Прошедший 6-й Съезд народных депутатов России – мишень, в которую трудно промахнуться журналисту. Еще труднее избежать искуса поупражняться в остроумии, подбирая эпитеты для участников этого политического спектакля, где все смешалось и встало вверх дном.

Не мудрено воскликнуть «не верь глазам своим», когда бывшие обкомовские секретари трубят «Вся власть – Советам!», а лидеры демократов твердят о необходимости ликвидации законодательной власти, соревнуясь в лояльности к правительству. Когда, забыв былые обиды, братаются вчерашние коммунисты и христианские демократы. Когда последующие решения декларируют, что не обязательно выполнять предыдущие, причем и то и другое принимается под аплодисменты.

Тем не менее долго смеяться перед зеркалом – чье это там такое уродливое лицо – можно лишь до тех пор, пока не знаешь, что это – зеркало...

У меня нет желания восхвалять или осуждать ни парламент, ни президента, ни правительство – не было на съезде ни агнцев, ни козлищ, ни зерен, ни плевел, ни праведников, ни грешников. Все были хороши, каждый играл свою, по-человечески понятную роль, и не стоит искать высший смысл в съездовских баталиях, глубокомысленно рассуждать – что более пригодно для России, парламентская или президентская республика, принимать близко к сердцу попытки депутатов решить голосованием те вопросы, в которых они мало что смыслят.

В конце концов, даже если бы съезд отменил на территории России законы Ньютона, мать-природа никогда бы об этом не узнала и продолжала бы честно двигать тела по инерции. Задуматься стоит над другим: какие выводы надлежит сделать гражданину из наблюдаемого зрелища состязания властей?

Сейчас законодательная и исполнительная власти замерли в неустойчивом равновесии, но долго этот сюрпляс не продлится – хотя, похоже, каждая из сторон опасается победы не меньше, чем поражения. При поражении будет «потеряно лицо», при победе придется отвечать за все и не на кого будет пенять, расплачиваясь за ошибки. В этом смысле и парламент, и президент, и правительство нужны друг другу необычайно, и в глубине души понимают, что обмен ударами надлежит более обозначать, чем проводить. Наше же отношение к взаимодействию властей как к спортивному состязанию, где кто-то должен придти к финишу первым, откровенно огорчает.

Опять же все просто – российский житель, не привыкший к сложной конструкции сочетания нескольких властей в обществе, испытывает легкое головокружение от потери ориентации. Он всегда твердо знал, что власть только одна – а как именно она называлась, великий князь или император, генеральный секретарь или президент – не так и важно. Противоречия законодателей и министров, советов и мэров его заботят мало, главное – чтобы был порядок и все «было по-честному». Вот и кидаемся мы из крайности в крайность – то у всех на устах «Вся власть – Советам!», то – «Вся власть – президенту!».

Рискуя впасть в немилость к обеим сторонам, автор считает более уместным для демократического общества лозунг «Вся власть – никому!», ибо победителей в борьбе двух властей быть не должно. Понимание этого простого факта заставляет взглянуть иными глазами на происходящие события.

Традиционный российский менталитет воспитан на том, что авторитаризм всегда был правилом, а реформы и демократия – редким исключением. Царь всегда прав и добр, но его часто обманывают плохие министры. Вершина же демократии – возможность всенародно избрать хорошего царя, а затем требовать от него манны небесной. Увы, истинная демократия должна выращиваться, как английский газон – надо посеять траву, а затем триста лет ежедневно ухаживать. Мы же все «родом из тоталитаризма», не умеем ни слушать оппонента, ни отстаивать свою позицию без криков и ярлыков, считаем наиболее подходящим итогом состязания удаление команды противника с поля...

Так стоит ли удивляться тому, что наши избранники оказались ничуть не лучше нас? Нас сбивает с толку словесная шелуха политологических терминов, но за странным поведением каждой из политических группировок на съезде стоят не задрапированные постулатами римского права и Монтескье идеалы, а весьма простые интересы. Воспользуемся старым философским принципом – «бритвой Оккама»: не объясняй сложно то, что можно объяснить просто. Что же мы видим?

Главное, что заставляет воспринимать съезд, как спектакль – то, что слишком многие говорят «не своим голосом». Сразу вспоминается Михаил Жванецкий. Исаков, Горячева, Бабурин взывают к разделению властей и правовому государству? Не верю! Шахрай проповедует просвещенный авторитаризм? Не верю! Братищев и Полозков рвутся в бой «за власть Советов»? Не верю! Отец Глеб Якунин готов объявить президента чуть ли не мессией, гонимым книжниками и фарисеями? Не верю и не поверю никогда!

