ГЛАВА 3. ГОСУДАРСТВО, ОБЩЕСТВО, НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ 

---

Таким образом, особенностью либерализма в постсоциалистических странах является необходимость концептуализации особой роли государства в процессе создания нового общественного порядка. Либерализм не исключает социальной инженерии, однако в западных странах его “конструктивистская” активность обычно ограничивается созданием условий для дальнейшего развития уже существующих институтов, отношений, процессов, она не предполагает внедрения чего-то нового, чего не было раньше. В России же стоит задача создания не только самих либеральных институтов, но и необходимых для них предпосылок в виде легитимной частной собственности, среднего класса, гражданского общества и др. Очевидно, что эта задача не может быть ограничена установлением права, определением и поддержанием “правил игры”. Но опасно и отводить государству роль “дирижера”, руководящего действиями заинтересованных групп, которую оно сейчас, по-видимому, активно осваивает. Разумное либеральное решение задачи находится где-то между этими полюсами. 

В России эта проблема осложняется слабостью доставшегося ей в наследство государственного аппарата, разрушенного устранением от власти его “руководящей и направляющей” силы - КПСС и распадом СССР, а также необходимостью заново находить основания самоидентификации для общности, оказавшейся в новых государственных границах, в иной геополитической ситуации, лишенной привычных идеологических догм. 

Программы партий и движений “демократической” части спектра уделяют достаточно много внимания этим проблемам, по-разному определяя роль и функции государства, прежде всего в экономике и социальной сфере, а также пытаясь найти либеральный вариант “национальной идеи”.

“Дирижер” или “ночной сторож”?

Русский либерализм стоял в этом отношении на более “государственнических” позициях, что определялось как особой ролью государства в истории России, так и неразвитостью гражданского общества. В частности, Б.Н.Чичерин видел задачу государства не только в “охранении права”, но и в управлении “совокупными интересами народа”. Поэтому государство может, по его мнению, при некоторых обстоятельствах прибегать к стеснению свобод своих граждан, однако “лишь настолько, насколько оно требуется этими совокупными интересами. Вся сфера частных интересов и отношений, - подчеркивал Чичерин, - должна быть предоставлена свободе... И если при известных обстоятельствах, - продолжал он, - там, где свободная деятельность не достигла еще надлежащего развития, может потребоваться усиленная регламентация частных отношений во имя общественного интереса, (выделено мною - О.М.)... то нет сомнения, что в общем ходе развития высшая ступень состоит в предоставлении свободе того, что делалось путем принуждения”³. Таким образом, Чичерин отводил государству более активную роль: на определенных этапах оно может вмешиваться в те сферы, которые в обществе с развитыми формами “свободной деятельности” являются предметом заботы частных лиц, однако конечная перспектива - минимальное государство в соответствии с описанным выше принципом. 

В современной России вопрос об отношении к государству имеет не только функциональную, но и аксиологическую составляющую: положение тех или иных сил в нынешнем политическом спектре определяется не только различным пониманием задач власти и отношением к реализуемой ею политике, но и представлением о государстве как о самостоятельной ценности - или же как об инструменте для реализации интересов общества. “ДВР” и “Яблоко” занимают на этой шкале позиций разное положение, хотя в некоторых отношениях их подходы совпадают. 

Точку зрения партии “ДВР” можно было бы охарактеризовать как близкую к приведенному выше “классическому” либеральному принципу. “Мы за повышение эффективности государства. - пишет Е.Гайдар. - В этом смысле мы государственники... Весь вопрос в целях и приоритетах государства... Если приоритет - модернизация страны, расчистка социально-экономического пространства для развития современного общества, то перечень обязанностей государства достаточно четок и локален. Государство должно, преодолев границы этатизма, обеспечить неприкосновенность частной собственности, произвести разделение собственности и власти и перестать быть доминирующим собственником, субъектом экономических отношений в стране. Государство должно вести активную политику в области борьбы с инфляцией и стимулирования частных... инвестиций, энергично проводить антимонопольную политику. Государство должно брать на себя заботы об экологии, образовании, здравоохранении, развитии науки, культуры, о бедных, нетрудоспособных...”⁴ Таким образом, задача государства - расчистить пространство для рынка, установить правила игры и следить в дальнейшем за их соблюдением, не оставляя заботы о социальной сфере и поддержании здорового для бизнеса климата - объем полномочий достаточно большой, но, действительно, локальный. 

Либералы из “ДВР” вовсе не склонны недооценивать роль государства в формировании новых институтов. “Либерализм против не правового, а административного регулирования экономики государством, которое, по сути, является и не регулированием даже, а государственным интервенционизмом, - пишет А.Улюкаев. - ...Экономическая история свидетельствует... о том, что неверно прямое противопоставление экономической свободы и роли государства. Более того, в ходе генезиса капитализма именно государственная власть сыграла существенную роль в утверждении либерализма в экономических отношениях. Однако роль эта сводилась не к конструированию каких-либо механизмов, стимулирующих экономический рост, а к уничтожению различных феодальных ограничений на экономическую свободу, а тем самым и на экономический рост.”⁵ Эти аналогии идеологи “ДВР” склонны перенести и на процессы формирования либерального порядка на развалинах “реального социализма”: с их точки зрения, главным было сделать первый шаг - совершить великий “акт творения”, запустив рыночный механизм - с тем, чтобы дальше “на ходу встраивать необходимые для его работы детали”, подправлять, убирать возникающие препятствия, понемногу переходя от “конструктивизма” к присущим либеральному государству “минимальным функциям”. 

Правда, переход к этой модели предполагает не только, говоря словами Чичерина, “предоставление свободе того, что раньше делалось путем принуждения”, но и коренное преобразование самого государства, изменение его отношений с обществом, отделение власти от собственности. Речь идет о “правилах вмешательства” государства в экономику, - подчеркивает Е.Гайдар, - “то есть о том - и это главное, - что будет представлять собой государство. До тех пор, пока не сломана традиция восточного государства, невозможно говорить о невмешательстве. Не “вмешательство”, а полное подавление - вот на что запрограммировано государство такого типа”⁶. Программа партии “ДВР” предусматривает целый ряд реформ, касающихся структуры государственного аппарата. По словам Гайдара, “в идеале мы видим государственный аппарат более компактным, прозрачным, не имеющим возможности принимать произвольные решения. Этот аппарат должен не бороться с рынком, а работать в тех сферах, где рынок не может эффективно действовать без государственной поддержки”⁷. Измениться должна не только структура государства, но и система его приоритетов. 

Либералы из “ДВР” выступают сторонниками “секуляризации государства”, приверженцами “чисто рационального, “западного” отношения” к нему, ибо, по мысли Е.Гайдара, “государственничество как религия” предполагает “резкое свертывание политических, экономических, гражданских прав общества и расширение власти и доходов государства, новую мобилизацию ресурсов общества для решения имперских проблем”⁸. Задачи государства диктуются интересами общества, граждан, следовательно, оно - инструмент, а не фетиш. 

“Оппозиционные демократы” из “Яблока”, в принципе, разделяют такое “рациональное” отношение к государству, отстаивая идею “государства для людей” и видя “процветание России” в “благополучии и безопасности граждан”⁹. Однако предлагаемый ими вариант преобразований отличается большим этатизмом. По выражению В.Лукина, “государство должно обеспечить вызревание нового социального порядка, а не надеяться на гипотетическую возможность его рождения из хаоса”¹⁰. По убеждению “яблочников”, государство не может полагаться на то, что все получится “само собой” по “железным” экономическим законам, оно должно шаг за шагом “конструировать” основы рыночной экономики, постепенно отпуская контроль. “Шоковая терапия” правительства Ельцина - Гайдара, по их мнению, не привела и не могла привести к созданию цивилизованного рынка: она породила лишь уродливую пародию на него в виде “постплановой экономики”. По словам Г.Явлинского, “без разумных и осознанных усилий со стороны общества, направленных на организацию экономического и демократического процесса, без установления в стране правил игры, которые нельзя нарушать, воцаряется такая свобода, которая на самом деле есть высшая форма несвободы, такой рынок, который на самом деле есть высшая форма постпланового хаоса”¹¹. Проект реформ, разработанный “Яблоком”, предполагает более “дирижерскую” роль государства в процессе преобразования экономических институтов, “пошаговый” контроль вместо фронтального “нормативного” регулирования. 

