Все уже знают — в образовании что-то происходит, что-то меняется, реформируется, модернизируется. Министр образования появляется на телеэкране не дважды в год, как было заведено испокон — первого сентября и перед последним звонком, а практически ежедневно. И чуть ли не каждый день полемика в газетах — про пресловутую двенадцатилетку, про единые экзамены, про стандарты, профили, модули и даже компетенции, хотя никто точно не знает, что это значит и есть ли вообще такое слово в родном языке...
Правда, когда приходишь к себе в школу и встречаешь все в том же коридоре все с той же шваброй нянечку Зинаиду Ивановну, которая работает, между прочим, с 1957 года, как-то сразу понимаешь, в чем ключевой вопрос российской реформы. Ибо не раз еще сменятся концепции, компетенции, стандарты, учебники, разработчики, методисты, идеологи и министры, но вот кто сменит Зинаиду Ивановну, если она, не дай бог, однажды все-таки уйдет на пенсию?

Стандарты по понятиям

Меж тем споры идут и копья ломаются. Сейчас — вокруг того, будут ли наконец у нас стандарты образования, и если будут, то какие? Каждый раз участвуя в подобных дискуссиях, чувствую некоторую неловкость. Как будто служебное положение (работа в школе) дало мне возможность узнать страшную тайну, о которой, видимо, не подозревают академики всех академий и образовательные чиновники всех рангов.
Дело в том, что те самые стандарты, о необходимости которых десять лет твердят реформаторы, каждый раз добавляя, что завтра будет поздно, и против которых не менее неистово борются консерваторы... уже давно в школе есть. И всегда были.
То есть их нет де-юре, поскольку не приняты до сих пор соответствующие законы и постановления. Но они, разумеется, есть и не могут не быть де-факто. Ведь каждый год первого сентября все мои коллеги-учителя входят в классы и знают (откуда-то), что им преподавать. И преподают более или менее одно и то же. То бишь стандарт.
А иначе, если его нет, этого пресловутого единого стандарта, что же тогда спрашивают на выпускных и переходных экзаменах по всей стране? на вступительных в вузы? на новомодных ЕГЭ — единых государственных экзаменах? Неслучайно одна из коллег (наверное, увидела меня в какой-то из теледискуссий) спросила недавно в учительской, как будто про другие страны, про мир иной: «Ну как там ваши стандарты?».
Более того, ныне существующие подписанные министром пресловутые БУПы (базисные учебные планы) куда стандартнее всех предстоящих стандартов, ибо предполагают железное поурочное однообразие программ. И пока педромантики борются за свободу учителя — против стандартов (действительно, неудачное слово), завучи всей необъятной нашей родины открывают эти прокрустовы БУПы и проверяют по классному журналу учителей: как они там программы проходят, не отклоняются ли куда не надо.. А это, как уже не раз справедливо было замечено, все равно что спортсмена оценивать не по высоте прыжка, а по длине его разбега.
В известном филологическом анекдоте предлагается неопределенный артикль переводить с иностранного словом «типа», а определенный — словом «чисто». Добавлю: если «де-юре» еще можно перевести как «по закону», то уж «де-факто» в сегодняшней отчизне переводится не иначе как «по понятиям».
Все-таки лучше школьный стандарт будет по закону, чем по понятиям... А реальная проблема совсем в другом: какую высоту прыжка считать сегодняшней нормой школьного ГТО?

Шаг влево, шаг вправо — расстрел

Когда мы спорили о школьных стандартах в эфире «Эха Москвы», не выдержал и позвонил из дома сам главный редактор радиостанции Алексей Венедиктов, чтобы со всей страстью и весомыми аргументами обругать стандарты по истории за их очевидный левый уклон. Поскольку, в частности, там написано «Октябрьская революция», а не «октябрьский переворот». Не менее весомо и убедительно раскритиковал те же самые стандарты по истории (только уже за очевидный правый уклон) на недавних парламентских слушаниях депутат Госдумы Олег Смолин.
Потому как дело, господа, вовсе не в школьном стандарте, в частности, по истории, а в примирении и согласии, которого нет, кроме разве что недавнего дополнительного выходного. Однако дети, тем не менее, рождаются, растут и идут в школу, не дожидаясь гармонии в обществе и политического консенсуса. И сегодня им тоже надо что-то говорить об Октябрьской... то бишь об октябрьском...
Специально заглянул в обсуждаемые стандарты: что же там действительно написано про этот пресловутый Октябрь, а заодно про 1905 год и про Февральскую революцию? Цитирую: «Три русские революции»: факты, суждения, оценки. Трагедия гражданской войны». Попробуйте написать корректнее.
Кстати, обратил внимание, что большинство обсуждающих вообще не читают первоисточник — то бишь те самые стандарты, что предложены для обсуждения. Журналист с микрофоном и камерой на очередной дискуссии спрашивает меня: «А правда ли, что там нет чеховской «Чайки»?
Книжица с проектом стандартов лежит рядом. Ну открой, посмотри. В голову не приходит. Между прочим, именно в этом один из «проколов» нашего традиционного образования. Мы умеем воспроизводить только то, что сказано учителем, начальником, телекомментатором, соседом наконец. Школа не научила нас самостоятельно добывать и проверять информацию. Не потому ли, кстати, так живучи у нас всяческие социальные фантомы и мифы?
Откроем проект стандартов по литературе. Действительно, нет там чеховской «Чайки». Есть «Вишневый сад». Как, впрочем, и в прежних программах, когда мы школу заканчивали.
Кстати, о стандарте по литературе. Дело разве в том, «Чайка» там или «Вишневый сад»? А каким вообще должен быть стандарт по такому особому предмету, как русская литература? И может ли он быть? А может ли быть программа по литературе? А учебник? Помнится, за все свое школьное отрочество учебник по литературе ни разу не открыл. Зачем? Может, в школьном предмете «литература» ничего и не надо, кроме учителя словесности и книг — Толстого, Чехова, Булгакова, Пастернака...

