Серия скандалов вокруг соглашений о разделе продукции (СРП), начавшаяся громко отпиаренными претензиями к «Сахалину-2» со стороны Росприроднадзора и завершившаяся покупкой «Газпромом» принадлежавшего иностранными инвесторам контрольного пакета за 7,5 млрд долл., стала, пожалуй, самым крупным экономическим событием прошлого года, по масштабу сравнимым с делом «ЮКОСа». Естественно, в обществе и в профессиональной среде возникла бурная дискуссия не только об отдельных нюансах разбирательств, но и о целесообразности СРП в России как таковых. Чтобы разобраться в этой сложной и неоднозначной проблеме, корреспондент «Новой» побеседовала с одним из ведущих специалистов по СРП, соразработчиком ныне действующего законодательства, членом федерального совета российской объединенной демократической партии «ЯБЛОКО» Алексеем МЕЛЬНИКОВЫМ.

— Как вы оцениваете действие СРП в России на сегодняшний день?

— Позитивно. Только законодательство о СРП позволило развить два крупнейших проекта по добыче нефти и газа на российском шельфе — «Сахалин-1» и «Сахалин-2». К сожалению, сейчас в рамках проектов СРП разрабатывается всего около 1% разведанных российских запасов нефти и газа. За прошедшие годы СРП много раз необоснованно критиковали. А какая альтернатива, хотелось бы спросить критиков? Какие еще шельфовые проекты появились в нашей стране за последние 15 лет? Никто не запрещал, например, «Газпрому» разрабатывать российский шельф. Но кроме бесконечных разговоров вокруг разработки Штокмановского месторождения мы, по сути, ничего не видим. Поэтому в пользу СРП свидетельствует имеющийся опыт.

Выгоды СРП оценил и сам «Газпром». Развитие проекта «Сахалин-2» в предшествующие годы позволило сегодня «Газпрому» «прийти на готовенькое» — купить за 7,5 млрд долл. контрольный пакет в этом проекте. Не было бы СРП — не было бы ничего: ни первых в России ледостойких платформ, ни трубопровода через весь Сахалин, ни строительства первого в России и одного из крупнейших в мире заводов по сжижению газа. И, разумеется, не было бы социальных плюсов для Сахалинской области. Например, рост заработной платы бюджетников области в 2006 году в 1,5 раза превысил ее среднее увеличение по стране.

— Но ведь, по сути, Россия недополучает миллиарды долларов от СРП, это факт…

— Это не так. И даже совершенно наоборот — Россия уже получила миллиарды долларов. И доходов, и инвестиций. По трем реализуемым проектам СРП на конец 2006 года инвестиции составляют около 21 млрд долл. Только прямые доходы нашей страны, несмотря на раннюю стадию развития проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», составили на середину 2006 года 700 млн долл. Кроме того, от 50 до 70% (по разным проектам) заказов было предоставлено российским предприятиям и организациям. Которые также платили налоги в бюджеты, создавали рабочие места. Давайте представим, что не было бы проектов СРП. Какие «миллиарды» в таком случае получала бы наша страна? Ноль доходов. Как прямых, так и косвенных.

Кроме того, не следует забывать и о том, что, например, в рамках проекта «Сахалин-2» в модернизацию инфраструктуры Сахалинской области (дороги, мосты) было вложено 400 млн долл. Ведь эти объекты используются не только в рамках проекта СРП, они оказывают положительное влияние на другие отрасли экономики.

— Все больше говорят о том, что пропорция раздела продукции на «Сахалине-2» составляет 10:90. Согласитесь, отдавать иностранным партнерам 90% продукции как минимум несправедливо.

— Это только говорят. А что на деле? Разве прямые доходы Российской Федерации сводятся только к доходам от раздела продукции? И разве раздел всегда происходит в указанной вами пропорции? Нет, конечно. В ходе проекта «Сахалин-2» инвестор уплачивает государству роялти, величина которого составляет 6% от добычи. Кроме того, платится еще ряд налогов — единый социальный налог, транспортный налог, водный налог, еще ряд платежей. Эти налоги относятся на возмещаемые затраты — так же, как и в любом другом бизнесе. После возмещения затрат происходит раздел продукции между государством и инвестором. Пропорция этого раздела зависит от показателя рентабельности по проекту. Общий принцип таков — чем более рентабелен проект, тем больше доля Российской Федерации. Пропорция раздела 10 на 90 существует только в случае, когда показатель внутренней нормы рентабельности по проекту меньше 17,5%. Если же этот показатель находится в пределах от 17,5% до 24%, то пропорции раздела уже 50 на 50. И, наконец, если внутренняя норма рентабельности превысит 24%, то инвестор будет получать 30%, а Российская Федерация — 70%.