Следствием непродуманных радикал-либеральных реформ, по мнению “яблочников”, стало не расширение, а напротив, ущемление прав и свобод граждан. В докладе на V съезде “Яблока” В.Игрунов развивал мысль о том, что “в условиях, когда гражданское общество находится в зачаточном состоянии, когда на протяжении долгого исторического периода происходило разрушение традиционной морали, уход государства из сферы контроля за экономикой приводит не к всплеску свободы, а к внедрению криминальных структур в экономику и государственное управление... Распад Советского Союза и связанное с ним разрушение государственности... вызвали... снижение стандартов законности, ущемление прав различных групп населения, кровопролитие и гибель сотен тысяч людей в межгосударственных и межнациональных столкновениях”. Таким образом, для реальной защиты прав граждан необходимо не ограничивать деятельность государства, освобождая из-под его контроля целые сферы и исчисляя степень свободы количеством таких сфер, а повышать эффективность правового и административного контроля, чтобы лучше обеспечить эти права. “Поэтому мы государственники, - заключает Игрунов, - в том смысле, что укрепление государства и очищение его органов от своекорыстных и криминальных групп является зоной особой озабоченности “Яблока”^12. 

Следует отметить, что все партии и движения либерального направления в России солидарны в оценке необходимости выполнения государством функции социальной поддержки. В программе партии ДВР записано: “Государство содержится сильными и работоспособными гражданами. Но при этом оно должно занимать патерналистскую позицию по отношению к тем, кто не может обеспечить себе нормальный уровень жизни.” Аналогичные положения можно найти в программах всех политических объединений либерал-реформистской ориентации¹³. Некоторое различие заключается в том, что более реалистически настроенные сторонники “ДВР” жестко увязывают размеры социальных программ с возможностями экономики и настаивают на их адресности. По словам А.Гайдара, “социальная политика - это прежде всего бюджет, реальные деньги, которые вы выделяете”; еще более жестко формулирует эту позицию А.Улюкаев: “Либерализм не против помощи бедным. Он за (особенно если это делается в экономически рациональной форме и не в ущерб экономическому росту). Либерализм против неэффективного государственного перераспределения общественного продукта от одних (не обязательно богатых) к другим (не обязательно бедным)”¹⁴. Таким образом, по убеждению лидеров “ДВР”, развитие социальной сферы целиком и полностью определяется возможностями экономики и, в свою очередь, влияет на условия экономического роста. 

Однако, по мнению сторонников “ДВР”, увеличение бюджетного финансирования - необходимое, но не достаточное средство для решения проблем в этой области: нужно менять практику распределения средств, направляемых в социальную сферу. Необходимо отказаться от привязки размеров пособий к минимальной зарплате, перестать выплачивать “безадресные пособия, которые идут всем подряд”, в образовании перейти от финансирования учреждений к финансированию учеников и студентов, сократить количество льгот и т.п.¹⁵ Такая реформа социальных программ позволит, по убеждению лидеров “ДВР”, сделать государственную поддержку более целенаправленной и эффективной - и в то же время более дешевой. Однако программа, предусматривавшая некоторые из этих мер, будучи в 1997 г. принята правительством, не нашла поддержки в парламенте. 

“Яблочники”, исходя из особенностей российского общества, видят в социальной политике безусловный приоритет, и пагубность избранной экономической стратегии усматривают, в том числе, в пренебрежении этим приоритетом. По словам Т.Ярыгиной, “социальной политики, понимаемой в широком смысле как политики формирования социального согласия и взаимодействия, в новой России не было и, исходя из ориентации на финансовую стабилизацию прежде всего за счет социальных расходов, и быть не могло”¹⁶. Вариант экономических реформ, предлагаемых “яблочниками”, призван, по их мнению, создать более оптимальные условия для решения социальных проблем. Вместе с тем, “яблочная” программа также предусматривает не только увеличение средств на эти цели, но и изменение порядка их использования. Так, ассигнования на науку, культуру, образование и здравоохранение должны, по их убеждению, использоваться на проведение здесь реформ: переход к финансированию преимущественно не институтов, а научных проектов, стимулирование развития страховой медицины, освобождение от налогообложения некоммерческой деятельности и т.д.¹⁷ 

Таким образом, все направления российского либерализма пытаются концептуализировать роль государства в преобразовании институтов “реального социализма”, все они сознают необходимость его активности в экономике и социальной сфере. Однако идеологи “ДВР” ограничивают эту активность задачами создания необходимых условий для развития свободного рынка и решения социальных проблем в той мере, в какой будет позволять состояние экономики, настаивая при этом на необходимости отказа от административного регулирования. “Яблочники” склонны предоставить государству более “дирижерскую” роль, допуская возможность непосредственного регулирования на начальных этапах, а также настаивая на приоритетности функции социальной поддержки. Государство они рассматривают как институт, способный не формально, а по существу обеспечить права личности. Такая постановка вопроса, пожалуй, нетипична для западной либеральной мысли, которая видела в государстве силу, ограничивающую свободу индивида, и всячески подчеркивала необходимость поставить его в определенные правовые рамки. Однако она характерна для либерализма в странах с “запаздывающей модернизацией”, где формирование соответствующих институтов происходит в условиях, когда необходимые для них предпосылки еще не созрели или вообще отсутствуют, и государство вынуждено брать на себя дополнительные функции ¹⁸. Такое тесное сотрудничество с властью создает множество проблем, осложняющих осуществление либерального проекта. И одна из них - проблема изменения структуры и целей деятельности самого государства в контексте преобразований, предполагающих необходимость сильной власти.

Проблемы государственного строительства

Программа “ДВР” главный упор в программе государственного строительства делает на “радикальное сокращение... аппарата и ограничение права чиновников распределять и распоряжаться”, сильное государство, по ее формулировке, - это эффективное и дешевое государство. По мнению авторов программы, “без удешевления и сокращения государственного аппарата невозможно ни снижение налогов,... ни преодоление того патологического положения, при котором не государство обслуживает граждан, а люди вынуждены идти на все новые жертвы для удовлетворения амбиций бюрократии”^19.  

Решение этой задачи либералы из “ДВР” связывают с более четким разграничением полномочий внутри государственного аппарата. Их программа не предусматривает существенного перераспределения функций между ветвями власти. Так, к компетенции парламента относятся законодательство, принятие и контроль за исполнением бюджета, а также надзор за исполнительной властью, ограничивающийся консультациями, парламентскими запросами и деятельностью специальных комиссий. Правительство остается ответственным перед Президентом, однако “ДВР” настаивает на более четком разграничении полномочий собственно Кабинета, Совета Безопасности и Администрации Президента (последняя должна быть существенно сокращена и лишена распорядительных функций). Должен быть также пересмотрен список министерств²⁰. Таким образом, программа “ДВР” поддерживает систему разделения властей, закрепленную в Конституции, в том числе, обширные полномочия Президента. Ее предложения касаются главным образом рациональной организации аппарата исполнительной власти. 

Программа “Яблока” более критически относится к варианту разделения властей, предусмотренному Конституцией: “В будущем, - записано в ней, - мы не исключаем возможность перехода России к такой модели правления, при которой за Президентом останутся лишь функции главы государства, а всю исполнительную власть возьмет на себя правительство, опирающееся на большинство Федерального Собрания”. На данном же этапе “Яблоко” выступает “за ограничение и уточнение полномочий Президента в рамках ныне существующей президентской модели правления”²¹. Концепция “Яблока” по вопросам государственного строительства”, изложенная В.Л.Шейнисом, исходит из того, что “система государственной власти, утвердившаяся в РФ, неспособна эффективно реализовывать общественные интересы и защищать права граждан”. Ее недостатки - колоссальные и бесконтрольные права Президента, ограничение прав Государственной Думы, порочный принцип формирования Совета Федерации как палаты высокопоставленных чиновников, отсутствие механизма защиты прав граждан от произвола региональных элит. В связи с этим “Яблоко” ставит своей задачей принятие закона о порядке внесения изменений в Конституцию и готовит пакет поправок к Основному закону. При этом, по мысли Шейниса, в нынешней ситуации нельзя поддержать коренной пересмотр Конституции, связанный с отменой поста Президента, ибо это чревато политической нестабильностью и - при данном составе парламента - увеличивает влияние коммунистов. Поэтому тактика фракции “Яблоко” в этом вопросе - “дозированные и постепенные изменения государственного устройства” и формирование общественного мнения^22.  

