Недавно на "Правительственный час" в Думу по моей инициативе был приглашен министр по атомной энергии Александр Румянцев для дискуссии на тему ядерной безопасности страны. Разговор этот имел свою предысторию, которая началась в феврале прошлого года.

Именно тогда я в сопровождении группы экологов из "Гринпис" проник на территорию одного из закрытых объектов Минатома - горно-химического комбината (ГХК) в Железногорске. Мы беспрепятственно дошли до хранилища ядерных отходов, произвели съемки и так же свободно вернулись обратно (см. "Их просто хоронят", "МН" N 27, 2002. - Ред.). Общественная инспекция принесла результат: после того как Григорий Явлинский сообщил о ней президенту, была дана команда о проверке состояния охраны комбината. Офицеры ФСБ заложили в хранилище ядерных отходов ГХК муляж бомбы, который пролежал там неделю, но так и не был обнаружен охраной.

Минатом был вынужден озаботиться проблемой безопасности всерьез. Отвечая в Думе на мой вопрос, министр Румянцев сообщил о том, что на ГХК в срочном порядке возводятся охранные сооружения. Похвально. Однако ядерных объектов в ведении Минатома - несколько тысяч. И обеспечивать охрану каждого из них, привлекая внимание президента, невозможно. Вопрос нужно решать системно, для чего потребуются немалые деньги.

Минатом говорит, что не жалеет средств на безопасность - просто их очень мало. Тем не менее ни для кого не секрет, что в атомном комплексе крутятся огромные деньги. И возникает вопрос: на что же они тратятся?

Ответ на него дает принятое в декабре 2001 года постановление правительства N 923. Согласно постановлению в ближайшие восемь лет в России должны построить десять новых атомных реакторов, начать планирование и строительство еще пятидесяти. В значительной степени это строительство должно быть профинансировано за счет потребителей электроэнергии, которую вырабатывают действующие АЭС. В тариф заложена огромная сумма - 280 миллиардов рублей.

Однако необходимость строительства новых АЭС вызывает большие сомнения. Ведь предложение на рынке электроэнергии в России значительно превышает спрос, а ныне действующие АЭС не используют до 40 процентов проектной мощности. При этом риски, связанные с возведением новых ядерных объектов, весьма велики - особенно если принимать во внимание проблему ядерных отходов.

По нашему мнению, в тарифы на электроэнергию, которую вырабатывают АЭС, должно закладываться прежде всего обеспечение ядерной безопасности, а также социальная и экологическая реабилитация территорий, пострадавших от деятельности ядерных объектов. Говоря проще, следует не строить новые реакторы, а ликвидировать последствия деятельности уже работающих. По крайней мере, на ближайшую перспективу было бы гораздо логичнее, чтобы потребители электроэнергии оплачивали не проекты Минатома по расширению собственного бизнеса, а издержки, которые создает опасное производство.

За счет этих средств можно решить такие проблемы, как переселение людей, живущих на зараженных территориях (Муслюмово, Татарская Караболка, Кыштым, Касли и другие), выплата компенсаций пострадавшим от катастрофы 1957 года на комбинате "Маяк", организацию для них и их потомков полноценного лечения. С помощью этих денег можно полностью прекратить сброс отходов "Маяка" в реку Теча и решить проблему Теченского каскада водоемов. Можно справиться с такой застарелой московской проблемой, как очистка территории Курчатовского института от радиоактивных отходов: там они скапливаются с сороковых годов прошлого века. На эти же средства Минатом может выполнить обещанные социальные программы в тридцатикилометровых зонах АЭС и реализовать аналогичные программы в зоне других радиационно-опасных объектов, построить хранилища для отечественного отработанного ядерного топлива (как гражданского, так и военного), достойно профинансировать все работы в ядерно-топливном цикле... По сути, речь идет о решении таких проблем, которые Минатом в свое время сам же и создал, а теперь отказывается за них отвечать.

В ходе дискуссии Александр Румянцев согласился с нашими предложениями, оговорив лишь, что считает необходимым достроить уже почти законченные реакторы. На практике это означает отказ от строительства пятого и шестого блоков Балаковской АЭС, пятого реактора Калининской АЭС, первых реакторов Башкирской и Татарстанской АЭС и экономию в размере около пяти миллиардов долларов. "Яблоко" уже приступило к разработке необходимой законодательной базы.

Однако, судя по всему, не все в Минатоме согласны с таким подходом. Вскоре после обещания Румянцева на официальном сайте Минатома появилось заявление Николая Шингарева, начальника одного из министерских управлений. Судя по заявлению, Минатом готов обсуждать лишь судьбу тех АЭС, строительство которых еще не началось.

Очевидно, что внутри министерства есть силы, заинтересованные в сохранении многомиллиардных заказов на новые реакторы. Однако мы надеемся, что министр Румянцев сможет противостоять лоббистскому давлению со стороны своих чиновников. Ведь если министр продемонстрирует, что не является заложником нынешней системы Минатома, то возникнет надежда на освобождение из заложников и остальных граждан России.