История с вхождением Михаила Прохорова в предвыборную гонку и столь же стремительным его изъятием из процесса позволяет высветить «прожектором модернизации» несколько черт существующей в нашей стране политической системы.
Это, прежде всего, печальное состояние политического сознания представителей российского крупного капитала. Перефразируя известное изречение применительно к нашим российским реалиям, можно было бы сказать, что если деньги приводят к серьезному ухудшению умственных способностей, то большие деньги лишают человека разума.
И это вовсе не является преувеличением для бизнесменов, желающих идти в российскую политику не для того, чтобы, используя служебное положение, продолжать делать в ней деньги, а для тех, кто шагает в нее для реализации собственного «я». Подобные бизнесмены, как правило, отличаются невероятно высокой оценкой своих перспектив, основанной на том, что раз уж удалось сколотить миллионно-миллирадное состояние, то уж среди этих нищих политических мышей успех гарантирован. Главное, были бы деньги, купить можно что угодно – от социологических опросов и журналистов до политических нукеров, консультантов, спичрайтеров и голосов избирателей. Залил «зеленое топливо» в машину, нажал на кнопку – получи на выходе результат.
Теперь на опыте выяснено в очередной раз, что большие деньги в российской политике еще не все. Что сама она представляет не голое поле для фантазийных построек, а дремучий лес, в котором самонадеянного путника подстерегает много опасностей и ловушек. Соответственно, если кто-то в бизнесе и представляет собой известную величину, то в политике он ноль, новичок с неясными перспективами и, вполне возможно, нет у него для этой деятельности способностей.
Идея же водительства политических колонн миллиардерами представляет собой элемент современного политического варварства и пример дальнейшей деградации нашей политической системы – ее упрощение и снижение уровня политической культуры.
В новейшей истории нашей страны была одна партия, выражавшая, если отвлечься от фразеологии, интересы крупного капитала – СПС. Но там, во всяком случае, миллиардеры не заседали в руководстве и не мнили себя политическими вождями. Тогда за политикой признавалось право на известную автономию и на профессионализм, понимание того простого факта, что сформулировать свои интересы и закачать в политическую партию деньги – это одно, а провести решение и сохранить возможность влияния в будущем – совсем другое. Для этого нужен особый класс профессионалов. Поэтому часть богатых друзей СПС широкой публике не известна до сих пор.
Такой взгляд, между прочим, если и верен, то слишком прямолинеен. Потому что есть разница между партийным политическим процессом, идущим более или менее автономно от действующих властей, и нашей современностью, в которой для части политических организаций лидеры десантируются с парашютом, хотя бы и золотым. При этом роль для них ясно определена – для кого-то служить простыми спойлерами, оттягивающими голоса от самостоятельных политических образований, для кого-то, как в случае с Михаилом Прохоровым, отводится другая важная цель.
Его задачей было открыто декларировать на публику свои известные мнения о том, что следует увеличить рабочую неделю, изменить в пользу большого бизнеса Трудовой кодекс, и тому подобные инициативы.
Прохоров должен был, так сказать, служить истинным голосом сегодняшней власти, которой предстоит принимать непопулярные решения, громоотводом, который безропотно снесет удар любой молнии. Прошел бы он в Госдуму или нет, значения не имеет. Важно, что, используя свои деньги и избирательную кампанию, бизнесмен смог бы ясно заявить о необходимости «затягивания поясов». И как было бы удобно на этом фоне выглядеть умеренными государственными деятелями, чуждыми крайностей, но понимающими, что «перемены необходимы». Как просто было бы, свершая перемены, «спасать страну от либерастов, гайдарастов, чубайсоидов». План этот не сработал в силу указанного в начале статьи обстоятельства, когда совершенная по своей функциональной роли в системе марионетка вдруг решила двигаться по не слишком самой ей понятной идейной траектории, но в сторону какой-то самостоятельной властной роли. «Или бес в тебя ввернулся? Или ты с ума рехнулся?» – могли бы воскликнуть на властных верхах.
«Что было раньше хорошего? Сидели наверху Гусинский и Березовский и давали указания, кому и что делать», – такими с чувством сказанными словами выразил в частном разговоре отношение «вертикали» к прошлому один из высокопоставленных сегодняшних руководителей, не отличающийся особой экспрессией. В этой системе живет стойкое неприятие и опасение крупного российского бизнеса, равно как и ясное понимание его способностей коррумпировать чиновников и политических деятелей. Поэтому движение российского миллиардера в сторону, может быть, и безопасной пока политической самостоятельности привело к почти рефлекторному откручиванию высоко посаженной головы.
Плохо это или хорошо? С точки зрения вытолканной взашей на улицу «правой оппозиции», которая с Михаилом Прохоровым одной крови и даже (в своей руководящей части) одного образа жизни, плохо. Но, как бы это ни показалось на первый взгляд парадоксальным, с точки зрения интересов широких народных кругов хорошо. Потому что олигархический капитал совершенно такой же противник либеральной демократии и интересов большинства вообще, как «вертикаль». История российских гражданских движений, сражающихся с крупным бизнесом за экологию, трудовые права, архитектурное наследие и возможность жить в удобной городской среде показывает это с очевидностью.
«Вертикаль» и государство как игрушка в руках крупного бизнеса, с точки зрения интересов широких народных кругов, есть две разновидности элитарной политики, политики в интересах меньшинства. В первом случае это государственный бизнес, во втором – бизнес на государстве.
Как бы ни относиться к современной «вертикали», но в ней живет одна важная черта, которая с точки зрения народных интересов не должна быть утеряна – ясное понимание того, что государство не должно быть игрушкой в руках крупного бизнеса. Это ценное качество, держащее «большие деньги» в узде и не дающее им обладать подавляющей властью, не должно быть утеряно при переходе к другой форме политической организации, близкой по своим принципам к той, которая установлена в западных демократиях.
Конечно, «вертикаль» предлагает свой товар обществу по слишком высокой цене «капитализма закадычных друзей». Она отбрасывает тех, кто не включен в близкий круг, в лагерь сочувствующих реваншу слабого государства. Но если они и против «вертикали», то из этого вовсе не следует, что преследуют какие-то другие интересы, кроме собственных, пусть для «вертикали» и опасных. Может быть, Михаил Прохоров обо всем этом и не задумывался. Но в том классе, в который он столь самонадеянно попал, оказались опытные учителя. Они отшлепали его по спине указкой и выставили из политического класса за дверь «фиксировать убытки».