Форма разделения властей, закрепленная в Конституции, несомненно отражала то соотношение сил, которое сложилось после октября 1993 года. Обширные полномочия Президента рассматривались как залог продолжения преобразований несмотря на возможное преобладание в парламенте антиреформистских сил. Неизбежное разочарование болезненными результатами “либеральных” реформ отнюдь не гарантирует их сторонникам перевес в парламенте в ближайшем будущем. В этой ситуации нынешняя форма разделения властей кажется реформаторам из “ДВР” предпочтительнее, так как она дает шанс, собрав волю, довести преобразования до конца. “Яблоко”, выступающее в роли оппозиции, высказывает обоснованные сомнения в эффективности такого распределения полномочий, дающего ему минимум возможностей для влияния на правительственный курс. В связи с этим, “яблочники” более последовательны в отстаивании принципа разделения властей, чем их оппоненты, которые, по словам С.Митрохина, “трактуют демократию как диктатуру демократов” и “готовы назвать “защитой демократии” любые диктаторские действия президента”, тогда как “соблюдение власть имущими демократической процедуры... при достижении политических целей есть ценность не менее важная, чем сами цели”^23.  

“ДВР” и “Яблоко” объединяет признание необходимости укрепления Российской Федерации на основе конституционных, а не договорных принципов, отказа от “иерархического федерализма”, то есть узаконенного неравноправия субъектов федерации, важность обеспечения равенства прав граждан на всей территории и развития необходимых для этого институтов федерального вмешательства в дела субъектов федерации в пределах компетенции РФ, наконец, становления органов местного самоуправления^24. 

Единодушны они и в оценке важности проблемы борьбы с коррупцией для реализации либеральных ценностей в России, однако в вопросе о причинах этого явления и мерах борьбы с ним их позиции кардинально отличны. По мнению Гайдара, “в России острейшая проблема коррупции, без всякого сомнения, связана с незавершенностью важнейших либеральных реформ, с тем, что у нас власть и собственность как бы полуотделены... Именно связи в структурах власти играют определяющую роль в формировании финансовых и экономических результатов любого хозяйственного агента. Соответственно, инвестиции идут не в промышленность, а во взятки”. Поэтому борьба с коррупцией - это прежде всего “меры, направленные на ограничение права чиновника распределять и делить, на жесткую регламентацию законом, а не произволом распределения всех финансовых ресурсов...”²⁵ Партия “ДВР” в качестве таких мер рассматривает ликвидацию налоговых льгот, принятие Закупочного кодекса и введение тендерных процедур при всех государственных закупках. По словам Гайдара, “борьба за формирование таких механизмов, позволяющих резко повысить эффективность государственной машины и перераспределить часть протекающих через государственный карман ресурсов в пользу социальной сферы, без всякого сомнения, один из приоритетов при реформе государственного устройства”^26. 

С точки зрения Явлинского, проблема коррупции связана не с незавершенностью либеральных реформ, а с той формой, в которой эти реформы проводились. По его словам, “разгул бандитизма и непрекращающиеся мафиозные “разборки” на улицах наших городов... - это один из элементов самоорганизации хозяйственной жизни, возникший как естественная реакция экономики на устранение регулирующей роли государства”²⁷. Появление коррупции он, в отличие от Гайдара, рассматривает не как результат “избыточного регулирования”, а, напротив, как недостаток государственного контроля, восполненный “криминализацией государства и общества”. Соответственно, для борьбы с этим явлением “Яблоко” предлагает целый комплекс мер, начиная с “создания таких условий, когда успех бизнеса перестанет определяться мерой близости к чиновникам и бюджетным деньгам” и кончая обеспечением контроля, обязательным декларированием доходов и имущества чиновниками и членами их семей, укреплением правоохранительных органов ²⁸. Готовность оппонентов из демократического лагеря сотрудничать с правительством расценивается “яблочниками” как причастность к коррумпированной государственной системе. В пылу полемики Явлинский охарактеризовал “ДВР” как “правящую партию, которая в своей политической и экономической практике обслуживает интересы складывающегося в России корпоративного, олигархического, криминального, примитивного капитализма” ^29. 

Подводя итоги, следует отметить, что многие позиции “ДВР” и “Яблока” в вопросах государственного строительства совпадают: оба политических объединения выступают сторонниками “небольшого и эффективного государства”, реального федерализма и разделения властей, оба проблему создания такого государства рассматривают в качестве важного условия проведения либеральных преобразований. Но партия “ДВР”, считающая главной своей целью радикальные рыночные реформы, вопросы реорганизации государства склонна решать в контексте этой задачи, делая ставку на сильную исполнительную власть. Рассматривая реформу государственного аппарата как важную предпосылку необходимых преобразований в экономике, она вместе с тем выражает уверенность, что решение многих проблем государственного управления - в частности, проблемы коррупции - носит системный характер и является частью основной задачи - построения “цивилизованного капитализма”. Возможно, поэтому, по оценке специалистов, “государственническая программа” в идеологии “ДВР” недостаточна акцентирована ³⁰. “Яблоко”, играющее роль оппозиции, более последовательно в своих требованиях обеспечить баланс ветвей власти, расширить полномочия парламента, дать ему рычаги влияния на правительство. Однако его возможности в качестве самой маленькой фракции Государственной Думы весьма ограничены.

Либеральный вариант “национальной идеи”

Так, в выступлении Е.Гайдара на II съезде “ДВР” говорилось: “Мы, демократы, почему-то приняли правила игры, в соответствии с которыми патриоты - это обязательно люди, разжигающие национальную рознь, готовые втянуть Россию в новые военные авантюры во имя собственных политических амбиций” ^31. В предвыборной кампании “ДВР” 1995 г. появилась тема: мы - патриоты, потому что верим в возможности своего народа. Эта же тема развивалась и “Яблоком”, которое в своих программных документах утверждало: “Мы - патриоты, но не национал-популисты”³². Таким образом, демократическому движению в России, которое в отличие от стран Прибалтики или Польши, исходно не ставило национальные проблемы в центр своих программ, под влиянием логики политических дискуссий все же пришлось сформулировать свои позиции по этому кругу вопросов. 

Национализм, безусловно, не относится к числу тех проблем, вокруг которых формировалось ядро либеральной теории: задачи развития и самоопределения наций находились скорее на периферии, чем в центре внимания либералов. Однако реализация либеральных программ во многих странах мира сталкивалась с проблемами такого рода, и в ходе их решения сложился особый тип националистических теорий - либеральный национализм³³, представленный именами Дж.С.Милля, Дж.Маззини, лорд Эктона, Т.Масарика, В.Вильсона и др. Он имеет продолжение и в русской общественной мысли в лице В.Соловьева, Б.Чичерина, П.Струве. Национализм этого типа, настаивая на политических и культурных правах нации, исключает какую-либо дискриминацию по принципу крови, делая упор скорее на гражданскую лояльность в рамках демократического режима, нежели на этническую принадлежность. Концепции “национального строительства”, предложенные “ДВР” и “Яблоком”, в целом, находятся в русле этой традиции. 

Прежде всего, для них характерно представление о “национальных интересах” как об интересах общества, то есть граждан, а не государства. “Наша цель - процветание России. Но мы против того, чтобы величие российского государства строилось на крови и костях его граждан, - записано в программе “Яблока”. - Для нас Великая Россия - это прежде всего благополучие и безопасность граждан. Это - не только мощная армия, но и современное высокого класса общедоступное образование, медицина, безопасность, эффективная экономика и реальная федерация”³⁴. Этими же соображениями определяет свои приоритеты и “ДВР”: “Какова цель российской политики?... - задает вопрос Гайдар. - Восстановление военной сверхдержавы? Или отказ от имперских амбиций и раскрепощение общества ради свободного экономического и культурно-социального развития? Соединить первое со вторым невозможно и технически (не хватает ресурсов), и принципиально...”³⁵ Не оставляет сомнений, что “Демократический выбор России” - на стороне второй из этих альтернатив. 

Современные либералы не склонны упиваться “национальной гордостью великороссов”: их отношение к “уникальности” собственного народа - очень рациональное, лишенное демонстрации культурного превосходства. “В отличие от разного рода демагогов мы считаем неприличным кричать и политически спекулировать очень личным чувством - своей любовью к Родине, - подчеркивает программа Яблока”³⁶. Гайдар, возражая сторонникам сохранения “национальной самобытности” России, заявляет: “Я абсолютно убежден, что те люди, которые хотят видеть Россию закрытой, закуклившейся, просто исполнены чувства национальной недостаточности... Я считаю, что русская культура абсолютно не нуждается в покровительственном, снисходительном к ней отношении. Я убежден, что она будет мировой культурой в XXI веке, как она была мировой культурой и в XIX, и в ХХ” ³⁷. 

