Наколка на поколении

Однажды творческий молодой человек объяснял видному либеральному российскому политику, что, по его мнению, он делает не так. «В нашей стране, - говорил он, расхаживая взад-вперёд по комнате, - треть народа сидела, треть сидит, а треть …». Занесённый в антиутопические дали орлиный профиль его и лохматая, тронутая пеплом седины голова замерли на мгновение, но он храбро продолжил: «… А треть будет сидеть!». Отложив стрелу времени, одетую в лагерную робу, лектор перешёл к главному: «Поэтому! … Если вам на встрече в далёкой российской провинции из зала кто-то расскажет о безобразиях местного начальства, вам нужно замереть на краю сцены, вытянувшись в темноту зала и грозно спросить о начальстве: «Фами-и-илия?». Здесь он поднял правую руку к груди, прищурил глаза, сгустил голос и выдавил: «Когда услышите фамилию, вы должны прореветь – на на-а-арррры!» Растянутая гласная и зарычавшая согласная сопровождались движением рассекающей наискосок воздух тяжёлой, как меч руки. Слушатели замерли …

Мы обращаем внимание на символы большевизма, оставшиеся нам в наследство. Справедливо требуем переименовать города и улицы, убрать памятники большевицким преступникам. Но с не меньшим основанием стоит присмотреться и к наследству, оставленному жестокостями большевизма в людях. «А на левой груди профиль Сталина …» - пел Владимир Высоцкий. Времена большевицкого террора оставили на душах поколений жестокую наколку – чуть что, предлагать решения из области уголовного права. Расстрелять, посадить, срок увеличить … 

Конечно, при такой общественной психологии прямые наследники большевиков – современные «силовые структуры», включая и шемякин суд, расцвели пышным цветом… 

Напрасно считать российскую жестокость свойством лишь тех, кто находится у власти. В народе всё то же. Можно сказать, что и политическая идеология не играет здесь большой роли, настолько глубоко въелись в граждан времена террора. Карающая уголовными сроками секира переходит по наследству незаметно, завёрнутая в тряпицу. Но она всегда готова сверкнуть прежним блеском при обсуждении наказания за те или иные общественные неурядицы. 

Это огромная проблема, мешающая движению нашей страны к либерально-демократическому обществу. Не только потому, что подобное общественное мнение подпитывает доверие к методам авторитарного режима, а значит, и к нему самому. Представление о том, что настоящая ответственность может быть только уголовной, мешает возникновению общества с более тонкими механизмами регулирования жизни. И, напротив, стремление такого рода механизмы создать, способствует разрушению доверия к авторитарному режиму. 

Например, для политика, который стремится избираться во власть и добиться больших высот, огромное значение имеет репутация. Для него проигрыш на выборах может обернуться катастрофой. Следовательно, для того, чтобы назначенные им чиновники работали добросовестно, достаточно не уголовной, а политической ответственности. Которая в данном случае есть функция от конкурентной политической системы, включающей честные выборы, свободные средства массовой информации, свободное финансирование политики. Но всё это при либерально-демократических порядках. А что у нас, при авторитаризме?

Здесь, в силу отсутствия описанного механизма регулирования, действует другое правило, основанное на страхе отправиться в тюрьму. Это очень грубая и неэффективная система. Её естественным дополнением является коррупция сверху донизу и целые архипелаги беззакония, которые мнящие себя всесильными властители проконтролировать не в состоянии. Точнее, связь здесь сложнее – вы нас наверху поддерживаете, а мы до известной степени закрываем глаза на то, что вы творите внизу …

Перемены это не только изменение принципов общественного устройства, не только материальное действие. Это и изменение общественной психологии. Изменения начинаются в душах людей. Возможно, здесь и лежит ключ к переменам в нашей стране. Общественные учреждения не живут, если из них уходит дух, уверенность людей в том, что эти образования им нужны. Если верно обратное, то вытравить наколку жестокости из душ людей, значит сделать решающий шаг к установлению в России либеральной демократии.