Но отчего бойцы разных станов говорят на языке друг друга? Не потому ли, что отстаивают они не различные принципы государственного устройства, а просто «подгоняют» желаемую форму правления для совершенно конкретных личностей?

Те, кто считает президента «игроком своей команды», подводят юридическую базу под «сильную исполнительную власть», нацеленные же на другие ворота волей-неволей облачаются в тоги защитников власти представительной. Стоит смениться именно личностям – все перевернется!

Проведем небольшой мысленный эксперимент.

Итак, президент – Руслан Хасбулатов. Кто возглавит сторонников парламентской республики и будет срывать голос, бичуя авторитаризм? Правильно: Сергей Шахрай.

Президент – Бабурин. Кто прилипнет к микрофонам, защищая с твердостью ранних приверженцев Аллаха сильную президентскую власть? Голову кладу на отсечение: Астафьев, Аксючиц, Павлов.

Президент – Слободкин. Кто начнет собирать митинги и подписи в защиту законно избранной законодательной власти? Шабад и Якунин.

Президент – Исаков. Кто будет ограждать правительство от малейшей критики и требовать не мешать ему работать? Горячева, Вешняков, Саенко...

Президент – Собчак. Чей громовой голос с трибуны призовет аннулировать все «дополнительные полномочия» и установить жесточайший контроль над коррумпированными чиновниками? Петра Филиппова (при этом все российское ТВ будет превращено Беллой Курковой в «Час президента»)...

Конечно, очень привлекательно сконструировать модель российской власти исходя из сиюминутных интересов своей «команды». Но не дорого ли обойдется в очередной раз подстраивать систему под личность?

Простое рассуждение: что скажут нынешние первосвященники суперпрезидентской республики, если лишатся милости президента? С той же убедительностью будут проповедовать иную форму власти? Намерения противников Ельцина столь же прозрачны: раз у власти «не наш», создадим такую суперпарламентскую республику, что президент будет нужен только для праздничных выходов к народу, а правительства будем менять, как пятерки хоккеистов.

Кто наиболее ретив в лагере президентской власти? Те, кому постоянно хамит и кого откровенно не выносит Руслан Имранович: Шахрай, Филиппов, Варов, Шабад. Кто более других расцвечен знаменами парламентаризма? Непримиримые оппоненты вышеназванных: Бабурин, Астафьев, Исаков, Аксючиц. Что ожидает сторонников «президентской вертикали» в случае торжества модели Шахрая? Как минимум, гарантированные должности в исполнительной власти (для тех, кто ими еще не обзавелся). Кем видят себя «заединщики» в случае победы парламента? Не менее, чем министрами: неужели забудет Руслан Имранович верноподданное поведение?

Радуйся, народ: идеальная парламентская республика – это когда решение о строительстве собачьей будки в поселке Малый Пуп принимается на всероссийском референдуме, идеальная президентская республика – когда то же решение принимается указом президента...

Еще осенью одной из главных мишеней демократических сил был демагогический лозунг «сильной исполнительной власти», осенявший державные лики столичных мэров Попова и Собчака. Удивляет, что сегодня, по сути дела, он же проповедуется крайними течениями «Демократической России» на уровне верховной власти.

Кто спорит – необходима сильная президентская власть на период реформ, но президентская власть – не есть власть одного лишь президента. За всем ему, будь он хоть семи пядей во лбу, не уследить, все не решить, всех чиновников не назначить. Часть полномочий естественно приходится передавать, причем тем, кому никакой народ их не вручал.

Слишком много уже примеров того, как из недр аппарата президента выходят или откровенно непроработанные (как введение ЧП в Чечне или слияние МВД и МБР), или противоречащие друг другу и общей концепции реформ указы и распоряжения. Сторонники Шахрая, Миронова, Якунина и прочих объявляют Советы всех уровней «коммунистическими заповедниками», как-то забывая, что исполнительная власть на уровнях от правительства до районных префектур рекрутирована едва ли не из одних бывших номенклатурщиков, которые плохо видятся в роли апостолов радикальных реформ. На предложения же о введении подобия закона о люстрациях и «запрета на профессии» для бывшей номенклатуры президент Ельцин уже заявил, что «не допустит избиения опытных кадров», так что иллюзии излишни.