Оба политических объединения не рассматривают права нации в качестве приоритетного принципа, которому можно и нужно приносить в жертву свободу и счастье составляющих ее индивидов. И “ДВР”, и “Яблоко” безоговорочно осудили обе стороны, виновные в развязывании войны в Чечне. Отношение к этой войне было одним из немногих вопросов, в котором эти постоянные оппоненты выступали как союзники, прилагая все усилия к тому, чтобы остановить военные действия, начать переговоры с правительством Дудаева, перевести конфликт в дипломатическое русло. При этом речь не шла о признании права Чечни на независимость. Как говорил Гайдар, “наша фракция не готова признать независимость Чечни... Речь должна идти о шагах, позволяющих снизить уровень противостояния...”³⁸ И “ДВР”, и “Яблоко” исходили из признания территориальной целостности России. Однако, по словам редактора журнала “Открытая политика” В.Ярошенко, “территориальная целостность империи, страны, города - не молох, на алтарь которому надо приносить русских и чеченских детей, наспех одетых в ритуальную военную форму...”³⁹ Как говорил на заседании Государственной Думы С.А.Ковалев, почти месяц пробывший в осажденном Грозном, “полномасштабная война в Чечне - это не война с бандитскими формированиями, это война с народом, с вооруженным народом, организовавшимся в ходе этой войны... Народ может иметь ложные политические идеалы. Народ может верить не тем... Но воевать с народом нельзя” ⁴⁰. Необходимо вести переговоры с нелегитимным правительством Дудаева, которое обладает властью, чтобы остановить кровопролитие, а затем уже обсуждать статус Чечни. 

И “ДВР”, и “Яблоко” воспринимают рост национализма как некий неудобный анахронизм, как временное явление, которое необходимо преодолеть. “...То, что происходит сегодня, - пишет Гайдар, - это как бы возвратная, откатная волна того всплеска национализма, которым ознаменовались начало и середина века... Но в XXI веке не он будет главенствующей тенденцией”⁴¹. В.П.Лукин, рассуждая о проблемах международного права, пишет о необходимости отказаться от признания “латентной ценности” принципов самоопределения наций и территориальной целостности государств в качестве “равновеликих”. “Ориентация на принцип самоопределения, - подчеркивает он, - чревата самоуничтожением для мира в целом, для Европы в частности, для нестабильно модернизирующейся Восточной Европы в особенности. Видимо, следует согласиться с мнением лорда Эктона о том, что принцип всеобщего права на национальное самоопределение представляет собой шаг назад в историческом развитии. В современном мире движения, слепо преследующие цель самоопределения любой ценой, подрывают потенциал демократического развития в новых независимых странах и подвергают опасности основания народовластия в демократических государствах. Наступило время лишить морального одобрения большинство из них и увидеть в них то, чем они, собственно, и являются - деструктивную силу, влекущую мир в самые мрачные эпохи прошлого”^42.  

Оба политических объединения исходят из того, что права наций должны обеспечиваться за счет национально-культурной автономии, гарантий свободного развития языка, литературы, искусства, образования. Эти гарантии рассматриваются как составляющие индивидуальных, а не коллективных прав. Программа “Яблока” заявляет, что приоритетом национальной политики является “защита и обеспечение реализации национально-культурных прав личности, а не отстаивание претензий этнократических элит под видом коллективных прав этноса, чреватое национальными конфликтами” ⁴³. “Мы рассматриваем проблему реализации прав лиц, принадлежащих к этническим, культурным и религиозным меньшинствам, - пишет Гайдар, - через призму воплощения в каждодневную политическую практику общего основополагающего для современных цивилизованных отношений принципа недискриминации. Мы эту проблему видим как часть работы по защите прав человека”⁴⁴. По мысли Ф.Шелова-Коведяева, разработчика программы “ДВР” по национальному вопросу, для России наиболее приемлемы два типа политики в отношении этнических, религиозных и языковых меньшинств: с одной стороны, плюрализм, создание специальных политических и (или) административных структур или предоставление местной автономии в решении широкого круга вопросов тем районам, где компактно проживают группы меньшинств, с другой стороны, интеграция, то есть объединение различных групп общества, предоставление им путем специальных мер со стороны центральной или региональной администрации возможности сохранить свои отличительные черты. Развитие таких структур рассматривается либералами как одно из направлений развития гражданского общества ⁴⁵. Следует отметить, что программы “ДВР” и “Яблока” в области национальной политики во многом похожи. 

Сходны и их позиции по вопросу о русской (или русскоязычной) диаспоре, образовавшейся с распадом СССР. “Историческая задача, стоящая перед нами, поколением россиян, выживших в двадцатом веке - пишет Лукин, - сделать так, чтобы... две России - страна и нация - не потеряли друг друга. Сделать так, чтобы россияне могли жить, ощущая себя и гражданами страны обитания, и животворной частицей великой российской цивилизации”⁴⁶. Однако решение этой задачи лидерами обоих политических объединений связывается с дипломатическими средствами и поощрением культурных связей, а отнюдь не с территориальными притязаниями. “Под предлогом защиты родственных групп, проживающих в соседних государствах, России было бы явно не с руки предпринимать действия, способные нанести ущерб единству и целостности той или иной сопредельной страны”, - пишет Шелов-Коведяев ⁴⁷. В ноябре 1996 г. фракция “Яблоко” в Государственной Думе решительно отказалась поддержать позицию большинства в вопросе о территориальной принадлежности Севастополя. Высказывая сочувствие к положению русскоязычного населения Крыма, “яблочники” подчеркивали, что отношения с Украиной должны развиваться на основе равноправного политического диалога и экономического союза, а вопрос о Севастополе следует решать путем переговоров, а не деклараций. Подобная позиция высказывалась и на страницах партийной печати “ДВР”: по мысли Ю.Каграманова, единственный способ вернуть Севастополь - это реинтеграция с Украиной, которой демарши, предпринимаемые Государственной Думой, могут только помешать. “В противном случае, - пишет он, - придется признать..., что Украина - такая же наследница империи, как и Россия, и, значит, смириться с тем, что “город русской славы” вместе с Крымом и Новороссией “на веки вечные” стал украинским”^48. 

И “ДВР”, и “Яблоко” считают, что внешняя политика должна быть подчинена внутренней, а не наоборот, что России необходимо отказаться от имперских амбиций и претензий на роль сверхдержавы, что ее главной целью в этой сфере должно быть обеспечение международного климата, благоприятного для решения ее внутренних задач. В начале 90-х гг. это означало весьма кардинальную смену внешнеполитического курса. А.В.Козырев, бывший министр иностранных дел, до декабря 1994 г. - член фракции “Выбор России”, пишет в своей книге: “Логика национально-государственных интересов диктует и новое видение геополитической картины мира. Мы отказались от характерного для второй половины бывшего Союза дутого глобализма... Приоритет должен отдаваться районам, где сосредоточены реальные интересы России”⁴⁹. Бывшие враги превратились в партнеров, прежние принципиальные позиции СССР оказались пересмотрены, в первую очередь, в вопросах европейской политики. По мнению Козырева, эта переориентация была не “предательством национальных интересов”, а изменением целей внешней политики, задачей которой стало теперь обеспечение “максимально благоприятного международного окружения”⁵⁰. Вступившая на путь демократических реформ Россия должна искать союзников в ряду демократических государств - логика, являвшаяся продолжением мифов, созданных во времена “холодной войны”. В начале 90-х гг. “демократы” рассматривали Запад как естественного союзника в осуществлении преобразований в России. Позднее понимание ситуации стало более трезвым. По оценке Гайдара, “западный мир - не враг наш и не филантроп. Свои проблемы мы должны решать сами, и, если с ними не справимся, мир спокойно отнесется к крушению высокой российской цивилизации”⁵¹. “ДВР” исходит из необходимости поддерживать партнерские отношения со странами Запада, стремиться там, где это возможно, конкурировать с ними и отстаивать собственные интересы. Расширение НАТО на Восток, которое многими обозревателями рассматривалось как результат недальновидной политики козыревского МИДа, в партии “ДВР” было воспринято по-разному: одни, в числе которых Е.Гайдар, С.Юшенков оценили его негативно, поскольку этот процесс чреват неприятными для России внутренними и внешними последствиями, другие - С.Ковалев, А.Мурашев - не видят в нем ничего страшного ^52. 

Внешнеполитическая программа “ДВР” исходит из того, что возможности государства определяются прежде всего его экономическим потенциалом, поэтому последовательную либерализацию хозяйственной деятельности и обеспечение на этой основе экономического роста она рассматривает как ключ к упрочению позиций России на мировой арене. В сокращении военных расходов в начале 90-х гг. лидеры “ДВР” видели один из источников средств, необходимых для проведения реформ, они настаивали на конверсии, на снижении государственного финансирования производства вооружений. Одним из принципиальных пунктов программы “ДВР” является военная реформа, суть которой, по словам Гайдара, “заключается в том, чтобы осуществить осмысленный переход от военной организации тоталитарного государства, ориентированного на военную конфронтацию с большинством развитых стран мира... к военной организации правового демократического государства, обеспечивающего свою военную безопасность во взаимодействии с мировым сообществом..” ^53. 

