Г.Я. Я думаю, что захотел Ельцин - и назначил Степашина, захотел - уволил. Вот собственно и все. Больше тут и думать не о чем. И впредь так будет, и раньше так было. 

Е.К. Ну а поконкретнее все-таки.

Г.Я. Я вам сказал абсолютно конкретно. Я же не врач и не психолог. Захотел - назначил, захотел - уволил. Его право.

Е.К. И что, вы считаете, что это не последняя смена правительства?

Г.Я. Я  не знаю. Он может захотеть еще раз что-то подобное Он ведет себя так, как диктуют ему некоторые его представления о том, что нужно делать, либо люди вокруг него. С точки зрения страны это, конечно, издевательство - над парламентом, над гражданами, над здравым смыслом. Но он ведет себя так, потому что считает это возможным и нужным. Вот и все.

(…) Е.К. Будете ли вы поддерживать кандидатуру Путина на пост премьер-министра?

Г.Я. Многие наши депутаты, наверное, не смогут поддержать кандидатуру Путина в связи с манерой того, как Ельцин его назначил и в связи с тем, что не всех устраивает его политическая биография, многие ее детали, о которых  говорил как раз Харитонов. Однако, общее настроение фракции будет такое: кризис должен быть коротким. И все, что мы можем сделать для того, чтобы этот кризис сократить, учитывая ситуацию в стране, мы сделаем.

(…) Е.К. Григорий Алексеевич, вы как считаете - что ждать от нового состава правительства?

Г.Я. А я думаю, что все уже сказано. Сам Владимир Владимирович Путин четко сказал, что он не хочет менять состав правительства в той мере, в которой от него зависит. Вот, собственно, и все. А как будет на самом деле - это будет ясно после его утверждения. Но на самом деле я полагаю, что мы обсуждаем вопрос, который, с моей точки зрения, не имеет существенного значения. У нас в стране сегодня идет серьезная война на Северном Кавказе. Мне кажется, что это гораздо более важно, чем кто займет какую должность в правительстве.

(…) Е.К. Григорий Алексеевич, какова ваша стратегия? Нет ли опасения, что, оставшись в гордом одиночестве, не примкнув ни к одному из блоков, вы  можете потерять голоса? В частности, что формирующийся новый правый блок, если его возглавит достаточно популярный человек Степашин, и блок Лужкова-Примакова отнимут у вас часть голосов?

Г.Я. Мы с интересом, иногда даже с восхищением смотрим на все это блокостроительство. Иногда там происходят очень любопытные соединения. Но кто мне может объяснить, какая разница между блоком, скажем, Степашина, о котором вы сегодня рассказывали, и блоком Примакова? Что каждый из них собирается делать? Все они - отставные премьеры. Все они показали, что они могут. Все они поучаствовали во власти и имели шанс что-то сделать. Что сегодня они говорят о том, чем они отличаются друг от друга? Это очень трудно установить. Мы, например, никак этого установить не можем. Мы же считаем самым главным не тот вопрос, в какую колоду кто входит, а вопрос о том, кто что собирается делать. Я бы так это сформулировал: что будет делать наша страна после ухода Бориса Николаевича Ельцина из политики и из Кремля? Что мы будем конкретно делать?

Е.К. Григорий Алексеевич, но вот, вы понимаете, все же прекрасно знают, что у нас по-прежнему наши граждане и избиратели голосуют не за программы, а за личности, за людей, которые внушают или не внушают им доверие. Что, скажем, правый блок может ассоциироваться с фигурой Степашина. Что могут голосовать потому, что первым номером будет идти Сергей Степашин, человек, который, скажем так, на посту премьера довольно быстро приобрел высокий рейтинг доверия и популярности. В блоке Шаймиев-Лужков-Примаков будут голосовать за Примакова. Можно долго рассуждать и анализировать, почему Евгений Максимович оказался таким популярным руководителем, но будут голосовать за этот блок потому, что там первым Примаков, а вторым Лужков, и так далее.

Г.Я. Ну, может, и так далее, конечно, может, кто-то будет и так голосовать. Но за нас будут голосовать те, кому небезразлично, что будет происходить в нашей стране в ближайшие годы.

Е.К. А вы не обольщаетесь, Григорий Алексеевич?

Г.Я. Я не обольщаюсь.

Е.К. Могут ведь голосовать просто за Явлинского.

