В условиях всеобъемлющего режима секретности, распространенно¬го на достоверную военную и военно-экономическую информацию, в публичных дебатах высказываются самые разные оценки военных потребностей России на перспективу 10 лет – минимальный срок для существенного реформирования крупных ВС. Весьма широк и диапазон представлений относительно того, что формирует эти по¬требности. Можно подойти к проблеме с другого конца, взяв в качестве отправных точек два положения, с которыми согласится большинство специалистов, независимо от их идеологических убеж¬дений и военно-политических оценок.

В последние годы в стране сложился довольно устойчивый кон¬сенсус стратегического сообщества (включая специалистов как на государственной службе, так и вне ее) относительно того, что усред¬ненный по российским и мировым стандартам приемлемый уровень расходов на оборону составляет примерно 3,5% ВВП. Этот уровень был определен как оптимальный в нескольких указах президента Б.Н. Ельцина и подтвержден президентом В.В. Путиным. Тем не менее он ни разу не был реализован в предлагавшихся правительством федераль¬ных бюджетах 1998–2003 гг. (колебался в пределах 2,4–2,7% ВВП).

В федеральном бюджете на 2003 г. по разделу «Национальная оборона» предусмотрено выделить око¬ло 350 млрд рублей, или 2,7% ВВП (не включая затраты на другие войска и военные органы, имеющие отношение к внутренней и внешней безопасности и финансируемые по разделу «Правоохрани¬тельная деятельность» в объеме примерно 1,5% ВВП, а на 2003 г. – 1,9% ВВП). Судя по всему, максимально достижимый в нормаль¬ных условиях предел финансирования обороны составляет теперь не 3,5%, а примерно 3% ВВП. Если бы в бюджете-2003 на оборо¬ну было отпущено 3% ВВП, это означало бы прибавку в 40 с лиш¬ним млрд рублей – до общего объема в 390 млрд. Это первая точка отсчета для последующего анализа.

Вторая бесспорная предпосылка состоит в том, что военнослу¬жащие Российской армии должны иметь достойный, хотя бы по меркам своей страны, уровень жизни. Представляется, что по состо¬янию цен на сегодняшний день совокупное месячное денежное до¬вольствие младшего офицера должно быть порядка, как минимум, 10–15 тыс. рублей при отмене жилищно-коммунальных и иных льгот (на деле сейчас денежное довольствие младших офицеров составля¬ет около 5 тыс.). Такой уровень тоже весьма скромен, но позволил бы офицеру и его молодой семье по приезде в первый гарнизон обеспечить минимальный достаток и мотивацию к хорошей службе. В этом случае, как показывают расчеты, при пропорциональном изменении размеров довольствия всему офицерству и с учетом других расходов на содержание Вооруженных Сил Россия в упомянутых бюд¬жетных рамках (3% ВВП) могла бы позволить себе иметь армию об¬щей численностью 800–850 тыс. военнослужащих. И это при условии, что комплектование рядового состава по-прежнему будет осуществ¬ляться преимущественно на основе призыва, а на инвестиционные статьи – НИОКР, закупки и ремонт вооружений и военной техники (ВиВТ), капитальное строительство – останется хотя бы 30% бюдже¬та, как это было в конце 1990-х годов и в начале этого десятилетия.

Размер денежного довольствия – не единственный фактор, влия¬ющий на качество личного состава. Важную роль здесь играет прежде всего обеспечение жильем (сейчас около 160 тыс. офицеров только в ВС нуждаются в жилье или его улучше¬нии), а также боевая подготовка, уро¬вень профессионализма, условия жиз¬ни и службы рядового состава. В этой связи, опять-таки независимо от раз¬личия в оценках угроз и военных по¬требностей, необходимо увеличить ас¬сигнования на жилищное строительство и совершенствование боевой подготовки. Последнее предполага¬ет, главным образом, дополнительные расходы на горюче-смазочные материалы (ГСМ), ремонт, запчасти (ЗИП) и боеприпасы.