Внешнеполитическая часть программы “Яблока”, главным разработчиком которой является В.П.Лукин, в целом ряде оценок расходится с программой “ДВР”. “Яблоко” также исходит из того, что в этой сфере императивом выступают потребности граждан, поэтому “российская внешняя политика должна основываться на достаточно широком, но ограниченном наборе приоритетов. Она должна быть эффективной, последовательной, но экономной”⁵⁴. Однако “яблочники” являются сторонниками более решительного отстаивания интересов России на внешней арене, считают “непомерной платой” за свободное европейское общежитие уступки, сделанные в 1988-1994 гг. Расширение НАТО на восток оценивается “Яблоком” как серьезное поражение российской внешней политики. “...Если сегодня намечается тенденция обособления запада и центра Европы от ее восточной (бывшей советской) части, - пишет Лукин, - то не может быть иллюзий: это обособление наносит мощный удар по коренным идеалам российской демократии со всеми вытекающими отсюда последствиями и для России, и для Европы в целом”⁵⁵. Возглавляемый им Международный комитет Государственной Думы подготовил предложения в отношении условий, которые необходимо оговорить при заключении договора о партнерстве России с НАТО. Одновременно, по мнению Лукина, следует активизировать внешнеполитическую деятельность России в азиатско-тихоокеанском регионе. 

“Яблоко”, как и “ДВР”, связывает прочность позиций страны на мировой арене с возможностями ее экономического потенциала. Однако, с точки зрения “яблочников”, последний оказался ослаблен именно благодаря избранной стратегии реформ. Одно из преимуществ своего варианта преобразований лидеры “Яблока” видят в том, что он позволил бы сохранить военную промышленность, использовать ее высокий технологический и военный потенциал. Этот вариант предполагал сохранение государственного патронажа над военным производством. По словам Лукина, “военная промышленность никоим образом не должна попадать под колеса приватизации - здесь производство всегда убыточно, а экспорт возможен лишь с государственной помощью. Оптимизация производства должна строиться постепенным образом и не за счет гибели наиболее квалифицированной рабочей силы - главной надежды России в эти сложные и жесткие времена”⁵⁶. Программа “Яблока” также предусматривает военную реформу, целью которой является освобождение “армии от несвойственных ей функций” и в то же время обеспечение “ее способности выполнять свои задачи по обороне страны”. Конкретные задачи этой реформы во многом совпадают с теми, которые поставлены в программе “ДВР” ^57. 

Можно говорить об определенном сходстве позиций этих политических объединений и в вопросах политики в “ближнем зарубежье”. Несмотря на то, что лидеры “ДВР” всячески подчеркивают, что распад СССР был предрешен развалом его экономики, а Явлинский и Лукин видят причины этого события в недостатке политической воли, и те, и другие всячески подчеркивают, что бывшие советские республики являются ныне независимыми государствами, что налаживание взаимоотношений с ними является приоритетным направлением внешней политики России, что необходимы усилия по интеграции, однако этот процесс не должен совершаться в ущерб интересам российских граждан. “ДВР” “ против того, чтобы непростые проблемы этих республик решались за счет российского налогоплательщика, - утверждает Гайдар ⁵⁸. “Россия должна помогать соседям обеспечивать безопасность, но не взваливать на себя все бремя и не нести основные потери вместо тех, кто в первую очередь должен быть заинтересован в совместной обороне”, - записано в программе “Яблока”^59.  

Оба политических объединения в качестве основы для интеграции рассматривают заключение и развитие реальных долгосрочных экономических союзов со странами СНГ. Вместе с тем, если Гайдар неоднократно выражал убежденность в том, что упрочившаяся в результате реформ экономика России “неизбежно породит мощный интеграционный процесс”⁶⁰, то в работах Лукина всячески подчеркивается озабоченность отсутствием необходимых дипломатических усилий⁶¹. Однако эти расхождения в оценках не мешают “ДВР” и “Яблоку” занимать близкие позиции по практическим вопросам, например, по вопросу о союзе с Белоруссией. С точки зрения “Яблока”, основой интеграции с Белоруссией должен стать полноценный экономический союз. Проект договора о таком союзе, который предлагалось подписать вместо принятия устава межгосударственного объединения, был вынесен на общественное обсуждение. При этом в заявлении, принятом Центральным Советом объединения “Яблоко”, подчеркивалось, что практические шаги по интеграции следует предпринимать лишь после того, как Белоруссией будут выполнены требования, связанные с прекращением преследований политической оппозиции и обеспечением свободы деятельности средств массовой информации. Политсовет “ДВР” принял постановление, в котором политический союз между Россией и Белоруссией объявлялся преждевременным, заявлялось о желательности постепенной экономической интеграции и подчеркивалось, что недопустимо “в политических целях играть священным понятием суверенитета России...”⁶² Таким образом, и “Яблоко”, и “ДВР” выступили против широкого фронта политических сил, по тем или иным причинам пожелавшим нарастить свой политический капитал за счет поддержки формальной интеграции России и Белоруссии. 

Подводя итоги, можно сказать, что варианты “национальной идеи”, предлагаемые “ДВР” и “Яблоком”, во многом схожи и являются продолжением тех принципов, которые характерны для европейского и русского “либерального национализма”: интерпретация прав нации как производного от прав составляющих ее индивидов, приоритет общества как носителя “национальных интересов” перед государством, понимание нации как совокупности граждан и принцип недискриминации как основа политики в национальном вопросе. Если использовать терминологию, предложенную Б.В.Межуевым, то позицию “ДВР” можно охарактеризовать как “либеральную трактовку национального интереса”: она связана с интерпретацией национальных интересов как интересов общества и с признанием тесной зависимости между способностью государства отстаивать эти интересы и его экономическим потенциалом, “который можно нарастить только с помощью внутренней и внешней либерализации хозяйственной деятельности”. Программа “Яблока”, пожалуй, ближе к тому, что Межуев называет “национал-либеральной интерпретацией”: последняя также исходит из приоритета гражданского общества в определении “национальных интересов”, но настаивает на необходимости более активной политики государства в отстаивании этих интересов, включая помощь отечественным производителям, содействие развитию промышленности, организации внешней торговли и т.п. ⁶³ 

Либералы и власть

Оба решения этой дилеммы чреваты негативными последствиями. Сотрудничество с нелиберальной властью означает моральную ответственность за непопулярные “реформы сверху”, порой при отсутствии возможности реально влиять на их ход, что, с одной стороны, отнюдь не способствует росту популярности либералов, а с другой - вовсе не гарантирует осуществления их планов. Однако последовательный отказ от сотрудничества ведет к тому, что Б.Н.Чичерин называл “оппозиционным либерализмом”, имея в виду “то либеральное направление, которое... не ищет достижения каких-либо положительных требований, а наслаждается самим блеском оппозиционного положения”. “Систематическую оппозицию” Чичерин считал “признаком детства политической мысли”, проявляющимся “почти всегда... в странах, где оппозиционная партия не имеет возможности сама сделаться правительством и приобрести практическое знакомство со значением и условиями власти”. И “когда наконец открывается поприще для деятельности, предводители оппозиции нередко оказываются неспособными к правлению, а либеральная партия, по старой привычке, начинает противодействовать своим собственным вождям, как скоро они стали министрами” ³. Иными словами, выбор тактики взаимоотношений с властью в стране, где либерализм, в силу отсутствия “корней”, не имеет прочного политического влияния, является сложной задачей, которую “Демократический выбор России” и ”Яблоко” решают по-разному. 

Оппозиция или “околоправительственная” партия?

Блок “ЯБЛоко” объединил в своих рядах сторонников “демократической оппозиции”, тех, кто выступал за “иной вариант реформ”. Его электоральные успехи оказались несколько скромнее - блок получил 7,86 % голосов по общефедеральному списку, заняв шестое место. В Государственной Думе “яблочники” последовательно повели себя как оппозиционная фракция, критикуя позицию правительства и Президента в вопросах бюджетной политики, программы приватизации, не поддержав амнистию по событиям 1993 г., договор об общественном согласии, и выступив решительно против войны в Чечне. Фракция сумела провести через Государственную Думу проекты ряда законов о бюджете и бюджетном процессе, поддержке малого бизнеса, “О соглашениях о разделе продукции”, некоторые поправки к законодательству о приватизации и др. Менее успешными оказались попытки добиться принятия предложенного “Яблоком” пакета избирательных законопроектов, проектов о политике в области СМИ, а также внесения поправок в Конституцию ⁴. Представителями “Яблока” была разработана программа “Московская приватизация”, принятая Указом Президента. Таким образом, оппозиционной фракции удалось добиться некоторых результатов. Однако в целом, по словам В.Я.Гельмана, “институционально закрепленное отстранение общественности от реального участия в принятии политических решений порождало дискредитацию не только умеренных сил в парламенте, но и парламентских методов политической борьбы как таковых” ⁵. У “демократической оппозиции” отсутствовали реальные возможности влияния на ход событий. 