Однако и это еще не вся история — после раздела продукции инвестор уплачивает государству налог на прибыль. По проекту «Сахалин-2» величина этого налога составляет 32%. При действующей сегодня в стране ставке этого налога в 24%. То есть в любом случае треть от доли инвестора, получаемой по разделу продукции, изымается государством налогом на прибыль. В итоге даже при самой неблагоприятной пропорции раздела наша страна получает около 50% от доходов по проекту. Как видите, никаких «10 на 90» здесь и близко нет.

По другим проектам СРП условия для государства еще более благоприятны. Например, величина роялти по проекту «Сахалин-1» составляет 8%. Это, между прочим, для условий 90-х годов — средняя ставка роялти по стране. А 6% по проекту «Сахалин-2» и вообще весь фискальный пакет для государства по этому проекту совершенно обоснованны, так как он развивался с учетом создания инфраструктуры с нуля, в сложных условиях — высокая сейсмичность, движущиеся льды.

И, наконец, есть еще один момент, который следует иметь в виду, когда мы говорим о СРП. После того как сделанные инвестором затраты будут возмещены, собственность на все имущество, созданное в рамках проекта, переходит к Российской Федерации. При обычной для нашей страны системе недропользования ничего подобного нет. А ведь это миллиарды долларов. То есть, применительно к проекту «Сахалин-2», мы будем владеть и ледостойкими платформами, и наземными трубопроводами общей длиной в 1600 км, и заводом по производству сжиженного природного газа.

— У Счетной палаты немало претензий к иностранным инвесторам. Чем они обусловлены?

— Прежде всего хотелось бы отметить, что проекты СРП в России развиваются не только иностранными инвесторами. 20% проекта «Сахалин-1» принадлежит «Роснефти». Принадлежало 40%, но в 2001 году «Роснефть» продала 20% индийской государственной нефтяной компании. Видимо, не настолько проекты СРП выгодны для инвесторов, как это кажется некоторым критикам СРП в России.

В проекте «Сахалин-2» теперь больше 50% акций будет принадлежать «Газпрому». «ЛУКОЙЛ» ведет переговоры о получении 20% Харьягинского проекта СРП. «ЯБЛОКО» удовлетворено таким ходом событий, поскольку еще в 1995 году мы настояли на том, чтобы законодательство о СРП распространялось не только на иностранные, но и на российские компании.

Что касается претензий Счетной палаты, то, к сожалению, они обусловлены почти исключительно недоразумениями. Например, СП полагает, что в 2005 году возмещение затрат по проекту «Сахалин-2» осуществлялось исходя из цены нефти $34 за баррель, что почти в два раза ниже мировой цены. На самом деле возмещение осуществлялось исходя из мировой цены, достаточно посмотреть отчет правительства Государственной Думе о ходе реализации проектов СРП. Счетная палата взяла среднюю цену из модельного расчета, который был построен инвестором на весь срок реализации проекта, однако одно дело — модельный расчет и совсем другое дело то, что происходит с реальным возмещением затрат. Примеры некачественной работы Счетной палаты могут быть продолжены.

— Иностранные операторы предлагают увеличить затраты на проекты СРП, объясняя это ростом расходов на инфраструктуру и влиянием инфляции. Но государство, похоже, не заинтересовано в увеличении расходов на СРП, ссылаясь на и без того невысокие доходы от проектов. Какая позиция ближе вам?

— Экономической логики. Бессмысленно бороться с фактами. Рост затрат по долгосрочным проектам — обычное дело и свойствен совсем не только проектам СРП. Причин несколько. Это и инфляция, и более дорогостоящие технические решения, и рост затрат на экологию. Преимущество СРП в том, что здесь государство в рамках управляющего комитета по проекту может контролировать рост затрат. Управляющий комитет состоит наполовину из представителей государства, наполовину из представителей инвестора. Поэтому то, что сегодня государство старается понять, почему предлагается увеличение затрат, — процесс нормальный.

