Активист «Молодежного Яблока» Николай Артеменко рассказал Uni, какие цели преследуют молодые политические активисты и почему зимой он стоит в пикете у Гостиного двора босиком и в майке.
Через два дня после громкого заявления советника президента России Аркадия Дворковича о возможности отмены стипендий на площадь у Гостиного двора в одиночный пикет встал Николай Артеменко — студент магистратуры филологического факультета СПбГУ, активист петербургского «Молодежного Яблока» и редактор факультетской газеты «ORATOR». В последнем качестве он и был представлен в СМИ. Сообщение о босом редакторе студенческой газеты мгновенно разлетелось по социальным сетям и блогам.
В начале беседы Николай Артеменко признался, что впервые общается с однофамильцем. Я пошутил, что это почти как разговор Иванова с Ивановым — в том смысле, что не важно, кто говорит, важно, о чем. Я (быть может, тщетно) пытался выяснить с позиции обывателя, что побуждает молодого человека проводить театрализованные протестные акции на улицах города. Перед публикацией Николай попросил внести небольшие правки в текст интервью, сгладив чересчур резкие формулировки.
— Вы конкурируете с другим филфаковским изданием — «Филином»?
—Я бы не сказал, что это конкуренция, просто моя газета выходит раз в месяц, а их — раз в год. «Филин» спонсирует администрация Университета, меня же никто не спонсирует. Да это и хорошо: я могу писать все, что хочу, в рамках разумного, разумеется. Если бы деньги давали, пришлось бы за них отчитываться. Газета не такая дорогая, порядка 3000 рублей за 900 экземпляров. Был случай замечательный на филфаке. Я в рамках проекта ART-CLUB устраивал встречи с писателями, музыкантами, политиками. Организовал политбой Максима Резника Председатель петербургского отделения партии «Яблоко» и Владимира Дмитриева. Депутат Законодательного собрания от КПРФ Когда люди стали собираться к указанному времени, звонят мне из проректората и говорят: срочно в кабинет к декану. Прихожу, а там три проректора, начальник службы безопасности университета. Какого, мол, черта ты тут устраиваешь?
— Ты согласовывал мероприятие с администрацией?
— Конечно! Все хорошо было, пока политиков не звал. И вот меня спрашивают: на какие деньги газету выпускаешь? На свои, говорю. И плакаты на свои, они недорогие совсем, сто рублей штука. «А кто вас спонсирует?» В итоге политбой «по техническим причинам» отменили, сказали, что я не согласовал.
— Ты ведь участвовал и в других акциях вместе с «Молодежным Яблоком». Был июньский пробег на лыжах, потом вы подавали заявки на провокационные референдумы. Почему в такой фельетонной форме?
— Фельетонной?..
— Ну, ты же не просто стоишь с плакатом, а в январе выходишь к Гостиному двору босиком и в майке.
— Эта акция была по моей личной инициативе. В «Молодежном Яблоке» возникли разногласия, отменять или не отменять стипендии. Я решил, что если тянуть, получится, что в лицо обществу плюнули, а мы съели. Дворкович высказался за отмену стипендий. А кто такой Дворкович? Он даже на улицу не может выйти без санкции своего начальника, не то, что сказать что-то. Есть два варианта, почему он так сказал. Первый — чтобы пустить утку. Второй — он делает заявление, а через некоторое время Путин выступает с заявлением, что стипендии, наоборот, повысим, — и все голосуют за Путина. Я вышел, чтобы привлечь внимание к тому, что у нас в стране все происходит таким образом.
— В виде инсценировок?
— Да. Ну и сам факт того, что у студентов хотят отобрать стипендии, это откровенно говоря, хамство. Что, больше не на чем экономить? Уберите эту олимпиаду и чемпионат мира, не воруйте деньги на «Транснефти» и «Роснано», не стройте дворцы в Геленджике. На мой взгляд, стипендии мотивируют студентов учиться лучше.
— Тебя 1100 рублей в месяц мотивируют учиться лучше?
— Представь себе, да. Даже если бы платили 800 рублей, это все-таки стимул, потому что стипендия хотя бы покрывает проездной. Тебя поощряют тысячей, что ты учился, а не отвлекался на работу. Если хочешь работать – иди на вечернее или заочное отделение.
— Ты работаешь?
— Да, я работаю… Преподаю французский. Но это мне не мешает учиться в магистратуре! Я фактически работаю фрилансером. Многие же идут на полный день в ресторан или компанию, какую-нибудь, например, и вот им тогда учиться невозможно.
— Дворкович-то потом разъяснил свое заявление, что лучше поощрять тех, кто хорошо учится, чем тех, кто еле тянет на четверки.
— Сейчас не делают ни того, ни другого. Повышенную стипендию в СПбГУ, например, не платят. Пускай повышают стипендии для отличников, но и хорошистам оставьте их тысячу.
— Ты считаешь свою акцию эффективной?
— Даже если сто человек откликнулись, это уже хорошо. Но если правительство и впрямь решит отменить стипендии, то студенты, конечно, поднимутся, как было со столовыми.
— Ты ведь выходишь к Гостиному двору 31 числа?
