Дмитрий Козак – одна из наиболее любопытных фигур в российской
власти последних лет.
Высококлассный юрист, он ни разу не возвысил свой голос,
когда закон откровенно использовался как «дубина» для расправы
с неугодными.
Вот уже четыре года ему прочат самые высокие посты,
но он неизменно получает менее значительные, хотя и влиятельные
должности.
Его внешняя открытость обманчива: подробности его частной
жизни практически никому не известны.
С его именем не связан ни один скандал, на него никто
не пытался обнародовать какой-либо «компромат», его никогда не
обвиняли ни в каких злоупотреблениях.
Его карьера – это карьера профессионала, который может
служить любой власти, грамотно обосновывая ее желания.
Возможно, именно потому его так ценит Владимир Путин
– недаром сейчас говорят, что Козак поставлен в качестве президентского
«смотрящего» за правительством...
В Питере его сравнивали с Чеширским Котом: казалось, улыбка Дмитрия
Козака оставалась висеть в воздухе даже после того, как ее хозяин
уже попрощался и убежал. Сравнение было тем более точным, что
искренняя открытая улыбка Дмитрия Николаевича вовсе не означала,
что ее хозяин столь же открыт...
«Родился 7 ноября 1958 года в Кировоградской области Украины.
В 1985 году окончил юридический факультет Ленинградского государственного
университета по специальности «правоведение». Работал в прокуратуре
Ленинграда, Ассоциации морских портов. С 1990 года работал в юридическом
управлении Ленгорисполкома... Женат, двое детей», – пишет о нем
справочник «Кто есть кто в Санкт-Петербурге».
Депутаты первого демократического Ленсовета, избранные в 1990
году, застали его уже в Мариинском дворце. Заместитель начальника
юридического отдела (впоследствии – начальник юридического управления)
курировал многие вопросы: без его визы ни одно решение представительного
органа не могло выйти за стены Мариинского дворца.
С Козаком спорили, Козака ругали, но его квалификацию никто никогда
не ставил под сомнение. Депутаты, нуждающиеся в юридических консультациях,
разумеется, обращались к нему за советом. То же очень быстро стали
делать и работавшие в Мариинском журналисты. В таких случаях говорят,
что двери в его кабинет не закрывались, но в данном случае все
было с точностью до наоборот: частенько двери эти были заперты
даже тогда, когда Козак сидел на своем рабочем месте. Посвященные
выучивали условный стук, непосвященным же могло показаться, что
в управлении плетут интриги.
Однако в реальности все обстояло куда проще. Нагрузка на горсоветовских
юристов возрастала, и Козак освобождал себе время для того, что
он считал более важным. Председатель Совета Александр Беляев пытался
обязать главного юриста присутствовать на заседаниях, но дальше
предложений приковать его цепями к креслу дело не пошло: Козак
предпочитал следить за работой Совета по телемонитору. Когда кто-то
из депутатов предлагал заслушать мнение юридического управления,
на лестнице слышался топот ног: «управление» мчалось в зал, на
бегу формулируя свое мнение.
Подобные вольности, в принципе не допустимые в нынешних органах
власти, в ту пору не вызывали раздражения. Ленсовет был удивительным
органом – две трети депутатов пришли во власть из неформальных
объединений и клубов, рожденных эпохой «демократической весны»,
– и потому никакой субординации в принципе не было. Журналисты,
работавшие в Мариинском дворце, и постоянно приходившие туда активисты
общественных объединений считали депутатов «своими» и были на
«ты» с большинством из них. Точно так же «своим» стал и Козак.
У него охотно брали интервью, тем более что он обладал редким
даром ясно и просто разъяснять самые сложные юридическое вопросы.
После того как Ленсовет был в декабре 1993 года разогнан президентским
указом, Козак был назначен начальником юридического управления
еще не избранного Законодательного Собрания и стал ждать, когда
в Мариинском дворце появятся новые законодатели. Но Собрание смогло
начать работу лишь в декабре 1994 года – между тем еще в сентябре
Анатолий Собчак пригласил Козака стать председателем юридического
комитета мэрии.
Козак согласился – и проработал «главным юристом» Смольного более
четырех лет. Более всего ему пришлось заниматься «челночной дипломатией»,
играя роль посредника между мэрией и Законодательным Собранием.
