Евгений Львович Шварц (1896—1958). Советский драматург, добрый сказочник, который писал самые правдивые сказки на свете. Это и шесть десятилетий назад было понятно — а сегодня становится просто-таки пугающе ясным. Перечитаем — пока и его не запретили...
«Голый король»
С тех пор как его величество объявил, что наша нация есть высшая в мире, нам приказано начисто забыть иностранные языки.
Уважая ваши седины, предупреждаю вас: ни слова о наших национальных, многовековых, освященных самим создателем традициях. Наше государство — высшее в этом мире! Если вы будете сомневаться в этом, вас, невзирая на ваш возраст… Чтобы от вас не родились дети с наклонностями к критике.
Нет, ваше величество, нет. Мне себя не перебороть. Я еще раз повторю — простите мне мою разнузданность — вы великан! Светило!
Подумаешь, индийский могол! Вы не знаете разве, что наша нация — высшая в мире? Все другие никуда не годятся, а мы молодцы. Не слыхали, что ли?
Во дворце его величества рот открывать можно только для того, чтобы крикнуть «ура» или исполнить гимн.
Ведь король! Поймите: король — и вдруг так близко от вас. Он мудрый, он особенный! Не такой, как другие люди. И этакое чудо природы — вдруг в двух шагах от вас. Удивительно! А?
Конечно, мне нечего беспокоиться. Во-первых, я умен. Во-вторых, ни на какое другое место, кроме королевского, я совершенно не годен. Мне и на королевском месте вечно чего-то не хватает, я всегда сержусь, а на любом другом я был бы просто страшен.
Дураки увидят короля голым. Это ужасно! Вся наша национальная система, все традиции держатся на непоколебимых дураках. Что будет, если они дрогнут при виде нагого государя? Поколеблются устои, затрещат стены!
На народ посмотри! Они задумались. Задумались, несчастный шут! Традиции трещат! Дым идет над государством!
«Тень»
Когда в моде было загорать, он загорел до того, что стал черен, как негр. А тут загар вдруг вышел из моды. И он решился на операцию. Кожу из-под трусов — это было единственное белое место на его теле — врачи пересадили ему на лицо. С тех пор он стал чрезвычайно бесстыден, и пощечину он теперь называет просто — шлепок.
Надо его или ку, или у.
Благоразумные люди переводят золото за границу в таком количестве. Один банкир третьего дня перевел за границу даже свои золотые зубы. И теперь он все время ездит за границу и обратно. На родине ему теперь нечем пережевывать пищу.
Успокойтесь, пожалуйста. Если это и начнется когда-нибудь, то не с дворцовых лакеев.
Сытость в острой форме внезапно овладевает даже достойными людьми. Человек честным путем заработал много денег. И вдруг у него появляется зловещий симптом: особый, беспокойный, голодный взгляд обеспеченного человека. Тут ему и конец. Отныне он бесплоден, слеп и жесток.
В сапогах куда спокойнее. Ходишь, позваниваешь шпорами — и слышишь кругом только то, что полагается.
— За долгие годы моей службы я открыл один не особенно приятный закон. Как раз тогда, когда мы полностью побеждаем, жизнь вдруг поднимает голову.
— Поднимает голову?.. Вы вызвали королевского палача?
«Дракон»
Единственный способ избавиться от драконов — это иметь своего собственного.
Дракон вывихнул вашу душу, отравил кровь и затуманил зрение.
То, что вы осмелились вызвать (на дуэль. — Ред.) господина дракона, — несчастье. Господин дракон своим влиянием держал в руках моего помощника, редкого негодяя, и всю его банду, состоящую из купцов-мукомолов. Теперь господин дракон будет готовиться к бою и забросит дела городского управления, в которые он только что начал вникать.
— Лучшие люди города прибежали просить вас, чтобы вы убирались прочь!
— Где они?
— Вон, жмутся у стен.
А господин дракон на это велел сказать: всякое колебание будет наказано как ослушание.
Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь. Моя работа. Я их кроил. Я их, любезный мой, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души очень живучи. Разрубишь тело пополам — человек околеет. А душу разорвешь — станет послушней, и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души.
Война идет уже целых шесть минут, а конца ей еще не видно. Все так взволнованы, даже простые торговки подняли цены на молоко втрое.
По дороге сюда мы увидели зрелище, леденящее душу. Сахар и сливочное масло, бледные как смерть, неслись из магазинов на склады. Ужасно нервные продукты. Как услышат шум боя — так и прячутся.
Покойник воспитал их так, что они повезут любого, кто возьмет вожжи.
Все они спрятались. Но сейчас, дома, они потихоньку-потихоньку приходят в себя. Души у них распрямляются. «Зачем, — шепчут они, — зачем кормили и холили мы это чудовище? Из-за слабости нашей гибли самые сильные, самые добрые, самые нетерпеливые».
Сейчас победитель дракона, президент вольного города, выйдет к вам. Запомните — говорить надо стройно и вместе с тем задушевно, гуманно, демократично.
Благодарный город постановил следующее: если мы проклятому чудовищу отдавали лучших наших девушек, то неужели мы откажем в этом простом и естественном праве нашему дорогому избавителю!
То, что город наш совсем-совсем такой же тихий и послушный, как прежде, — это так страшно.
— Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.
— Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?
То, что нагло забирал дракон, теперь в руках лучших людей города. Проще говоря, в моих, и отчасти — Генриха. Это совершенно законно.