— Да. Акции 31 числа – действенный механизм по влиянию на общественность. У нас участвуют несколько сотен человек, а в Москве выходят тысячи людей. Еще лет 5 назад никого было не вытащить на улицы. Все началось с маршей несогласных в 2007 и в 2008 годах. У людей меняется отношение к власти, они не так свято верят ей, как раньше.
— Но власти, в отсутствие выборных механизмов, на это, в общем-то, наплевать. Тут либо кровавые перевороты, которых, очевидно, не будет, либо каждые два месяца разгоны демонстраций ОМОНом, либо, как в последнее время, мощные националистические выступления, которые тоже спровоцированы управленческими ошибками.
— Если бы я не видел тенденции на изменение общественного сознания, я бы действовал как-то иначе. В 1922 году Муссолини идет на Рим, сначала с ним сто человек, потом тысячи, и через два года он приходит к власти. Это не очень хороший пример, но показательный. Общественное сознание очень рыхлое. Позавчера говорили, что Ельцин хороший, потом – что Ельцин всех угробил, затем уже Путин стал хороший, теперь новая ситуация.
— Ты можешь про себя сказать, что занимаешься политикой?
— Да, я занимаюсь политикой. Уличной и кабинетной, присутствую в качестве наблюдателя на выборах, посещаю международные политические симпозиумы.
— Тогда насколько твои акции являются политическим пиаром?
— Главная задача этой акции «в майке», как и большинства других, — пробудить в людях гражданскую ответственность. Вторичная — пиар газеты. «ORATOR» не на слуху, а я хочу, чтобы о ней знали: я там поднимаю темы, которые могут пробудить в людях ту самую гражданскую ответственность – вот, повторюсь, основная цель моей газеты и акции.
— Ты наверняка понимаешь, что газета — так или иначе средство манипуляции; это может быть как просветительская работа на благо, так и пропагандистская промывка мозгов. Ты занимаешься политикой и одновременно журналистикой. Чего ты хочешь добиться?
— Моя цель не прийти к власти и рулить городом или страной. Моя цель — сделать так, чтобы в России были свободные выборы, потому что сейчас губернатор, например, назначается президентом и отчитывается за работу не перед народом, а перед начальником. Если загибать пальцы, то я бы выпустил Ходорковского, посадил в тюрьму Путина и Медведева, устроил люстрацию, чтобы никто из тех, кто проворовался, заново сюда не проходил. Когда у страны рак, нужно ампутировать раковые клетки, а не лечить химиотерапией. Вот говорят: Беларусь! Как там все ужасно! А я был в Минске, Витебске, Орше. Орша – это деревня, какую еще поискать. Но я там не увидел ни одной пьяной физиономии, ни одной разбитой дороги. У них, в Беларуси, с 90-х годов не закрылся ни один завод, ни одно предприятие. Потому что у них такое отношение ко всему этому, а если вдруг какой-то министр проворовался – его жестко сажают.
— Ну да, жесткий режим подразумевает больший порядок и общественное спокойствие.
— Коррупцию в России сегодня нельзя ликвидировать. Все держится на коррупции и рухнет, если ее убрать. Власть должна быть сменяемой. Президент, возможно, думает, что он делает все правильно. Про оппозицию говорят, что она хочет прийти к власти, чтобы начать воровать. Да пусть правит Единая Россия, если будет прислушиваться к мнению общества, если выборы будут честные – сейчас ведь в России за ЕР проголосуют 30 процентов, не больше…
— У тебя есть сценарий развития событий на ближайшие годы?
— Я надеялся, что выпустят Ходорковского – тогда бы был интересный сценарий… Теперь до 2012 года, если не случится ничего революционного – а я не хочу гражданской войны или чего-то подобного – выберут Путина, и он будет править 12 лет. Есть другой вариант – в 2011 году в парламент пройдут оппозиционные партии, у них будет мест 8-10. Выдвинут на президентские выборы общего кандидата от оппозиции. Скорее всего, им станет Борис Немцов.
— Чего ты ожидаешь от акции 31 января?
— После того, как отсидел Немцов, народ либо повалит, либо наоборот побоится выходить. В Петербурге выйдет человек 500-600. Плохо, конечно, что Дворцовая и Гостинка размежевались, потому что госпожа Курносова не хочет выходить с нацболами.
— Это один из самых распространенных упреков в адрес «интеллигентской» партии «Яблоко» — по поводу сотрудничества с радикальными нацболами.
— Во-первых, мы с ними не сотрудничаем. А во-вторых, когда меня задержали 31-го октября на 48 часов, мы сидели в камере 3 на 2 метра вшестером. Там был и знаменитый нацбол Максим Громов, который себе в знак протеста когда-то рот зашивал, захватывал поезд, долго в тюрьме сидел, суровый, в общем, мужчина. Мы с ним беседовали об Эйзенхауэре, о Че Геваре. У меня сложилось впечатление, что я разговариваю с профессором кафедры исторического факультета. Фактически и либералы, и нацболы хотят построить в России свободное, гражданское общество, которого сейчас у нас нет, только делают это разными методами. Сейчас такое время, что приходится объединяться.
Фото: Илья Мартынов
Источник: www.spb.yabloko.ru