И надо сказать, роль удалась: в одних случаях Дмитрию Николаевичу
удавалось уговорить депутатов проголосовать за предложения мэра,
а в других случаях, наоборот, убедить мэра согласиться с позицией
депутатов. В итоге репутация Козака как безупречного и неангажированного
профессионала еще больше укрепилась. Что сыграло свою роль летом
1996 года, когда Собчак проиграл губернаторские выборы Владимиру
Яковлеву.
Перед этими выборами вся команда Анатолия Собчака торжественно
поклялась уйти в случае его проигрыша. На самом же деле после
выборов в отставку подали только двое: Козак и заместитель мэра
Виталий Мутко (нынешний сенатор от питерской администрации). Первые
заместители мэра Владимир Путин и Алексей Кудрин и хотели бы остаться,
но им немедленно указали на дверь, а все остальные члены питерского
правительства, несмотря на клятвы верности, предпочли перейти
на службу к новому губернатору. Остался и Козак, но инициатива
исходила не от него – Яковлев, не желающий терять такого профессионала,
упросил его вновь занять прежнюю должность, а затем сделал вице-губернатором.
После чего Козак продолжил свою «челночную дипломатию» между Мариинским
дворцом и Смольным.
В 1996–1998 годах в Законодательном Собрании Дмитрию Николаевичу
приходилось отстаивать позиции Яковлева, а они далеко не всегда
совпадали с его собственными. Все быстро научились распознавать,
когда он высказывает свое мнение, а когда излагает то, что ему
положено по должности. «Мариинская» примета: чем шире и ослепительнее
улыбка Козака, тем меньше он верит в то, что говорит...
К концу 1998 года отношения Яковлева и Козака испортились – по
разным причинам. Губернатор был крайне недоволен принятым Уставом
города – ему нашептывали, что Козак-де недостаточно активно препятствовал
его принятию. Яростным оппонентом Яковлева был председатель Законодательного
Собрания Юрий Кравцов – близкий друг Козака... В итоге, проекты
распоряжений губернатора все чаще шли в обход юридического комитета,
а те, кого Козак считал своими единомышленниками в городском правительстве,
либо уже ушли, либо собирались это сделать. В конце концов, он
решил уйти – отставка состоялась в декабре 1998-го.
К тому времени было уже ясно, что либералы теряют влияние. «Дмитрий
Николаевич, а когда вы уйдете из администрации?» – с таким неординарным
вопросом к Козаку обратился один из журналистов. «Вы считаете,
что пора? – ответил председатель юридического комитета, закуривая
сигарету. – Хорошо, я подумаю». Думать ему, судя по всему, было
уже не о чем: тем же вечером он написал заявление об уходе по
собственному желанию. Если бы Козак был политиком, то за этим
бы последовала серия громких пресс-конференций. Однако он повел
себя не как политик, а как хороший юрист – разорвал контракт с
клиентом, не пользующимся его советами, но сохранил в секрете
всю доверенную ему информацию. И заявил всем знакомым, что навсегда
«завязывает» с государственной службой. Безработица юристу такого
уровня явно не грозила...
Сразу после отставки «московские петербуржцы» – Сергей Степашин,
Владимир Путин, Анатолий Чубайс, Герман Греф и другие – пытались
зазвать Козака на работу в Москву, но он неизменно отказывался.
И все же «завязать» не удалось: в августе 1999 года Путин стал
премьером и уговорил его перейти на работу в правительство.
Козак стал руководителем правительственного аппарата и одним из
«архитекторов» кабинета – и когда Путин был избран президентом,
считался претендентом на самые высшие посты, вплоть до вице-премьера
или руководителя президентской администрации. Разговоры усилились,
когда после избрания Путина именно Козаку было поручено комментировать
процесс формирования правительства. А затем... затем случилась
известная история с несостоявшимся назначением Козака Генеральным
прокурором. В июне 2000 года из Кремля в Совет Федерации «просочилась»
информация о том, что именно Дмитрия Козака вот-вот представит
на этот пост президент – и комитет по конституционному законодательству
СФ даже успел заранее одобрить это назначение. А на следующее
утро в СФ действительно поступило представление – но не на Козака,
а на Владимира Устинова. Ошеломленные «сенаторы» проголосовали
«за» и лишь потом начали гадать – что случилось?
