Часть 2. Условия публичного союза

В первой части этой статьи (см. «ОГ» № 8) мы попытались показать, чем союз с Явлинским полезен Лужкову. Теперь попробуем показать интерес другой стороны.

Начнем с предварительных банальных констатаций. Хотя Явлинский и «Яблоко» медленно и закономерно набирают очки, больше 10-15 процентов избирателей, при самом оптимистическом прогнозе, за них не проголосуют. Без сильного союзника «яблочники» еще долго будут вынуждены оставаться в оппозиции к любому президенту и к любому большинству.

Конечно, те, кто привычно и злорадно посмеивается над этим, в лучшем случае не понимают, что такое политическая принципиальность и что значит быть в России в демократической оппозиции. У «Яблока» до сих пор не было возможностей для обоснованных компромиссов и союзничества – отнюдь не из-за неспособности договариваться. Но самая чистая и поневоле оправданная политическая изоляция может или накопить энергию прорыва – увы, в России для демоппозиции таких условий нет, - или, затягиваясь на сроки, непомерно долгие в масштабе человеческой жизни, вести к усталости, разочарованию, выцветанию знамени. «Яблоко» может, так и не достигнув спелости, не будучи востребованным вовремя, стать старой девой, неким благоприличным второстепенным персонажем в жутковатом сюжете отечественного боевика.

Впервые, однако, в этом сюжете, кажется, обозначается какая-то серьезная возможность выхода из глухой оппозиции. То есть реального положительного воздействия на ход российской жизни, на условия повседневного существования избирателей. Это – при верности своим основным реформистским установкам – дорогого бы стоило. Реализовать, хотя бы и неполно, выношенные идеи, практически помочь стране!

Да, могущественный Лужков – плоть от плоти правящего класса, номенклатурного капитала. Но речь идет о политическом компромиссе, а не о сердечной привязанности. В политике, как и в бизнесе, вы договариваетесь обычно не с теми, кто вам и без того близок. Это ваши партнеры, а не родственники. Этика здесь иная, чем в частной жизни, тем не менее это этика, причем открытая и общепонятная.

Лужков охотно называет себя «социал-демократом» без каких-либо идеологических умствований, они ему не нужны. Он подразумевает под этим попросту то, что в Москве бесплатный проезд для стариков, пенсии выплачиваются вовремя, есть хорошие запасы овощей, улучшено покрытие дорог, плата за жилье и услуги повышается осторожно… Мэр не без оснований считает себя в предложенных обстоятельствах хорошим хозяином. Но как поправить социальные и экономические дела не в ущерб сильным мира сего, однако же «в интересах большинства», и не в богатой финансовой метрополии, а по всей России? В этом-то сегменте желания Лужкова могут совпасть с программными устремлениями и обещаниями «Яблока».

Егор Гайдар не так уж давно заклеймил Явлинского как «социал-демократа». Как будто это нечто бранное и антилиберальное. К сожалению, лидер «Яблока» отвечал контробвинениями, а лучше бы поднять эту перчатку. Тем более что «Яблоко» действительно считает необходимым соединить либеральные реформы с социал-демократическими взглядами и мерами. Конечно, в отличие от Юрия Лужкова «Яблоко» видит условием сильных социальных программ, защищающих слабых, как, впрочем, и условием либеральных правил игры, дающих простор для частной инициативы, прежде всего становление гражданского общества. А не отеческое попечение Власти. Но это противоречие – не смертельно.

У нас уже есть несколько карликовых «социал-демократических» партий. Даже КПРФ не прочь при случае поиграть этим же тряпичным мячиком. А между тем социал-демократии в России по-прежнему нет как нет. Понятно почему. Потому же, почему у нас нет и либеральной политики. То и другое – взаимодополняющие грани системной динамики. Современные либерализм и социал-демократия не враждебны, как не враждебны друг другу попеременно загребающие правое и левое весло. Это живое и органическое противоречие на почве развитой постиндустриальной экономики и свободной политической жизни. И либерализм, и социал-демократия должны расти СНИЗУ. Но снизу у нас, увы, почти ничего не растет. (хотя бы один действительно независимый, массовый и зрелый профсоюз! И хотя бы один действительно независимый от чиновников капиталист!)