Фракция “Выбор России” в Думе и образованная летом 1994 г. партия “Демократический выбор России” занимали, по словам В.Ярошенко, “позицию сдержанного прагматизма, стремясь не усугублять положение и не способствовать дестабилизации общества” ⁶. Фракция поддержала идею договора об общественном согласии, голосовала за бюджеты 1995 и 1996 года, отстаивала правительственный вариант приватизации, выступала против недоверия правительству, но была против амнистии по событиям 1993 г. и решительно перешла в оппозицию по вопросу о войне в Чечне (министр иностранных дел А.В.Козырев, по долгу службы поддержавший ввод войск в Чечню, вынужден был выйти из фракции и приостановить свое членство в “ДВР”). По определению Гайдара, возглавляемые им фракция и партия стремились “поддержать президента и правительство в любых возможных начинаниях”⁷. Единственным серьезным отступлением от этой линии было отношение к войне в Чечне, объединившее “Выбор России” с ”Яблоком”, но означавшее “развод” с правительством и президентом. Последнее обстоятельство отчасти вызывало опасения в партийных рядах (не приведет ли этот разрыв к превращению в “политических маргиналов”)⁸, однако линия на осуждение войны Политсоветом “ДВР” была принята безоговорочно. 

Во второй половине 1995 г. в преддверии парламентских, а затем и президентских выборов встал вопрос об объединении демократических сил или хотя бы о координации их усилий. Осуществление этих планов определялось прежде всего позициями наиболее крупных политических объединений этой части спектра - “Яблока” и “ДВР”. Лидер последнего, отмечая принципиальные разногласия с ”Яблоком ” по экономическим вопросам, подчеркивал: “Эти разногласия значимы, они стратегически немаловажны. Но я глубоко убежден, что они являются разногласиями завтрашнего-послезавтрашнего дня, сегодня они не имеют принципиального значения”. По оценке “ДВР”, главной угрозой является победа на выборах “партии реванша”, поэтому возможна широкая коалиция политических сил, которым “не нужна революция”⁹. В рамках этой коалиции предлагалось скоординировать стратегию и тактику избирательной кампании, согласовать кандидатуры в одномандатных округах, а также по результатам парламентских выборов выдвинуть единого кандидата в президенты. “ДВР”, по словам Гайдара, готова была даже принять предложение “Яблока“ заранее поддержать кандидатуру Явлинского на президентских выборах ¹⁰. Однако “Яблоко” все же отказалось от этого союза. Почему было принято такое решение? По-видимому, “яблочники” побоялись отступить от имиджа ”демократической оппозиции”, равноудаленной как от сторонников реванша, так и от “партии власти”. В отличие от Гайдара, лидеры “Яблока” не рассматривали существующие разногласия как “разногласия завтрашнего-послезавтрашнего дня”. “Именно криминализацию экономики,... закрепление нищенского уровня национального дохода, угрозу массовой безработицы мы считаем главными опасностями сегодняшнего дня, - записано в программе “Яблока”. - ...Не считаясь с этими опасностями, полагая главной угрозой “красно-коричневых”, демократические, рыночные силы рискуют окончательно утратить связь с народом”¹¹. Исходя из такой оценки ситуации, “яблочники” предпочли отказаться от союза с “ДВР”, даже на выгодных для себя условиях, чтобы сохранить линию на критику правительства и президента с позиций ”другого варианта реформ”. Согласование кандидатур в одномандатных округах было отнесено на усмотрение региональных организаций^12. 

По признанию Гайдара, “разрыв договоренностей между “ДВР ” и “Яблоком” объективно открыл дорогу дальнейшему дроблению сил демократии”¹³. На выборах 17 декабря 1995 г. “демократы” были представлены целым рядом избирательных блоков, в числе которых были ”Демократический выбор России - объединенные демократы”, включавший “ДВР”, Российскую партию социальной демократии (А.Яковлев), Крестьянскую партию России (Ю.Черниченко) и Конгресс национальных объединений России (А.Руденко-Десняк); “Яблоко”, “Общее дело” (И.Хакамада), “Вперед, Россия!” (Б.Федоров), избирательное объединение “Памфилова - Гуров - Лысенко” и др. Уровень конкуренции за голоса “демократического” электората оказался чрезвычайно высоким, что привело к значительным потерям. Лишь ”Яблоку” удалось преодолеть 5% барьер, собрав 6,89% голосов по общефедеральному списку и несколько увеличив свою фракцию в Думе (31 мандат по общефедеральному списку плюс 14 кандидатов победили в одномандатных округах). “Демократический выбор России - Объединенные демократы” по общефедеральному избирательному округу получили 3,86% голосов и не преодолели 5% барьера; по одномандатным округам прошло 9 кандидатов от этого блока; “Общее дело” И.Хакамады и “Вперед, Россия!” Б.Федорова, не преодолев 5% барьера, по одномандатным округам получили, соответственно, 1 и 3 места в Думе. Таким образом, положение “демократов” в Думе по сравнению с предыдущим ее составом ухудшилось. 

Смирившись с поражением, “ДВР” должна была определить свою позицию на предстоявших в июне 1996 г. президентских выборах. На Пленуме Совета партии в феврале 1996 г. мнения разделились. С.А.Ковалев выступал за принятие декларации о необходимости выдвижения кандидатуры единого демократического кандидата и ведение согласований с другими политическими объединениями. С его точки зрения, “ДВР” не следует поддерживать кандидатуру Ельцина: “Это не вопрос личности президента, - подчеркивал Ковалев. - Это вопрос системы управления страной”. Противоположную точку зрения высказал А.Б.Чубайс, который к тому времени уже принял предложение о работе в штабе избирательной кампании Ельцина ”по просьбе группы ключевых российских предпринимателей”. Вопрос о поддержке того или иного кандидата, по его мнению, следует решать, думая не только о том, что будет хорошо для партии, но и о том, что хорошо для страны. Для страны же главное - не дать победить Зюганову. Ельцин - единственный, кто может этому помешать. Значит, нужно поддержать Ельцина. В конечном итоге, возобладала точка зрения Чубайса, за которую высказался и Гайдар¹⁴. Совет партии, а затем и внеочередной съезд приняли решение о поддержке Ельцина, оговорив ее определенными требованиями. 

Г.Явлинский, участвовавший в президентских выборах в качестве кандидата “Яблока”, в первом туре собрал 7,54%, в общем-то не превысив обычной доли своего электората. На внеочередном IV съезде этого общественного объединения решение о поддержке кандидатуры Ельцина принято не было (за такое решение высказался лишь 41% кандидатов съезда). Съезд постановил безусловно не поддерживать Зюганова, а вопрос об отношении к кандидатуре Ельцина вынести на усмотрение региональных организаций. 

В 1996-1997 гг. с “Яблоком” четырежды велись переговоры об участии в правительстве. В первый раз - в мае 1996 г., когда “Яблоко” перед лицом коммунистической угрозы предлагало сформировать правительство, опирающееся на альянс “партии власти” и демократической оппозиции. Во второй - после выборов Президента, когда “Яблоко” предлагало проект структуры правительства, его функций и кадровых назначений. По словам В.Л.Шейниса, участие в правительстве оговаривалось тогда тремя условиями: официальным приглашением, передачей “Яблоку” всего экономического блока, включая пост вице-премьера для Явлинского, и обязательством правительства не принимать неприемлемых для “Яблока” решений ¹⁵. Переговоры завершились ничем. Весной 1997 г. велись переговоры о включении в обновляемый состав правительства ряда депутатов фракции “Яблоко”. В ответ было предложено принять ”Антикризисное соглашение” - программу действий правительства по выводу страны из кризиса, которая была отвергнута. Наконец, в ноябре 1997 г. М.Задорнову предложили пост министра финансов, освобожденный А.Чубайсом, и предложение было принято, несмотря на настороженное отношение фракции. 