СРП вообще гораздо более простая и открытая для государственного контроля система, чем обычный режим недропользования, применяемый к 99% запасов российской нефти и газа. При реализации любого другого нефтегазового проекта в России инвестор может увеличивать затраты совершенно без всякого государственного контроля. Хоть в два раза, хоть в три. Никто слова не скажет. Здесь важно понять еще одно — для инвесторов невыгодно «просто так» увеличивать затраты, так как все крупные нефтегазовые компании имеют рыночную капитализацию, то есть котируются на бирже. Соответственно, рост затрат по проекту отражается на показателях деятельности компаний — снижается прибыль, уменьшаются дивиденды акционеров. Раз так — снижается стоимость компании на рынке. Поэтому на рост затрат идут не от хорошей жизни.

— Можно ли говорить о том, что политика государства по сдерживанию повышения сметы является инструментом в руках «Газпрома»?

— «Газпром» — не государство Российское. Это акционерная компания, в которой 50% акций принадлежит частным инвесторам, в том числе и иностранным. Но сейчас «Газпром» вошел в проект «Сахалин-2». Если аргумент о «росте затрат» и использовался для того, чтобы улучшить для «Газпрома» условия вхождения в проект, то посмотрим, что сейчас будет происходить со сметой.

— В последнее время особенно много говорят о том, что проект СРП наносит непоправимый вред экологии и уникальной природе Сахалина. Насколько оправдано ужесточение контроля Росприроднадзора за деятельностью СРП?

— Действия Росприроднадзора в отношении проекта «Сахалин-2» носят, к сожалению, пропагандистский характер. Получить от Росприроднадзора или Министерства природных ресурсов объективную информацию об экологических аспектах реализации проекта «Сахалин-2» сложно. Между тем российское общество заинтересовано в беспристрастном анализе имеющихся достижений и проблем. Но когда мы слышим, что заместитель главы Росприроднадзора еще до проведения комплексной проверки приводит фантастические цифры об ущербе «больше чем в 50 млрд долл.», то о каком серьезном подходе можно говорить? Тем более когда прокуратура (тоже далеко не истина в последней инстанции) оценивает по представленным материалам Росприроднадзора ущерб в 50 млн руб.?

Сложно ожидать, чтобы в рамках такого огромного и сложного проекта, как «Сахалин-2», не было проблем. Однако то, что мне известно по этому вопросу, позволяет сделать вывод: «Сахалин-2» — один из самых экологичных нефтегазовых проектов, реализуемых в нашей стране. Воздействие на природу носит временный и обратимый характер.

Конечно, при известной направленности государственной пропагандистской машины можно создать у людей впечатление чуть ли не экологической катастрофы. Но это очень далеко от реальности. Недаром в публичных выступлениях представителей Росприроднадзора мы видим много эмоций, слышим оскорбления в адрес оппонентов из компании-оператора по проекту «Сахалин-2» «Сахалин Энерджи», но не видим главного — спокойных рассуждений с привлечением фактов и цифр. Это говорит о слабости позиции.

— Может ли нынешняя политика России по СРП негативно сказаться на отношениях со странами-партнерами — Японией, США, Великобританией и Францией?

— После историй с выталкиванием иностранных инвесторов из проекта «Сахалин-3», присвоением «ЮКОСа» группой лиц из «Балтийской финансовой компании» (так президент России, оговорившись, назвал «Байкалфинансгрупп». — Прим. ред.), поставками газа в Украину, отменой джентльменских договоренностей по разработке Штокмановского месторождения история с проектом «Сахалин-2» не может, думаю, удивлять.

По сути, в случае с проектом «Сахалин-2» мы столкнулись с изъятием части активов у иностранных инвесторов. Изъятием, правда, за приличную компенсацию в 7,5 млрд долл. Тревожный симптом в том, что первоначальные условия сделки между «Газпромом» и «Шелл», которые предполагали обмен активами, теперь превратились в чисто денежную сделку. То есть «Газпром», вместо того чтобы получить партнера по разработке неокамских залежей Заполярного месторождения, сам заплатил деньги и столкнулся с тем, что «Шелл» не нужны его активы в России. Подобное происходит в условиях высоких цен на нефть и газ, а также в ситуации, при которой «Шелл» нужно увеличивать запасы. Это плохо, потому что говорит о росте недоверия к России со стороны инвесторов, готовых осуществлять долгосрочные инвестиции. Но мы заинтересованы в росте инвестиций, заказов российским предприятиям, увеличении занятости, доходов бюджетов. Всего того, что необходимо нам для модернизации нашей страны.