам слышал сводку погоды: будет пасмурная погода, из-за чего выбросы могу осесть и вам желательно ходить в масках. В Москве на днях был объявлен красный уровень экологического загрязнения из-за жары, об этом сообщили во всех СМИ. А у нас кто кого предупреждает?
ЭЦ сегодня производит 70%, а, может, и больше всего российского свинца, 40% цинка и 35% кадмия. Так, самая современная аппаратура должна быть здесь, а не в Москве. Нас должны, в первую очередь, предупреждать о выбросах. Ведь, никто же нам не напоминает, что если в городе есть такое токсичное предприятие, то чаще нужно стирать вещи, чаще мыть машины, белить здания, поливать улицы.
Есть еще такой научный факт: если в городе работает промышленное предприятие и рядом протекает река, то основная часть выбросов концентрируется и оседает у реки, на набережных. Это потому, что выбросы идут при очень больших температурах (на ЭЦ это до 700-800 градусов), а вода в реке бывает небольшой температуры – холод притягивает тепло. А у нас на набережных, по сути, сегодня концентрируются все зоны отдыха горожан. И странно, почему во Владикавказе все элитное жилье около Терека строится.
Еще один важный момент: все процессы на заводе негерметичны, цеха все открытые и выбросы идут в город. Рабочие завода получают гораздо меньше токсинов, чем жители города. И поэтому перед нами очень часто трясут статистикой, мол, на ЭЦ нет профзаболеваний. Конечно, нет, болеют жители.
Принципиальный вопрос – наше питание. Лет 30 назад у работников ЭЦ была специальная диета. Например, им не давали сметану, потому что там есть жир, который удерживает металлы в организме. Зато в рационе было до 8 разновидностей рыбы, и даже черная икра.
– То есть, владикавказцам стоит налегать на рыбу?
– Конечно. В морепродуктах есть йод и селен, которые препятствуют удержанию в организме металлов. Понятно, что мы столько не съедим рыбы, потому что дышим чаще, чем едим. Но это хоть какая-то профилактика.
– А в таблетках тот же селен бывает? Может лекарственная профилактика более доступна?
– Есть такие препараты, например, «Селен-актив с витамином Е». Кстати, без селена йод тоже уходит мимо, то есть, йод и селен нужно принимать параллельно.
– У меня такой вопрос: я слежу за вашей деятельностью в социальных сетях, где вы как раз и даете много информации по экологии и ЭЦ. Вам не обидно, что они менее популярны у читателей, чем милые фотки с котиками, которые набирают огромное количество лайков?
– Ну, ни для кого же не секрет, что ведется огромная работа по всему миру, чтобы оглуплять людей. А в регионах с йододефицитом это легче делать, это тоже научный факт. Есть такая работа о гипотиреозе и депрессии у специалистов Воронежской государственной Медакадемии, в которой делается вывод, что у людей с йододефицитом бывает демонстративное поведение. То есть, такие люди хотят всеми методами привлечь к себе внимание. У них бывает много различных фобий и алгий. Другими словами, у наших жителей повышенная тревожность.
– Странно как-то… Так эта тревожность как раз и должна как-то проявляться же? Например, посещением пикетов против ЭЦ. На пикеты же приходят от силы 15 человек, хотя большинство обывателей не против закрытия завода. О какой тревожности тогда идет речь?
– Тут одна тревожность побеждает другую. На пикетах всегда бывает столько работников правоохранительных органов, которые фотографируют участников, что многие боятся уже ходить. Страх потерять работу сильнее, как оказалось. Таких примеров немало. Ведь были времена, когда на пикеты ходило намного больше людей. Конечно, свою роль сыграло и изменение законодательства в части проведения массовых мероприятий, но и давление на участников пикетов со стороны работодателей и других структур стало больше.
– Ацамаз, как вы думаете, кто может решить проблему ЭЦ? Часто говорят, что это олигархический бизнес, и власти республики не смогут никогда закрыть завод. В какие двери тогда нужно стучать?
– Герман Ревазов (экологический активист – ред.) выходил часто с плакатом «За экологию без политики». И наш глава неоднократно говорил, что он за экологов вне политики. Но если то, что происходит с ЭЦ не политика, то почему за многие тысячи километров везут сюда отходы со всех концов мира? И если это не политика, то почему Максим Шевченко, с которым мы встречались во время его приезда в республику, нам говорил одно, а после встречи с руководством республики поменял свое мнение на 180 градусов? Да еще обвинил меня в экологическом экстремизме. Где Шевченко и где Хадиков? Я его впервые в жизни видел. Но кто-то же ему дал «нужную» информацию, чтобы меня оклеветать? Если это не политика, почему нас не слышат столько лет? Если это не политика, почему официальные СМИ не публикуют наши материалы?
В концлагере не обязательно должна быть колючая поволока. Отравлять людей можно прямо у них дома. Не стоит и забывать, что в случае доказательства вреда здоровью, владельцы завода должны по закону выплатить огромные суммы жителям республики.
С такой страусиной политикой мы еще чаще будем хоронить наших близких. Кстати, вы знаете, что ни на одном рынке республики не проводится анализ на содержание тяжелых металлов в сельскохозяйственной продукции. По данным Ревича, которые я видел в прокуратуре, у 44% обследованных владикавказцев повышен уровень свинца. По этим показателям получается, что у нас ситуация даже хуже, чем в Карабаше, который признан городом экологического бедствия.
– Ацамаз, вы верите в свою победу? Или то, чем вы занимаетесь это сродни донкихотству?
– Это очень близко к донкихотству, но я делаю то, что могу и то, что считаю важным. По крайней мере, я делюсь информацией.
– Сегодня, когда Россия в определенной степени изолирована от мира, руководство страны ставит новые задачи. В том числе и по возрождению ВПК. Не означает ли это, что ЭЦ теперь точно никогда не закроют, ведь свинец нужен государству?
– Свинец всегда очень нужен. Наши руководители вообще нас убеждают в том, что мы — нация металлургов. Лично я в этом сомневаюсь. Я не спорю с тем, что каждая вторая пуля во время войны была вылита из осетинского свинца. Это факт. Но я знаю и то, что каждый первый атом, каждая первая молекула этого вредного вещества попадали в организмы наших людей и в нашу природу, постепенно накапливаясь и вызывая негативные изменения.
Знаете, в Промышленном суде сейчас рассматривается коллективный иск жителей санитарной зоны, которые требуют, чтобы их переселили из нее. Когда мы послали запрос в Роспотребнадзор, то выяснилось, что их лаборатория не аттестована по измерению уровня кадмия, цинка и других тяжелых металлов. Что это? Злой умысел? Простая человеческая тупость или политический заказ?
