Ситуация вокруг Ирака вступила в последнюю предвоенную стадию. Войска США и их соратников готовы к бою и томятся затянувшимся ожиданием. Для всего мира наступает момент истины. Исход кризиса определит не только региональную, но и глобальную политику на много лет вперед: взаимоотношения ведущих держав, перспективы мирового правопорядка, нераспространение средств массового поражения и борьба с международным терроризмом.

Мало кто из серьезных специалистов сомневается, что США способны в считаные недели разгромить армию Ирака, парализовать его систему государственного руководства, уничтожить или изгнать Саддама Хусейна и его ближайших приспешников и занять Багдад. Более того, вполне вероятно, что большинство тех, кто ныне клянется в верности иракскому диктатору, включая генералитет и большую часть армии, отвернутся от него сразу, как только исчезнет угроза немедленной расправы с ними службы безопасности.

Проблема в другом: что делать после завершения военной операции и падения правящей клики? Кто будет обеспечивать элементарные жизненные потребности населения? Кто станет поддерживать правопорядок и стабильность в условиях обострения политической, этнической и религиозной розни, неизбежного после крушения тоталитарного режима? Восстановлению разрушенного, выполнению миротворческих и полицейских функций США предпочитают эффектные воздушно-космические операции, а убирать оставшийся на земле "мусор" предоставляют другим (как в Боснии, Косово, Сербии, Афганистане). Много ли найдется желающих заниматься этим в Ираке, когда главные союзники, мусульманские партнеры, Россия и Китай не поддерживают военных планов Вашингтона, когда Европу и США охватило мощное антивоенное движение впервые после начала 80-х гг. (когда протестовали против размещения американских ракет в Европе)?

Зона права и зона произвола

Результаты операции могут оказаться прямо противоположны официально провозглашенным Соединенными Штатами целям. Социально-политический хаос и взрыв исламского фундаментализма станут самой питательной средой для нового наступления международного терроризма - и это при том, что единство антитеррористической коалиции, сложившейся после "черного сентября" 2001 г., будет подорвано. Ирак может сделаться настоящей "меккой" для всех террористов, не говоря уже о терактах против США и их соратников. Распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и ракетных технологий получит сильный стимул как реакция на угрозу дальнейших силовых акций США (Иран, КНДР). Соседние страны ответят созданием или наращиванием своего аналогичного оружия (Израиль, Пакистан, Индия, Китай, Тайвань, Южная Корея, Япония). Резко вырастет относительное региональное влияние Ирана, и одновременно могут быть подорваны проамериканские режимы в исламских государствах (Саудовская Аравия, Пакистан, Египет, Турция).

Общеизвестно, что в Ираке правит одна из самых жестоких, репрессивных и опасных диктатур нашего времени. Она зиждется на физическом уничтожении любой оппозиции, подавлении национальных меньшинств и религиозного инакомыслия внутри страны. Багдад неоднократно совершал вооруженную агрессию против соседних мусульманских стран, применял внутри и вовне химическое оружие, имел широкие программы разработки средств массового уничтожения. Ирак поддерживает палестинских террористов, систематически нарушал санкции ООН и препятствовал деятельности международных инспекций в 90-е гг. Согласившись сейчас на возобновление инспекций под угрозой США, багдадский режим не оказывает должного содействия международному контролю (как это предполагает резолюция СБ ООН # 1441).

Все так, но встает сакраментальный вопрос: что делать с этим режимом цивилизованному мировому сообществу? Уничтожить его, потому что он вообще "плохой", или отложить в сторону оценку его сущности и сосредоточиться вместо этого на пресечении конкретно проистекающих от него угроз?

Если избрать первое, то по каким положениям международного права следует покарать Ирак? В прошлом для этого были весомые причины - в 60-80-е гг. Багдад подвергал систематическому геноциду курдское меньшинство (погибли более 100 тыс. человек). Но тогда сверхдержавам было не до таких "мелочей". Сначала СССР крепил связи с Ираком и заваливал его военными поставками, а потом сами США поддерживали и вооружали того же самого "нехорошего" Хусейна в его вероломной агрессии против Ирана. Сейчас курды на севере страны фактически независимы и защищены от Багдада.

А вообще говоря, кто и по каким критериям уполномочен выносить приговор "плохим" режимам и приводить его в исполнение? Кроме Ирака в Азии, Африке и Латинской Америке найдется немало кандидатов на такой приговор. Значит ли это, что надо объявить крестовый поход и свергать их всех силой извне? А потом насаждать там демократию и благоденствие? Интересно было бы посмотреть, как это получится, скажем, в Венесуэле, в Заире, Судане, Саудовской Аравии, Пакистане, Мьянме… Пока что мировому сообществу хватает проблем с одним Афганистаном. К тому же выбор "изгоев" со стороны США, России, Западной Европы, Китая, Индии может очень различаться и сам по себе повлечет крупные коллизии. В любом случае нет никаких оснований всем следовать за зигзагами симпатий и антипатий Вашингтона - такого рода стратегия требует серьезных преобразований международного права и механизмов его реализации.

