Александр Гнездилов: Видеть в европейских фашистах союзников — аморально, особенно для нашей страны

Впервые в XXI веке активность избирателей на выборах в Европарламент превысила 50%. В некоторых странах рост явки составил 10-15-20%.

А значит, на этих выборах решаются действительно важные вопросы для будущего Евросоюза и для всей Европы, включая Россию. С учетом не очень больших полномочий Европарламента, «решаются» скорее символически, на уровне вектора движения, а не конкретных шагов. И тем не менее, сотни миллионов наших сограждан по континенту решили высказать свое мнение по актуальной повестке дня.

И глядя на партийную расстановку сил, мы понимаем, что повестка дня стала во многих странах Европы новой, не такой, как ещё даже 5 или 10 лет назад. Деление партий на правые и левые, на «больше рынка, меньше налогов» и «больше соцзащиты и госрегулирования» не исчезает, конечно же, но отходит на второй план.

Налицо новый главный конфликт Европы. С одной стороны ― реинкарнация фашизма, в новом, современном, приукрашенном и замаскированном облике. С другой стороны ― европейский гуманизм, в двух ипостасях: одна ― более либеральная, вторая ― более социально-экологическая.

Усилились обе стороны этой непримиримой схватки между добром и злом: со стороны добра ― либералы и зеленые; со стороны зла ― националисты всякого рода.

Те, кто оказался между двух стульев, кто не в силах дать четкий ответ на вызов эпохи ― потеряли голоса избирателей и места в Европарламенте. Это коснулось и консерваторов, и социал-демократов, и коммунистов с другими крайне левыми.

Особенно заметна эта новая линия раскола в Англии. Здесь твердые сторонники объединенной Европы, противники «Брекзита» («Либеральные демократы», «Зелёные» и партия Change UK) получили более 40% голосов, а с Шотландией, Уэльсом и Северной Ирландией ― и того больше. Приверженцы ухода из ЕС (партии «Брекзит» и UKIP) получили в Англии чуть менее 35%. Но настоящая катастрофа настигла консерваторов и лейбористов. Две партии, почти век по очереди возглавляющие правительство Туманного Альбиона, не набрали в сумме и 25%. Это оценка от избирателей ― как неготовности правящих тори взять на себя ответственность за в любом случае непопулярное итоговое решение по «Брекзиту», так и изворотливой невнятности в этом важнейшем вопросе лидера лейбористов Джереми Корбина. Люди голосуют за тех, кто даёт ясный ответ на вопрос о будущем.

Этот же вопрос стоит сегодня на повестке дня и перед всей Европой. С одной стороны, Европейская комиссия в Брюсселе получила существенные полномочия и бюджет, приблизилась к тому, чтобы стать настоящим правительством Евросоюза. С другой, она по-прежнему куда сильнее зависит от правительств стран, входящих в ЕС, чем от Европейского парламента, избранного народами континента. Получается бюрократия от бюрократии. Со всеми вытекающими последствиями.

Устраивает эта ситуация (кроме чиновников самой Еврокомиссии) прежде всего руководителей правительств ЕС. Если дела идут хорошо, то это их заслуга ― каждого в своей стране. Если же плохо, то Евросоюз становится удобным громоотводом. Мы все это видели в истории с финансовой катастрофой Греции. Немцы обижались на Евросоюз из-за того, что были вынуждены в его рамках оплачивать чужие, греческие, долги. А сами греки возмущались, что через Евросоюз «злобная Меркель» диктует их правительству политику бюджетной экономии и затягивания поясов.

Одной рукой Венгрия и Польша берут деньги из бюджета ЕС, а другой отпихиваются от квот для распределения по странам беженцев.

Очень удобно для политиков во главе национальных правительств: если принимать решения ― то они, а если что ― это бюрократы в Брюсселе плохие (теми же самыми правительствами и назначенные).

Всем остальным очевидно, что здесь нужно что-то решать. Или сделать решающий шаг вперёд, к федерации, и дать Европарламенту реальные полномочия: назначать и снимать европейских министров ― то есть, комиссаров Еврокомиссии по разным вопросам; проверять их работу; утверждать и править бюджет ЕС и тд. Или отступить на шаг назад и вернуть все ключевые вопросы на усмотрение национальных правительств. Для них первый путь ― потеря части власти, второй ― возвращение нежеланной ответственности, ранее сброшенной на Брюссель.

Первый путь ― логическое продолжение того маршрута, по которому Европа идет с 1945 года. Это те самые «Соединенные штаты Европы», о которых сразу после войны заговорил Уинстон Черчилль.

Второй путь кажется хорошо знакомым и изведанным, это путь назад, в «старое доброе прошлое», где нет никаких Евросоюза, общей валюты, свободы передвижения для польских сантехников, румынских рабочих и сирийских беженцев. А есть уютные национальные норки, традиции, границы. Стабильность, предсказуемость, уверенность в завтрашнем дне. И вообще: у вас Черчилль, а у нас де Голль с его «Европой наций».

Штука в том, куда в реальности ведёт этот путь назад. Ведь Европа наций существовала почти 300 лет. Она возникла из Тридцатилетней войны. Та начиналась как религиозная, а закончилась как война национальных государств. Вестфальский мир 1648 года узаконил это и так Европа стала жить дальше. Но что это была в реальности за жизнь? Эти национальные государства почти непрерывно воевали между собой. Война за испанское наследство и одновременно Северная война. До этого Война Аугсбургской лиги. А после Война за австрийское наследство. Через 8 лет ― Семилетняя война. Потом Война за баварское наследство. Еще почти четверть века войн: сперва почти всей Европы против революционной Франции. А потом Франции наполеоновской против почти всей Европы. А еще войны с турками, осада ими Вены. Разделы Польши. Крымская война... Война за Шлезвиг... Пруссия и Австрия. Германия и Франция. Опять Россия с Турцией… Кровь, кровь, кровь. Как апогей ― две мировые бойни в XX веке.

