Борис Григорьевич Мисник, председатель Горно-металлургического профсоюза России в 1991-1996 гг., депутат Госдумы второго созыва:
"Светлая память Егору Тимуровичу Гайдару. Он сделал Шаг, который не мог сделать ни один из известных советских экономистов и, тем более, ни один из бывших советских руководителей, генетически боявшихся бунта голодных масс. Страна стояла уже не на грани, а за гранью катастрофы.
На крупном металлургическом комбинате, где я начинал свою трудовую биографию, ночная смена не приступала к работе до тех пор, пока в цех со складов ОРСа не привозили сигареты и мыло - и раздавали по пачке сигарет и куску мыла на руки. Но запасы иссякали стремительно, и катастрофа шагала по стране "до самых до окраин" - за хлебом в Комсомольске-на-Амуре с раннего утра занимали очередь, в Туле по талонам давали лишь килограмм сахара на месяц.
В алмазном городе Мирном работница с многомиллиардной чашкой природных алмазов в руках просила туфли для дочери на выпускной вечер, народные депутаты России в Кремле уныло стояли в очереди за хлопчато-бумажными носками... Гайдар разрешил свободную торговлю, Гайдар освободил цены, спровоцировал бешенную инфляцию, но спас страну от голода, гражданской войны и раскола.
Зимой 1991-1992г. Гайдар сидел на 5 этаже нынешнего здания Госдумы в кабинете, украшенном портретами Ф.Энгельса и К.Маркса, и решал с нами вопросы установления мировой цены на золото - взамен жёстко установленной государством и убивающей всякие экономические стимулы золотодобычи.
Гайдар и его молодое правительство сотрудничали с нами в первой Российской трёхсторонней комиссии по социальному партнёрству, не чураясь прямого разговора и публичного отстаивания своих взглядов.
Гайдар призвал в октябре 1993 г. демократов на баррикады к зданию Моссовета, когда улицы Москвы были пустынны, когда никто не знал, чем кончится эта ночь, и многие затаились, осторожно выжидая, чья возьмёт. Когда ни одного миллиционера, ни одного патруля, ни автомашин, ни прохожих не было видно в центре Москвы, и опасность просто висела в воздухе.
Гайдар был тогда кумиром прессы, на собраниях демократов его встречали аплодисментами, он был обаятелен в "Куклах" на НТВ и приветлив в жизни.
И он одиноко стоял в фойе Мрамрного зала в Кремле в перерыве какой-то тусовки после своей отставки, и ни одна, прошу прощения, сволочь из журналистского пула не подходила к нему за комментариями происходящего, окружая роем новых фигурантов власти.
Потом я был у него в институте - ещё не было мобильных телефонов, и на углу стола у знаменитого Гайдара, кроме кремлёвской "вертушки" стоял заурядный чёрный телефонный аппарат с городским номером, известным, как я понял, только самым близким людям.
Последний раз мы пересеклись с ним в северном Архангельске, где жила семья его родителей, где есть улица Гайдара, музей. Его очень тепло принимали, вновь встречали аплодисментами, и он был доброжелателен и приветлив.
Мне очень жаль, что он так рано ушёл из жизни. Я горжусь, что судьба свела меня с таким человеком, оставившим свой след в истории. Пусть земля ему будет пухом!"