Если же руководствоваться вторым соображением, то здесь есть прочная правовая база в виде резолюций СБ ООН. Но в соответствии с ней в нынешних условиях военная акция против Ирана никак не оправдана. Отсутствие убедительных фактов иракских нарушений санкций ООН не может трактоваться как доказательство сокрытия Ираком соответствующей деятельности, дающее основание для применения против него силы: не пойман - не вор. Раз фактов иракских нарушений недостаточно, то - с учетом криминальной истории режима - из этого следует только один правильный вывод: продолжение и расширение инспекционной деятельности без права отказа для Хусейна. Обнаружение запрещенных средств или материалов должно повлечь уничтожение соответствующих объектов под международным контролем, ужесточение режима санкций, но не применение военной силы.

Основанием для применения силы и смены режима Хусейна извне может быть только саботаж с его стороны деятельности инспекций, нападение на соседние страны или расположенные в регионе иностранные вооруженные силы. При этом военная акция против Ирака должна быть санкционирована отдельной резолюцией СБ ООН.

Линия администрации Буша на скорейшие, до получения убедительных доказательств иракских нарушений, силовые действия против Багдада выводит меры против режима Хусейна из международно-правового поля в зону силового произвола, подрывает авторитет ООН и именно потому раскалывает антитеррористическую коалицию. Если США нанесут удар по Ираку без убедительных и легитимных оснований, то даже при падении режима Хусейна негативные региональные и глобальные последствия этой акции намного превзойдут опасности, проистекающие сейчас от Багдада. Кстати, при нынешнем жестком регламенте санкций и инспекций Ирак, наверное, является самой безобидной страной с точки зрения опасности распространения ОМУ и его носителей.

Тактика заслоняет стратегию

Судя по всему, нераспространение и борьба с терроризмом для США не единственная забота в иракском вопросе. Помимо внутриполитических обязательств и общих глобальных амбиций главная цель Вашингтона, видимо, состоит в том, чтобы создать проамериканский режим в Ираке как крупный региональный военно-политический противовес Ирану. Последний остается пока непреодолимым препятствием для установления в регионе гегемонии США. Иран год от года усиливается, и никакой американский прессинг не смог разорвать контракты Тегерана с Москвой по поставкам вооружений и ядерной энергетике.

Также, безусловно, в Вашингтоне рассчитывают на снижение мировых цен на нефть после смены багдадского режима и открытия иракского "нефтяного вентиля". Еще США надеются на ослабление ОПЕК и уменьшение своей топливной зависимости от Саудовской Аравии.

Однако и проблема ОМУ в Ираке не просто предлог для Вашингтона. Представим себе, что США отказались от военной акции, продолжаются инспекции ООН, Багдад не чинит им препятствий, все запрещенные "находки" уничтожаются под международным контролем и Хусейн остается у власти. По логике вещей, после этого инспектора уезжают, американская военная группировка в основной массе возвращается домой, с Ирака снимаются санкции, и его нефть широким потоком идет на мировой рынок. А затем, вполне возможно, на заработанные нефтедоллары Ирак опять тайно начнет разработку ОМУ и его носителей и восстановит армию, чтобы к моменту следующего кризиса встретить США во всеоружии, в том числе в ракетно-ядерной области. Нечего и говорить, что Вашингтон едва ли смирится с такой перспективой. Молчит по этому поводу и Москва вместе со всеми теми, кто выступает против войны.

Но, с другой стороны, мировому сообществу нельзя слепо идти на поводу у силовой стратегии США. Последняя обслуживает исключительно американские интересы, причем лишь одну из концепций этих интересов, продвигаемую самым воинственным и упрощенно мыслящим крылом нынешнего руководства. И ни ООН, ни другие государства не обязаны безоговорочно поддерживать в этом США - ведь у них совершенно иные интересы и другой взгляд на проблему. Тем более что речь идет о самом серьезном вопросе международных отношений - использовании военной силы с непредсказуемыми последствиями и огромными затратами (по последним подсчетам, даже при скоротечной операции - около 1 трлн. долл.). Не говоря уже о жертвах среди мирного населения, разрушениях и гуманитарных последствиях войны.