После несостоявшегося назначения выяснилось, что в правительстве
место Козака уже занято – по неписанным правилам руководитель
правительственного аппарата должен быть «человеком премьера»,
а у Михаила Касьянова имелся свой кандидат на эту должность –
Игорь Шувалов. Одно время ходили слухи, что Козаку прочат пост
министра юстиции – но и этот пост получил не Козак, а Юрий Чайка.
В конце концов, Дмитрий Николаевич стал заместителем Александра
Волошина и три с половиной года играл роль кремлевского «юриста
для особых поручений». Именно ему были поручены две ключевые реформы
последних лет: судебная и административная.
Обе реформы, в которые Козак вложил неимоверно много усилий, принято
относить к его достижениям, но на самом деле их трудно признать
удачными. Ведь, скажем, говорить сегодня о независимости отечественных
судов можно только в насмешку. Да, прокуратуру формально лишили
права на арест, сделав его прерогативой суда. Но, когда суды «штампуют»
прокурорские представления на арест, игнорируя аргументы защиты,
что меняется для граждан? Другое дело, что не Козак в этом виноват...
Не лучше обстоят дела и с административной реформой, где на словах
все замечательно: все «этажи» власти должны иметь четко закрепленные
полномочия и все должны жить по средствам. Единственный недостаток
этой стройной конструкции (правда, полностью ее опрокидывающий)
– отсутствие средств: вместо того чтобы иметь четко закрепленные
доходы, регионы и муниципалитеты должны жить на «коротком поводке»
и ждать дотаций и субвенций от «вышестоящих» органов власти. Изменить
ситуацию могло бы изменение Бюджетного и Налогового кодексов –
но этому категорически противится Минфин. Конечно, и здесь Козак
хотел как лучше, но у него, видимо, не хватило влияния.
В ноябре 2003 года аппаратный вес Козака повысился – после ухода
Волошина он стал первым заместителем руководителя президентской
администрации. Как и раньше, ему прочили должность «первого лица»,
но она досталась Дмитрию Медведеву. Ну а затем Козак возглавил
предвыборный штаб Путина. При том что Путину для переизбрания
не нужно было никакого штаба, это выглядело очередным признаком
грядущего повышения. Неизвестно при этом, насколько законными
считал юрист Козак, например, телетрансляцию выступления президента
перед доверенными лицами, а также его многократное информационное
превосходство над конкурентами – точку зрения Дмитрия Николаевича
на этот счет узнать не удалось...
После недавней смены правительства началась реформа кабинета –
и в ней, как известно, Козак играет ключевую роль. Говорили, что
ему предлагали пост премьера, но он отказался, предпочтя заниматься
конструированием новой структуры исполнительной власти. Инициатива
оказалась наказуема – Козак вновь стал руководителем правительственного
аппарата, и уже успел вступить в острый конфликт со своими недавними
соратниками Алексеем Кудриным и Германом Грефом – в частости,
по поводу числа заместителей министров и функций министерств.
Однако именно точку зрения Козака поддержал президент, и тот факт,
что в его полномочия теперь входит даже «обеспечение единства
исполнительной власти в Российской Федерации» (!), доказывает,
что его фактическая власть серьезно превышает положенную по должности.
Действительно, если раньше руководитель аппарата был лишь начальником
канцелярии и отвечал за прохождение бумаг, то теперь он отвечает
за взаимодействие правительства с администрацией президента, с
Генпрокуратурой, Конституционным, Верховным и Арбитражным судами.
И он же готовит повестки дня заседаний правительства и контролирует,
как исполняются президентские поручения. Недаром Козака называют
«параллельным премьером»...
То, что кремлевские «коридоры власти» сильно влияют
на людей, было замечено давно. Одно время казалось, что Дмитрий
Козак будет исключением, и все же изменения наступили. Так, например,
когда осенью 2002 года к нему обратились за помощью в борьбе против
засилья «административного ресурса» во время выборов питерского
Законодательного Собрания, главный юрист Кремля улыбнулся своей
знаменитой улыбкой и развел руками: а что я могу? Конечно, он
лукавил – мог-то Козак очень много. Может быть, просто не хотел?