И тут в Европе решили, что хватит. И внутри Европейского союза вот уже больше 70 лет царит мир. Ни одной войны. Вместо танков и пушек ― кафе и туристы. Граница ― не колючая проволока, а белая линия, которую без остановки промахивают автобусы и легковушки.

Но люди забывают. Уходит поколение, которое помнит войну. И старые грабли вновь лежат на том же месте. Там, где враги Евросоюза приходят к власти (как в Венгрии и Польше), они борются не столько с Брюсселем (он им удобен как пугало и жупел), сколько с независимостью суда, свободой прессы, правозащитниками и инакомыслящими. Не правда ли, этот поиск внутренних врагов, пятой колонны что-то напоминает? И в современном мире, и в истории XX века?

Многим представителям либеральной российской интеллигенции, которые полюбили оплакивать Нотр-Дам и Старую-добрую «погибающую» Европу, я напомню, что «старая-добрая» Вестфальская Европа ― это не только почти непрерывные войны на континенте в 1648-1945 годах, но и высокий уровень ксенофобии, это «дело Дрейфуса», это погромы, это печи Освенцима, наконец. И ведь тогда дело было не в одних только немцах, хотя тут веймарские синдром обострил ситуацию и привел к страшным преступлениям. Но рядом была Венгрия Хорти, Румыния Антонеску, Италия Муссолини, Испания Франко, Португалия Салазара… Был Квислинг и был режим Виши. Был австрофашизм Дольфуса и Шушнига. Были Ульманис и Сметона. Едвабня, Молетай и львовский погром. БОльшая половина в 1920-е и 1930-е годы свернула с пути свободы и народовластия на путь национализма и диктатуры, власти жёсткой руки.

И сегодня Вы всерьез убеждены, что сможете назначить новыми врагами тех же мусульман и остаться в стороне? Я бы не зарекался. Вспомните такую навязшую в зубах фразу Нимёллера.

Старая-недобрая Вестфальская Европа наций исчерпала свой предел ошибок и преступлений к 1945 году. Конечно, парадигмы не меняются вдруг, в одночасье. Новая, толерантная, космополитическая Европа народилась не сразу, условно говоря ― в 1968-м. Но все ее развитие последнего полувека продиктовано логикой новых подходов еще тех, старых, политиков, лучших в последнем поколении лидеров Вестфальской Европы ― Черчилля, Адэнауэра, де Голля, де Гаспери, Хойса, Шумана, Моннэ и других. Конечно, они многое бы не одобрили. Да, есть объективные ошибки с тем же мультикультурализмом, который делит людей на загончики общин и традиций, вместо уважения индивидуальности личности, ее свободного выбора и объединения этих индивидов в светском, правовом и толерантном обществе. Но, чтобы поменять сантехнику, не нужно сжигать дом. И европейскую политику, и европейские институты можно и нужно улучшать, а не уничтожать.

К хорошему привыкаешь быстро. Кажется, что возврат в прошлое невозможен. Кажется, что Нидерланды могут, по призыву противника ЕС и путинферштеера Тьерри Боде, смело выйти из ЕС и ни один могущественный сосед на них не нападет. Однако привычка политиков валить свою вину на кого-то другого остаётся. Не будет Еврокомиссии в Брюсселе ― они будут искать новых врагов, внутренних и внешних. И будет война. И будет поиск заговоров. Сожжение книг. Посмотрите на конспирологию по поводу Сороса и его образовательных проектов в Венгрии и Италии, на борьбу Орбана с Центральноевропейским университетом, на убийство мэра Гданьска Павла Адамовича человеком, напитавшимся из официальной пропаганды ненависти к либералам-европеистам.

Посмотрите и на корни этих нынешних ультраправых. Они их не особо и скрывают. Что в Италии, что в Германии, что в Испании, что в Венгрии, что в Австрии. Во Франции, правда, современные крайне правые немного стесняются вишизма. А все равно наследственность не скроешь ― и готовность под патриотическую риторику стать обслугой иностранных диктаторов.

И ещё одно. Видеть союзников в этих фашистах, делать на них ставку ― аморально. Особенно для властей нашей страны, страны, в которой миллионы людей погибли в борьбе с этим злом. И если «коричневые» разных стран, вплоть до откровенных неонацистов, признаются сегодня в симпатиях к президенту Путину, видят в нем образец для подражания ― самое время задуматься: что не так в нашей политике? Куда же идет наше государство во внешней и внутренней политике?

Либералы и зелёные бились на этих выборах за Европу без войны, без фашизма, без тирании. Я надеюсь, что и в Англии и в других странах к их твердой позиции за общечеловеческие ценности и за объединенную Европу присоединятся и консерваторы, и социал-демократы.

Как и 90 лет назад, разочарование в мире и демократии подпитывается экономическими проблемами. Европе нужен рост, технологическое обновление и эффективная интеграция не только для мигрантов, не только для стран ― потенциальных членов Евросоюза, но для всех людей в разных странах Европы, которые сегодня чувствуют себя на обочине, ненужными и забытыми ― и оттого порой подают сигнал бедствия, голосуя за антиевропейские партии. Надеюсь, итоги выборов в Европарламент развернут политику к ним лицом.