Таким образом, и в 1996-1997 гг. “Яблоко” стремилось сохранить позицию лидера ”демократической оппозиции”, отказываясь участвовать в структурах исполнительной власти, если это участие не будет сопряжено с реализацией “яблочной” программы. Однако позиции данного политического объединения пока не настолько прочны, чтобы это условие стало реальностью. В Думе же “Яблоко” хотя и оказалось единственным объединением демократической ориентации, сформировавшим свою фракцию, однако, будучи в абсолютном меньшинстве, имеет не так уж много возможностей влиять на принятие решений. “Яблоко” тщательно следит за “сохранением лица”, но положение “вечной оппозиции”, отсутствие реального влияния на власть таят в себе угрозу приобретения имиджа “партии резонеров”, ”оппозиционных либералов” в чичеринском смысле этого термина, что не может не повлиять на политическое будущее. 

Сложности, сопряженные с выбором другой альтернативы, демонстрирует опыт “ДВР”. По результатам выборов 1995 г. блоку ”Демократический выбор России - объединенные демократы ” не удалось сформировать свою фракцию в парламенте, и партия сосредоточила усилия главным образом на сотрудничестве со структурами исполнительной власти. По мысли В.Ярошенко, “существование сильной коммунистической и национал-патриотической оппозиции не дает возможности демократическим, и особенно евролиберальным силам уйти в оппозицию. Они и дальше вынуждены будут все-таки не оставлять Президента своей поддержкой” ¹⁶. V съезд “ДВР” сформулировал перед партией задачи интеллектуального обеспечения реформ, пропаганды либеральной идеологии, защиты прав человека, поддержки малого и среднего предпринимательства и т.п. Основной упор был сделан на первую из названных задач. В начале 1997 г., анализируя экономическую ситуацию, Гайдар с горечью отмечал, что причины острейшей проблемы в России - бюджетного кризиса - в незавершенности либеральных реформ. “Наша политическая база, политическая база либеральной политики - констатировал он, - очень слаба, а вот потребность в либеральных реформах огромная... Ситуация требует систематических решительных действий”¹⁷. Ввиду потребности в таковых весной 1997 г. Президент вновь прибег к услугам либеральных реформаторов: обновленный состав правительства, в который вошли и представители “ДВР”, принял за основу экономическую программу, разработанную идеологами этой партии. Ее лидеры оценили новый курс правительства как начало нового этапа либеральных реформ. По словам Гайдара, “никакой другой программы, кроме формирования в России эффективного капитализма, базирующегося на широком среднем классе, с равными правилами игры, с “прозрачным” государством и т.д. - другой программы, которая не была бы заведомо тупиковой, нет… Движение в проводимом нами курсе - главная тактическая победа”¹⁸. Прошедший в июне 1997 г. Пленум Совета партии одобрил программу действий, принятую правительством, и обозначил обеспечение интеллектуальной поддержки реформ в качестве основной задачи ”ДВР”. 

Однако несмотря на эти оптимистические оценки, едва ли превращение “ДВР” в “околоправительственную” партию экспертов можно рассматривать как ее несомненный политический успех. Фактически, снова была подтверждена готовность к сотрудничеству с правительством, в котором представители “ДВР” курируют лишь “экономический блок”, что, с одной стороны, означает моральную ответственность за политику исполнительной власти в целом при невозможности полного контроля, с другой стороны, вряд ли приносит партии какие-либо “дивиденды” на будущее. По оценке О.Наумова, директора Центра аналитических исследований, “то, что идеи партии оказались востребованы правительством - прекрасно. Но в сознании рядового избирателя не сформировалась связь между проводимыми реформами и участием в этих реформах “Демократического выбора”. Летние опросы общественного мнения, данные которых приводит Наумов, показывают снижение популярности этой партии - при некотором росте поддержки “Яблока” ^19. 

Отчасти это - результат неоднократно отмечавшегося лидерами “ДВР” недостатка пропагандистской активности. Гайдар, рассуждая об ошибках своего правительства, одну из них усматривал в том, что, по его словам, “мы искренне поначалу принимали свою роль как роль технократов, которых пригласили делать экономические реформы” и недооценили “своей ответственности за пропаганду и разъяснение реформ, проводимых в стране” ²⁰. Однако и в 1997 г. на Политсовете “ДВР” деятельность реформаторов в исполнительной власти подвергается критике за “некое пренебрежение политическими методами и вообще политикой как таковой и заряженность больше на технологии и некоторые технократические процессы” ²¹. О необходимости активных действий, направленных на разъяснение смысла реформ, на формирование базы их политической поддержки в обществе, на создание чувства сопричастности у людей, ради которых проводятся либеральные преобразования, многократно заявлялось лидерами “ДВР”, но пока существенного изменения в пропагандистской активности как самой партии, так и ее представителей “во власти” не произошло. 

Вероятно, одна из причин, по которой сложно это сделать - недостаточная дистанцированность партии от правительства, в котором ее члены участвуют, не обладая полным контролем. Эту проблему подчеркивал, выступая на Политсовете партии, депутат Государственной Думы от “ДВР” В.Похмелкин: по его мнению, партия и ее парламентская группа зачастую оказываются в сложном положении, когда правительство предлагает на рассмотрение Думы документы, в которых основные идеи либералов представлены в совершенно неприемлемом для них виде. По словам Похмелкина, “когда мы отдаем пальму первенства в критике проектов Правительства с либеральных позиций... Либерально-демократической партии, это означает, что мы в чем-то очень серьезно не дорабатываем. А мы часто этого не делаем, потому что стараемся как бы не навредить нашим друзьям-реформаторам в Правительстве”²². Сохранение собственной идентичности для ”околоправительственной” партии, которая вынуждена поддерживать исполнительную власть, имея на нее лишь частичное влияние, превращается в серьезную проблему. Как совместить поддержку “своих” людей в правительстве, взявшемся осуществлять их идеи, с критикой нелиберальных действий последнего? По-видимому, определенный шаг к разделению позиций правительства и “Демократического выбора” был сделан, когда в декабре 1997 г. несмотря на обращение первого вице-премьера А.Чубайса с просьбой поддержать бюджет во втором чтении, внутри партии было принято решение, что члены парламентской группы имеют право самостоятельно выбрать позицию при голосовании, поскольку бюджет был оценен как “недостаточно реалистичный”. В результате за бюджет проголосовал лишь один депутат от “ДВР”. 

Таким образом, линия партии “ДВР” на “прагматическое сотрудничество” с правительством для хотя бы частичного осуществления своих программных целей сопряжена с серьезными издержками, ослабляющими позиции либералов. Отчасти эти издержки связаны с установкой на признание “технократического” руководства реформами в качестве главной задачи партии и недооценкой работы по формированию общественного мнения, отчасти - с недостаточной дистанцированностью от правительства, в силу которой партия несет моральную ответственность за все его действия, в том числе и те, которых не одобряет. При отсутствии у либеральных партий массовой поддержки, которая давала бы их лидерам возможность уверенно бороться за президентское кресло, сотрудничество с нелиберальным правительством - это, возможно, наиболее реальный способ содействовать “стратегическому наступлению наших идей”, по выражению Гайдара. Однако такая тактика, по описанным выше причинам, не способствует росту популярности партии у избирателей. 

Вместе с тем, готовность “Демократического выбора” к поддержке всех реформаторских начинаний правительства побуждает “Яблоко”, последовательно играющее роль оппозиции “таким реформам”, более резко подчеркивать свои расхождения с оппонентами из ”ДВР”, обвиняя их в грехах исполнительной власти, за которые сами сторонники Гайдара и Чубайса себя ответственными не считают (им в вину ставится участие в правительстве чеченской войны, поддержка Ельцина на выборах, содействие становлению криминальной экономики и др.). Хотя курс, взятый правительством весной 1997 г., соответствовал некоторым положениям программы “Яблока”, он не встретил у него поддержки. Цели “молодых реформаторов” были сведены к обслуживанию интересов “коррумпированных, криминальных структур”, чье доминирующее положение в российской экономике сложилось в результате “сознательного политического курса, начало которому положило еще правительство” Гайдара²³. Тон взаимной критики стал почти враждебным. Активное участие фракции “Яблоко” в кампании против принятия Налогового кодекса, представленного правительством, было расценено руководством “ДВР” как “переход на антиреформаторские позиции” ²⁴. По-видимому, союз этих политических сил на федеральном уровне становится все более маловероятным. 

Впрочем, это не мешает “ДВР” и “Яблоку” более прагматично относиться к сотрудничеству на региональных выборах. Так, осенью 1997 г. удалось создать широкую коалицию демократических сил на выборах в Московскую городскую Думу, в которой участвовали и региональные отделения “ДВР“, “Яблока” и “НДР”. Наибольшего успеха в результате этого взаимодействия добилась “ДВР”, и прежде имевшая свою фракцию в Московской Городской Думе: на выборах 14 декабря прошли 8 ее кандидатов. 

