Наш гость - Алексей Георгиевич Арбатов, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, член научного совета Московского центра Карнеги.

- Разговоры по горячим следам встречи президентов России и США в Братиславе несколько поутихли; наступает время аналитиков. Никто не станет спорить, что для России отношения с Соединенными Штатами - важная часть международной политики (если не самая важная). Какова профессиональная точка зрения политолога на произошедшее в Братиславе, все ли так однозначно, как на самом деле выглядят сегодня российско-американские отношения и чего нам нужно опасаться?

Алексей Арбатов: Хорошо ли прошла встреча Владимира Путина и Джорджа Буша? Вопрос: в сравнении с чем? Если сравнивать со встречами, которые были в последние годы, нельзя сказать, что она принесли крупные позитивные прорывы; много саммитов были гораздо более результативными. Они ознаменовали собой подписание крупнейших договоров, соглашений, которые, конечно, готовились политическими элитами двух стран.

Если же сравнивать эту встречу с тем, что от нее ожидали, - а накануне, как вы помните, было много весьма тревожных, даже панических суждений: разрыв, раскол, отношения России и США плохи как никогда, - то она была весьма позитивной. Разрыва не произошло; наоборот, президенты обсудили ряд проблем, подписали несколько соглашений. Но если исходить из того, что двусторонние отношения (для России, во всяком случае) очень важны, сказать, что встреча остановила процесс их ухудшения, нельзя. В значительной степени это произошло по вине США, но также и по вине России.

Когда между государствами в течение многих лет не подписываются серьезные договоры, есть основания начать беспокоиться. У нас что, все проблемы решены, идиллия в отношениях, полное согласие? Нет, наоборот, почти по каждому международному вопросу, когда дело доходит до конкретики, мы занимаем разные позиции.

В общем, мы все за безопасность, нераспространение атомного оружия, против конфликтов и терроризма. Но когда дело доходит конкретно до Чечни, Ирана, Северной Кореи, Украины, Грузии, расширения НАТО, договоров по стратегическим вооружениям, когда мы говорим о деталях, наши позиции сильно отличаются. Следовательно, чтобы эти позиции не продолжали разъезжаться в разные стороны, создавая тем самым почву для конфликтов, хотелось бы ожидать крупных соглашений и договоров. Но мы много лет ничего подобного не подписывали.

В 2002 году мы подписали Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, который до сих пор так и не стал настоящим договором. Подписан был листок бумаги с двумя цифрами и было согласовано, что специальная рабочая группа наполнит его конкретным содержанием: порядком ликвидации вооружений, правилами подсчета - ведь очень важно, что именно мы считаем, когда ликвидируем такие вещи, особенно стратегические ядерные вооружения, - системы контроля и проверки, этапы сокращений. Ожидалось, что это все будет сделано. Не сделано ничего, об этом как бы все и забыли.

Почему американцы не вспоминают об этом? Они чувствуют себя сильными и могут держаться на нынешнем уровне еще лет 15, не затрачивая больших денег. Но у России в силу устаревания систем оружия идет очень быстрое естественное их сокращение, а новых вводится очень мало! Мы теряем позиции в отношениях с США, которые важны не для того, чтобы вести войну (или предотвратить ее, в конце концов), - сейчас никто этого не опасается. Они нужны, чтобы к нам относились на равных, чтобы была заинтересованность во взаимодействии.

Почему Россия не выдвигает инициатив? Почему Россия не требует выполнения обязательств, которые были даны и по сокращению наступательных потенциалов, и по совместным программам создания противоракетной обороны, о которой тоже договорились в 2002 году?..

(Полная версия программы "От первого лица" с Алексеем Арбатовым - в аудиозаписи).