Уважаемый Георгий Ильич Мирский на сайте «Эха», обсуждая трагедию в Париже, утверждает, что карикатуры на пророка Мухаммеда и другие подобные материалы не надо было публиковать: «нельзя оскорблять и унижать людей, трогать чувства верующих».
Что хоть в американском университете, когда он там работал, решили, во имя свободы слова, одобрить статью с отрицанием Холокоста – это его все-таки не убедило.
Что если «русский юноша, далекий от политики», прочтет «Майн Кампф» или другое фашистское издание, рассказывающее, что главный враг – инородцы, вполне возможно, что «ряды нацистов, черносотенцев, шовинистов-человеконенавистников увеличатся еще на одну единицу».
И потому свобода слова должна иметь границы.
И потому надо «предотвратить такое толкование – или извращение – принципа свободы и прав личности, при котором начинает господствовать полная вседозволенность, рушатся все табу».
Хотя, конечно, нельзя при этом скатываться к «тоталитарной системе запретов и обязательных норм, устанавливаемых государством»…
На мой взгляд, в этих рассуждениях есть сразу несколько логических ошибок.
Ошибка первая: оскорблять и унижать людей и «трогать чувства верующих» – совершенно разные вещи.
Оскорблять и унижать людей действительно нельзя.
Если это происходит – вступает в силу закон, дающий каждому право на защиту своей чести, достоинства и репутации. А вот «оскорбить религиозные чувства», – как и любые другие, о чем мне не раз приходилось говорить и писать, - нельзя в принципе. Потому что любое чувство – это эмоциональная реакция человека на происходящее, и уже потому оно не может быть «оскорблено», «унижено» или «тронуто».
Это «оскорбление» не поддается объективной оценке, следовательно, его нельзя запретить, и нельзя наказывать за нарушение запрета.
Как установить факт «оскорбления чувств»? Основываться на мнении самого «оскорбленного»? Так ему, как показывает практика (в том числе, российская) ничто не помешает «оскорбиться» чем угодно. Начиная с карикатур на своего пророка и заканчивая работой городского транспорта в субботу и продажей свинины в магазинах. Наконец, сам факт наличия неверующих вполне может стать поводом для «оскорбления» кого-то из излишне ретивых приверженцев той или иной религии…
Ошибка вторая: почему именно религиозные чувства «нельзя трогать»?
А чувства атеистов – можно?
Если чьи-то атеистические чувства будут задеты проходящим мимо крестным ходом – и он на этом основании потребует запретить крестный ход? А если кто-то из граждан, обожающих Владимира Путина, заявить, что карикатура на него (или нелицеприятный отзыв о степени полезности для Отечества его рабского труда на галерах) страшно «оскорбляет их чувства». Значит ли это, что за подобные поступки тоже должно последовать наказание? Если нельзя высмеивать христианские или мусульманские вероучения нельзя, значит ли это, что точно так же нельзя высмеивать либеральные или коммунистические взгляды?
Ошибка третья: не надо путать критику религии и насмешки над религиозными персонажами (вымышленными или реальными) с отрицанием фактов.
Холокост – был, точно так же, как была работа негров на плантациях США, как был геноцид армян в Турции, как был Голодомор в Украине и как были сталинские репрессии в СССР.
Отрицать это – не значит оскорблять чьи-то чувства. Это значит идти против фактов. И к религиям это вообще не имеет никакого отношения, потому что они построены не на фактах, а на вере…
Да, были времена, когда за насмешки над христианским вероучением или сомнения в его истинности жестоко наказывали.
Но эти времена остались в далеком прошлом. И когда появились знаменитые рисунки Жана Эффеля, никому в голову не приходило обвинять художника в «оскорблении религиозных чувств». И тем более – нападать на него или громить типографию, выпускавшую его книги.
Свобода совести – это право каждого беспрепятственно исповедовать свою веру, не подвергаясь никакой дискриминации.
Но и только: каждый из верующих должен знать, что никому не возбраняется свободно обсуждать, критиковать и даже высмеивать священные для него понятия, и запретить это (а тем паче – наказать за «оскорбление») он не вправе. Конечно, при этом и он сам обладает ровно той же свободой высказывания своего мнения.
Да, свобода слова (в этом я соглашаюсь с Георгием Мирским), безусловно, имеет границы.
Но они проходят лишь там, где начинаются права и свободы других людей. Там, где начинается разжигание вражды и ненависти – по признаку национальности или расы, религии или пола. Там, где утверждается, что главный враг – инородцы или иноверцы, и где им приписываются вымышленные преступления. Там, где звучат призывы к насилию и дискриминации.
Вот это – абсолютно недопустимо, вот это – наказуемо по закону (в правовых системах многих стран, в том числе России и Франции).
Вот тут есть и должны быть «запреты и обязательные нормы, устанавливаемые государством». Вот от этого необходимо ограждать общество - запрещая фашистские, антисемитские, расистские, ксенофобские издания.
Но при чем тут карикатуры?
Разве ироническое изображение пророка Мухаммеда или халифа Омара несет в себе заряд ненависти по отношению к мусульманам? Разве карикатура на Христа или Папу Римского разжигает ненависть к христианам? Разве насмешки над Авраамом или Моисеем или сомнение в подлинности Ветхого Завета разжигают ненависть к евреям?
Напротив, наивно думать (цитирую своего друга и коллегу Алексея Мельникова), что если не публиковать карикатур, то террористы успокоятся, не найдут повода для того, чтобы предъявить свой сумасшедший счёт свободному обществу.
Как наивно думать, что отечественные неонацисты, убивающие «инородцев», зигующие на площадях и проводящие «русские марши» (к которым с терпимостью и сочувствием относятся некоторые оппозиционные лидеры) появились в нашей стране из-за публикации карикатур на Христа или князя Владимира Красно Солнышко…
Последнее.
Чего абсолютно точно нельзя допускать в цивилизованном обществе – это когда на якобы «оскорбленные чувства» отвечают насилием.
Начиная с убийств и избиений, и заканчивая погромами выставок и сожжением книг.
P.S. Мои глубокие соболезнования родным и близким погибших. Надеюсь, что убийцы будут найдены и наказаны.