Уместно и напомнить, что при «сильной исполнительной власти» мы с вами жили очень много лет – с генсеком КПСС на вершине пирамиды. Формально были и премьер (иногда – тот же генсек, что никого не смущало), и глава парламента (в последние времена – с аналогичным «совмещением»), игравшие роли чисто декоративные. Так стоило ли «делать революцию» – не проще ли было бы избрать хорошего генерального секретаря?

Недавно «Коммерсантъ» упоминал, что по заданию Бурбулиса один из «придворных» институтов был озадачен двумя проблемами: как ввести в России просвещенный авторитаризм и как объяснить населению пользу от оного. Но «просвещенного авторитаризма» не бывает – так же, как «социалистической демократии», или «научного коммунизма», все это – химеры, призраки, чудовища, которых рождает сон разума! Помню, как взвился тот же Шахрай – «зеркало просвещенного авторитаризма», когда осенью 91-го начали проходить «мимо» него президентские указы. Как убедительно тогда он заговорил о законности, о разделении властей, об угрозе демократии... Выходит, не всякий авторитаризм потребен его пророкам – лишь тот, где кусочек власти монарха перепадает верному вассалу?

И еще одна проблема. Навряд ли будет выдержан «полный» срок нынешнего депутатского корпуса. Но приведут ли досрочные выборы к формированию «лучшего» состава Советов всех уровней – мягко выражаясь, не факт. В условиях экономической реформы и прогрессирующего пока что падения уровня жизни более вероятно, что любые выборы «обречена» выиграть оппозиция. И если на выборах-90 кандидаты обещали, главным образом, разрушить старую систему, то на выборах-93 весьма вероятен приход к власти либо суперпопулистов (которые пообещают, что зарплата возрастет до небес, а цены упадут до нуля), либо – и это совсем не исключено – отсидевшейся в окопах номенклатуры «второго эшелона», либо – национал-патриотических группировок. Любой из описанных вариантов угрожает отбросить Россию с дороги демократии всерьез и надолго, поэтому необходимо «семь раз отмерить», прежде чем решаться на перемену власти.

Затишье, воцарившееся после съезда, обманчиво. Вот уже и президент (честное слово, как выедет куда из столицы – так обязательно «ляпнет» чего-нибудь, потом советники из кожи вон лезут, уверяя, что его не так поняли) в Череповце по-простецки намекнул народу на разгон съезда – лучшего подарка Бабурину и компании и придумать было нельзя!

«Силовой» вариант с разгоном съезда – например, через референдум – стал бы для Ельцина решающей ошибкой. Во-первых, не осталось бы, на кого «пенять». Во-вторых, любая попытка избавиться от конституционного органа законодательной власти может привести к попыткам – в будущем – смещения самого президента, по принципу «как он с нами, так и мы с ним».

Напомним, что разгон Учредительного собрания в свое время «спустил курок» диктатуры и тоталитаризма. В этих условиях и умеренные демократы, понимающие опасность авторитарной власти даже в руках самого что ни на есть хорошего президента, оказались бы в числе его оппонентов. Популярная же в последнее время идея ликвидации съезда через референдум также не вызывает радости: имеются куда более важные вопросы, решение которых действительно невозможно иначе, как путем всенародного голосования.

Один из них – свободная купля-продажа земли, которую этот съезд органически не способен ввести. Второй же – и это необычайно важно – введение «запрета на профессии», моратория на 5 лет (хотя бы) на занятие руководящих постов в государственной службе для бывших номенклатурщиков. Такой закон этот съезд не примет никогда, и единственный шанс – обращение к народу. Вот о чем следовало бы собирать подписи «Демемократической России» – а не об установлении президентского правления...

История не знает диктатур парламентов. Но она знает множество примеров, когда диктатуры вырастают из «сильной власти», усиливаемой с самыми благими намерениями. Причем первыми жертвами обычно становятся именно те, кто расчистил дорогу неограниченному правлению.

Легко выпустить джинна из бутылки – трудно потом загнать его обратно: посеешь ветер – пожнешь бурю. Дорога направо начинается с левой ноги, и чем длиннее тупик – тем больше он похож на дорогу. Сумеем ли отличить дорогу от тупика, удержимся ли на «средней линии», избежим ли крайностей – от этого зависит будущее России на годы вперед, будущее и наше, и наших детей.

Как знать – может быть, именно сегодняшние дни – самые трудные, именно сейчас делается решающий выбор, который определит – вернемся ли мы в мировую цивилизацию, или снова будем служить ей пугающим примером.