А в чем состоят или должны состоять цели России в данном вопросе? Пока Москва ведет весьма искусную многостороннюю дипломатию, но за умелой тактикой не очень видны стратегия и приоритет целей. Похоже, что Россия пытается одновременно сохранить хорошие отношения с США, Францией и Германией, Ираком, а вдобавок еще и с виртуальным будущим багдадским руководством, которое может сменить нынешнее. Но развитие ситуации может поставить вопрос ребром и сделать разные интересы Москвы несовместимыми: например, партнерство с США и недопущение военного удара по Ираку; особые отношения с Вашингтоном и координация политики с Парижем и Берлином; поддержание связей с Хусейном и обеспечение своих интересов после вероятной смены режима; приверженность конечной цели снятия с Ирака санкций ООН и поддержание высоких мировых цен на нефть.

Конечно, политическое урегулирование кризиса вместо войны, укрепление ООН и мирового правопорядка, нераспространение ОМУ и сплочение антитеррористической коалиции - все это благородные цели высокого порядка. Наряду с ними есть у России и более прагматические интересы: возврат Ираком долга, влияние возобновления его экспорта на мировые цены на нефть, разработка обещанного Хусейном месторождения Западная Курна. Но как они соотносятся с конкретной ситуацией в Персидском заливе и в Совете Безопасности?

Уязвимость российских интересов

Если исключить непрогнозируемые варианты добровольной отставки Хусейна и отъезда его в изгнание, военного переворота в Багдаде или внезапной смерти диктатора, то имеются разные сценарии хода событий. Первый уже претворяется в жизнь: США и Великобритания распространили в СБ ООН проект новой резолюции, дающий им карт-бланш на военную операцию на основе имеющихся недостаточных доказательств иракских нарушений. Понятно, что голосовать "за" Россия не может. Голосовать "против", то есть ветировать резолюцию, если воздержатся Франция и КНР (два других постоянных члена СБ ООН с правом вето), - означало бы бросить прямой вызов США и возродить конфронтацию с ними. После этого, несомненно, будет предпринята односторонняя военная акция против Ирака, которой РФ не сможет помешать ни политическим, ни тем более военным путем. Хусейн быстро падет, а от нового режима Россия не получит ни долга, ни месторождения, ни ограничения нефтяного экспорта.

Объяснить, что Россия действовала во имя верховенства права, а не в защиту Хусейна, будет трудно - тем более в свете нынешнего официального нейтрально-благожелательного отношения Москвы к багдадскому режиму. При этом Вашингтон со своими союзниками в конце концов договорится, Китай останется в стороне, а с исламскими странами будут разбираться отдельно - где кнутом, где пряником. Россия же потеряет все достигнутое в отношениях с США после 11 сентября 2001 г., что неминуемо скажется и на ее отношениях с Западом в целом. И ради чего все это - ради кровавого диктатора, которому в лучшем случае место в Международном уголовном суде?

В данном случае Москве лучше было бы воздержаться, хотя это слабая позиция и она причинит ущерб российскому престижу. Но негативные последствия для отношений с США и новым режимом в Ираке будут не так велики (особенно если резолюция все-таки наберет большинство голосов в Совбезе).

Конечно, не исключено, что помимо РФ вето решат наложить Франция и (или) Китай. В этом случае ущерб России в отношениях с США будет несколько меньше. Но и тогда России придется заплатить за это дороже других. За Францией стоит весь Европейский союз, и у нее есть право вето в НАТО. Китай мало уязвим для США: две державы связаны огромными общими экономическими интересами. Положение России значительно более уязвимо, и ей припомнят "по полной программе": от вступления в ВТО до космических запусков, от проблем с СНГ и Балтией до проекта 20-миллиардной помощи от США и Евросоюза на ядерно-химические дела, от вовлечения РФ в НАТО через Совет 20-ти до майского (2002 г.) договора по стратегическим вооружениям.

Одностороннее начало военной операции Соединенными Штатами и их сторонниками без дополнительной резолюции СБ ООН в известном смысле для России стало бы более легким выходом - не пришлось бы решать дилемму голосования. Официально Москва осудила бы военную акцию США (как было с их выходом из Договора по ПРО и расширением НАТО), но в практическом плане непосредственные издержки РФ были бы меньше. Если война окажется скоротечной, то Вашингтон будет заинтересован в содействии Москвы в послевоенном урегулировании и восстановлении. Если операция "увязнет" и ситуация вокруг Ирака выйдет из-под контроля, США тем более будут искать помощи России и будут готовы "заплатить" в других вопросах взаимоотношений.

