Как правило, не человек красит место, а место человека. Причем оно красит его в цвет портянки. До такой степени, что он становится неотличим от общей чиновничьей массы. Дать официальную должность — лучший способ нейтрализовать оппозиционного политика, превратить его в чиновника и на этом завершить его карьеру. Получивший выгодную позицию во власти яркий политик становится бесцветным, честный — приспособленцем, бессребреник — мздоимцем, оппозиционер — конформистом.
С Владимиром Лукиным, чья фамилия увековечена буквой «л» в названии партии «Яблоко» и который получил пост омбудсмена из рук экс-президента, а ныне просто национального лидера Владимира Путина, такого не случилось. Другой вопрос, что должность уполномоченного по правам человека не слишком влиятельна в российском истеблишменте, да и вообще этому человеку рекомендуется заниматься социальными правами, а не политическими. Но у нас в последнее время социальное плавно перетекает в политическое, и наоборот.
Лукин-омбудсмен — это эксперимент: демократ-шестидесятник в государственной структуре путинской эры. Выживет — не выживет? Прогнется — не прогнется? Сольется со средой — не сольется? Выжил. Не прогнулся. Не слился.
Причина: опыт жизни в советскую эру с запретом на занятия, которыми хочется заниматься в течение нескольких лет, если не десятилетий. Способность искать компромиссы с государством даже там, где они невозможны. Искусство оставаться порядочным человеком, сохраняя именно что государственническое мировоззрение.
Нет ничего хитрого в том, чтобы сказать, что жестокий разгон демонстрантов противозаконен, а принятие в первом чтении законопроекта о ФСБ, получающей право выносить предупреждения гражданам и организациями, дискредитирует сам институт государственной безопасности. Это государственнический подход, обнаружение вреда государству там, где оно само рубит сук, на котором сидит. Здесь нет ничего от безоглядного либерализма и отмороженной приверженности демократии — только государственный здравый смысл.
Но нынешнее государство антигосударственно по природе своей. (Оставим в стороне вред, наносимый обществу и гражданам.) Если, устраивая политтехнологическую кампанию против Лукина, товарищи со Старой площади полагают, что действуют в интересах государства, то они сильно заблуждаются. Они действуют в интересах своего клана, находящегося у власти. Они путают свою шерсть с государственной, как и было диагностировано в кинофильме 45-летней давности. А интересы государства и общества представляет как раз Лукин.
Владимир Петрович — не Сахаров и не Лихачев. Он не претендует на роль морального авторитета общероссийского значения, да и эта «вакансия» сегодня отсутствует в принципе — общество не нуждается в моральных поводырях, таких, какие были нужны в перестройку. (То есть на самом деле нуждается, но не способно сформировать «заявку», обозначить спрос на такого человека — довольствуется «национальным лидером».) Но он совершенно неожиданно задал образец поведения честного политика в бесчестных обстоятельствах. В политике появилось такое нестандартное понятие, как совесть.
Страшнее силы нет. Вот они и боятся этого старого совестливого человека.