Поэтому и «Яблоко» в состоянии пока предлагать лишь декларации о намерениях, лишь посылы и либерализма, и социал-демократизма. В их исходной недифференцированной симбиозе. К сожалению, идеологически эти посылы не проработаны. Вообще одна из слабостей «Яблока» – беззаботность насчет исторического анализа и социально-теоретической проработки.

Однако вот оно, возможное поле сотрудничества с «Отечеством», ежели речь идет прежде всего о выходе из кризиса. О сильном демократическом государстве, о сочетании либеральных мер и социальных программ, о соблюдении прав человека.

Каковы условия и этапы этого сотрудничества? Для начала нужно было бы открыто широкую общественную дискуссию, не непосредственно предвыборную, но в виде сопоставления программных позиций и оценок положения страны. В том числе между Лужковым и Явлинским в прямом эфире. Затем могло бы последовать совместное заявление, в котором были бы зафиксированы пункты, по которым достигнуто взаимопонимание и согласие. Отдельно следовало бы прямо указать на вопросы, по которым стороны пока расходятся, - с выражением готовности и здесь достичь взаимоприемлемых ответов. В дальнейшем надо придать этому диалогу регулярность. И как только придет час, подписать публичное соглашение о взаимодействии на парламентских выборах.

Я понимаю, что в политике, как в человеческих отношениях вообще, нельзя обойтись без доверительных и закрытых переговоров. Однако подобные переговоры могут быть для демократических политиков лишь некой фазой, после исчерпания которой – независимо от положительного или отрицательного исхода – надо со всей откровенностью рассказать о них избирателям. Явлинский так и не собрался до сих пор рассказать, какие разговоры ему довелось разговаривать в 1996 году с Ельциным, Чубайсом, Лебедем и т.д. А жаль. Мы бы тогда лучше понимали и его, и себя, то есть политику в собственной стране.

Итак, чуть раньше или чуть позже – но ВСЕ карты на стол. Иначе соглашения политиков не станут гражданскими соглашениями. И тогда они легко будут оболганы, искривлены, в конце концов преданы и сорваны. Перед президентскими выборами следовало бы тоже публично – лучше перед телекамерами, со всей торжественностью – подписать уже новое соглашение. С указанием желательных для его правового обеспечения изменений в Конституции. И с обязательным обозначением – в случае победы на выборах – конкретного механизма разделения власти между президентом и правительством. Гарантии? Их нет и не может быть в условиях нашей дикарской жизни, постсоветского политического люмпенства и разбоя. Однако можно попытаться в известной степени восполнить это полной прозрачностью компромисса, путем непосредственной и регулярной аппелляции к обществу, которое становилось бы не только напряженным наблюдателем, но и участником, и гарантом договора.

Тут начинаются всякие спорные детали, по существу, решающие. К ним можно было бы вернуться через год, в преддверии первого тура президентских выборов. К тому времени многое изменится. Во всяком случае, станет очевиднее, сумеют ли Явлинский и Лужков найти общий язык. Повторю только, что считаю исторический компромисс, то есть хотя бы относительное, половинчатое согласование интересов верхов и большинства, неизбежным в эпохальном масштабе. Иначе нам не выбраться из (пост)советской ямы. Если не получится сейчас, что ж, печально, но к этому вернутся – уже, наверное, другие политики и в еще более трудной, более драматичной ситуации.

Сам процесс «нахождения общего языка» между тем имеет собственную ценность. На глазах у нас – взамен каких-то мертворожденных «пактов о ненападении» чиновников друг на друга – должен бы вырабатываться  некий действительно общественный договор. Это совершенно иная стилистика, нежели та, к которой нас приучили. Это уже иная политика. Незнакомая даже Лужкову и Явлинскому, которым пришлось бы самим меняться. Тем более понадобилось бы время, чтобы люди поняли, что все это имеет прямое отношение к проживаемым ими жизнями. Так что нужно торопиться – чтобы участники компромисса успели осмыслить и объяснить обществу фундаментальный смысл происходящего. Чтобы из всего этого могла получиться впрямь «большая политика», а не обычная российская возня под ковром. Чтобы мы с вами – по крайней мере, думающая и активная часть населения – имели шанс стать третьей и самой важной из Высоких Договаривающихся Сторон.