Идеальная модернизация для властей — модель, которая сочетала бы в себе миллиардное воровство на самом верху, контроль над политической жизнью и «командные высоты в экономике».
Визит президента Медведева во Францию вновь поставил вопрос об обновлении существующей в России общественной системы. Наиболее зримо отставание России проявилось в покупке у Франции десантного корабля «Мистраль». Кто бы мог подумать о таком десять лет назад, в начале «нулевых», на заре путинского правления? О том, что Россия будет покупать оружие у страны НАТО? Даже консервативный военно-промышленный комплекс понимает сегодня, что «так жить нельзя», нужно что-то менять.
Между тем это все частности, за которые действующие власти хватаются как «за соломинку». А в главном модернизация по-медвепутински преследует другую цель. Найти решения, которые обеспечат клептократической системе возможности для конкуренции в современном мире.
Именно в этом заключен дерзновенный замысел. Каким бы смешным ни выглядел он в таком откровенном виде.
Права приема в западных странах авторитарные правители и по совместительству владельцы нефтегазовых потоков уже добились. Теперь нужно сделать так, чтобы так было всегда и с должным уважением. Любой план изменений, ставящий под сомнение клептократию, отвергается. Как маргинальный. То есть такой, в котором, говоря номенклатурным языком, властители «не видят своего места».
Можно считать доказанным опытным путем: политической чуткостью и пониманием, что надо что-то серьезно менять и, следовательно, поступаться своими фундаментальными интересами, властная российская элита не отличается. При таком подходе невозможно думать, что она сама себя отменит.
Можно ли представить себе Сечина, добровольно передающего ключи от полученных «Роснефтью» активов ЮКОСа Ходорковскому? Пусть бы разумная программа модернизации и включала в себя предпринимательскую амнистию, закрытие всех дел ЮКОСа, освобождение заключенных, мирное урегулирование отношений собственности.
Поэтому вовсе не случайно, что планы реформирования превращаются в пропаганду или же приводят к карикатурным политическим новациям. При этом все основные институты авторитарного режима на практике не затрагиваются. Так прошли два года. И вот уже один из главных пропагандистов модернизации по-медведевски Игорь Юргенс сообщает, что, оказывается, в 2012 году выбор возможен только из Медведева и Путина.
Страна, пока не сгниет окончательно, принуждена будет и дальше жить с этим двуликим Янусом, поворачивающимся к гражданам то злым, то добрым лицом.
Большое влияние на такой образ мыслей и действий оказали китайские товарищи. Можно, оказывается, и не быть либеральной демократией, но демонстрировать высокие темпы роста в экономике. И партия может быть одна, и армия вооружаться, и влияние в мире расти. Вот бы и нам так! С поправкой на российскую специфику. Таков вдохновляющий пример российской клептократической модернизации. С большим вниманием смотрят и на Сингапур с Южной Кореей. Не есть ли корейские «чеболи» проторенный путь для наших т. н. госкомпаний?
В идеале, конечно, это должна быть такая модель, которая сочетала бы в себе миллиардное воровство на самом верху, контроль над политической жизнью и «командные высоты в экономике». То, что находится между этими тремя колесами, — смазка в виде ампутированных свобод и обывательских радостей — пусть существует. Она очень даже нужна, так как помогает колесам вращаться.
Зачем участвовать в политике? Наслаждайтесь спортивными состязаниями, сериалами и попсой по телевизору. Вот он — искомый образ обновления по-медвепутински.
Политологи ищут субъект модернизации, то есть социальные группы, которые заинтересованы в переменах и будут их движущей силой. При этом ни один план изменений не обходит стороной власть. Именно она должна выразить устремления тех самых 10—20%, которым «есть что терять». И уж тогда все они, словно локомотив, потащат за собой инертную 80-процентную массу. При таком понимании изменение есть план, рождающейся в умных головах лучших представителей общества. Некая разумность, которую нужно транслировать остальным и показать, как нужно себя вести. Превратить придуманную или подсмотренную где-то утопию в реальность.