Но этим вопрос не исчерпывается. В российском стратегическом сообществе общепризнанно, что выделяемых на техническое оснаще¬ние ВС 30% бюджетных средств недопустимо мало. Это ведет к детехнизации армии, сокращению доли новых вооружений и техники, окончательному развалу оборонно-промышленного комплекса (или его переориентации на экспорт). В результате Россия перестает су¬ществовать как передовая военная держава. Провозглашена цель: довести финансирование инвестиционных статей, как минимум, до 40% военного бюджета. В этом случае в 2003 г. при прочих назван¬ных предпосылках численность Российской армии составила бы порядка 700–750 тыс. человек. Таковы выводы из двух общепринятых предпосылок. Третья является предметом острейших разногласий как среди экспертов, так и в обществе в целом.

Для освоения новой техники и новых методов ведения боевых действий, для искоренения дедовщины и других социальных поро¬ков армии требуется качественное улучшение рядового состава. По мнению автора и многих его единомышленников, это недостижимо без перехода комплектования рядового и сержантского состава ВС на контрактную основу. С учетом приведенных выше расчетов (принимая минимально привлекательный для рядового состава уро¬вень месячного денежного довольствия в 5 тыс. рублей) Россия мог¬ла бы иметь армию общей численностью 550–600 тыс. военнослу¬жащих.

Контрактная армия при грамотном использовании имеет огром¬ные преимущества перед призывной, воюет с минимальными соб¬ственными потерями и ограниченным ущербом для местного насе¬ления. Достоинства контрактных ВС продемонстрировали операции США в Персидском заливе и Афганистане, действия НАТО в Юго¬славии. В свою очередь, недостатки призывной армии наглядно подтверждает американский опыт во Вьетнаме, советский – в Аф¬ганистане и российский – в двух чеченских кампаниях последнего десятилетия. Тем более, что на профессионализм и качественные па¬раметры – взамен массовости личного состава и вооружений – должны ориентировать стратегов доктринальные нововведения пос¬ле трагедии «Норд-Оста» и Беслана.

Таким образом, в практически заданных финансовых параметрах численность Российской армии колеблется в пределах 550–700 тыс. военнослужащих – в зависимости от принципа комплектования ря¬дового состава.

Полагая, что это недопустимо мало, кое-кто выступает против перехода на контракт и за всемерное ужесточение условий призыва (отмена отсрочек, усиление уголовной ответственности, драконов¬ский закон «Об альтернативной гражданской службе» и пр.). Но та¬кой подход сколь архаичен, столь и непрактичен. Дело в том, что уже в ближайшие годы демографический «провал» сократит при¬зывной контингент более чем на 60%. Сохранение призыва как ос¬новного принципа комплектования рядового состава приведет лишь к незначительной прибавке в численности ВС и мизерной эконо¬мии по статье «Содержание Вооруженных Сил». Ведь большая численность рядового состава предполагает и увеличение офицерских кадров, а значит, и затрат на их денежное довольствие и жилье. Не¬даром все передовые армии мира, включая континентальные евро¬пейские, одна за другой – вслед за США и Великобританией – пе¬реходят на контракт. По существу, контрактная армия становится неотъемлемым, знаковым атрибутом передовых в военном отноше¬нии государств (исключением является Израиль с его совершенно особым геостратегическим положением).

Вместе с тем при сохранении призыва выигрыш в численности порядка 150 тыс. человек не окупается потерей в качестве личного состава. И он в любом случае не принципиален по сравнению с дру¬гими факторами безопасности (степень защищенности границ, ост¬рота национальных конфликтов внутри и по периферии, характер отношений с соседними странами, состояние режимов разоружения и нераспространения в мире и пр.).

Невозможность поддерживать достаточный по численности боеготовый резерв (контингент запаса) на случай всеобщей мобилизации – это еще один довод против контрактной армии. Данная концеп¬ция, в традициях царской российской и Советской армий, глубоко укоренилась в сознании офицерского корпуса. Для анализа этого во¬проса недостаточно только бюджетно-технических оценок. Дополни¬тельно нужны некоторые оперативно-стратегические соображения.