Политические возможности либерализма в России и его социальная база

Таким образом, на данном этапе российский либерализм не пользуется прочным политическим влиянием. Наиболее востребованной является его экономическая составляющая, что определяется скорее высокой профессиональной репутацией либеральных экономистов, нежели широкой электоральной поддержкой их партий и движений. В этой ситуации либералы оказываются заложниками политических решений, принимаемых Президентом и главой правительства, не имея возможности оказывать на них реальное воздействие. 

На наш взгляд, такое положение предопределено целым рядом факторов как объективного, так и субъективного порядка. Во-первых, важное значение имеют особенности российской системы власти, отсутствие “привязки” наиболее сильной ветви власти - исполнительной, президентской - к политическим партиям. Правительство как бы состоит из технократов и имеет надпартийный характер. Тем самым поле, на котором развертывается борьба партийных идеологий, оказывается заведомо суженным, и либералы вынуждены принимать предлагаемые им правила игры. 

Во-вторых, возможности политического влияния либеральных партий и движений существенно ограничивает их раздробленность. В этой части спектра действует около десятка различных политических образований, конкурирующих за голоса избирателей. Их количество определяется как принципиальными различиями в целях и программах (яркий пример тому - “Яблоко” и “ДВР”), так и соображениями предвыборной тактики²⁹, разным “социальным происхождением” их членов и амбициями их лидеров. Среди российских либералов есть выходцы из номенклатурно-академических кругов, “теоретики” реформ, - и “практики”, ”либералы от бизнеса”. Обладая разным социальным опытом, они не всегда находят общий язык. По словам И.Хакамады, “в России... мир “реформаторской” политики противостоит миру частного бизнеса”³⁰. Возможно, этот разрыв не следует преувеличивать, со временем он сгладится, но на начальных этапах реформ он имел место, чему в определенной степени способствовали действия реформаторов³¹. Другим важным фактором, разобщающим либерально ориентированные политические силы, являются разные подходы к рассмотренной выше дилемме, связанной с отношением к власти. Стремление одних объединений этой части спектра сотрудничать с нелиберальным правительством для осуществления своих целей, в силу издержек такой тактики, вызывает у других стремление дистанцироваться от ”партии власти” и тех, кто ее поддерживает. Наконец, многие расколы и несостоявшиеся союзы либерально-реформистских политических объединений, по-видимому, определялись острой борьбой за лидерство. 

В-третьих, политические возможности либерализма в России, с нашей точки зрения, могли бы быть гораздо шире, если бы его идеологи не стремились сконцентрировать свои усилия преимущественно на экономических его аспектах. Тем самым обществу предлагается имидж либерализма как ”идеологии капиталистического строительства”, который в силу целого ряда социальных и культурно-исторических причин не может пользоваться широкой поддержкой. Вместе с тем, либералы упускают множество возможностей для инициирования общественных дискуссий, в которых их точка зрения - к примеру, по вопросам принципов и ценности права, становления новой судебной системы, реформы образования и др., - могла бы встретить понимание у значительной части населения. Таким образом, одной из причин политической слабости либерализма в России являются его собственные идеологические приоритеты. 

Вместе с тем, следует признать, что в конце ХХ века, как и на предыдущих этапах российской истории, либерализм не имеет “своей собственной” социальной базы: надежды (высказывавшиеся, к примеру, Е.Гайдаром³²), что реформы, обеспечив экономический рост, приведут к быстрому формированию среднего класса, пока не оправдались. 

Исходно либерализм в России зарождался под влиянием скорее духовно-культурных, нежели экономических факторов. К примеру, принятая в 1995 г. программа партии “ДВР” не рассматривала ее как “партию какого-либо класса” и видела ее сторонников в лице “граждан, которые разделяют либеральную систему ценностей, понимают, что специфика России не отменяет единых для всего человечества законов общественного развития, видят величие России не в силе ее оружия, а в благополучии ее народа”³³. Очевидно, что в начале 90-х гг. к восприятию такого рода ценностей благодаря “европейской” системе образования была готова значительная часть советского общества. Однако рыночные реформы в целом скорее ухудшили, нежели улучшили социальное и экономическое положение “интеллигенции”, и в конце 90-х гг. она едва ли представляет собой сколь-нибудь монолитную опору для либеральных реформаторов. В одной из недавних публикаций А.Н.Мурашев, цитируя Гайдара, определил “ДВР” как ”партию интеллигенции, вписавшейся в рыночные условия”, а “Яблоко” - как объединение, поддерживаемое членами этой же социальной группы, не сумевшими приспособиться к рынку³⁴. В данном определении, несмотря на изрядное упрощение, есть определенный смысл: та часть общества, которая исходно поддерживала либеральные реформы в России, в результате их осуществления оказалась расколота. 

По оценке А.Улюкаева, на нынешнем этапе либеральных реформ должен произойти переход от “субъективного либерализма” к “объективному”, к “либерализму деловых людей, к которому приходят от осмысления хозяйственной практики”³⁵. Однако нарождающееся предпринимательское сословие неоднородно: значительная его часть сращена с государственным капиталом, отнюдь не стремится к дальнейшим рыночным преобразованиям, поощряющим конкурентную среду, и вовсе не является опорой либерализма. Поэтому, по мнению А.Улюкаева, “либеральные реформаторы политически представляют интересы конкурентного капитала, не сращенного с государственной бюрократией, самостоятельного, сориентированного на открытость экономики и свободную рыночную конкуренцию”³⁶. Но доля такого капитала в России пока не столь велика (в том числе - вследствие того варианта приватизации, который был проведен не без участия либеральных реформаторов). В результате в целом предпринимательское сословие проявляет большую готовность к скрытому лоббированию своих интересов, чем к открытой политической борьбе (что отчасти провоцируется и структурой власти). По словам И.Хакамады, “неспособность конкурировать с государственным сектором, обладающим монополией на основные виды ресурсов, и даже с полугосударственным предпринимательством, обладающим большими экономическими связями с государством, постепенно приглушает романтический пыл у частного предпринимательства, обрекая его на житейский конформизм. Внутренне продолжая поддерживать либеральные рыночные идеи, оно в своей деятельности - производственной, торговой - начинает искать подходы к “госкормушке”³⁷. Таким образом, и формирующийся слой предпринимателей, в силу своей неоднородности, не является прочной опорой для либеральных реформаторов. 

“Демократическая оппозиция” усматривает в этом результат ошибочной стратегии реформ, избранной радикал-либералами. Настаивая на усилении социальной направленности реформ, идеологи “Яблока” задачу своего движения видят, в частности, в создании в России “многочисленного среднего класса”, который и призван стать социальной базой этого движения. Причем средним классом должны, по словам Явлинского, стать все, “кто работает 8 часов в сутки”: они должны приобрести “соответствующий достаток, соответствующую собственность, соответствующие возможности”³⁸. Но при нынешней экономической и социальной политике правительства вряд ли следует рассчитывать на быстрое формирование такого многочисленной среднего класса. 

Таким образом, создание социальной опоры для либерализма в России, как в лице “прогрессивного конкурентного капитала”, так и в виде “массового народного капитализма” пока является делом будущего: по-видимому, ожидаемые реформаторами сдвиги потребуют более значительного времени. В этой ситуации либерализм, как и раньше в российской истории, связан тесно с правящим классом и государством. Его главными носителями являются либеральная интеллигенция и просвещенная бюрократия; его программа осуществляется либерально настроенными чиновниками, и это не может не накладывать отпечаток на его политические результаты. 

Вместе с тем, трудность реализации либеральных программ связана не только с политической слабостью либерализма или отсутствием у него прочной социальной базы, но и с серьезными противоречиями между его стратегическими целями и теми средствами, к которым он вынужден прибегать. Либеральная цель - проект “хорошего общества”, близкого к западным моделям - предполагает и средства, исключающие квазибольшевистские способы осуществления преобразований, не допускающие спешки и принуждения, “насильственного вмешательства в существующие жизненные взаимоотношения людей”. Однако логика модернизации, проводимой государством “сверху”, отвергает либеральные методы: российские реформаторы оказались вынуждены, используя образное выражение Е.Шацкого, “взять народ за шиворот и швырнуть его в либерализм”³⁹, что вряд ли соответствует принципу свободы выбора и не способствует упрочению репутации либерализма в глазах избирателей. В свою очередь, нежелание быть причастными к такой дискредитировавшей себя “радикал-либеральной” политике оказалось одним из факторов, препятствующих образованию сильных политических союзов в “демократической” части спектра.