Стандарт выше плинтуса

Недавно на своем юбилее легендарный директор легендарной второй московской матшколы Владимир Федорович Овчинников на вопрос о том, как ему удалось создать такую школу, да еще в махровые брежневские годы, ответил: «Секрет прост. Я приглашал талантливых учителей и не мешал им работать. Остальное они сделали сами».
Точно так же всем отделам, департаментам, министерствам стоило бы научиться если не помогать, то хотя бы не мешать работать талантливым учителям, директорам и коллективам. Не мешать работать школам Казарновского, Рачевского, Ямбурга, Михайловой, Тубельского, Караковского, другим...
Да если бы все школы были такими, никакие стандарты, срезы и экзамены не так уж важны и нужны. Но, по самым оптимистичным оценкам, штучных, уникальных школ с «лица необщим выраженьем» сегодня где-то около 5%. А образование у нас всеобщее, учиться должны все дети.
Учитель — массовая профессия. Никогда не будет миллиона удивительных, талантливых, блистательных учителей. Но возможно и очень нужно готовить учителей профессиональных, добросовестных, достойных. Собственно, стандарт и призван (де-юре) обозначить необходимый уровень, задать планку, защитить детей от откровенной педагогической халтуры. Но не дай бог превратить стандарт (де-факто) в дубину, которой можно будет забивать и добивать все то, что высовывается, все то, что выше плинтуса.
Такая угроза есть, она реальна. Ведь дьявол — он всегда в деталях. В том числе и в деталях проекта нынешних стандартов, где не нашлось места для школ углубленного изучения, для математических классов и школ, для языковых спецшкол — словом, для тех, кто всегда составлял славу нашего школьного образования. Кем, кстати, регулярно отчитывается тот же министр образования, говоря о российских победах на международных предметных олимпиадах.

Ямб от хорея недалеко падает

...В сущности, спорят не только и не столько о стандарте. В отличие от нелепых дискуссий о двенадцатилетке в полемике вокруг стандартов мы на самом деле пытаемся понять — зачем, чему и как учить сегодня и завтра наших детей.
«Образование нужно для того, чтобы потом платили много денег», — процитировал Евгений Сабуров Томаса Элиота, и это совсем другой и не менее серьезный вопрос. Можно сколько угодно реформировать образование «изнутри», но если не будет реализована эта нарочито циничная формула, мы будем только вздыхать об «утечке мозгов», взывать к патриотическим чувствам, как будто патриотизм не в том, чтобы обеспечить своим и последующим поколениям достойное существование на родной земле.
Александр Асмолов проклинает (и поделом) пресловутые «санпины» — санитарные правила и нормы, ограничивающие недельную нагрузку учащегося, напоминая, что и дети все разные, и возможности, и силы. И способности у них разные, и уроки разные, на одном время летит незаметно, а на другом — «всю ночь, всю ночь не наступает утро»...
«Школа живет в веселом отрицании программ», — впроброс замечает упомянутый директор Рачевский, и в этом точное отношение практика, исправно, кстати, участвующего в высокомудрых дискуссиях, ко всем прошлым и будущим программам, стандартам, законам и учебникам...
А Мариэтта Омаровна Чудакова не представляет себе девятиклассника, который не может отличить ямб от хорея. Наверное, в ее филологическом окружении такого и впрямь не бывает...
Собственно, в этом ямбе от хорея — один из ключевых вопросов школьного стандарта: что спрашивать с того, кто готов «для звуков жизни не щадить», и чем ограничиться для тех, кто «высокой страсти не имея», обладает интересами и способностями совсем в других областях.
Споры вокруг стандартов продолжаются. «Слишком общо, ничего конкретно по ним проверить нельзя», — говорят одни. «Слишком конкретно, все зарегламентировано, никакого простора для творчества», — говорят другие. «Слишком традиционно, это стандарты прошлого века». «Слишком авангардно, информатика и английский со второго класса — в Тыве это нереально». «Разгрузили школьника до того, что это грозит национальной безопасности», — государственно пугает один академик. «Никакой разгрузки не произошло, а как известно, камин, заваленный дровами, не горит, а дымит», — возражает ему, цитируя Менделеева, другой академик, Геннадий Ягодин, и перечисляет эти самые «дрова», узкоспециальные термины и понятия, геосинклинали, предикативности, фенолформальдегиды и плюсквамперфекты...
Надо сказать, после того как эти несчастные стандарты громили слева и справа, сверху и снизу, а заодно спереди и сзади, я стал к ним лучше относиться.
Может, как раз найден необходимый компромисс, коль скоро со всех сторон ругают примерно с одинаковой силой?
В конце концов, школьные стандарты — это не заповеди Моисея и не Нагорная проповедь. Они всегда относительные, временные, рабочие. Конечно, надо их дорабатывать, доводить до ума. И заодно понять, что спор идет, в сущности, не о школьных стандартах, а о будущем России.
Едва ли в таком споре можно поставить точку.

Кстати

На одной из дискуссий подсунули мне вопрос из школьного теста по биологии:
Выберите правильный (полный) набор признаков женских шишек сосны:
а) метелки на концах годичных побегов
б) белая кайма на коричневых чешуйках
в) зеленый цвет шишки с чешуйками
г) коричневый цвет шишки с чешуйками
Задал этот вопрос на упомянутом радиоэфире. Мнения слушателей разделились между ответами точно поровну. Так и не узнал тогда, какой же у нее правильный (полный) набор признаков, у этой загадочной женской шишки сосны...
Может, высоколобые читатели «Новой газеты» ответят?