Владимир Буковский: «Политика – это не шахматы, а уличная драка»

О вольном жителе Кембриджа Владимире Буковском нынче принято писать как о бывшем диссиденте и хулигане. Но какой же он бывший?! Самый настоящий инакомыслящий эпохи развитого путинизма, и все такой же угловатый и резкий в оценках. Такой политик сейчас, наверное, и нужен российской оппозиции, которая слишком политкорректна, чтобы говорить с Кремлем на одной «фене». Где там ваш Луис Корвалан пополам с корвалолом? Меняем его на Буковского обратно!

На вопросы корреспондента «Новой» Владимир Буковский отвечал во время своего последнего пребывания в Петербурге, где он участвовал в конференции «Новая повестка дня демократического движения России».

— Владимир Константинович, что вы думаете о недавней конференции демократических сил?

— Это один из шагов в длительном процессе объединения. Перед конференцией мы вели переговоры, а еще раньше сочли возможным действовать сообща на президентских выборах. Теперь наступил момент, когда не отдельные лидеры, а уже их структуры начинают между собой разговаривать.

— Как вы оцениваете шансы оппозиции на объединение?

— Пока что все идет на удивление гладко: тенденция очень сильна. Главная гарантия объединения — то, что оппозиционным партиям власть не оставила будущего. У них нет иного выбора.

— Действительно ли объединение демократов — это то, чего ждет от них общество?

— Говорить об этом рано: пройдут региональные конференции, и мы узнаем, что думает общество. Чтобы узнать, надо спросить. Уверен, что региональные конференции что-то добавят: новые акценты, приоритеты. На месте центральных организаций я бы к их мнению прислушался.

— Можно ли демократам объединяться с левыми, и чего от этого ждать?

— Смотря на какой почве. Вместе бороться за некий принцип можно. А совместную программу составлять — нет, у нас слишком разные конечные цели. Если социалисты придут на Марш несогласных — это нормально, в этом нет стигмы позора. Но, например, общую программу по жилищному вопросу с ними нельзя вырабатывать. Речь, конечно, идет о настоящих коммунистах, ведь КПРФ — не партия, просто осколок КПСС, и скоро исчезнет.

А вот, например, нацболы будут эволюционировать: они уже это делают. Начинали они с совершенно безумных лозунгов типа «Сталин, Берия, ГУЛАГ» — это очень плохо. Радикальная молодежь, они любят эпатировать. Лимонов сам такой — он всегда был такой, насколько я его понимаю, хотя лично никогда не сталкивался. Но эпатаж должен проходить, нужно взрослеть. Человеческий материал у нацболов неплохой — надеюсь, они отойдут от нацизма и большевизма. Например, НСДАП на Марши несогласных никогда бы не пошла.

— На конференции Никита Белых говорил, что нужна Объединенная демократическая партия. Ваша позиция по данному вопросу известна: нужна не партия, а широкое движение.

— У Белых свое мнение. Мне кажется, что время партий прошло, потому что существовать без санкции Кремля они не могут. А я не согласен на то, чтобы власти решали, кто является оппозицией, а кто нет. По этой же причине не согласен с идеей протопарламента Гарри Каспарова — это огромная потеря сил и энергии, а толку не будет. Потому что ключ все равно останется в руках Кремля: они в любой момент могут эту структуру закрыть.
Кстати, Объединенная партия — вообще противоречие в терминах. Партия — группа единомышленников: широкой партии быть не может. А у нас всех не может быть одной совместной программы. Немцов тоже против партии. Как я понимаю, это невыгодно и «Яблоку». Тут мы в большинстве, и, думаю, отстоим.

— Что сейчас нужно делать оппозиции?

— Чем больше режим борзеет, тем труднее что-то с этим делать. Через какое-то время вообще адекватных мер, кроме массовых акций, не останется. Но для таких акций люди слишком апатичны, и в это мы все упираемся. Гарик придумал марши — но они не растут. Если б они хоть медленно росли, это напугало бы власти.

Что я сейчас предлагаю: нужно, во-первых, продумать, как мобилизовать людей в массовое движение. Забудем про партии — это тупик. Нужны другие формы. В первую очередь, региональные движения — слишком много внимания концентрируется в центре. А ведь протест на региональном уровне гораздо проще развивать.

Набор технических средств везде один. Есть какие-то местные проблемы, у всех свои — вокруг них возникают протестные движения. Например, на Урале сильны экологические движения. Или вот инфляция на продукты питания задела множество людей — это их мобилизует. И нужно помогать им мобилизоваться.
Ошибка партий в том, что они не контачат с небольшими протестными группами. Нужно стаскивать людей. Я говорю об этом лидерам партий.

— Кто из них на это способен?

— Нынешние лидеры демократической оппозиции — это люди, которые привыкли эти силы организовывать, направлять, а не создавать и объединять. Но им предстоит этому научиться, потому что иного пути нет.

— Что вы думаете о Гарри Каспарове как о политике?

— Я хорошо его знаю, мы давно дружим. Гарри еще много опыта надо набираться — у него есть иллюзии, от которых необходимо избавиться. Например, что в политику можно играть, как в шахматы. Он так и говорит: если я в шахматы выигрываю, неужели в политике не смогу? Но политика никак не напоминает шахматы — это скорее уличная драка, а он никогда на улицах не дрался. Вера в теоретический потенциал мешает ему как политику. Но думаю, что наберется опыта — учится он очень быстро. Вообще Гарри не уличный парень, он домашний. Не очень хорошо умеет мобилизовать людей; а вот, например, Лимонов умеет — поэтому Гарри с ним и сотрудничает. И я его не ругаю за это.

— О Борисе Немцове?

— Тоже домашний, как Каспаров, но попрактичнее. Интуитивный политик — первый импульс всегда верен. Проблема в том, что потом он слишком многих слушает, метаться начинает. Одно дело — искать компромисс, другое — быть подверженным влияниям.

— О Григории Явлинском?

— Человек очень осторожный, очень склонен к компромиссам — настоящий западный политик. Сейчас на него рычат, что пошел встречаться с Путиным. Для западного политика это абсолютно нормальное действие. Политика для него — это искусство компромиссов. А в России это не так, здесь политика — умение создать альтернативу. Компромисс воспринимается как предательство. Поэтому, мне кажется, клеймят его несправедливо.

— О Максиме Резнике?

— Только что познакомился… Динамичный мужик, хоть и слишком «закомиссарился». Вообще у меня есть подозрение, что многие лидеры очень привыкли к партийной форме работы — сильна эта тенденция сползать в администрирование, бюрократизацию. Но Максим — человек способный, может это преодолеть.

Беседовал Анджей Беловранин

Владимир Буковский: «Политика – это не шахматы, а уличная драка»

"Новая Газета - Санкт-Петербург", 17 апреля 2008 года