Но есть и другой подход. Обратить внимание на те перемены, которые уже происходят. Пусть пока они не слишком впечатляют. Но, как знать, может, их ускорение будет стремительным. Особенно в российской больной атмосфере. Прошел же СССР за 7 лет путь от черненковского небытия до рождения из распавшейся советской ткани новых государств. Кто в середине 80-х годов воспринимал всерьез неформальные политические группы и верил в то, что интеллигентское брожение может привести к таким изменениям? Единицы.
Вот и сегодня разумно обратить внимание не на поиски «запроса» и определение границ социальных групп, а на происходящие в обществе изменения. На маргинальные формы жизни. Обновление уже идет, и у него своя поступь, никак не считающаяся с любыми технократическими планами на этот счет.
Его признаками является, например, растущее число забастовок, стремление людей создавать независимые профсоюзы, защищать свои трудовые права. Пока они еще очень слабы, но существующая тенденция очевидна. Это модернизация социальная, имеющая вполне заданный вектор на разрешение трудовых споров так, как это делается в Европе, Канаде или Соединенных Штатах. Не имеет значения, что сами участники этого движения совершенно не думают о том, что они делают что-то «как на Западе». Важно, что сходные формы экономической организации порождают сходные формы организации социальной. Прагматичной, приземленной.
Другая форма модернизации экологическая. Протесты против запуска Байкальского ЦБК — хороший пример организованности экологов. Мы имеем дело со следованием в русле глобальной тенденции, свойственной, по крайней мере, традиционным центрам мирового экономического могущества. Но и здесь основой является свой, жизненный интерес, практическое желание иметь здоровую среду жизни.
Наконец, еще одной формой обновления является поднимающееся движение за политические и гражданские права.
Лозунги честных выборов, плюралистической политической системы, звучавшие в Калининграде, говорят сами за себя. И принесли их вовсе не ветры, дующие из стран с политическим единоначалием. Конечно, можно сказать, что причины выступления носят региональный характер. Но то, что люди выдвигают общефедеральные политические лозунги, говорит о многом.
Это модернизация, которую власти не ждут, относятся к ней враждебно. Поэтому не удивительно, что она пробивает себе дорогу силой. Но так и должно быть. Там, где есть реальные перемены, не может существовать положения, при котором «все довольны». Всегда будут победители и проигравшие. Если выигрывают работники, то проигрывают работодатели. Когда побеждают экологи, проигрывает Дерипаска. Одерживающая верх политическая оппозиция невозможна без терпящей поражение авторитарной системы.
С учетом властных установок на сохранение клептократии в современной России только подобная конфликтная модернизация настоящая. Она не опирается на власти, она сама рождает власть. И, возможно, со временем заставит и приучит общество играть по правилам, которые считает необходимыми. Не важно, идет ли речь о новом социальном контракте, здоровой среде жизни или плюралистической политической системе.
В традициях российского массового политического сознания смотреть на власть как на нечто монолитное, отправляемое с вершины египетской пирамиды. Но власть современного общества европейского типа выглядит иначе, у нее другой образ. Она, скорее, напоминает, человека, распутывающего клубок ниток. Это нити многочисленных властных интересов, сплетенные в обществе. И политики вынуждены с этими интересами считаться, их учитывать. Постепенный рост таких властных «нитей» мы и наблюдаем в России — в области социальной, экологической, гражданской и политической.
В этом смысле, призывает ли Медведев Россию «вперед», а Сечин «назад», совершенно не важно. Потому что это власть слабеющая, теряющая жизненную силу, уходящая. Можно было бы сказать, что дело только в сроках. Конечно, если бы мы существовали на планете одни, то не было бы и проблемы. Но поскольку Россия живет в условиях растущих центров силы, то вопрос о сроках обновления имеет огромное значение для самого существования страны. Не исключено, что исторического времени на перемены у нас уже нет.
Конфликтное обновление снизу — это вовсе не мир хаоса, как стараются представить охранители треснувшей вертикали. Это новый политический и социальный порядок, который созидается ощупью, сам себя еще не знает и боится. Субъективная свобода здесь очень велика. Иначе и не может быть. Потому что модернизация — это не заданное чиновниками или учеными состояние, это социальное творчество. Обновления не придумываются, они рождаются.