Г.Я. Я не обольщаюсь. Я не обольщаюсь.

Е.К. Хорошо, каков ваш прогноз: сколько вы получите голосов?

Г.Я. Рано строить прогнозы. Всякие прогнозы сегодня - это пустое гадание на кофейной гуще. Мы твердо уверены, что мы будем в Государственной Думе, и мы твердо уверены, что мы увеличим число мест по сравнению с тем, что у нас есть сегодня.

Е.К. Прежде вы высказывались более определенно, по-моему. Вы даже говорили о 15 процентах. Или я ошибаюсь?

Г.Я. Вы ошибаетесь. Но прежде я высказывался более определенно в том смысле, что я говорил: мы сделаем все, от нас зависящее и у нас есть все основания полагать, что мы удвоим наш результат по сравнению с 1995 годом.

Е.К. Но это как раз и будет 15 процентов.

Г.Я. Я имею в виду по числу мест. Это совсем другое.

Е.К. А, по числу мест.

Г.Я. Да, это более важно и совсем другой процент.

Е.К. Хорошо. Вы сказали, когда мы обсуждали отставку правительства, уход Степашина и назначение Путина, вы сказали, что все это вообще неважно. У меня возникает вот какой вопрос: фракцию "Яблоко" всегда отличало стремление голосовать так, чтобы не потерять лицо в глазах своего избирателя. Но избиратели "Яблока" - может быть, я не прав, поправьте меня - уж точно относятся к числу тех, кто крайне негативно воспринял отставку Степашина. Не боитесь ли вы, что - если вы так будете говорить, что это неважно, Степашин или Путин, бог с ним, проголосуем за Путина -. это обернется потерей голосов.

Г.Я. Избиратель "Яблока" точно негативно - или как угодно, подберите другое слово - с неприятием относится к политике Бориса Ельцина. Это было в 93-м году, в 95-м, в 96-м - мы последовательно выступали против той политики, которую проводил Борис Ельцин. Мы считали ее недемократической, не создающей эффективную экономику. И в этом смысле, конечно, наши избиратели, как и мы все, возмущены бессмысленными действиями по смене правительства каждые три месяца. Но избирателю "Яблока" очень небезразлична судьба нашей страны. Сегодня в интересах нашей страны не растягивать кризис. Мы не можем устраивать разборку с Ельциным, не назначая премьера еще несколько месяцев. Я готов вам сказать самое главное - дело в том, что раз Государственная Дума не смогла провести импичмент, то теперь, господа, будьте любезны получать любого премьера, которого надумает нам назначить Борис Ельцин. Его избрали в 96-м году, не смогли осуществить импичмент - за который, мы кстати, выступали изо всех возможных у нас сил, - а теперь действуйте по Конституции. Каждый понедельник будет назначать вам премьеров? Получайте каждый день премьеров! Вот такая политическая логика.

Е.К. И что же, Дума будет голосовать технически каждый раз за нового премьера?

Г.Я. Дума будет голосовать, потому что Дума не смогла отправить Ельцина в отставку, когда голосовала за импичмент. И многие обсуждающие сегодня  этот вопрос и критикующие Ельцина, сегодня говорящие о нем всякие слова, от ужаса, когда шел вопрос об импичменте, просто не знали, каким образом призвать, чтобы этого не случилось. В 96-м они его поддерживали. Потом они сорвали импичмент и не смогли за него проголосовать. А теперь они возмущаются его действиями. Не надо, господа, возмущаться. Вы имеете такого президента, какого вы имеете. И наша задача - переизбрать президента. Кстати говоря, я хотел бы обратить внимание всех присутствующих, кто еще не лег спать, на то, что президент, выдвигая Путина, сказал самое важное. Он сказал: "Через год я передам власть второму избранному президенту России", Вот о чем мы должны сегодня заботиться. Вот что я считаю самым главным. Я, например, приму участие в этих выборах и уверен, что могу их даже выиграть. Но не это главное. Главное - что у нас будет шанс избрать другого президента, нового президента. И это есть самый главный момент сегодняшнего дня.

Е.К. Мне остается вам пожелать успехов, Григорий Алексеевич. Мало кто у нас так уверенно заявляет о том, что он, возможно, даже победит на президентских выборах. Я думаю, что в нашей программе возникла хорошая точка.