Однако удар по авторитету ООН, раскол антитеррористической коалиции и другие международные последствия войны, а также взрыв антиамериканизма внутри России создали бы огромные препятствия для сотрудничества двух держав. Цепная реакция эскалации кризиса вглубь и вширь в конце концов может столкнуть лбами Москву и Вашингтон (тем более что их политические элиты за спинами дружески общающихся президентов накопили большой заряд взаимного недоверия и раздражения).

Особо следует сказать об экономических интересах России в Ираке. Похоже, что при любом раскладе перспективы здесь не блестящи. В случае снятия санкций с Ирака при Хусейне, как и после смены режима, иракская нефть пойдет на экспорт и российский бюджет потеряет свой главный источник профицита. Только в случае войны это произойдет через несколько лет, после восстановления нефтепромыслов, а при снятии санкций - гораздо быстрее. Далее: общая внешняя иракская задолженность - 62 млрд. долл., и ни Хусейн, ни его возможный преемник не станут спешить именно с российской частью долга. Запад мог бы списать такую сумму с российского долга за политическую поддержку по Ираку, но США - не главный кредитор, а ФРГ и другие основные кредиторы не желают терять деньги на оплату сомнительных американских мероприятий. В любом случае потери России от снижения цен на нефть будут гораздо больше, чем возврат долга (7 млрд. долл.). Что касается месторождения, то его передача Хусейном российским компаниям явно имела политическую, а не экономическую мотивацию - потому сделка и была разорвана в конце 2002 г. Нет никакой уверенности, что в мирной обстановке Хусейн или другой багдадский лидер предпочтет российские фирмы их западным соперникам.

Требуются новации

Как же быть России в такой ситуации, когда, по известной пословице, "куда ни кинь - везде клин"? Представляется, что есть более выигрышное решение. Оно могло бы состоять в том, чтобы вместо дальнейшего дипломатического маневрирования между США, Западной Европой и Ираком Москва взяла на себя инициативу (и ответственность) принципиально нового подхода к решению проблемы.

А именно, специальная резолюция СБ ООН должна санкционировать расширение инспекций в Ираке и перевод их на долговременную основу с применением всех доступных технических средств. Для обеспечения деятельности инспекторов (в том числе их безопасности от актов терроризма) в Ираке нужно разместить соответствующий международный военный контингент (эта идея в общей форме уже выдвигалась Францией и ФРГ). Для гарантии сговорчивости Хусейна в зоне Персидского залива на долгосрочной основе должна быть развернута международная группировка сил и средств. Стоимость ее поддержания в любом случае будет на порядок меньше финансовых затрат на войну. Во всех этих операциях России следует принять посильное участие.

Кроме того, иракская армия должна быть резко сокращена, ограничена по составу и вооружению и поставлена под международный контроль, как и деятельность тайной полиции. То же относится к иракской промышленности, которая может иметь отношение к производству ОМУ и его носителей. Есть все основания начать международное расследование актов геноцида в отношении курдского населения, а также военных преступлений режима против Ирана, Кувейта и Израиля. Любая попытка Багдада воспрепятствовать указанным мерам, принимаемым под эгидой ООН, должна расцениваться как основание для насильственной смены режима.

При таких условиях даже после снятия санкций Ирак более не будет представлять угрозы. Хусейн не станет "героем" и "мучеником" в глазах всех мусульман мира. А если он не удержится у власти, России будет легче установить отношения с его преемниками.

Легко предвидеть множество возражений против этой инициативы. Но в то же время ясно, что если что-то еще может предотвратить войну со всеми ее последствиями, то только радикальные новации такого рода. Они в наибольшей степени соответствовали бы региональным и глобальным политическим интересам России. Они стали бы серьезным предупреждением другим государствам, стремящимся к приобретению ОМУ, помогающим терроризму и совершающим преступления против человечества.

На такой базе возможно сплочение антитеррористической коалиции, включая умеренные мусульманские государства, упрочение международно-правовой и институциональной базы борьбы с терроризмом, активизация политического, военного и разведывательного сотрудничества стран в этой области. Это способствовало бы укреплению режима нераспространения ОМУ, недопущению доступа террористов к такому оружию.

И последнее: об экономических интересах России в данном контексте. Привязывать к ним линию Москвы по Ираку, как делают некоторые российские политики и либерального и неофашистского толка, - насколько неумно, настолько и бесперспективно для поисков выхода из положения. Вообще не стоит России рассчитывать на иракскую нефть, надо увеличивать инвестиции в свои месторождения за счет собственных и зарубежных источников. А в более долгосрочном плане пора от слов перейти к делу и реально начать избавлять российский бюджет от наркотической зависимости от сырьевого экспорта, деформирующего ее экономику и внешнюю политику.